Не вся La vie

Маша Трауб, 2012

– А почему книга называется «Вся La vie»? – спрашивали меня о первой книге читатели, знакомые, и даже мама спросила. – Потому что про жизнь, – отвечала я. – А как назовешь продолжение? – поинтересовался муж. – «Не вся La vie». – Нормально, как в анекдоте, – одобрил он. Маша Трауб

— Чем я занимаюсь? Чем? — возмущался муж, глядя в компьютер. У него что-то там не ладилось по работе. — После тебя хоть книги останутся, — сказал он мне. Наш шестилетний сын Вася в это время заинтересованно разглядывал фотографии в рамочках.

— Папа, а это кто? — спросил Вася, показывая на портрет.

— Это я, когда мне было столько лет, сколько тебе, — ответил муж.

— Мама, а у вас свадьба была?

— Была.

— А сначала вы дружили?

— Дружили.

— А потом я родился?

— Да.

Вася пристал к бабушке:

— Бабушка, а ты всегда была бабушкой?

— Нет, Васенька, сначала я была молодой и красивой.

— А как ты стала бабушкой?

— Это меня твоя мать довела.

— А дедушка? Он всегда был дедушкой?

— Нет, не всегда.

— Его тоже моя мама довела?

— Нет, его я довела.

— Мама, а сначала кто родился? — спросил Вася меня. — Ты или папа?

— Сначала папа, а потом я.

— А еще раньше кто родился?

— Бабушка.

— А еще раньше?

— Дедушка.

— Значит, дедушка первый родился?

— Да.

— А я тогда был?

— Нет. Тогда и меня не было.

— А папа?

— И папы тогда не было.

— А когда мне будет столько лет, сколько папе, ты будешь?

— Не знаю, может, и буду.

— А папа будет?

— Может быть.

— А бабушка с дедушкой?

— Нет, их уже не будет.

— А кто же у меня тогда будет?

— У тебя будут свои дети.

— Мама, не пиши книжки.

— Почему, Васенька?

— Не хочу, чтобы ты умирала.

— А при чем тут книжки?

— Все, кто книжки написал, уже умерли.

— Не все.

— Все. Я у папы спрашивал. Он сказал, что все те, кто книжки написал, которые он мне читает, уже умерли.

— Так они же давно жили. Зато их книги остались, и дети их читать могут. Даже те, которые еще не родились и родятся потом.

— Нет, я не хочу, чтобы только книжки остались. Я хочу, чтобы ты осталась.

— Хорошо, Васенька. Я останусь.