Ошибка

Матильда Старр, 2019

Чтобы спасти семью от разорения, Ульяна соглашается на фиктивный брак. Только она и предположить не может, с кем проведет первую брачную ночь.

Глава 5

Я прошла в комнату Валентины. К счастью, хозяин дома за мной не последовал. Это к лучшему: копаться при нем в вещах его дочери как-то совсем нехорошо. Но закрыв за собой дверь и распахнув дверцы шкафа, я ахнула. Что он там говорил? Она давно здесь не бывает? Даже сомнений нет — давно. Эти вещи могла бы надеть разве что пятнадцатилетняя девочка, да еще и лет десять назад. Кислотные цвета, идиотские принты… Сначала я хотела ограничиться пижамой, благо нашлась вполне приличная, свободная и подходящая по размеру. Но потом подумала, что обещанное Бояринцевым «утром» — понятие растяжимое, а вдруг мне понадобится выйти из комнаты? Кто знает, как тут у них все заведено. Может, свалят чемоданы кучей у дверей, и тащи их сама куда хочешь. Рассекать по чужому дому все же лучше не в пижамных кружевных шортиках, а в дневном наряде.

Я с полчаса копалась в одежде, пока не отыскала одно-единственное платье, которое худо-бедно на меня налезло, хоть и едва прикрывало попу.

С двумя трофеями я и отправилась в свою комнату. Она действительно была неплоха, и все необходимое для жизни здесь имелось. В ванной обнаружились новенькие гигиенические принадлежности, вплоть до одноразовой зубной щетки. Видимо, под мою комнату приспособили гостевую.

Первым делом я приняла душ, постирала белье и развесила его на сушилке для полотенец, робко надеясь, что к завтрашнему утру оно высохнет. Нацепила пижаму, нырнула под одеяло и… с ужасом поняла, что больше всего на свете хочу есть.

Ну разве можно быть голодной после роскошного пира, который Бояринцев закатил, празднуя свадьбу единственного сына? А я была. Просто потому, что во время торжества не смогла проглотить ни кусочка: совершенно не было аппетита. Зато теперь аппетит проснулся, да еще какой! Молодец. Я ворочалась, пытаясь уснуть. Но желудок нагло урчал, не собираясь сдаваться. Я вздохнула и решительно вылезла из кровати.

Ладно, чем я рискую? Дом практически пустой, мой драгоценный супруг явно уже видит десятый сон, да и его папаша наверняка угомонился, день был непростой. Если не слишком шуметь, можно найти кухню, уж холодильник там наверняка есть.

Я натянула платье Валентины, с сомнением покрутилась перед зеркалом, стараясь одернуть подол как можно ниже… Потом махнула рукой на это бесполезное занятие — все равно же никто не увидит! — и, осторожно приоткрыв дверь, прислушалась. В доме стояла мертвая тишина, не было слышно ни звука, ни шороха. От души пожелав всем крепкого сна, я выскользнула из комнаты.

Кухня нашлась на удивление быстро, и холодильник нашелся, и еда в нем — тоже. Я шустро покрошила салат, сглатывая от нетерпения, соорудила два бутерброда и отыскала на дверце початую пачку сока. Грейпфрутовый! Надо же, у кого-то в этом доме вкусы совпадают с моими.

Я плюхнулась за стол и жадно впилась в бутерброд, отхватывая от него большие куски, заедая салатом и запивая соком. Это было так вкусно, что я даже зажмурилась от удовольствия. Правда, сок немного горчил. Или мне показалось? Да нет, точно горчил. И не немного! Он был слишком горьким даже для грейпфрутового… Что за противный привкус?

После еды я почувствовала себя странно: голова кружилась, перед глазами плыло… Как пьяная, честное слово. Впрочем, нет. Настолько пьяной я себя не припомню. Может, потому что на кухне ужасно душно? Как они тут вообще живут! Я подергала окно, но оно не открылось.

Ну и черт с ним! У дома, насколько я разглядела, должен быть отличный сад. Я вполне могу там прогуляться. Я ведь не пленница?

Свежий ночной воздух ворвался в легкие, и мне действительно стало лучше. Но не слишком. Я спустилась с крыльца, прошлась по выложенной плиткой дорожке и пошатнулась, едва устояв на ногах. Голова кружилась, свет фонарей плыл перед глазами, превращая обычный сад в картину Ван Гога. Ерунда какая-то. Наверное, я просто устала, собственная свадьба, пусть и фиктивная, — это вам не шуточки. Это ого-го! Да, точно устала. Сейчас нырну в кровать и… Я развернулась и пошла обратно к крыльцу. Не хватало еще грохнуться в обморок на парковой дорожке. Черт, где тут вход? Кажется, был здесь…

Ага, вот он! От меня не спрячешься! Лестница, козырек — все на месте! Правда, ступеньки, когда я выходила, точно были шире, а еще раньше горел фонарь, у самого входа. Такой прикольный, с завитушками, типа старинный. Украли, что ли? Караул, у Бояринцевых сперли фонарь! Держи вора!

Едва удерживаясь, чтоб не захихикать, я вскарабкалась по ступенькам и вцепилась в ручку обеими руками. Дернула раз, другой… Дверь не открылась. Вот это здорово! Пока я совершала вечерний променад по саду и дышала свежим воздухом, кто-то не только фонарь украл, но и дверь запер? Что же мне теперь, ночевать на улице? Или просто это я так ослабела, что не могу открыть? Я дернула сильнее, но дверь не поддалась.

— Что ты шумишь? Весь дом разбудишь, — проговорил кто-то сзади.

Сердце подпрыгнуло и скатилось в пятки. Голос я узнала сразу, хоть он и был тихим-тихим. Бояринцев. Великий и Ужасный! Только какой такой дом он боится разбудить, если здесь ночуют всего трое, при этом мы с ним стоим на крыльце, а мой муж и его сын забылся пьяным сном? Теперь хоть из пушки стреляй, его не разбудишь.

— Ты что, пила? — строго спросил Бояринцев.

Я хотела возмутиться и оправдаться. На свадьбе я едва пригубила шампанское, исключительно для вида, а здесь пила только сок. В чем он меня подозревает?! Но только я открыла рот, Бояринцев сердито буркнул:

— Предупреждал же, я этого не люблю!

Странно… Я вот что-то не помню, чтобы он меня предупреждал. Мы вообще мало разговаривали.

— Ладно, пойдем, — ледяным голосом сказал он, отпирая дверь.

Я хотела пискнуть: «Куда?», но он впихнул меня внутрь, сгреб в охапку и потащил по темному коридору.

Спрашивать расхотелось. Все мысли сконцентрировались на стремлении не грохнуться, но ноги заплетались еще сильнее, чем на парковой дорожке. Да и что тут спрашивать? Ясное дело: заподозрив меня в пьянстве, новый родственник решил лично доставить непутевую невестку в комнату.

Ну и ладно. Мне становилось все хуже, в горле совсем пересохло, в голове гудело, а окружающая действительность так и норовила размыться и превратиться в одно сплошное пятно.

Мы остановились. Дверь открылась, сильные руки втолкнули меня в комнату. Что за манеры!

— Эй! — возмутилась я. Но из пересохшего горла вырвался лишь неубедительный писк.

— Сказал же, не шуми, — шикнул Бояринцев и закрыл дверь.

Что он собрался делать в моей комнате? На мгновение мне удалось сфокусировать взгляд, и в полной темноте вырисовались два оконных проема. Откуда два? У меня одно окно…

Стало ясно: комната эта вовсе не моя.