Дон Кихот

Мигель де Сервантес Сааведра, 1615

Классический роман М. Сервантеса о рыцаре печального образа и его подвигах и похождениях. Адаптированный перевод Энгельгандта.

Глава 8 о славном бое между храбрым бискайцем и доблестным ламанчцем

Пока они вели эту беседу, на дороге показались два монаха-бенедиктинца^[25]. Они ехали на высоченных мулах, которых издали можно было принять за верблюдов. Зной и пыль заставили путников раскрыть широкие зонтики и надеть дорожные очки. За монахами ехала карета, окруженная четырьмя или пятью всадниками и двумя пешими погонщиками. (Как выяснилось впоследствии, в карете находилась дама, направлявшаяся в Севилью к мужу.) Едва Дон Кихот увидел монахов, он крикнул своему оруженосцу:

— Ну, братец Санчо, нам предстоит такое замечательное приключение, лучше которого и не придумаешь! Нет сомнения, что эти всадники в черном — злые волшебники, похитившие какую-то принцессу, чтобы увезти ее бог знает куда. Но я во что бы то ни стало должен расстроить их адскую затею.

— Смотрите, ваша милость, — ответил Санчо Панса, — как бы вам не впутаться в скверную историю. Эти всадники в черном просто-напросто монахи-бенедиктинцы, а в карете, должно быть, едут какие-нибудь путешественники. Остановитесь, сеньор! Подумайте хорошенько, что вы делаете!

— Я уже говорил тебе, Санчо, что ты ничего не смыслишь в рыцарских приключениях. Но меня не проведешь!

С этими словами он поскакал вперед, и, когда монахи приблизились на такое расстояние, что могли услышать эти слова, он остановил Росинанта и закричал громким голосом:

— О вы, злобные исчадия ада, освободите немедленно благородных принцесс, которых вы похитили, не то приготовьтесь принять смерть от моей руки, как достойную кару за ваши злодеяния!

Монахи придержали мулов и остановились, пораженные странным видом и нелепыми речами Дон Кихота. Опомнившись от изумления, они ответили:

— Сеньор рыцарь, мы вовсе не злобные исчадия ада, а монахи ордена святого Бенедикта. Мы путешествуем по своим делам. А кто едет или кого везут в этой карете, нам неизвестно.

— Нет, вам не обмануть меня! Знаю я вас, подлые лжецы! — воскликнул Дон Кихот.

И, не дожидаясь ответа, он пришпорил Росинанта и, опустив копье, с такой яростной отвагой напал на одного из монахов, что, если бы тот сам не бросился на землю, он бы, наверное, вышиб его из седла и опасно ранил, а не то, пожалуй, и убил.

Заметив, что монах лежит на земле, Санчо соскочил с осла и, подбежав к нему, стал снимать с него платье. Двое слуг, сопровождавших монахов, с угрозами набросились на Санчо. Напрасно Санчо кричал им, что по рыцарским законам он вправе получить добычу, которую завоевал в бою его господин. Слуги ничего не смыслили в рыцарских законах. Заметив, что Дон Кихот вступил в разговор с путешественницей и не глядит в их сторону, они повалили Санчо на землю и избили его до полусмерти. Тем временем перепуганный насмерть монах поднялся с земли, вскочил на мула и помчался к поджидавшему его поодаль спутнику. Затем оба бенедиктинца, не дожидаясь, чем кончится эта странная история, поскакали дальше, крестясь с таким ужасом, словно сам дьявол гнался за ними по пятам.

Между тем Дон Кихот обратился с такой речью к даме, сидевшей в карете:

— Ваша светлость, — начал он, — вольна теперь располагать собой, как ей заблагорассудится, ибо наглость ваших похитителей уже повержена в прах мощью моей руки. Но вы должны знать имя вашего спасителя. Я — Дон Кихот Ламанчский, странствующий рыцарь, плененный несравненной и прекрасной доньей Дульсинеей Тобосской. В награду за услугу, которую я вам оказал, прошу лишь об одном; поезжайте в Тобосо, явитесь пред лицом моей дамы и скажите ей, что это я даровал вам свободу.

Один из конюхов, сопровождавших карету, родом бискаец^[26], услышав, что Дон Кихот требует, чтобы они вернулись в Тобосо, подъехал к нему, схватил за копье и закричал на ломаном испанском языке:

— Ходи себе, рыцарь, ходи к черту! Клянусь господом создателем, пусти карету, не то твоя голова долой, не будь я бискаец!

Дон Кихот отлично его понял и с большим достоинством ответил:

— Жалкое созданье! Если бы ты был не слугою, а рыцарем, я проучил бы тебя за дерзость и нахальство.

Но взбешенный бискаец закричал:

— Как не рыцарь! Клянусь богом, ты врешь! Бросай копье, бери меч. Я — бискайская земля, идальго на море, идальго на земле. Я тебе покажу, рыцарь я или нет.

Эти дерзкие слова привели в ярость Дон Кихота.

— О Дульсинея, госпожа моего сердца и цвет красоты, помогите вашему рыцарю, который вступает в отчаянный бой, чтобы воздать должное вашей добродетели.

И, швырнув копье на землю, он выхватил меч и с бешеной отвагой устремился на бискайца. Но и бискаец не струсил. В мгновение ока он вытащил из стоявшей рядом кареты подушку и прикрылся ею, словно щитом, и поджидал врага, не двигаясь с места. Зрители, затаив дыхание, взирали на эту страшную схватку. Дама в карете и ее служанки творили молитвы, призывая всех святых на помощь своему слуге.

Первым нанес удар вспыльчивый бискаец. Он обрушился на врага с такой яростью и силой, что, не повернись у него в руке меч, этот удар положил бы конец не только жестокому поединку, но и всем дальнейшим похождениям нашего рыцаря. Но благосклонная судьба, хранившая Дон Кихота для новых подвигов, повернула меч в руке противника так, что удар пришелся плашмя по левому плечу. Однако шлем его был разбит, край уха срезан, а с левого бока сорваны доспехи, которые с ужасающим грохотом упали на землю.

Какое перо может описать ярость, охватившую Дон Кихота? Выпрямившись в стременах, он с таким бешенством ударил бискайца по голове, что у того из носа, рта и ушей полилась кровь, он зашатался и, наверное бы, вылетел из седла, если бы не ухватился за шею своего мула. Поводья выпали у него из рук, ноги выскользнули из стремян; перепуганный мул помчался по полю и наконец сбросил своего хозяина на землю.

Когда бискаец свалился, Дон Кихот спрыгнул с лошади, подбежал к поверженному врагу и, занеся над ним свой меч, крикнул, чтобы тот сдавался. Но бискаец был так оглушен, что не мог вымолвить ни слова; ему, наверное, пришлось бы худо: ослепленный гневом, Дон Кихот не пощадил бы его. Но, на счастье бедняги, дама, с трепетом следившая за поединком, выскочила из кареты и кинулась к нашему рыцарю, моля даровать жизнь ее слуге.

— Я всегда к вашим услугам, прекрасная дама, — с большой важностью и достоинством ответил Дон Кихот, — и с удовольствием исполню вашу просьбу, но на одном условии: этот рыцарь должен обещать мне, что он отправится в село, называемое Тобосо, и предстанет от моего имени перед несравненной доньей Дульсинеей, а уж она распорядится им, как ей будет угодно.

Перепуганная и огорченная дама, не разобрав толком, о чем он ее просит, и даже не расспросив, кто такая эта Дульсинея, обещала, что ее слуга в точности исполнит приказание рыцаря.

— Я верю вашему слову, — сказал Дон Кихот, — и пощажу его, хотя он заслуживает жестокой кары.

Примечания

25

Бенедиктинец — монах ордена святого Бенедикта, основанного в VI веке. Орден обладал огромными богатствами и был чрезвычайно влиятелен.

26

Бискаец — баск.