Глава 8
Мэддок
Рэйвен прикрывает либо Ройс, либо Виктория, а Кэп только что пошел на урок. Это дает мне целых тридцать минут, чтобы попытаться продвинуться вперед, понять хоть какой-то смысл того, что должно произойти.
Я проскальзываю внутрь, хлопая дверью, и он поднимает голову.
Он вскакивает на ноги с сердитым взглядом.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Его тон суров, но взгляд скользит за мое плечо, он хочет убедиться, что только один из нас прошел внутрь — как будто одного, черт возьми, недостаточно, — а потом смотрит на меня.
Он никуда не выйдет. Он заперт здесь, со мной, пока я не решу его выпустить.
— Итак, ты был на пути к тому, чтобы стать Брейшо, да? — Я изучаю его. — И все же твой брат стал Грейвеном.
— Я не Грейвен, — медленно произносит он.
Я почти готов поклясться, что он говорит это искренне, как будто эта мысль вызывает у него отвращение.
— Но Феликс Грейвен — твой брат…
— Был.
— Ты завидовал тому, как легко он добрался до вершины?
Он скалится.
— Мне предложили место рядом с ним, я отказался.
— Потому что ты надеялся стать частью команды моего отца.
Это срабатывает, челюсть Перкинса напрягается, его руки сжимаются в кулаки на столе.
— Ты ничего не знаешь, — шипит он.
— Как только она влюбилась в него и он попросил тебя защищать ее, ты ухватился за этот шанс, не так ли? — Его глаза слегка расширяются. — Скажи мне, ты был настолько глуп, чтобы просить ее, его власть?
Он стискивает зубы.
— Я никогда не хотел его власти.
— Нет, ты хотел его билет. Донли предложил Феликсу лучший, конечно, он мог получить его только в том случае, если наследница будет рядом с ним. — Я поясняю свою позицию. — И она была… пока не исчезла.
Он понимает, к чему я клоню.
— Спроси то, о чем ты пришел спросить.
— Ты отец Рэйвен?
Его глаза становятся напряженными, в них безошибочно читаются гнев и сожаление.
— Нет. Я не ее отец.
Я бросаюсь вперед, притягиваю его за галстук, пока его лицо не оказывается рядом с моим.
— Не лги мне, мать твою.
— Я не ее…
Я дергаю сильнее, и он стонет, его руки поднимаются, чтобы потянуть за атласный материал.
— Она исчезла чуть больше восемнадцати лет назад, Рэйвен скоро исполнится восемнадцать. Математика чертовски проста. Ты знал, что твоему брату обещали ее девственницей, поэтому позаботился о том, чтобы она ею не была! А потом что, вышвырнул ее, когда узнал, что она беременна? Просто хотел погубить ее, но ребенок ничего для тебя не значил, верно?!
Он дергается, поэтому я отталкиваю его, и его задница врезается в сиденье.
Он тут же вскакивает на ноги.
— Ты ничего не знаешь, и ты ошибаешься! Я любил ее! Меня бы, черт возьми, не волновало, что она беременна от кого-то другого, если бы даже я знал это наверняка, потому что я хотел ее! Не титул, который пришел бы вместе с ней, не деньги, не империю Грейвен, не что-либо еще. Только ее, — рычит он.
— Ты доверял ей.
Я резко оборачиваюсь и вижу Кэпа, стоящего там.
Я даже не слышал, как он открыл дверь.
Кэп продолжает беседу:
— Ты умолял ее уйти, быть с тобой и сбежать от всего этого, и она согласилась, не так ли?
Мой взгляд возвращается к Перкинсу, который пристально смотрит на Кэптена, и вдруг Ройс, стоящий прямо за дверью, привлекает мое внимание. Он кивает мне, переводя взгляд на двух других.
— Но в конце концов она предала тебя, — продолжает Кэп. — Оставила твою жалкую задницу позади.
— Не надо, — шипит Перкинс, его глаза умоляют.
— Итак, ты отомстил единственным способом, который, по твоему мнению, был возможен. Переспал с кем-то другим, надеясь, что она вернется и узнает об этом, но она так и не вернулась, да? — подначивает он его.
Сработало.
Тело Перкинса каменеет, лицо бледнеет.
Кэптен встает во весь рост.
— Каждая головоломка собирается по кусочкам. Я нашел твой. А что касается документа, который Коллинз спрятал в своем домике, того, который ты выбросил, думая, что Донли его обнаружит, — свидетельства о рождении моей дочери, — шипит Кэптен, и лицо Перкинса напрягается. — Мы украли его несколько недель назад. Чем, ты думаешь, он шантажировал Рэйвен, чтобы она была рядом с ним?
— Кэптен, ты не можешь оградить ее…
Кэп бьет его кулаком в лицо, прежде чем кто-либо успевает заметить движение его руки, и он отшатывается назад, ударяясь о стену.
— Ты никогда больше не будешь диктовать, что мне делать с моей дочерью, ты меня понял?!
— Я только пытался защитить…
— Никто, блядь, тебя об этом не просил!
— У меня не было выбора! — огрызается Перкинс. — Как только я узнал, что Мэллори беременна, я понял, что должен забрать ее отсюда, спрятать до рождения ребенка. Донли знает о ваших отношениях, он наблюдает, поэтому, когда вы проявили первые признаки заботы о девушке, он ждал промаха. Если бы он узнал о ребенке, Мэллори была бы у него под каблуком, и Зоуи забрали бы в ту же секунду, как она родилась. Я не мог этого допустить. Я видел, что творят эти люди, как они могут взять невинную девушку и превратить ее в…
Равину.
— Ты, блядь, не имел права вмешиваться туда, куда тебя не просили, — плюет Кэптен.
— Эта девчонка выдоила бы тебя досуха. — Перкинс свирепо смотрит на него. — Посмотри, от чего она отказалась ради денег и устроенной жизни, и то и другое, как она чертовски хорошо знает, она могла бы получить от тебя, если бы просто осталась, если бы захотела остаться.
— Все это тебя не касается! — Кэптен кричит. — Это была моя проблема!
— Риск был слишком велик, чтобы оставлять это в твоих руках! Даже если бы ты вел себя правильно, хотя ты этого не делал, ты все еще ребенок!
— Почему тебя это, блядь, волнует?!
— Ты знаешь почему! — огрызается Перкинс.
Кэптен резко выпрямляется, и мы трое замираем от слов Перкинса. Даже сам Перкинс кажется пораженным тем, что он это сказал.
Кэптен сглатывает, смотрит на меня, потом на Ройса и снова на Перкинса.
— Значит, это правда, — говорит Кэп через несколько минут. — И результаты теста на отцовство, которые я получу сегодня, докажут это.
Каждое действие имеет свою цель.
Лаборатория. Вот почему вчера ему пришлось пустить Перкинсу кровь.
— Да, — шепотом подтверждает Перкинс. — Не привози ее домой, хотя бы пока. Скоро она будет в безопасности, но не…
— Ты думаешь, мы не знаем, что либо она, либо Рэйвен? — Кэптен свирепо смотрит.
— Ты знаешь, — голос Перкинса — просто шепот, его отчаянные глаза смотрят в мою сторону. — Тогда почему девочка все еще здесь?
— Ты думал, мы просто так откажемся от одного из нас? — спрашиваю я.
Перкинс отступает.
— Держись подальше от Зоуи. Держись подальше от всех нас, — требует от него Кэптен.
Перкинс напрягается, его тон почти умоляющий:
— Она — моя кровь.
Кэп наклоняется, и словно глубоко из его груди вырывается:
— Семья — это не только общая кровь.
— Нет… — наконец говорит Ройс. — Он… — Он смотрит на Перкинса. — Ты отец Зоуи?
— Нет. — Кэптен пристально смотрит на мужчину перед ним. — Он мой отец.
* * *
Мы сидим в машине в то время, когда должны быть на уроке физкультуры. Никто из нас не произнес ни слова с тех пор, как мы покинули кабинет Перкинса, но я знаю, что у всех нас голова идет кругом.
— Я собирался сказать вам вчера, — начинает Кэп.
— Когда ты заподозрил, чувак? И вообще, черт возьми, как? — спрашивает Ройс.
— Только на прошлой неделе. Я нашел старую больничную карту в документах среди того дерьма, что Рэйвен дала нам, что мы посчитали пустышкой. Человек, о котором нам всегда говорили, что он мой биологический отец, заболел на первом курсе в Брейшо, пропустил полгода.
— Заболел?
— Раком яичек. — Он смотрит на меня. — Та бумага была отчетом о его операции. Что означало…
— У него не могло быть никаких детей.
Кэп кивает.
— И тогда еще Рэйвен рассказала о том, что Перкинс сказал Коллинзу: он защищал своих. Но в этом не было смысла. Смысл был только в том, что вначале он пытался спрятать ее не только от нас, но и от них тоже. — Кэп смотрит в окно. — Спрятать Зоуи — не защищало Грейвена, это защищало только ее саму.
— Он защищал ее… ради тебя, — говорит Ройс в замешательстве.
— Все это дерьмо длилось многие годы, он в нашем бизнесе, мешал нам делать глупости, отец позволял ему оставаться рядом. — Кэп оглядывается на нас.
— Отец знал все это время.
— Да.
— И он солгал нам.
— Почему? — вступает Ройс.
— Потому что, в конце концов, мой донор спермы или нет, Коннор Перкинс не был Брейшо. — Он снова переводит взгляд на нас. — В ту секунду, когда он согласился защищать Равину для Феликса, он стал Грейвеном.
Семья — это не только общая кровь.
Перкинс выбрал свою кровь, вот кому он был предан.
Черт.
— Воу, — тянет Ройс, наклоняясь вперед на своем сиденье. — Я знаю, что мы сейчас говорим о серьезных вещах, но эм… у нас тут пара дезертиров.
Наши с Кэпом глаза устремляются на лобовое стекло, и мы видим Рэйвен и Викторию, которые, пригнувшись, пробираются мимо багажников машин в двух рядах от того места, где мы припарковались.
Голова Рэйвен поворачивается через плечо, и она что-то говорит Виктории. Виктория в ответ отмахивается, но следует за ней.
Несмотря на то что у нас был чертовски трудный день, мы смеемся.
— Как далеко мы позволим им зайти? — Кэп вставляет ключ в замок зажигания.
Я хмурюсь, откидываясь на спинку сиденья.
— Она уже достаточно далеко зашла.
Он поворачивает ключ, заводя двигатель, и мы смеемся, когда Рэйвен замирает на полпути, заставляя Викторию врезаться себе в задницу, а затем грохнуться на землю.
Их взгляды устремляются в нашу сторону.
Рэйвен откидывает голову назад, пристально глядя в небо, в то время как Виктория лежит там, где она упала.
— Продолжай, Кэп. — Ройс хлопает его по плечу. — Давай схватим наших девочек.
Я приподнимаю бровь, глядя на ухмыляющегося Ройса.
— Ой, да ладно тебе. Рэйвен сказала, что она ей вроде как нравится, я предлагаю оставить ее тоже. Я даже поделюсь с Кэпом, так что все будет справедливо. — Он смеется, быстро опускаясь на сиденье, прежде чем Кэп успевает протянуть руку и прижать его.
— Пусть они подойдут к нам, — говорит Кэптен, нажимая кнопку разблокировки на дверях.
Это отнимает секунду, Рэйвен поднимает Викторию с земли, бросая на нее взгляд, и обе они останавливаются.
— Ах, черт. Посмотри на ее лицо. — Ройс показывает подбородком в сторону Рэйвен.
Ни свирепого взгляда, ни дерзкой ухмылки, ни признака нахальства в мою сторону. Она ничего не делает.
— Похоже, проблемы не только у нее, брат.
Похоже на то.
Рэйвен
Долбаное вау.
Вауууу.
Не уверена, что выдержу еще какие-то личные беседы. Я точно знаю, что им не следует ничем со мной делиться. Я понимаю это. Но раздражает, что обычно они сами хотят это сделать.
И как мне не свихнуться, если внезапно это изменится? От этого я хочу все специально испортить.
Доказывая, что она понимает меня лучше, чем другие, Виктория начинает рубить правду-матку, и не то чтобы я хочу ее слушать.
— Так вот как все теперь будет, да? — выпаливает она, понимая, что они не прочитают по губам, пока мы идем к ним. — Ты играешь роль хорошей маленькой овечки, а они делают что хотят?
— Заткнись.
— Держу пари, они даже позволят папочке начать указывать тебе, что делать.
— Я сказала, заткнись.
— Как ты думаешь, что будет дальше, а? Может быть, они будут меняться в постели каждый…
Разворачиваясь, я ударяю предплечьем ей в шею, одновременно засовывая свою левую ногу за ее. Толкаю ее и пихаю к машине рядом с нами, когда включается сигнализация.
Говорю ей прямо в лицо:
— Заткнись на хрен, Виктория.
Я жду, когда она оттолкнет меня, попытается отбиться. Она этого не делает.
Она ухмыляется, и мои глаза начинают сужаться.
Мы слышим приближающиеся шаги.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
— Им нужно видеть, как ты злишься. Ты гребаная Рэйвен Карвер, боец по натуре. Ты делаешь то, что хочешь.
— Они уже знают это. Как ты думаешь, какого хрена мы сейчас валим отсюда? Потому что в конце концов я сама принимаю решения.
Ее лицо каменеет.
— Речь об информации, а не о решениях. Не позволяй им держать тебя в неведении.
Я изучаю ее.
— Откуда ты знаешь?
Она на мгновение задерживает на мне взгляд.
— Заставь говорить их или иди к нему самому. Они его сыновья, но, в конце концов, Ролланд все еще главный.
— Виктория, — рычу я, толкая ее сильнее.
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что происходит во тьме.
Во тьме мы проигрываем.
Я отпускаю ее в ту же секунду, как подходят парни, и их взгляды скользят по нам, но они ничего не говорят.
Я смотрю на Викторию.
Она пристально смотрит на меня мгновение, расслабляясь, когда я облизываю губы и оглядываюсь на мальчиков, мальчиков, которые хмурятся, когда она отлепляется от машины и лениво кладет локоть на мое плечо.
— Что это было? — наконец спрашивает Ройс.
— Куда ты собралась? — задает вопрос Мэддок.
Кэптен же подходит ближе, его глаза изучают ее, прежде чем посмотреть на меня.
— Не надо, — шепчет он. — Позволь нам самим.
Мышцы Виктории напрягаются, но никто, кроме меня, этого не замечает.
Я не спускаю глаз с Кэпа.
— Когда?
Он оборачивается к братьям, которые сердито глядят на него и хмурятся в раскаянии.
— Пойдем, — говорит он, отходя в сторону, чтобы я могла пройти.
Когда я это делаю, он становится прямо перед Викторией.
Расправив плечи, она смотрит ему прямо в глаза, медленно перемещая взгляд на меня.
— Она остается, — говорит он мне, глядя на нее.
— Пока, — добавляю я.
Она пристально смотрит на меня мгновение, потом отступает и идет в школу.
Мы вчетвером едем на внедорожнике, но, когда Кэп должен свернуть налево к дому, он этого не делает. Вместо этого он поворачивает направо.
— Куда мы едем, Кэп? — спрашиваю я.
Он крепче сжимает руль, его глаза встречаются с моими в зеркале заднего вида.
— К Зоуи.
