ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ангелина щелкнула замком и, потянув дверь, отошла в сторону. Артур, смерив девушку сверкающим взглядом, шагнул в ванную комнату.
— Ангел, надеюсь тебе не нужно больше никаких доказательств, чтобы ты поняла, что беременна? — с улыбкой заявил он.
— Ты даже не посмотрел на тест, — отчего-то обиженно отозвалась Ангелина.
— Так эти тесты не мне нужны были. Я и так знал.
— Откуда ты мог знать? — она с недоверием посмотрела на Артура. Правда, когда на его лице появилась многозначительная улыбка, взгляд её изменился и наполнился изумлением.
— Я почувствовал, — подтверждая догадки Ангелины, объяснил Артур. Он прошелся пристальным взором по её взволнованному лицу и произнес:
— Собирайся, Ангел.
— К тебе? — голос Ангелины дрожал.
— Ко мне.
Она часто-часто заморгала. Её длинные ресницы — словно крылья бабочки, отбрасывали тени на бледное лицо. Артур, не желая сдерживаться, мягко коснулся щеки Ангелины своей ладонью. Она тут же затрепетала. Но не отстранилась. Стояла и смотрела на него своими большими, доверчивыми глазами.
— Ангел, — его голос отдавал чувственностью, — у нас с тобой будет ребенок.
— Да, — снова заморгала, и из правого глаза выкатилась одинокая слезинка.
Именно эта слезинка стала последней каплей для Артура. Издав то ли стон, то ли вздох, он порывисто обнял Ангелину. И стоило только ему заключить её в свои объятия, как зверь, все это время кусавший его, несомненно, черное сердце, стал успокаиваться.
Пальцы Артура сжали нежный шелк волос. Улыбнулся. Не хватало ему этих ощущений. И аромата этого, такого невинно-сладкого. Да, до сих пор невинного.
— Ангел, — обняв ладонями её лицо, которое было уже мокрым от слез, начал Артур. Она устремила на него взгляд, в котором он сумел прочитать всю боль, что прежде пряталась ото всех. И самому, вдруг, стало больно. Своя боль эхом отозвалась. Будто душа на душу откликнулась.
— Я прошу тебя — вернись. Не только из-за нашего ребенка, хотя и это важно. Вернись ко мне, Ангел.
Она задрожала в его руках. Артур нутром ощущал, как Ангелина борется со своими страхами.
— А ты меня любишь? — сглотнув, спросила тихо-тихо она.
Её вопрос прозвучал для него как выстрел.
— Я не очень помню, что это значит, — горечь исказила лицо Артура. Взгляд серо-голубых глаз опустился на губы Ангелины. А потом взметнулся вверх — к глазам девушки. В них застыла надежда. Взор Артура стал твердым. Погасли вспышки самодовольства. В завораживающей глубине сверкало обещание.
— Я научусь, Ангел.
