Сын миллионера

Марта Ливингстон-Муди

Повесть об удивительной дружбе наследника семьи миллионеров и простого чистильщика обуви написана американской писательницей конца XIX – начала XX века Мартой Ливингстон-Муди. Двое американских мальчишек жили совершенно по-разному. Казалось бы, капризный и избалованный Реджинальд, родившийся среди роскоши и окруженный чрезмерной заботой матери, должен был превратиться со временем в бездушного и заносчивого богача. А Джиму, которому с малых лет приходилось своим трудом зарабатывать на хлеб, не суждено было до конца жизни выбиться из нищеты… Однако судьбе было угодно положить начало необыкновенной дружбе между столь непохожими детьми – и кардинально изменить их жизни и характеры… Для среднего школьного возраста.

Глава II

Про новый дом и колбасу на завтрак

Дети сердобольной соседки заметили отсутствие Джейми только поздно вечером, когда наступившая ночь и сильный голод заставили их прибежать домой. Вернувшись после тяжелой работы, их мать не чувствовала под собой ног от усталости и не могла идти на поиски. Она, правда, расспросила окрестных жителей и заявила об исчезновении мальчика в полицию. Но затем, успокоенная тем, что ее собственные ребятишки дома, затворила на ночь двери, решив, что выполнила свой долг по отношению к сироте.

Для Джейми же, ставшего чистильщиком обуви, наступил первый длинный, утомительный день. Он исходил со своим новым другом почти весь город и к вечеру с трудом передвигал ножки.

Малыш был очень озадачен, обнаружив, что Джим живет на задворках большого здания, заваленных разным старым хламом и множеством досок. В углу двора находилась маленькая, наскоро сколоченная из досок будка, покрытая найденным на улице куском брезента. Джим, напротив, чувствовал себя в своем скромном укрытии таким же довольным и независимым, как знаменитый философ, живший некогда в бочке.

Джейми тоскливо осмотрелся: здесь было даже хуже, чем у соседки!

— Разве у тебя нет постели? — спросил он, когда Джим, сняв свою куртку, с наслаждением растянулся на соломе.

— Мне и так хорошо! — ответил мальчуган.

— Как же я буду спать без подушки? — недоумевал малыш.

— Сними-ка свою куртку: я тебе сейчас сделаю подушку, — отозвался Джим.

Он наскоро завернул в куртку большой пучок соломы, а потом накрыл себя и своего маленького товарища старой попоной, служившей ему одеялом.

— Свернись калачиком, так будет теплее. И спи!

Через несколько минут Джим услышал возле себя легкий шорох. Взглянув одним глазом на своего нового компаньона, он увидел, что тот стоит на коленях, сложив ручки, и шепчет какие-то непонятные слова о насущном хлебе и прощении грехов, а под конец благодарит кого-то за хорошую постель.

— Постель неважная, и тебе не за что благодарить меня, — буркнул Джим, полагая, что эти слова относятся к нему.

— Да я не тебя благодарю, — возразил Джейми. — Мама учила меня молиться, но я так устал, что чуть не забыл об этом.

— Ну, так помолись заодно и за меня, — сказал Джим и, перепоручив таким образом свою религиозную обязанность простодушному малышу, повернулся на другой бок и заснул.

На следующее утро мальчики поднялись с первыми лучами солнца.

Джим быстро привел себя в порядок: он встряхнулся, надел свою куртку и, умывшись наскоро у ближайшего фонтана, был готов. Джейми последовал его примеру, но, умывшись, остановился в недоумении, не зная, чем вытереть лицо и руки.

— Как же быть без полотенца? — обратился он к Джиму.

— А на что у тебя носовой платок? — засмеялся Джим. — Ну, вытирайся скорей! Мы должны сначала заработать себе на завтрак, а потом уже есть его.

И вот уже в утреннем воздухе раздался звонкий голос Джима: «Кому сапоги почистить?» Ему, подобно дальнему эхо, вторил слабый голосок Джейми. Деньги на завтрак были скоро заработаны, и мальчики вошли в булочную.

— Ну, что ты себе выберешь? — спросил Джим, важным взглядом окидывая прилавок. — Случалось, когда мне не везло, я вместо булок и колбасы запасался здесь одним запахом.

— Я возьму себе пирожное, — мечтательно проговорил Джейми, соблазнившись видом расставленной по всему прилавку свежей выпечки.

— Пирожное?! — воскликнул Джим. — Сто́ит оно слишком дорого, а сыт от него не будешь. А булка с колбасой тебе не по вкусу?

Джейми покорился, и Джим запасся булками и колбасой.

— Тебе приходилось просить милостыню? — спросил Джейми, шагая по улице рядом со своим другом и с аппетитом уписывая завтрак.

— Милостыню? Нет, никогда! Ведь у меня есть сбережения в банке! — возразил Джим.

Он вынул из нагрудного кармана заляпанную банковскую книжку, показал ее своему маленькому компаньону и добавил:

— Сегодня мы пойдем туда за деньгами. Ведь тебе тоже надо купить ящик со всякими штуками для чистки обуви.

— Вот, возьми и мой доллар, — предложил Джейми, тронутый великодушием Джима.

— Нет, не надо. Положи его лучше в банк на свое имя — тогда у тебя тоже будет запас на черный день.

Едва открылся банк, как друзья уже явились туда.

— Мне нужно взять часть моих денег, мистер, — сказал Джим, подавая служителю свою банковскую книжку.

— Оставь-ка лучше свои деньги в банке, — посоветовал тот.

— Мне пора купить себе новую одежду, — возразил Джим, оглядывая свое рваное платье. — И вот его надо снабдить новым ящиком и инструментом, — прибавил он, кивнув в сторону Джейми.

— Сколько же тебе надо?

— Может быть, на все хватит и пяти долларов, но надо будет на всякий случай взять шесть. Мой друг тоже хочет открыть счет, — продолжал Джим, указывая на Джейми, который подошел к конторке и протянул свой доллар.

Чуть позже короткое свидание с торговцем готовой одеждой превратило Джима в очень опрятного мальчика. Однако юный чистильщик обуви не выбросил свои старые лохмотья, а благоразумн о приберег их для использования в рабочие дни. Джейми же был в восторге от своего нового ящика и радовался ему, как новой игрушке.

Так друзья стали работать вместе. Их дни проходили одинаково, за исключением разве что воскресений, когда мальчики заходили в церковь. Джиму очень нравилось звучание орга́на, а услышав однажды проповедь на слова Евангелия: «Оставьте детей приходить ко мне», он заметил своему маленькому приятелю:

— Ты ходи сюда, тебя здесь ждут.

Себя он считал совсем взрослым и не относил к «детям», но тем не менее в церковь всегда ходил охотно — и ради Джейми, и ради торжественной органной музыки.