Укус скорпиона

Микола Адам

Главный герой романа Костя и не подозревал, чем обернется его студенческий роман с девушкой Сашей спустя восемь лет после разрыва с ней. Время не излечило его от любви, несмотря на то, что Саша побывала замужем и родила сына. Однако Саша не так проста, как кажется на первый взгляд. Помимо Кости ее внимание обращено и на Тютрина, с которым также связано прошлое. Героев преследует причудливый, зыбкий, клубящийся мир внезапных встреч и утрат, непредвиденных сцеплений и разрывов, противоречивых эмоций и отрицающих одна другую ситуаций, погружая в слепоту (иллюзорность) и прозрение, которое, в свою очередь, может оказаться мнимым.

2

Саша положила телефон рядом с собой, подобрала ноги, обняла их руками, прислонясь спиной к стене. Она сидела на тахте, застеленной цветастым покрывалом, в съемной двухкомнатной квартире по проспекту Рокоссовского. Ее шестилетний сынишка на той же тахте играл в Бэтмена на ноутбуке. По телевизору шли мультики про черепашек-ниндзя. В глазах Саши сынок был героем. Защищал от Тютрина!..

Тот забрал Пашку из детского сада без ее ведома. Какой же идиоткой, верно, Саша казалась воспитательнице, когда пришла за Пашкой.

— А вашего мальчика уже забрали, — сказала ей воспитательница, молодая, наглая, с красными волосами.

— Как забрали?! — не смогла сдержать удивления Саша. — Кто?! Когда?!

— Молодой человек, — продолжала говорить воспитательница, в голосе которой вдруг послышались нотки неуверенности и вины, — с полчаса назад. Он представился вашим другом, сказал, что вы задерживаетесь и не сможете сегодня прийти за Пашей, что вы попросили его сами. Да и мальчик к нему сразу побежал и подтвердил, что пришедший за ним человек его друг.

— Вы должны были мне позвонить! — нервно кусая губы, произнесла Саша.

— Я и хотела сначала, — оправдывалась воспитательница, — но молодой человек был таким убедительным…

— Никогда… слышите, никогда не смейте отдавать моего ребенка никому, кроме меня и его папы, — процедила Саша, — если я предварительно сама не сообщу, что Пашу может забрать кто-то другой.

— Я поняла, Александра Владимировна, — переминаясь с ноги на ногу, виновато потупив глаза, проговорила воспитательница. — Подобного больше не повторится.

— И еще: я этого просто так не оставлю, — заявила Саша в сердцах.

— Это ваше право, — покорно согласилась воспитательница.

— Прощайте! — бросила ей Саша и стремительной походкой покинула территорию детского сада. Она набрала Тютрина. Тот неожиданно быстро ответил:

— Слушаю, любимая!

— Пашка с тобой? — резко спросила Саша.

— Да, мы во дворе около твоего дома, — признался Тютрин.

— Ты вообще охренел?! — закричала девушка в трубку.

— Не кипешуй, малая! — прозвучало в ответ. — Тепло же, весна в самом разгаре. Пускай ребенок насладится природой…

— Это не твой ребенок!..

Саша прекратила разговор, ускорила шаг. Вечернее солнце слепило глаза.

Когда она оказалась рядом с домом, Пашка, худощавый, белобрысый мальчишка, ковырявшийся палкой в песочнице на безлюдной детской площадке, бросился ей навстречу. Тютрин, сидевший на скамейке неподалеку, словно надзиратель, резво поймал его за воротник куртки. Мальчик закашлялся. Видимо, ему сдавило горло.

— Отпусти его, урод! — накинулась Саша на Тютрина, высокого, спортивного телосложения, чуть ли не на лысо постриженного блондина, с кулаками. Тот, однако, встретил ее ударом в живот. Девушка согнулась пополам, глухо охнув, и рухнула Тютрину под ноги.

— Мама! Мама! — завопил Пашка, вырываясь из рук Тютрина. — Отпусти меня! Я все Косте расскажу! Он тебя убьет!..

— Очень сильно сомневаюсь, — криво ухмыльнулся Тютрин. — Скорее я его инвалидом сделаю, — почесал он перебитый нос и велел Саше: — Поднимайся, дело есть.

— Нет у нас с тобой больше никаких дел, — простонала Саша, с трудом вставая на ноги.

— Ошибаешься, — возразил Тютрин. — Ты — моя, запомни это! Никакой Костя тебе не поможет! Если он вдруг появится где-нибудь на горизонте, пожалеет на всю оставшуюся жизнь. Телефон давай!

Не дожидаясь Сашиного согласия, он вытащил мобильный, торчавший из заднего кармана ее джинсов.

— Не пожалеет! — выкрикнул Пашка. — Это ты пожалеешь! Я думал, ты — мой друг, а ты не друг! А Костя — мой самый лучший друг!

— Короче, пошли! — схватил Тютрин Сашу за руку и потащил ее и ее сына к подъезду. — Открывай! — приказал девушке у подъездной двери.

К сожалению, никого, кто бы мог помочь Саше, рядом в это время не оказалось, а случайные прохожие проходили мимо, отворачиваясь или опуская глаза. По крайне мере, девушка так думала. Все произошло очень быстро.

Поднявшись лифтом на шестой этаж, Тютрин втолкнул Сашу с ребенком в квартиру, зашел следом и захлопнул дверь. Мэри, миниатюрная кошечка двух лет, встречала хозяев. Когда Тютрин проятнул руку к ней, чтобы погладить, кошка цапнула его за палец, отпрыгнула и шмыгнула под тахту в зале.

— Вот мерзкое животное! — произнес Тютрин, облизывая поцарапанный до крови палец.

— Мэри хорошая! — воскликнул Пашка.

— Что тебе надо? — спросила незваного гостя Саша. Они оба оставались в прихожей. Девушка, скрестив руки на груди, прислонилась спиной к стенному шкафу. Тютрин стоял напротив. Спиной к дверям.

— Откуда столько ненависти? — поинтересовался он.

— Ненависти?! Ха! — возразила Саша. — Много чести! Ты мне омерзителен, но я тебя не ненавижу. Я отношусь к тебе никак, как к пустому месту. Ты сам все изгадил.

— Ты говорила, что любишь меня, что хочешь дочку от меня родить…

— Я любила тебя, Женя! Я этого не отрицаю. Но сейчас я хочу, чтобы ты оставил нас в покое!

— Кого это нас? Тебя и задрота этого очкастого?

— Меня и Пашу.

— Ты — моя, не забывай этого!

— Я — своя, и я не вещь!

— Послушай, если я увижу тебя с другим, я не знаю, что с вами обоими сделаю!..

— Твои угрозы тебе не помогут. Ты сам все испортил. Я давала тебе шанс. Обидела Костю и оттолкнула от себя ради того, чтобы быть с тобой. Ты этого не оценил. Ты только оскорблял меня, унижал и бил. Уходи, или я вызову милицию. Ты мне никто, Женя, и я тебя не боюсь…

— Не боишься?… — перебил Сашу Тютрин, широко улыбаясь.

В следующую секунду его рука метнулась к горлу девушки и сдавила его тисками, впечатав Сашу в шкаф. Она захрипела, инстинктивно вцепившись обеими руками в руку, сжимашую ей шею. Воздуха катастрофически не хватало и почему-то дико захотелось в туалет. Только бы не описаться у него на глазах, таких страшных и пьяных. Он никогда трезвым не появлялся с тех пор, как понял, что обрел власть над ней. Да, ей нравились его грубость и брутальность, криминальное прошлое, которым Тютрин кичился, даже побои поначалу нравились, которые воспринимались как игра, прелюдия к сексу. Дальше стало только хуже. Тютрин не воспринимал ее как личность, лишь как собственность, растаптывал ее и смешивал с грязью. Когда Саша поняла это, чуть не сошла с ума. Променяла Костю на этого подонка! Но тем не менее зависела от него, как наркоманка. Даже сейчас… Дура!.. Дура!.. Дура!..

— Отпусти маму! — в прихожую вбежал Пашка. Он укусил Тютрина за ногу. Тот отшвырнул мальчишку, как котенка, на мгоновение ослабив хватку. Этого хватило Саше, чтобы вдохнуть воздуха и заехать коленом Тютрину между ног. Тот охнул, отпустив девушку, и закрутился волчком на одном месте, часто дыша, превозмогая боль. Саша выхватила свой телефон и юркнула в туалет, заперлась в нем, посчитав наиболее безопасным местом. Пыталась набрать трясущимися руками номер службы спасения.

Тютрин одним рывком распахнул дверь туалета, вырвав замок «с мясом». Ударил по Сашиной руке с телефоном. Она его не удержала. Телефон куда-то отлелел. Тютрин выволок Сашу за волосы в прихожую, двинул ее головой о дверь стенного шкафа. Пашку запер в детской. Мальчик плакал, кричал, требуя не трогать маму, и царапал ногтями дверь, пытаясь ее открыть.

— Сука! — пнул Тютрин лежавшую на полу девушку. — Успела, сука, мусорам настучать или нет? Отвечай!

— Успела, — прохрипела Саша. — Еще как успела! А ты и обосрался от страха, мудак?…

— Не дождешься, — ответил Тютрин. — Хотел же по-хорошему. Это ты виновата!.. — проорал он. — Ладно, я уйду, но обязательно вернусь, слышишь меня? Бабки где твои?

— Не твое дело, — прозвучал ответ.

— Без тебя найду, — буркнул Тютрин.

Он взял ее сумочку, достал кошелек.

— Не смей! — Саша поднялась на ноги, держась за стену.

— А то что? — усмехнулся Тютрин. Он раскрыл кошелек и выгреб все его содержимое.

— Это все, что у меня есть, — заплакала Саша.

— Не сдохнешь, — спрятал деньги Тютрин в карман джинсов. — А пока отдохни.

Он саданул ей в челюсть кулаком. Голова Саши мотнулась и ударилась о стенной шкаф. Тютрин удержал девушку от падения и бережно уложил на полу. Посмотрев в зеркло трюмо, он сам себе улыбнулся, подмигнул, вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.

— Мразь… — проскулила Саша, не сдерживая слез. Но она действительно сама была во всем виновата.

Поверила, снова поверила человеку, предавшему однажды…