Золотая орда. Восхождение

Мила Дрим

Я люблю своего мужа. Он моя мечта. Он мой прекрасный человек, он тот, за которым я как за каменной стеной.Но есть одно НО. Мой муж – Тимур, и весь город содрогается от его имени и тех дел, что творят его ребята из Золотой орды.Будет жестко, жестоко – ведь это путь к власти. Пристегнитесь, дышите глубоко – начинается восхождение…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— На отдых, сладкая моя, — Тимур самоуверенно улыбнулся и, не давая что-либо сказать в ответ, вышел из машины. Обойдя ее, он галантно открыл для меня дверь. Я чуть замешкалась, уж слишком много было мужчин вокруг (которые, хоть и были заняты делом, давно заметили нас и украдкой разглядывали), затем, поймав вопрошающий взгляд мужа, все же выбралась наружу. Моя голова тут же закружилась от кристально чистого, пьянящего лесного воздуха. Я пошатнулась (здравствуй, слабачка), и Тимур покровительственно обнял меня за плечи.

— Никого и ничего не бойся, — ласково шепнул мне муж на ухо, затем, посмотрев вперед, властным, громким голосом произнес:

— Приветствую! А где генерал?

Мужчины, перестав работать, как-то все приосанились, услышав Тимура. Их лица с интересом и неким почтением смотрели на него.

— Да здесь я, — крепкий, невысокий мужчина в камуфлированной форме, воткнув топор в полено, направился в нашу сторону. — Работаем!

Если это генерал, значит мужчины вокруг — его солдаты. Точно солдаты, потому что они тут же, услышав его приказ, принялись выполнять свою работу, уже не смотря на нас. Генерал подошел к нам, окидывая меня дружелюбным, а Тимура — полным уважения, взглядом.

— Салям, Юнир Хакимович, — произнес муж, убирая с моих плеч руку и пожимая ладонь мужчине. Теперь я могла его хорошенько разглядеть — у генерала были темные, с небольшой проседью, волосы и черные, блестящие глаза. Он был уже в годах — ему было около 60, но Юнир Хакимович выглядел энергичным и полным сил.

— Салям, Тимур Исмаилович, — генерал самодовольно улыбнулся, крепко сжимая смуглую руку мужа. Юнир Хакимович перевел взгляд на меня.

— Моя жена, Камила, — собственническим тоном сообщил Тимур, и для пущей убедительности снова обнял меня, только за талию. Да, Тимур, обнимай меня, пожалуйста, крепче, потому что мне так не по себе!!! Юнир Хакимович широко, искренне улыбнулся:

— Ну, Тимур, ты как человек успешный — везде успел. Примите мои поздравления, и давайте идите с ребятами в дом что ли. Самовар ждет. Пироги, кстати, тоже.

— Спасибо, — Тимур улыбнулся в ответ — самодовольно так, затем, обернувшись, махнул рукой, приглашая братьев присоединиться к нам. Те не заставили себя ждать — каждый из них поздоровался с генералом, затем, мы все вместе, направились к дому.

Зайдя за забор, я увидела красивый, бревенчатый дом — он был одноэтажный, с покатой крышей голубого цвета, с окнами — вокруг которых были расписные изразцы. Крыльцо заслуживало особого внимания — три широких ступеньки были с нарисованными на них маками. В общем, этот чудо-домик напомнил мне какое-то волшебное жилище из сказки. Он никак не вязался с суровыми мужчинами, что были вокруг. Такой контраст. Интересно, что там было, за аркообразной дверью?

Только мы шагнули внутрь, как мой нос защекотало от аромата выпечки, царившей там. Мой желудок тут же отозвался, громко и выразительно заурчав. Я покраснела, а Тимур лишь крепче сжал меня.

— Сейчас покормим тебя, — шепнул он мне, обдавая мое ухо щекочущим, ласковым дыханием.

Пока я разувалась и снимала куртку, то с любопытством оглядывала пространство вокруг — мы находились еще в коридоре, но уже и он был полон уюта — массивный шкаф из дуба, зеркало — под старину, заключенное в деревянную, покрытую лаком, оправу. Рядом — два кресла, с наброшенными на них цветастыми, шерстяными одеялами. На чистом полу — дорожка с замысловатым цветочным орнаментом. Братья, беседуя о чем-то веселом, громко смеялись. Я была особа рада слышать их смех.

Тимур взял меня за руку, увлекая дальше — мы шли, а я удивлялась, каким просторным, светлым оказался дом — так много солнца, так просто, но со вкусом — деревянная мебель: стулья, кресла-качалки, широкий стол, покрытый скатертью, с витиеватой вышивкой на ней… Мы миновали зал и оказались в правом крыле дома, более уединенном — сюда братья не пошли, а остались в комнате, возле камина. Тимур толкнул дверь со словами:

— Наша спальня.

Я оглянулась, вопрошающе глядя на мужа.

— А ванная здесь есть? — обеспокоенно поинтересовалась я. Я понимала, что в таких условиях, вероятно, все удобства — на улице, и одна мысль об этом вызывала напряжение в животе.

— Дальше, — Тимур, вновь взяв меня за руку, повел направо — через дверь мы оказались возле ванной комнаты, совмещенной с туалетом. Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда я увидела это. Тимур, усмехаясь, покачал головой. Я смущенно улыбнулась — какой, наверное, я маленькой выглядела в его глазах!

Я прошмыгнула мимо него, спешно запирая за собой дверь. Здесь было так чисто, аккуратно и красиво — все выдержано в мятно-шоколадных тонах — стены, пол, шкафчик. Даже полотенца были этих цветов. После вчерашней вонючей ванной комнаты в квартире, эта показалась мне сейчас воплощением роскоши. Я включила воду и приняла душ, не забыв вымыть волосы. Мне сразу стало легче, словно с водой ушли переживания. Так-то лучше! Свежая, чистая, я вновь надела свои вещи, не забыв при этом воспользоваться тампонами, которые стали настоящим спасением для меня в эти дни. Наконец, я открыла дверь. Тимура в коридоре не было, и я направилась в спальную комнату, дверь в которую была приоткрыта.

Стоило мне только подойти к ней, как моим глазам предстала очередная, восхищающая меня картина — мой муж отжимался, чередуя отжимания то на кулаках, то на пальцах. Его сильная спина с проступающими на ней мышцами выглядела чертовски сексуально. Впрочем, как и руки — крепкие, умелые, желанные.

— Привет, — сдавленным от возбуждения и волнения, голосом, произнесла я.

Тимур полуобернулся, затем, еще пару раз отжался — я так думаю, исключительно для меня, и после, поднялся на ноги. Я нерешительно застыла на месте, скользя заинтересованным взглядом по обнаженному торсу мужа, плоскому животу, по темным волоскам, дорожкой спускавшимся под джинсы. Я ощутила жар в груди. Тимур, конечно же, заметил — КАК я на него смотрю. Самодовольная, такая мужская и от того, шикарная, улыбка, изогнула его полные губы.

— Располагайся, Камила, — Тимур подошел ко мне, прикрывая за мной дверь. Мой муж стоял позади меня, и я почувствовала тепло, исходящее от его тела. Волна дрожи прошлась по мне. Я так соскучилась по нему! Я желала его. От этих мыслей мне стало неловко. Я неуверенно шагнула вперед, окидывая спальную комнату взглядом — светлая кровать, застеленная белым покрывалом, небольшой шкаф, кофейный столик, широкое кресло, возле окна с золотистыми шторами. На полу — толстый ковер цвета корицы. Ничего лишнего — все подобрано со вкусом.

Тимур внезапно подошел ко мне, обнимая сзади. Его правая рука обхватила мои плечи, левая — легла на бедро, поглаживая. Теплые губы поцеловали меня в шею, и стон вырвался из моей груди — это была одна из тех ласк, что пробуждала во мне особую чувственность. Муж медленно стянул с моей головы мокрое полотенце, и влажные волосы рассыпались по моим плечам.

— В шкафу есть фен, воспользуйся им, и мы пойдем обедать, — произнес Тимур, разжимая объятия. Я едва не захныкала, когда он убрал свои руки — так мне хотелось быть близко — близко к нему. Я даже готова был отказаться сейчас от еды, хоть и была голодна, лишь бы побыть наедине, в объятиях друг друга. Вместо этого я занялась своими волосами. Я украдкой посмотрела на Тимура: он как раз надевал футболку, стоя спиной ко мне. Вот, сейчас снова выйдем на люди — и не пообниматься, ни поговорить. Я выключила фен и обратилась к мужу мягким голосом:

— Тимур…

Он обернулся, вопрошающе глядя на меня.

— Ты закончила? Пошли тогда.

Вместо ответа я поднялась на ноги и подошла вплотную к Тимуру. Преодолевая робость, я прижалась к нему столь плотно, что с уст мужа вырвался сдавленный вздох. Я понимающе улыбнулась.

— Не хочу идти, Тимур, хочу с тобой побыть здесь, хоть часочек. Ты обещал мне объятия, — удивительно чувственно (надо же, могу, оказывается) сказала я.

Муж окинул меня задумчивым взглядом. Затем, его губы изогнулись в мягкой улыбке.

— Думаю, нас, как молодожен, поймут, если мы опоздаем немного, — промолвил Тимур, увлекая меня к кровати. Он рывком сорвал с нее покрывало. Затем, стянул с себя футболку и джинсы, оставшись лишь в боксерах. Я замерла, не зная, что делать. Я вроде говорила мужу, что все еще нездорова. Что он хотел? Я начала заметно нервничать.

— Разденься до нижнего белья и ложись, скомандовал Тимур, подходя к закрытой двери и запирая ее на замок. Я торопливо разделась и нырнула под белоснежное одеяло. Я натянула его до самого носа — оно вкусно пахло лавандой, с волнением наблюдая за приближающимся мужем. Надеюсь, он не заставит меня… Я не стала заканчивать эту мысль, потому что Тимур опустился рядом со мной. Его смуглая рука, так контрастировавшая с белоснежным одеялом, медленно освободила мое тело от него. Муж окинул меня самодовольным, собственническим взглядом, от которого по моей коже побежали мурашки, а в груди все заклокотало от волнения и возбуждения.

— Ты выглядишь соблазнительно, — нарушая тишину, сообщил Тимур. Его ладонь мягко прошлась по моему животу, останавливаясь у кромки трусиков (самых простых, хлопковых, что тут соблазнительного?). Я задрожала, и муж одарил меня теплой улыбкой. А затем, его руки подтянули меня к нему, прижимая сильно, надежно, властно — все как я мечтала эти часы.

— Когда ты будешь здорова, мы обязательно продолжим наши занятия любовью, — прошептал Тимур мне на ухо, — а пока — обними меня тоже, я соскучился по тебе, джаным.

Я затрепетала от его признания, и, обняв Тимура за шею, прижалась к нему со всей силы, ощущая, как моя душа, пытаясь выбраться через грудь, отчаянно стремилась к его душе, желая соединиться в единое целое. Я положила голову на грудь мужа, с наслаждением слушая, как бьется его сердце. Боже мой, как я мечтала об этом! Как нуждалась! И это оказалось взаимным. Теперь, когда нам никто не мешал, я захотела поговорить с мужем.

— Тимур, — начала я, медленно ведя подушечкой указательного пальца по твердому плечу мужа, — нам нужно поговорить.

— Хм? — он окинул меня теплой, такой расслабленной улыбкой.

— Есть вещи, которые меня тревожат, — пояснила я.

— Расскажи мне об этом, — тихо, но ощутимо властно, произнес Тимур. Его глаза чуть потемнели, но я не стала обращать внимания на это.

— Вчера к маме домой приходил ее бывший ученик, — взволнованно начала я, поглядывая то на мужа, то на стену.

— Что-то случилось? — вмиг напрягшись, вопросил муж.

— Нет, но он — тот самый из отдела, Антипов Андрей Сергеевич.

— Знакомое имя, вчера у нас с ним была небольшая беседа, — холодным голосом сообщил Тимур, — он допрашивал тебя что ли?

Каре-эеленые глаза воинственно сверкнули.

— Нет, в том то и дело, он сказал, что и маме ничего не скажет, потому что она всегда была добра к нему, и он хочет быть добрым к ней… — я умолкла, не зная, стоит ли заканчивать фразу.

— Договаривай, Камила, — Тимур мягко погладил меня по распущенным волосам.

Я шумно вздохнула:

— И добрым к ее красивой дочери. Вот. Он назвал меня красивой, и я что-то почувствовала от него, не знаю.

Тимур коснулся теплыми губами моего носа.

— Ты ведь и, правда, красивая, джаным, так что я понимаю его. Я рад, что ты поделилась со мной. Моя честная девочка.

Я облегченно вздохнула, словно с моей груди упал камень. Затем, еще одно воспоминание напомнило о себе.

— Есть еще кое-что, — прошептала я.

— Слушаю, — Тимур обнял меня за плечи, успокаивая волнение в моем теле.

— Твой друг — Сергей, тогда, в клубе, предлагал мне дружбу с ним. Я сказала, что у меня уже есть друг, это ты, — сообщила я, с опаской поглядывая на Тимура. Он хищно улыбнулся так. Его взгляд, на секунду, потяжелел, затем, снова стал спокойным.

— Ах, Серега, все никак не клеится у него с девушками. Какой был, такой и остался. Не обращай внимания, Камила, это такой человек. Все знают, что ты — моя.

Я качнула головой, ощущая в груди противоречивые чувства — с одной стороны я была рада, что Тимур так ровно воспринял эту новость, с другой — я недоумевала, почему родного брата он избил за киндер, принесенный мне, а вот друга за такое двусмысленное предложение, не счел нужным наказать. Что творилось в голове Тимура? Я не могла знать.