Савелиса

Марта Квест

Старая легенда о ведьме Савелисе. Две сестры, рожденные матерью, которую ведьма обрекла на вечное страдание, должны разрушить родовое проклятье. Каждая из девушек живет своей жизнью. В одну из сестер вселяется дух Савелисы, и она в бессильном гневе на всех и вся убивает ей неугодных. Ее может остановит лишь сестра, которая решает пожертвовать собой ради будущего счастья. Ведьма гибнет, но остается любящий ее человек, который искренне страдает и не может смириться со смертью девушки.

Глава 1

Двадцать пять лет спустя.

Попутчики.

Поезд, равномерно стуча колесами, замедлил ход. В купе вошел светловолосый могучего телосложения попутчик, широко улыбаясь, и похвастался, что в вагоне ресторане приобрел настоящий армянский коньяк. Коньяк, конечно, был не настоящим, но мы с удовольствием его раздавили, ехать оставалось еще долго, а когда в вагоне СВ едут двое мужчин — то другим, вроде как заниматься, и не принято.

Разговор от работы плавно перетек в русло философского осмысления мира и в аналитический обзор внутренней и внешней политики. За окном наступила ночь, мой сосед пошел «добавлять» в вагон — ресторан, я же решил, что пора спать.

Утро было ярким, но не радостным. Голова гудела, стук колес отдавался в мозжечке, во рту будто нагадили кошки. Мой сосед так и не вернулся из вагона-ресторана — в купе я был один. Посмотрев на часы, я понял, что через несколько минут моя остановка, не дожидаясь оповещения проводницы, начал собирать разбросанные вещи. Заспанная, но весьма эффектная проводница, шла по вагону, сообщая пассажирам о трех минутной остановке поезда. К моему удивлению на станции выходил не только я, но и мой горе-сосед, который обнаружился в купе проводницы. Он, будто на пожаре, скидывал вещи в дорожную сумку, суетясь, рассовывал мелкие купюры по карманам.

— Вы тоже выходите на этой остановке?

— Да, — пряча стыдливый взгляд, проговорил то — ли Витя, то — ли Вадик.

— Вы извините, я вас вчера бросил, — протискиваясь, чуть бочком и косясь на проводницу, проговорил попутчик.

— Да, что вы, — я с трудом сдерживал улыбку. Развеселила меня мысль, что парень явно покупал билет в СВ, в надежде, что повезет с попутчицей, но нет…

Мы благополучно вышли на перрон, старого деревянного вокзала.

— Вам куда? — щурясь от яркого солнца, спросил сосед.

— В Игнатовку.

— Вот чудо, мне тоже туда.

Я внимательно посмотрел на попутчика, но спросить, зачем он едет, в богом забытую деревушку, не решился.

— Вам интересно, зачем я еду в деревню?

— А как вы догадались? — я опустил глаза и пнул лежащий под ногами небольшой булыжник.

— По лицу.

— А, ну да, — мое смущение не ускользнуло от собеседника.

— Хорошо, давайте знакомиться снова, — попутчик протянул крепкую, загорелую руку и сообщил:

— Владимир Иванович Хеба.

Я, в свою очередь, протянул ладонь и представился: — Сергей Алексеевич Безроднов — журналист.

— Ах, вот почему вы столь любопытны, — беззаботно рассмеялся уже не Витя и не Вадик.

— Почему все не любят журналистов, но все любят читать газеты? — полушутя, полусерьезно обратился я к Владимиру.

— Нет, почему же я люблю журналистов и даже по долгу своей службы часто с ними общаюсь.

— Вы вчера говорили, что работаете где-то в конторе.

— Да, в частном детективном агентстве.

— И что же вас привело в Игнатовку?

— Обратилась девушка, просила найти сестру, вот и еду.

— А я, по заданию, о ведьмах материал собираю.

— Да вы что? — мой попутчик раскатисто рассмеялся, обнажив ровные ухоженные зубы.

— А что в этом смешного?

— Да нет, не обращайте внимания, моя клиентка тоже ведьма. Но подробности давайте я расскажу позже, идемте искать транспорт, до Игнатовки от этой станции 45 километров.

Взяв дорожные сумки, мы вышли на замишуренную хламом привокзальную площадь. По асфальту ветер гонял клочки газет и оберточной бумаги. Разноцветной россыпью валялись бутылки и банки из под пива. Жухлые цветы в клумбах были покрыты пылью. Возле засохшего дерева стоял допотопный железный киоск с говорящим названием «Союзпечать». Чуть дальше поблескивая намытыми боками, припарковались три «Газели». Водители микроавтобусов громко разговаривали, перебивая друг друга. Владимир задержался у киоска, купил местную газету, бутылку минеральной воды и уверенной походкой направился к водителям, я решил последовать за ним.

— Здравствуйте, — вежливо обратился Хеба, подходя ближе.

— Привет, коль не шутишь, — отозвался один из водителей.

— Мы с товарищем в Игнатовку, вы не подскажите, как нам добраться?

— Подскажем, — водитель посмотрел на попутчиков оценивающим взглядом, — садитесь в желтую маршрутку, через десять минут отправляемся.

Мы сели в машину, и действительно, ровно через десять минут водитель тронулся в путь. В машине, из пассажиров была, лишь старая бабка, сидевшая в глубине маршрутки, бережно придерживающая большую корзину с чем-то ценным для нее.

Разговаривать не хотелось. Владимир, уткнувшийся в местную газету лишь изредка хмыкая, что-то бормотал про себя. За окном пролетали поля пшеницы, посадки сосен и молодых березок. Я достал блокнот — пролистал записи. Владимир, оторвавшись от газеты, посмотрел в окно, спросил:

— Так зачем ты едешь в Игнатовку?

— Хочу статью написать. В редакцию пришло письмо от жительницы деревни, о том, что в деревне завилась нечистая сила.

— И как эта «нечистая сила» проявляет себя?

— Большой падешь ската, молодые парни и девушки беснуются и совершают странные поступки, ну, в общем, все в таком роде.

— Ты считаешь это странным?

Я не успел обратить внимание, когда мы перешли с Владимиром на «ты», но меня

это не удивило — люди, которые вечером пьют вместе — редко утром говорят «Вы».

— В общем, нет, но жительница настоятельно просила приехать разобраться, вот главный редактор и направил меня в командировку.

— Самое странное, что похожее письмо опубликовано и в местной газете, вот посмотри — Хеба протянул газету, — на первой полосе крупным черным шрифтом я прочитал вслух: «Савелиса возвращается».

Водитель при упоминании имени вдруг резко повернулся к своим пассажирам. Бабка тоже расслышала имя и перекрестилась.

— Простите, — обратился я к водителю, — вы знаете, кто такая Савелиса?

— В этих местах бытует старое предание о Савелисе-русалке. Красавица — вдова полюбила парня, но родители молодого человека были против их совместной жизни и женили юношу на другой. Женщина не смогла смириться с этим и покончила жизнь самоубийством — бросилась в озеро, но как говорят местные бабушки, не умерла, а превратилась в русалку и вернула себе того, кого любила. Парень исчез, но в скором времени жена юноши родила девочку и после родов сама приказала долго жить. Девочка, которая удивительным образом была внешне похожа на утопленницу, осталась сиротой, мать после тяжелых родов тоже скончалась. Девчушку назвали Савелиса. Воспитывали ее бабка и дед, но когда ей исполнилось четырнадцать лет, их нашли мертвыми при странных обстоятельствах. Это было после революции — в семнадцатом, а жили они на окраине деревни, так что списали смерть на бандитов. Именно после их смерти в деревне стали происходить странные события. В то время и так голодно было, а тут падеж скота, неурожаи, а молодые парни, которые были в деревне — умирали противоестественной смертью, их вылавливали из озера. Люди, посчитали, что виновата во всем бедная девочка и изгнали ее из деревни. Шестьдесят или больше лет спустя, когда все забылось, в деревню приехала женщина с двумя малышками — двойняшками и поселилась в старом доме у озера. Место, к тому времени заброшенным стало, да и дом непонятно как сохранился, но она его подлатала, местные мужики помогли перекрыть крышу. Тетка тихая была, но в деревне поговаривали, что занимается она черной магией. Но через год, вновь, правда, уже в близлежащем совхозе, напасти начались: падеж скота, разные болезни. Ведунью бояться стали. А когда непонятно куда мужики пропадать стали, люди взбунтовали: отправили в район письмо с просьбой наказать. Приехали «большие люди», долго разбираться не стали, тетку ту в психушку отправили, а девочек — малышек совсем — в детский дом.

Водитель вытащил зубами из пачки сигарету, с удовольствием затянулся. Немного помолчав, продолжал:

— А тут недавно, опять женщина объявилась, да и не женщина, девушка — молодая, лет двадцать шесть, может чуть больше. Мужики рассказывали — красавица писанная. И тоже, на старом озере поселилась. Да в последнее время много приезжих в этих местах, люди из бывших Союзных республик едут, но она привлекла особое внимание — на дом документы предъявила — сказала, что хозяйка. Все бы ничего, но странная девушка, видно деньги есть — машина у нее дорогая, а одевается во все черное, платок носит. В церковь не ходит, впрочем, не показатель это, — атеисты после семидесяти лет советской власти не перевелись, — но люди бояться. У кого-то корова пала — она виновата, кто заболел, опять-таки — она. Бабки больше всего бунтуют, пишут во все инстанции, да время другое…

Водитель замолчал, подумал и полушепотом сказал, а может и не ведьма вовсе она, но на беженку тоже не похожа.

— Да, занятная история, — качая головой, проговорил Владимир. — Интересно познакомиться с ведьмой-то вашей.

— Нет, избегает она знакомств, особенно с мужчинами, но говорят, мельницу, которая стоит недалеко от ее дома, реставрировать задумала. Сейчас модно бизнесом заниматься…. Да, боюсь, люди помешают. Хотя, кто ее знает…

Слушая рассказ водителя, я решил, что командировка не получится. Предубеждения к молодой женщине основаны, лишь на сказках бабушек-старушек, а время сейчас трудное, — вот люди и завидуют.

— Что, думаешь, зря приехал? — посмотрел на меня Хеба.

— А ты случаем, брат, сам не ведьмак? — попытался пошутить я.

Владимир рассмеялся своим заразительным смехом, — Да у тебя на лице все написано, что, брат, сенсации не получилось?

— Да нет, по-моему, все ясно, можно пересаживаться на другую машину и отправляться домой.

— Тут ты ошибаешься. Если уж приехал, то встретиться с «ведьмачкой» придется, тем паче, что говорят, хороша больно. А люди зря говорить, не станут.

— А ты до женского пола охоч больно, улыбнулся я в кулак.

— Фу, друг, ждал, что подколешь из-за проводницы, но не сейчас же.

Я заулыбался уже открыто, и с иронией посмотрел на попутчика.

Владимир тоже раскатисто засмеялся.

— Нас ждет встреча с прекрасной ведьмой, а про былое забудь.

— Нас? — искренне удивился я.

— Да, нас. Я по тому же адресу.

— Неужто?

— Похоже, это и есть моя клиентка, вернее сестра ее, судя по описанию, Владимир достал из дорожной сумки блокнот.

— Да, как-то все быстро, — разочарованно проговорил я.

— Посмотрим, — копошась в своей записной книжке, проговорил Хеба.

— А чего смотреть, — вступил в наш разговор водитель, — приехали. Вот ваша Игнатовка.

Дорога пошла в гору, а внизу, за толстыми стволами сосен показались деревянные избушки.

— Деревня большая, дома раскиданы, — показал пальцем в окно водитель, — раньше было несколько деревень. Новая власть объединила и назвала Игнатовкой, так в старь называлась самая большая из деревень.

Машина остановилась у кирпичной остановки, на которой белым по синему было написано «Игнатовка». Вам вниз, по проселочной дороге, сейчас сухо дойдете без проблем, а может, кто и подкинет до администрации.

— А где церковь? — поинтересовался я.

— Церковь, милок, разрушили коммуняки, кирпич им нужен был на коровник — бабушка, охая и что-то бубня, пыталась выйти из машины. А в прошлый год и энтот коровник разрушали, да кирпич растащили, во, как!

Владимир ловко выпрыгнул из машины, помог старушке с вещами и весело, явно обращаясь ко мне, спросил: — А что, давно не причащался?

Я сконфуженно заулыбался. Бабка погрозила скрюченным пальцем, но не заругала нас.

— Бабушка, вы тоже в Игнатовку? — спросил я.

— Да сынки, а старушке поможете с вещами? А то больно далече идти, тяжко.

— Конечно, поможем, — весело согласился я,

— А вы нам администрацию покажите, лады? — обрадовался Владимир.

— Лады сынки, лады. Тем более, что живу я насупротив ея.

— А ночлег не предложишь, бабуля? — Легко поднимая корзину, поинтересовался Хеба.

— Ой, быстрый ты сынок.

— А чего ждать. Куй железо пока горячо, во как!

— Документы покажите нашему участковому, разрешит вам остаться, тады пущу.

— Ой, покажем, бабуля, и покажем и расскажем и заплатим. Все будет чин чинарем, правда, Серега?

Я подумал, что с Владимиром не пропадешь, и весело зашагал вслед за ними.