Неприятности в старшей школе

Меган Брэнди, 2019

Когда в старшей школе появилась Рэйвен, жизнь братьев Брейшо изменилась навсегда. Эта необычная и своенравная девушка стала для каждого из них сестрой. Но однажды она предала свою новую семью. И теперь парни из Грейвена хотят использовать Рэйвен, чтобы расправиться с братьями Брейшо. Ничего не подозревающий Мэддок начинает догадываться о предательстве. Но вопреки всем слухам он готов вернуть Рэйвен любой ценой. Встречайте продолжение нашумевшего романа «Парни из старшей школы»! Бестселлер Amazon в разделе New Adult. Яркая, откровенная и очень горячая история, которая заставляет трепетать от восторга. «Если нужно описать "Парней из старшей школы" одним словом, то это будет: НЕВОЗМОЖНОВЫПУСТИТЬИЗРУК». – Биби Истон «Вкусная. Сексуальная. Волнительная. Всепоглощающая книга. Приготовьтесь к самому сильному книжному похмелью в своей жизни». – Maple Book Lover Reviews

Глава 1

Мэддок

Я тяну волосы, чтобы утихомирить пульсирующую боль в висках. Мое тело и разум измотаны, а голова будто сейчас взорвется.

Но это ни хрена не помогает, так что я плюхаюсь на барный стул и смотрю на часы.

Уже три часа ночи, а Рэйвен все нет.

Кэптен слоняется по чертовому дому, а Ройс входит и выходит со скрещенными на груди руками.

Я качаю головой. Прошло всего несколько часов, а у нас троих уже поехала крыша. С этой девчонкой мы облажались по всем фронтам.

Она выскочила из дома через пару минут после того, как спустилась, и я уже был готов помчаться за ее задницей, но не стал. Я заставил себя остановиться и дать ей время, которое, как я был уверен, было ей просто необходимо, чтобы усмирить свою дерзость или утихомирить огонь, что она готова была извергнуть.

Прошло пятнадцать минут, а она все не возвращалась. И мне хватило этого, чтобы понять, что она сбежала: натянула на себя чертову Рэйвен и приняла единоличное решение.

А единоличное решение — это идиотское решение.

В этом вся Рэйвен Карвер — она, блин, делает то, что взбредет ей в голову, по щелчку пальцев совершает дичайшие поступки, которых ты вообще никак не ожидаешь, и надеется, что в итоге это как-то сработает, плевать на обстоятельства.

И меня это выбешивает.

Ей пора прекратить уносить свою задницу куда-либо без нас, особенно когда она знает, что там, в ночи, ее не ждет ничего, кроме проблем. И Басу, мать его, Бишопу следовало бы подумать об этом, прежде чем он попросил ее смыться от нас и встретиться с ним на складах прошлой ночью, где на нее в итоге, блин, напали.

Пусть он наш букмекер на всех боях на складах и чертовски хороший при этом, но это же моя, черт побери, девушка! Ему пора уже поумнеть.

Я мог бы поговорить со своими братьями о том, чтобы внести этого понтокрута в черный список. Кого угодно можно заменить в одно мгновение. Кроме Рэйвен. Ему, мать его, следовало об этом подумать.

Как только мы поняли, что она сбежала, мы вышвырнули его вон, собрали наших парней и отправились на поиски.

Проблема в том, что за свою жизнь Рэйвен отлично научилась ускользать от других. Мы знали, что найдем ее только в том случае, если она сама этого захочет. Мы надеялись на то, что ее задницу просто носит по округе, пока она прочищает мозги.

Часы шли, ее нигде не было видно, и мы вернулись домой, чтобы ждать ее здесь, пока наши парни объезжали домашние вечеринки в городе в поисках нее.

— Я все еще думаю, что Бас от нас что-то скрывает, — выплевывает Ройс, отклонив голову, чтобы видеть всю террасу. — Этот мудак просто притворяется, что ищет ее. Он стопудово знает, где она.

Кэптен качает головой.

— Даже если так, сейчас он в этом точно не признается, — он смотрит на меня. — Он понимает, что мы порвем ему задницу за то, что он не рассказал об этом прошлой ночью, когда ей досталось из-за него.

От этих его слов мои челюсти инстинктивно сжимаются, и я скриплю зубами.

Это точно. Именно так я бы и поступил, черт его подери.

Мой телефон вдруг начинает звонить на кухонном столе, и все поворачиваются к нему. Я дергаюсь, хватаю его, снимаю блокировку и с нескрываемым раздражением читаю сообщение от одного из моих парней, Мака. Швыряю телефон обратно.

— Мак поговорил с девчонкой Мэлло, с которой она ходила в «Башню». Она на чертовом Мауи — и не говорила с Рэйвен с тех пор, как мы отвезли ее вещи.

Кэп смотрит на свой телефон и хмурится.

— Лео пишет, он снова обыскал территорию школы и парк. — Он сует телефон в карман. — Рэйвен нигде нет.

Черт. Черт.

Я вскакиваю на ноги, глядя на Кэптена, потом на Ройса.

— Я снова иду искать.

Ройс тут же хватает ключи, а лицо Кэптена вдруг становится напряженным.

— Что? — с подозрением вглядывается в него Ройс.

— У нас завтра игра. Блин, уже сегодня. — Кэп облизывает губы, а потом снова поднимает на нас взгляд. — Нам нужно готовиться к ней.

Ройс хмурит брови.

— Кэп. Нет, — он трясет головой. — Мэддок, скажи ему.

Проклятье. Игра.

Я молчу, а Ройс косится на Кэптена:

— Мы, блин, никуда не поедем, пока она не вернется!

Кэп осторожно начинает:

— Ройс…

— Не ройси мне тут, чувак, — перебивает его тот. — Какого хрена ты ведешь себя так, будто абсолютно спокоен, хотя я знаю, что это не так?!

Кэптен переводит взгляд с него на меня.

— Мы ведь просмотрели записи с камер видеонаблюдения, мы знаем, что ее никто не забрал. Она сбежала. И вы знаете, что, если бы не игра, я бы уже сидел на чертовом водительском кресле, но нам нужно быть там и мы обязаны сыграть хорошо.

— А если она объявится и соберет свое шмотье или еще что-нибудь, пока нас нет?! — кричит Ройс с обезумевшим взглядом. — Я никуда, мать вашу, не поеду!

Дьявол.

Я тру виски. Кэп прав, нам нужно сыграть хорошо, но, блин, мы же говорим о Рэйвен.

Когда мы привезли ее сюда, мы не ожидали, что она так впишется в этот дом. Черт, да мы даже не представляли, что захотим оставить ее здесь или откажемся принимать ее решение уйти.

Нам говорили, надо убедиться в том, что она подчиняется, как все остальные, кого мой отец принимал в наши дома, но она без конца боролась с нами с самого первого чертового дня.

Она была другой, и я всегда знал это.

Она даже смотрела на нас не как все — не заискивающе, а прямо в глаза, задрав подбородок чуть ли не выше наших. Она хамила, когда мы требовали вести себя потише. Когда мы напирали на нее, она напирала в ответ, делая шаг навстречу, и надирала нам задницы, как никто прежде. Она проверяла нас на прочность даже чаще, чем мы ее, и при этом даже не старалась особо, а может, вовсе этого не осознавала.

От одной мысли об этом вены под кожей у меня на шее вздуваются, а внутри вспыхивает гнев.

И что самое хреновое, хоть Кэп сейчас на одном уровне с нами, потеряет он гораздо больше нас, так что он в самом фиговом положении.

Я знаю своего брата, позднее он сам себя загрызет уже за то, что вообще предложил нам прекратить ночные поиски.

И все же при всей внутренней борьбе, отражавшейся у него на лице, Кэптен кивает, глядя куда-то между нами. Он готов ехать, хотя и предпочел бы, чтобы мы его послушали.

— Если мы будем играть дерьмово, то продуем.

— Ага, — с усмешкой произносит Ройс, не позволяя себе испытать чувство вины, что позднее нахлынет на нас за проявленный сейчас эгоизм. — Мы продуем, рискуя проиграть сезон, престиж школы Грейвен вырастет, этот кусок дерьма, директор Перкинс, устроит нам неприятности, папа будет капать нам на мозги из своей бетонной клетки размером пять на девять, и на твои плечи будет взвален еще больший груз из-за Зоуи, чувак, но… — он резко закрывает рот, услышав щелчок.

Наши головы дергаются в сторону входной двери, которая медленно открывается. В дом входит Рэйвен.

Она оценивает эмоции на наших лицах, неторопливо захлопывает и запирает дверь, словно оттягивая время в ожидании того, что ей уготовано — а это чертов расстрел.

Я быстро переглядываюсь с нахмурившимися, как и я сам, братьями, а потом снова смотрю на нее.

Я сжимаю челюсти, заставляя себя дождаться, пока она повернется и взглянет на меня, но Ройс вскакивает раньше.

— Какого хрена, Рэйвен?! — он кидается вперед.

Кэптен хватает его за плечо в попытке успокоить, но тот сбрасывает его руку, ожидая, когда она посмотрит ему в глаза. Но она не поднимает взгляд, и он издает мрачный смешок, пинает кофейный столик, подбрасывая все стоявшее на нем в воздух, и в бешенстве уносится вверх по лестнице.

— Рэйвен, — я пытаюсь привлечь ее внимание, чтобы она встретилась со мной взглядом, но она только глубоко вздыхает и смотрит налево.

— Мне нужно было проветрить мозги, — хрипло произносит она. — И если вы вдруг забыли, я не обязана просить разрешения.

— Ты это сейчас серьезно? — рычу я, шагая к ней. — После всего того дерьма, что случилось за эти несколько дней, ты все еще собираешься играть в эту долбаную игру?

— Я не играю ни в какие игры.

— Тогда говори, мать твою! — кричу я, подходя еще ближе. — Ты не можешь просто сбегать вот так каждый раз, когда…

— Могу! И буду! — вопит она в ответ, пытаясь нацепить на себя привычную защитную маску, но ее голос внезапно надламывается, а взгляд быстро опускается в пол в совершенно не свойственной Рэйвен манере.

Каждый мускул моего тела напрягается, а к горлу вдруг подступает тошнота.

Что еще за на хрен…

Я бросаю взгляд на брата в надежде узнать, что он думает на этот счет, но в его глазах та же растерянность, что чувствую и я.

— Рэйвен… — снова начинаю я, на этот раз немного спокойнее, и ее грозовой взгляд наконец встречается с моим.

Мои легкие сжимаются, стоит мне присмотреться.

Ее макияж размазан, глаза красные и опухшие, во взгляде молчаливый крик, и как будто что-то — я не могу понять, что — вот-вот вырвется наружу.

Я прикусываю зубами щеку, чтобы смолчать, силясь собрать в себе последние капли чертового самообладания, хотя это последнее, чего мне хочется.

Я, блин, уже готов был осыпать ее потоком бесконечных ругательств, а теперь, глядя на нее, стоящую передо мной, избитую, всю в синяках, выжатую эмоционально из-за всего того, что крутилось в ее голове, и физически после нападения на подпольном ринге, я просто, мать ее, не мог этого сделать. Мои плечи опускаются.

— Мне нужно… принять душ и поспать, — сказав это, она, тем не менее, не пытается сразу уйти.

Она вообще не двигается, пока я не делаю шаг к ней. Она срывается с места и торопливо взбегает по лестнице.

Мы с Кэпом смотрим ей вслед, пока ее ноги не исчезают над последней ступенькой.

Он поворачивается ко мне и тихо произносит:

— Я знал, что она ушла раньше, но не уверен, что это связано с боем.

— Кэп, — на мои плечи будто наваливается такой чертов груз, что кажется, я вот-вот упаду, — скажи мне, это ведь не из-за того, что нас не было там и мы не могли ей помочь? Скажи, что, когда она смотрит на меня, она не видит во мне мужчину, который не способен ее защитить.

Кэптен кладет руку мне на плечо и заглядывает мне в глаза.

— Она ушла сама, чувак, она намеренно смылась от нас. Вопрос, который нам следует задать: она хотела побыть одна, — он поднимает брови, — или ей нужно было позаботиться о чем-то, во что она не хочет нас втягивать? И я не знаю ответа, старик. А то, что случилось с ней прошлой ночью… В этом дерьме твоей вины не было.

— А что, если была? — возражаю я. — Что, если ей досталось из-за того, кем мы ее сделали?

Кэп испускает тихий смешок, но в нем слышится опустошенность.

— Мы никем ее не делали, брат. Рэйвен родилась такой, какая она есть. Да, мы привели ее в свой мир, но она пришла сюда сильной и решительной. Поэтому она сразу влилась. Мы только можем попытаться понять ее извращенный ход мыслей. И надеяться, что постепенно до нее все-таки дойдет, что она больше не одна.

Я смотрю на него, сузив глаза.

— Почему у тебя такой голос, будто ты уверен, что она сегодня что-то натворила?

Он вздыхает, убирая руку.

— Я не знаю наверняка, но у меня такое чувство, будто что-то не дает ей покоя. В последний раз она была такой, когда мы пытались заставить ее раскрыть свои карты — в тот день, когда объявилась ее мать и она постаралась сделать так, чтобы ее выпнули из Брей-хауса, — хотела показать, что только ей позволено контролировать ее действия.

— Но теперь же все по-другому, — чуть ли не рычу я.

Ей не плевать на нас. Я знаю это.

Я, черт возьми, это чувствую.

Его глаза широко раскрываются, а брови приподнимаются.

— Именно. Тогда речь шла только о ней, и то она не посчиталась со своими интересами — ведь ее отправили бы обратно в тот ад, в котором она жила, — просто назло. А теперь она одна из нас — хотя она не говорит так, она это знает. И вспомни, что она делала для нас, когда ей было совершенно пофигу, кто мы такие… Она столкнула девчонку в бассейн на вечеринке Грейвенов, чуть не задушила ту сучку, что сняла на видео тренера с его девушкой, а что она вытворяла на складах, когда пыталась помочь нам улизнуть незамеченными, а в домиках…

Я морщу лоб, и он кивает.

— А теперь представь, на что она готова ради нас, если мы ей небезразличны.

Дьявол. Он прав.

Я провожу ладонями по лицу и обхожу его.

— Я не готов думать об этой фигне прямо сейчас, Кэп. Мы выясним все это завтра, то есть, блин, сегодня после игры.

— Ага, — зевает он. — Отличная идея.

Он следует за мной и исчезает в своей комнате.

Я останавливаюсь у ванной и слышу, что вода все еще течет, так что я направляюсь к своей, чтобы принять душ по-быстрому.

Я не знаю, верно ли то, о чем говорил Кэп, и, черт возьми, намерен выяснить это, но прямо сейчас я собираюсь лечь с ней в постель, заняться с ней сексом, если ей это нужно, прижать к себе, если она позволит, а обо всем том дерьме, что случилось сегодня, мы подумаем завтра.

Рэйвен

Я забираюсь под одеяло и натягиваю пушистый плед до самого подбородка, вцепившись в него, как в броню, когда из коридора до меня доносится шлепанье.

Ручка поворачивается, но не полностью — замок заперт. Я задерживаю дыхание.

За этим следует бесконечная звенящая тишина, и я прикусываю зубами щеку, чтобы сдержать жалкие слезы, что вот-вот хлынут рекой.

Ручка поворачивается еще раз, но уже медленнее и тише — еще одна попытка… так, на всякий случай.

Сердитый удаляющийся топот и приглушенный хлопок закрывающейся двери.

В эту же секунду я глубоко выдыхаю, вытаскиваю из-под одеяла нож и раскрываю его. Провожу пальцем по лезвию, читая выгравированную на нем надпись.

«Семья — это не только общая кровь».

Звучит забавно, если задуматься.

Семья — это не только общая кровь, при этом за тех, кого мы выбрали сами, мы готовы истечь кровью.

Я прокалываю кончик пальца, чтобы на нем появилась темно-красная капля, и провожу им по губам. Слегка тру губой о губу, пропуская язык через зубы, и во рту появляется металлический привкус — привкус ненависти к себе.

Прости, здоровяк. За все, что было сегодня… и за то, что еще впереди.