Шлюха судьба. Женская проза

Маша Дашивец

Книгу «Шлюха судьба» можно было бы назвать «Женской библией» или «Настольной книгой для женщин».Как выжить и не сломаться, не потерять веру и надежду в любовь!Предательство близких мужчин преследовало героиню. Она встречала на своём пути много известных и влиятельных людей. Её вербовали в КГБ, бегство в тайгу на заимку, расстрелы на границе и многие другие перипетии, которые происходили с моей героиней. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 11

Желудков нашёл для своих гастролёров отличный вариант, он торжественно объявил:

— Народ, вы вытянули счастливый билет! У вас есть такой гений как я! Что нас всех ждёт в ближайшем будущем?! Геленджик в разгар сезона!

Музыканты взвыли от восторга:

— Море! Солнце! Лучшие вина Краснодарского края!

Они давали каждый вечер концерты в ресторане «Русь». Мария обзавелась шикарным голубым сарафаном, который идеально подчёркивал грудь и талию. Юбка-клеш с несколькими слоями капрона летала во время танцев, обнажая стройные загорелые ноги девушки. А танцевала Маша акробатический рок-н-ролл. Она зажигала на барной стойке под аплодисменты восхищённых зрителей. И пела песни под гитару, конечно. Её выступления шли на ура. Публика, подогретая алкоголем, вызывала артистку на бис раз за разом. У неё появился поклонник, который сначала просто не пропускал ни одного её выступления. Они встретились взглядами. И между ними заискрило так, что это почувствовали все окружающие. Он даже ещё не представился, но смотрел на неё с таким неподдельным восхищением, что она невольно начала танцевать и петь для этого её Главного зрителя. Потом он решился и подошёл:

— Мария… Маша… Я не могу подобрать правильные слова… Просто, я увидел тебя и пропал… Это сильнее меня…

Женская интуиция подсказала Маше, что этот яркий харизматичный парень впервые вот так откровенно признаётся девушке в том, что просто сражён наповал её красотой и талантом. По нему видно, что сердцеед, наверняка знает подход к женщинам, умеет грамотно завлекать в сети своим обаянием. А здесь без всяких уловок просто «сдался на милость победителя». И Маша ответила ему взаимностью. Его звали Яков. И с ним девушка впервые позволила себе прожить все те моменты, наполненные любовью и страстью, от воспоминаний, о которых даже спустя годы бросает в жар. Он всё время повторял, не выпуская её из объятий:

— Это какое-то наваждение… Морок… Я ни о ком и ни о чём думать не могу, кроме тебя…

Он вдыхал аромат её волос и тела, пропитанных морскими бризами и душистым запахом акаций. Она прижималась к этому мужчине, который как-то неожиданно стал самым близким и родным:

— Яш, ты же понимаешь, что лето закончится, придётся вернуться в Москву… А там…

— Я тебя никому не отдам…

На одном из выступлений в ресторане Маша привычно вспорхнула на барную стойку и зажигательно начала танцевать под звуки рок-н-ролла. Юбка лазурного цвета летала, девичьи ноги мелькали в череде стремительных движений. Белокурые локоны метались в такт ритмичной музыки. Холодный оттенок сарафана подчёркивал глубину небесно-голубых глаз красавицы.

Дверь отворили пинком. На пороге стояли завсегдатаи ресторана — представители греческой диаспоры Геленджика. Греки обступили стойку. Маша видела их здесь каждый день и не почуяла того ощущения тревоги и опасности, которое разлилось в воздухе. Первым насторожился Яков и владельцы ресторана. Они повидали немало пьяных драк и поножовщины в стенах данного заведения. Рядом с барной стойкой отплясывал Николай Расторгуев. Видимо, его жизненный опыт тоже включал в себя умение вести себя в условиях назревающего мордобоя. Греки нагло скомандовали:

— Красотка, мы имеем честь предложить тебе покататься на яхте с настоящими греческими парнями… Отказ не принимается…

Маша обвела с высоты барной стойки наглых парней и сказала:

— С чего вы взяли, что я собираюсь с вами кататься?

Один из греков схватил Машу за запястье, чем вызвал ярость девушки:

— Убери руки! Если не хочешь, чтобы я тебе сломала пальцы! Отвалите от меня и никогда не приближайтесь!

Другой грек попытался стащить несговорчивую девушку с о стойки и закинуть на плечо. Он огрёб от неё удар в пах коленом и оплеуху от Якова. Тот успел метнуться на помощь Маше. И отбил её у грека. И тут начался армагеддон. Владельцы ресторана проворно взобрались на чердак, оттуда через окно они увидели, что есть все шансы остаться без ресторана. Двадцать греков сцепились с музыкантами и артистами, которые прервали концерт и ввязались в эту грандиозную разборку. Дерущиеся крушили мебель, звенели осколки разбитых окон. Обломки мебели летали, приземляясь в головы участников потасовки. Дрались инструментами: вдребезги разбивались гитары, летали барабаны от ударной установки. Крики:

— Машка, беги! Пригнись и беги!

— Сволочи, вы мне башку пробили!

— Перестаньте!

— Что вы делаете? У него же кровь идёт!

— Вызовите милицию кто-нибудь…

Побоище выплеснулось за пределы разгромленного ресторана. В рукопашном бою сошлись Яков и один из греков. Греки не гнушались нападать вдвоём и втроём на одного. Дерущиеся были в крови и грязи. Буквально за несколько минут представители обеих сторон получили травмы и синяки. Стоял такой вой, что хозяева ресторана не нашли иного способа усмирить толпу, кроме как дать пулемётную очередь из «Максима» над головами дерущихся. Это произвело эффект холодного душа на разбушевавшихся граждан. История умалчивает, откуда у братьев — близнецов, владеющих рестораном, появился пулемёт времён Гражданской войны, но в той ситуации он оказался очень кстати. Пули свистели над участниками драки. Они падали на землю, прикрывая затылки окровавленными руками. Во время всей этой суеты Расторгуев дотащил Машу до соседнего двора и перебросил через забор, за которым визжали обезумевшие от страха свиньи. Это был загон свинарника. Вся в навозе и соломе Маша ползком пересекла двор, перелезла через забор и со всех ног понеслась прочь. А возле ресторана кричали братья-пулемётчики:

— Кто дёрнется — получит пулю! Я сказал, успокоились все! Ме-едленно поднимаемся и валим отсюда!

— Сволочи! Весь ресторан разгромили! Падлы, вы же каждый день здесь жрали и пили!

Маша, что называется «огородами», добралась до деревянных домиков, в которых обитали артисты во время гастролей. Здесь отдыхали после выступлений в «Руси», занимались любовью, приходили в себя после кутежа и ночных купаний в море при луне. А сейчас они «зализывали раны» после побоища с греками. Досталось всем крепко. Фиолетовые фингалы, потёки крови на лицах и других частях тела. Маша осмотрела свой порванный и пропитанный свиным навозом сарафан. Наряд был безнадёжно испорчен. Но ей повезло больше других в том, что внешность её почти не пострадала. Содранные коленки после передвижения по-пластунски во время спасительного бегства с места нападения — не в счёт. Только чувство юмора помогло артистам не впасть в уныние. Отходили от нервного потрясения, разливая красное вино по разномастным сосудам — стаканам, кружкам, шутили:

— Не, вы видели, как я вдарил этому самому здоровому? Придётся ему на стоматолога сильно потратиться! Все передние зубы выплюнул после моего хука справа!

Кто-то дул Маше на пораненные коленки и приговаривал:

— Маш, ну «девочка-беда» — твоё второе имя! Надо обработать раны… Чёрт, где-то был лейкопластырь, не могу найти…

Расторгуев шутливо извинился:

— Маша, прости, обычно не в моих правилах барышень через забор как куль с картошкой бросать, но другого способа отбить тебя от этих мразей не было…

Все обратили внимание, что саксофонисту Клейноту досталось меньше всех. Похоже, он отсиделся где-то в сторонке, не ввязался в драку. Чистый и аккуратный он попивал винцо, но потом, перехватив взгляды коллег, принялся изображать боли в боку:

— Что вы на меня так смотрите? Мне тоже досталось «по самое не хочу»! Этот Панайотис, или как там его… он мне под дых так дал, что, похоже, отбил селезёнку, сволочь…

Маша оглядела избитых парней, которые вступились за неё, не побоявшись толпы разъярённых греков:

— Ребята, спасибо… Я не знаю, что на этих мужиков нашло…

Кто-то перебил:

— Что «нашло»? Оборзели они тут совсем. Лёгкие деньги! Отдыхающие втридорога за любую халупу в сезон платят. Койко-место сдал и загорай, да в ресторане штаны протирай. Пресытились… А тут артистка! Экзотика!

— Привыкли, что им ни одна девка не отказывает, мрази… «На яхте покатаемся»! Мне кажется, после сегодняшней переделки, у них надолго отпадёт желание к женскому полу приближаться…

Кто-то заржал и пошло пошутил:

— Грекам отбили и желание на яхте кататься, и ещё «кое-что» тоже отбили… Не скоро половая функция восстановится…

На побережье спустилась ночь. На юге темнеет рано. Музыканты разбрелись по домикам, уснули после тяжёлого дня. Маша не спала, волновалась, до сих пор не было вестей от Якова. Глубокой ночью он тихонько поскрёбся в дверь. Маша впустила его. Ему досталось больше всех. Сильно избит. Рубаха стоит коробом от засохшей крови. Девушка осторожно поцеловала его в раздувшиеся от безжалостных ударов губы. Яков даже говорить нормально не мог, с трудом прошепелявил:

— Маш, тебе надо срочно отсюда уезжать… Они просто так не отступят. Шакальё… Стаей нападут со спины внезапно…

И в этот момент раздался звук приближающихся машин. На большой скорости подъехали к деревянным халупам, которые сняли музыканты для проживания. Раздался скрип тормозов и топот ног. Лязгнул металл. Это были греки. Они ударами ног вынесли ветхие двери и начали беспорядочно избивать всех подряд намотанными на кулаки тяжёлыми цепями. Спящие люди, неготовые к внезапной атаке, были лёгкой добычей. От боли нещадно избиваемые жертвы стонали и кричали. Отбивались как могли и чем могли, в том числе дужками от железных кроватей. Шансов уйти живыми ни у кого просто не было. Греки издевались с особой жестокостью, приговаривали:

— Вы на кого дёрнуться посмели?

— Здесь вам не Москва! Всех рыбам скормим!

— Где девка?

Машу выволокли из домика, сбив Якова с ног ударом цепи по лицу. Темноту разрезал свет фар приближающейся машины. Братья-близнецы на «копейке» на всех парах неслись к месту очередного побоища. Скрип тормозов. Распахивается задняя дверь автомобиля. Раздаётся пулемётная очередь и крики с матами братьев-близнецов:

— У вас одна минута! Вышли все сюда! Или здесь будет сплошной фарш!

Греки медленно начали выходить из домиков, не решаясь больше размахивать цепями. Один из братьев гаркнул:

— Блять, вы с одного раза не поняли, что ли? Минута пошла!!!

Греки побросали цепи, запрыгнули в свои машины и унеслись с поля сражения.

Утром, когда обычно происходит «распевка», распеваться никто не мог. Музыканты сидели, прикидывали, как им быть в сложившейся ситуации. Инструменты поломаны. Сами покалечены. Но они в неоплатном долгу перед братьями-близнецами, которым во время драки разнесли ресторан. Единственным верным решением было остаться, кто-то озвучил эту мысль:

— Парни, придётся помочь близнецам… Без наших выступлений им убытки не покрыть… Там мебели, витрин и окон на несколько тыщ побили…

Все закивали головами:

— Конечно, инструменты новые из Москвы с проводниками на поезде передадут, это не проблема… И сразу возобновим выступления…

«Клей», как называли в шутку Клейнота, протянул Маше билет со словами:

— Уезжай, иначе нас убьют…

Конец ознакомительного фрагмента.