Сын миллионера

Марта Ливингстон-Муди

Повесть об удивительной дружбе наследника семьи миллионеров и простого чистильщика обуви написана американской писательницей конца XIX – начала XX века Мартой Ливингстон-Муди. Двое американских мальчишек жили совершенно по-разному. Казалось бы, капризный и избалованный Реджинальд, родившийся среди роскоши и окруженный чрезмерной заботой матери, должен был превратиться со временем в бездушного и заносчивого богача. А Джиму, которому с малых лет приходилось своим трудом зарабатывать на хлеб, не суждено было до конца жизни выбиться из нищеты… Однако судьбе было угодно положить начало необыкновенной дружбе между столь непохожими детьми – и кардинально изменить их жизни и характеры… Для среднего школьного возраста.

Глава V

Про то, что произошло в доме Лоренцев

Когда миссис Лоренц пообещала своевольному сыну послать за чистильщиком обуви, она не знала, что ее племянник, Чарльз Лоренц, уже пригласил мальчика к себе на следующее утро.

В назначенный час на парадной лестнице раздался резкий, непривычный звонок, обеспокоивший Тиммона, слугу Лоренцев. Поспешно отворив дверь, он, к своему негодованию, увидел перед собой двух скромно, но чисто одетых мальчиков.

Не дожидаясь замечания за слишком нетерпеливый звонок, Джим объяснил ему причину своего прихода. Тиммон уже слышал от прочей прислуги, что маленький хозяин решил обзавестись живой игрушкой в лице какого-то чистильщика обуви. Догадавшись, что один из стоявших перед ним мальчиков и есть то самое лицо, он с высокомерной насмешкой обратился к вошедшим с вопросом:

— Неужели вы пришли пешком? Разве мистер Лоренц не послал за вами экипаж?

— Наша коляска осталась там, за углом, — без запинки ответил Джим, подразумевая виденную им по пути ломовую телегу.

— Растрезвонились на все парадное! Могли бы явиться и с черного хода… — презрительно проворчал Тиммон.

— А на кой нам дверь для прислуги? Мы пришли увидеться с мистером Лоренцем, а не с его холуями, — незамедлительно последовал дерзкий ответ.

В этот момент на верхней площадке лестницы показался Чарльз Лоренц. Пригласив мальчиков в гостиную, он, извинившись, оставил их ненадолго одних, мимоходом шепнув слуге:

— Два-десять, Тиммон.

— Слушаюсь, сэр! — отозвался тот и занял позицию в дверях комнаты.

Чуткий слух Джима тотчас уловил этот шепот, и лицо его побагровело от негодования.

Вернувшись через несколько минут, молодой джентльмен объявил мальчикам, что его кузену доктор еще не разрешил выходить из своей комнаты и потому мистер Реджинальд будет очень рад видеть их у себя.

— Позвольте сказать вам пару слов, мистер Лоренц, прежде чем я сделаю еще хоть шаг в этом доме, — проговорил Джим, дрожа от гнева. — Знайте: я ни разу в своей жизни ничего не украл.

— Да разве я обвиняю тебя? — спросил мистер Лоренц, краснея в свою очередь.

— Да. Вы велели своему вышитому галунами холую не спускать своих двух глаз с моих десяти пальцев. Я не хуже вас понимаю, что значит «два-десять».

— Прошу у тебя извинения, — смутился молодой джентльмен. — Видишь ли, к нам приходит много чужих людей, и мы должны соблюдать осторожность. Здесь много дорогих вещиц…

И мистер Лоренц указал на расставленные по всей гостиной драгоценные безделушки.

— Мне не нужны ваши цацки, — с презрением ответил Джим, тяжело переводя дух. — Даже если бы я умирал с голоду, а они были хлебом, я и тогда бы не дотронулся до них!

— Я уверен, что мы понимаем друг друга, — примирительно заметил мистер Лоренц, сожалея, что напрасно заподозрил мальчика. — Мне жаль, что я не отнесся с полным доверием к такому хорошему человеку, как ты. Но, видишь ли, этот дом не мой, я здесь только вроде управляющего и должен смотреть за всем.

— Хорошо, мистер Лоренц, — сказал Джим, успокаиваясь. — Когда вы придете в гости ко мне, можете брать все, что хотите, только не трогайте моей чести.

В эту минуту сверху раздался повелительный детский голос:

— Чарли, иди же скорей! Я жду тебя целый час!

— Слышите, это нас зовет мистер Реджинальд, — заметил молодой джентльмен и вместе с мальчиками стал подниматься по мраморной лестнице.

— Я очень рад, что ты пришел, и хочу поблагод арить тебя за то, что ты вытащил меня из воды! — радостно приветствовал Реджинальд Джима. — Ты, верно, прочел мое объявление в газете?

Миссис Лоренц сидела в сторонке и, глядя на мальчиков, с недовольным видом прикусывала себе нижнюю губу.

— Нет, — ответил Джим спокойно, не обращая никакого внимания ни на роскошную обстановку вокруг, ни на недовольство хозяйки дома.

— Значит, ты сам отыскал меня? — самоуверенно спросил Реджинальд.

— Нет, на это у меня нет времени: я отыскиваю только своих клиентов. Мистер Лоренц пригласил меня прийти сюда, и я думал, что у него есть для меня дело.

— Но вот тут в газете «Герольд» напечатано мое объявление, хотя доктор написал его не так, как я ему говорил. Знаешь, мама хочет вознаградить тебя!

— Я не беру денег за то, что умею плавать, — грубо отрезал Джим.

— Но я хочу, чтобы ты научил меня плавать.

— Тогда тебе придется брать уроки в домашней ванне, Реджинальд, — вмешалась в разговор миссис Лоренц.

Мальчик, как ужаленный, повернулся к матери.

— Ну нет, мама, этого не будет! Я буду купаться в заливе и нырять с лодки, как делают другие мальчики!

Миссис Лоренц оцепенела от страха, ее словно окатило морской волной.

— О, мой ненаглядный Реджинальд! — воскликнула она. — Если ты непременно хочешь иметь при себе чистильщика обуви, так возьми того, маленького: он красивый и, кажется, кроткий.

— Я возьму себе такого, какого хочу! — резко ответил мальчик. — Как тебя зовут? — обратился он к Джиму.

— Джим Трейси.

— Вот такого-то мне и надо, как Джим Трейси.

— Вы останетесь мной довольны! Я вам отлично вычищу сапоги, — заметил Джим, думавший только о своем деле.

— Мои сапоги не надо чистить, — возразил Реджинальд, выставляя вперед ногу, обутую в лакированный сапожок. — У нас найдется много других дел, кроме чистки обуви!

— Реджинальд! — воскликнула миссис Лоренц, желая остановить сына.

— Мне все наскучило, да и тебе, должно быть, тоже порядком надоело чистить сапоги. Поэтому ты останешься при мне и будешь учить меня делать то, чего я не умею.

— Вот тебе раз! Я смотрю, вы хорошо научились только одному делу, а именно, ездить… на других, — заметил Джим колко.

— О, да! — возразил с живостью Реджинальд, не поняв насмешки. — У меня уже есть настоящая лошадка, но она мне тоже надоела!

— Но я вам скажу, мистер миллионер, что вот эта лошадка не позволит вам ездить на себе! — воскликнул Джим, ударяя себя в грудь.

— Да мне этого и не надо. Я уже большой и даже не катаюсь теперь верхом на кузене Чарли. Но каждому из нас дадут по лошадке, мы будем вместе ездить верхом по парку и…

Мальчик внезапно умолк, заметив, что Джим готов прыснуть со смеху.

— Разве ты не хочешь жить со мной и одеваться, как я? — с изумлением спросил Реджинальд, оглядывая свой роскошный костюм.

— Я еще не обезьяна шарманщика! — расхохотался Джим.

— Ах, вот что!.. Ну, тогда я буду одеваться, как ты!

— Реджинальд, тебе пора принять лекарство, — заметила миссис Лоренц, доставая микстуру.

— Ну вас с вашим лекарством! — вспылил мальчик. — На самом интересном месте вдруг бросай все и принимай вашу противную микстуру… Ах, я хотел бы лучше умереть! — добавил Реджинальд сквозь слезы.

— Вы, миллионер, умереть?! — с усмешкой спросил Джим.

— Я всегда был только миллионером, — хмуро ответил Реджинальд, подавленный своим горем.

— Вот нашли о чем горевать! — снова расхохотался Джим. — Скажите только слово, и тотчас найдутся люди, которые охотно избавят вас от этой обузы!.. Но, прощайте, мне некогда терять с вами время! — и Джим повернулся, чтобы уйти.

— Погоди, Трейси. Где ты живешь?

— Нигде.

— Как нигде? Куда же почтальон приносит тебе письма?

— Я никогда не получаю писем.

— Разве твои друзья не пишут тебе?

— У меня нет друзей, кроме него, — ответил Джим, указывая на Джейми.

— Ну, так я буду твоим другом! И буду писать тебе письмо. Только скажи куда!

— Если вы вздумаете когда-нибудь послать мне письмо, то адресуйте его Патрику Мерфи, в Главное полицейское управление.

— О Боже! — ужаснулась миссис Лоренц. — Ради Бога, Чарли, отдай скорее этим мальчикам деньги и выпроводи их отсюда. Скажи Энн, чтобы она отвела их в буфетную и велела Энтони накормить их. Кроме того, — обратилась она к Джиму, — вам дадут с собой хорошей еды и целый узел с поношенным платьем Реджинальда.

— Не беспокойтесь, сударыня, — гордо вскинул голову Джим. — Мы не берем милостыни. Мы сами зарабатываем деньги и честно платим за свою одежду и еду!

Мистер Лоренц проводил мальчиков вниз и сунул в руки Джима толстый бумажник со словами:

— Это тебе и твоему маленькому помощнику, которому следовало бы сидеть в школе, а не топтать улицы. Прощайте!

И прежде чем Джим успел ответить, дверь за ними захлопнулась, и мальчики очутились на улице.