Договорная жена. Завоевать любовь

Мила Александровна Реброва, 2022

Я совершила ошибку, услышав плач и успокоив чужого ребенка. Ребенка чудовища, которое не хочет знать отказа и решило во что бы то ни стало сделать меня мамой для своего сына…

Глава 7

Мурад

— Замуж она не хочет, как же, — бормотал я, пытаясь осилить хотя бы пару ложек супа.

В том, что мама решит оставить Алию еще на несколько дней, заметив мое плохое состояние, я не сомневался, так что мне во что бы то ни стало нужно было встать на ноги.

— И избавиться от этой хитрой женщины, приручившей моего сына, — решительно сказал я самому себе. Богатырь даже не взглянул на меня, полностью сосредоточенный на этой «я не охочусь за мужем»!

— Хитрая же оказалась бабенка! — не мог я успокоиться и настолько ушел в свои мысли, что и не заметил, как умял всю тарелку подчистую.

Налил себе чай с малиной и пошел обратно в комнату, когда обнаружил, что наша гостья не пошла к себе, а устроилась в гостиной на кресле-качалке.

— Я-я-я-я-й! — раздался довольный писк сына, который «катался», прижатый к груди женщины. Первой женщины, которая сумела его приручить. Первой, кто вообще смог до него дотронуться, не говоря уже про объятия и ласку.

Не знаю, откуда во мне взялась эта сентиментальность, то ли болезнь так повлияла, то ли с рождением сына я совсем размяк, но я вдруг почувствовал благодарность за подаренную малышу ласку. В конце концов, что может быть ценнее счастья моего ребенка?

— Вот так, да, Пухляш? Наши щечки вернулись! — ворвалось в мои мысли воркование бухгалтерши, и я, отмерев, двинулся в их сторону.

Заметив меня, девушка подобралась, напрягшись, но говорить ничего не стала, ожидая моих дальнейших действий.

— Давайте я побуду с сыном, а вы поедите? — как можно любезнее предложил я, чем вызвал явное удивление гостьи.

— Спасибо, — с заминкой согласилась она, будто бы не хотела отдавать мне ребенка. — Заодно и бутылочку ему приготовлю.

Аккуратно передав мне сына так, чтобы не касаться меня, Алия скрылась на кухне, а я занял ее место на кресле, только вот, в отличие от нее, такой бурной реакции от Богатыря не добился. Малыш тут же захныкал, словно зовя девушку обратно.

— Ну ты и предатель, Богатырь, — проворчал я, поглаживая его по спинке, как тот любил. — Променял папу на незнакомую тетю.

Тот что-то прокряхтел, словно возмущаясь, смешно мотая головой. Сердце, о наличии которого я даже не подозревал, наполнилось нежностью, и я, прикрыв глаза, вдохнул детский аромат, понимая, как сильно соскучился по нему. Еще недавно мечтал отдохнуть, чтобы о Богатыре позаботились, приняв у меня хлопоты о нем, а сейчас понял, что никто нам не нужен! Если уж он за такое короткое время так отвык от меня и привязался к чужой, что же будет, прими он няню?

Аля

— Невозможный грубиян! — пытаясь впихнуть в себя суп, ворчала я. Вроде бы повел себя мило, взял ребенка, чтобы я спокойно поужинала, но взгляд так и норовил в чем-то обвинить! — Тоже мне нашелся завидный жених! Да всё хорошее, что в нем есть, это то, что он отец Пухляша! Замуж за него все хотят, видите ли. Ха! Да будь он последним мужчиной на земле… Так, всё! Надо успокоиться, Аля. Глубокий вдох и выдох, — говорила я сама себе, силясь побороть возмущение.

Дело усугублялось еще и тем, что завтра я буду далеко от малыша. Своей злостью я пыталась притупить печаль. До конца своего пребывания в этом доме я больше не видела Мурада Бислановича, чему была очень рада. От его матери знала, что он идет на поправку семимильными шагами и уже вовсю готовится к выходу на работу.

— Это всё твой живительный отвар! Ты подняла на ноги моего сына и так хорошо заботишься о внуке, — нахваливала она меня, уже не зная, как извернуться, чтобы я поняла намек: в ее представлении я послана небесами для одной-единственной цели — стать матерью Султанчика.

Она разве что не озвучивала эту безумную идею, а так всячески старалась дать понять, что готова принять меня в этом доме и не хочет, чтобы я уезжала. Но что я могла ответить этой милой женщине?

Я ничего не решала и делала лишь то, что мне говорят, пряча глубоко в сердце обиду на весь мужской род и тоску по несбыточному. Мой грубый босс не стал исключением из всех мужчин, и я поняла, что общего языка мы не найдем и он не изменит своего мнения обо мне, поэтому была крайне рада, когда настала пора покинуть этот дом.

— Ну что, Пухляш, — говорила я, стоя на пороге дома и едва сдерживая слезы, — давай прощаться.

— Уверена, ты еще увидишь его в офисе! — махнула рукой тетя. — Мой сын вознамерился снова носить его с собой на работу. Ты уж присмотри за ними, дорогая.

— Вряд ли у меня получится, — вздохнула я, устав от намеков в духе того, что мы будем соприкасаться с моим боссом. Не будем. Вряд ли он подпустит меня к ребенку, даже если появится такая необходимость. Гордость не позволит. Да и не доверяет он мне.

Поди уволит еще, чтобы под ногами не болталась.

— Султанчик, помаши ручкой тете, — сюсюкала с внуком она, держа малыша, устроившегося на моих руках, за пухлые пальчики. — Мурад! Сынок, ты скоро? — поторопила она моего босса, не спускавшегося вниз проводить меня. Но ему придется, поскольку ребенок пойдет только к нему. Мы с тетей пробовали приучить его к ней, но ничего не вышло.

— Иду, мам, — отозвался Мурад Бисланович, идя по лестнице к выходу из дома. Подошел и протянул руки к Пухляшу. Выглядел он уже почти здоровым, только немного бледным, но глаза горели решимостью и холодом в мой адрес. Было заметно, что он лишь изображает вежливость, а на самом деле ужасно рад от меня избавиться.

Это покоробило, как бы я ни пыталась отрицать свои чувства. Я не должна была реагировать на его ко мне отношение, а свое пребывание здесь воспринимать как подработку, но никак не могла себя так настроить.

— Спасибо вам, Алия, — сказал он спокойно, все-таки забирая ребенка, который хоть и захныкал, но пошел к отцу, сразу же положив головку тому на плечо. Я специально подгадала время его сна, чтобы воспользоваться сонным состоянием.

Что сказать? «Пожалуйста» будет выглядеть странно.

— Берегите его, — всё, что я смогла придумать, погладив ребенка по спинке и поворачиваясь на выход под благодарные причитания тети.

Вышла за дверь, смежив веки и стараясь идти прямо, стараясь просто идти, тогда как хотелось просто упасть на колени и разрыдаться. Почему-то вспомнилось наше расставание с мужем, которое уже поблекло в моей памяти, но осталось незаживающим рубцом на сердце. Сейчас рана снова открылась. Почему, ну почему я так страдала?! Казалось, после того как муж бросил меня, я закалила свои чувства и стала сильнее, но нет, снова расклеилась, полюбив маленькое существо, на которое не имела никакого права.

Ночь я провела без сна, а наутро вышла на работу, с удивлением узнав, что босс остался дома еще на два дня. Сперва обрадовалась, поняв, что не придется с ним встречаться, а потом накатила сильнейшая печаль. Поймала себя на крохотной надежде, которую прятала даже от самой себя. Что ребенок будет нуждаться в заботе, пока босс займется чем-то важным, и меня снова позовут…

Глупо, Алия, нельзя думать об этом! Живи своей жизнью и забудь про Пухляша.

Мурад

— Хватит его мучать! Ты что, не видишь, что он скучает по ней?! — причитала мама в который раз за день.

— Ни по кому он не скучает! Просто зубки режутся, — стоял я на своем, не желая признавать того, что Богатырь уже второй день плачет и капризничает из-за отъезда бухгалтерши.

Сначала всё было в порядке, Султан лег спать, покушал, игрался со мной как обычно, а спустя пару часов, когда понял, что Алия не придет, начал плакать. Причем делал это настолько жалобно, что у меня просто разрывалось сердце. Богатырь, казалось бы, успокаивался, но спустя время снова начинал плакать, и если обычно мне всегда удавалось его успокоить, то на этот раз он даже со мной не шел на контакт.

— Какие еще зубки? Хватит придумывать и мучать ребенка!

— Она сломала моего сына! — прорычал я, продолжая поглаживать лежащего на боку Султана. Он кряхтел, шмыгал носом и откровенно психовал.

— Господи, ну что за глупости?! Просто возьми его и поезжай к Алии, он привык к ней, вот и всё. Нельзя же разом отрывать его от…

— От кого? — разозлился я. — Она ему не мать и никогда ею не будет! Хватит придумывать глупости и верить в них!

— С тобой невозможно говорить! — обиделась мама и вышла из спальни, оставляя меня одного.

— Ну что такое, Богатырь? Ты ведь хороший мальчик, — ворковал я, прижимаясь губами к его вспотевшему лбу.

— Й-и-и! — разозлился он, начиная «бить» меня сжатыми кулачками.

— Ну, всё-всё, иди к папочке, — взял я его на руки, прижимая к груди. — Всё хорошо, сейчас покатаемся… — прошептал ему, совершенно точно не собираясь везти его к бухгалтерше. Придумали тоже: скучает. Не может мой сын скучать по чужой тете! У него папа есть.

***

— Черт, неужели правда скучаешь? — спросил я спустя пару часов. Обычно катание на машине его отвлекало и делало счастливым, но, видимо, не в этот раз.

— Й-и-и-и, — словно подтверждая мои слова, потер он глазки, при этом выглядя таким грустным, что я просто не выдержал.

Конечно, кто-то посчитал бы, что не может четырехмесячный малыш выражать эмоции, но, черт возьми, я знал, когда моему сыну чего-то не хватало! И если это что-то — моя сотрудница, мне срочно нужно было найти какой-нибудь выход, потому что терпеть это я не намеревался.

— Ладно, Богатырь, но только в качестве исключения, слышишь меня? Она нам никто, и скучать по ней не надо, — вновь устраивая его на детском кресле, завел я машину.

Достать адрес не составило проблемы, так как я имел полный доступ к файлам сотрудников. Оказывается, она жила недалеко от центра, и я с легкостью нашел нужный мне дом.

Припарковался и подождал пару минут, надеясь на то, что сын передумает и прекратит недовольно кряхтеть, но упрямец продолжал выть, как потерянный щенок, и, к своему ужасу, я понял, что, будь он способен говорить, точно бы не переставая звал эту Алию, которая просто околдовала его!

Мурад

Борясь с раздражением, набрал ее номер и стал ждать, когда она ответит.

— Сколько раз мне еще просить тебя не звонить?! Думаешь, если заблокировала твой номер, надо звонить мне с другого?! — раздалось вместо приветствия, слегка выбив меня из колеи. Зато мой сын тут же закопошился, услышав голос по громкой связи, которую я включил.

— Это Мурад, — без лишних вступлений начал я. — Я у твоего дома, ты можешь выйти?

— Зачем? — в полном недоумении спросила она.

— Затем, что кое-кто ужасно хочет с тобой увидеться, — бросил я взгляд на беснующегося сына.

Не происходи всё это у меня на глазах, я в жизни бы не поверил, что Богатырь может помнить не только эту бухгалтершу, но и ее голос. Но его реакция не оставляла никаких сомнений. Сын тут же начал оглядываться и, не обнаружив рядом источник голоса, начал не на шутку психовать, подавая возмущенный «голос».

— Пухля… то есть Султан с вами? — тут же сменила она тон.

— Не думаешь же ты, что это я так скучал, что приехал увидеть тебя? — не сдержал я колкости. Каждый разговор с этой женщиной заводил меня, будя что-то плохое.

— Я… Я сейчас выйду! — с радостными нотками в голосе бросила она трубку.

— Ну вот, придет сейчас твоя дама сердца, — взял я сына из кресла, пристраивая его попку на руле, чтобы он полусидел. Мы только-только начинали понемногу приучать его к такому положению. — Тебе всего четыре месяца, а на свидания бегаешь чаще меня, — пошутил я, пытаясь его успокоить.

Вскоре наконец заметил выходящую из ворот девушку и повернул Богатыря к окну, чтобы и он увидел ее и успокоился.

— Приве-е-ет, — стоило мне открыть машину, протянула Алия, встречая на полпути Султана, который уже направился к ней, тянясь всем телом. Я же в этот момент окончательно убедился в том, что моего сына околдовали и взяли в плен.

Аля

— Ях! Й-и-и-и-и! — улыбался и вскрикивал Пухляш, крепко вцепившись в ворот моего домашнего платья.

— И я рада тебя видеть, — проворковала я, улыбаясь и стараясь не смотреть в сторону его хмурого отца, который явно не был рад нашей теплой встрече, хоть сам и привез его ко мне.

— Агу! — протянул малыш, позволяя мне притянуть его ближе и кладя голову мне на грудь. Как же я скучала! Прошло всего два дня, а я места себе не находила, пересмотрела десять раз каждое видео, фото, которые сделала за те дни, что провела со свои… со сладким малышом.

— Рада, что вам стало лучше, — обратила я внимание на начальника. Всё же было невежливо стоять молча, обнимая его ребенка.

— Я бы тоже был рад, если бы вы не сломали моего ребенка! — недовольно глянул он на меня из-под нахмуренных бровей. Взгляд ревниво прошелся по Пухляшу, который удобно устроился на моих руках, прижав голову к груди и всё продолжал цепляться за платье, словно боялся, что его от меня оторвут.

— Что за глупости?! — нахмурилась я, не понимая, в чем его проблема. Что ни слово, то недовольство! Как можно быть таким ворчуном?!

— Он плачет и капризничает с того момента, как ты ушла! — заявил он с претензией. — Ему теперь меня недостаточно, и всё из-за тебя!

— Я просто хотела помочь! — тут же возмутилась я, правда, сдержалась, заметив, как малыш насторожился.

— Спасибо, помогла! Благодаря твоей помощи я не справляюсь с собственным ребенком!

— И что вы от меня хотите? Извинений за то, что присмотрела за вашим сыном, когда вы были не в состоянии сделать это? — язвительно спросила я, не переставая поражаться твердолобости этого мужчины. — Давайте пройдем ко мне в дом, — предложила я, приказав себе успокоиться, не хотелось разговаривать на повышенных тонах на виду у соседей.

Хотя у меня не было никакого желания приглашать в гости человека, который смотрел на меня волком, но и стоять на улице вместе с ребенком я не видела смысла. Сердце омывало теплом, стоило прижать его к себе, но едва я отрывала взгляд и смотрела на босса, как меня сразу прошибало холодом.

— Хорошо, давайте, — согласился он неохотно и прошел вслед за мной. К счастью, дома никого не было, хотя это и было не по правилам — принимать мужчину наедине, я всё же решила, что один раз можно и отойти от норм, принятых в нашем обществе. Мы присели на диван в маленькой гостиной, я аккуратно подбрасывала ребенка в руках и смотрела, как он весело агукает.

Конец ознакомительного фрагмента.