Страстный враг

Мила Дрим

Сердце Фарида сжигает жажда мести. Считая себя королем моря, он похищает герцогиню – жену своего врага, прекрасную Изабель. Будучи уверенным, что он все просчитал, Фарид ошибается в одном – Изабель в этой партии может стать самой главной фигурой.

5

Изабель сползла с кровати. Тело девушки сотрясало от голода, в горле пересохло, а сердце — то замирало, то учащенно билось, буквально требуя, чтобы хозяйка позаботилась о себе. Голова ощущалась не лучше — мало того, что она пульсировала от боли, так еще ясность сознания была смазана противной слабостью.

Уже невыносимо трудно было просто лежать на кровати, и Изабель хотелось, чтобы тело вновь наполнилось энергией, чтобы голова перестала кружиться, а ноги и руки — дрожать. Но откуда взяться этой энергии, если она в последний раз ела почти два дня назад?!

Герцогиня, еле передвигая ногами, обошла каюту. Зачем она это сделала, девушка не могла точно ответить даже самой себе. Искала ли она остатки завтрака или же просто хотела, чтобы кровь разгулялась по телу, однако ни первое, ни второе не случилось. В конце концов, утомившись от изнуряющей «прогулки» по каюте, Изабель, понимая, что вот-вот потеряет сознание, опустилась прямо на пол, на ковер.

— Думаю, уже завтра мы будем на месте, — Фарид, хлопнув Али по мускулистому плечу, двинулся в сторону своей каюты.

— Ты намерен сообщить ей о том, куда именно она попадет? — догоняя капитана, поинтересовался Али. В его темных глазах застыло не то чтобы осуждение, но уж точно не одобрение намерения Фарида.

— Я скажу ей, — капитан увидел, каким взглядом посмотрел на него стоящий возле мачты младший брат, Ахмад. Вот тут точно читалось осуждение. Фарид, остановившись, посмотрел прямо в его глаза.

— Скажи, что хотел, — с вызовом, бросил капитан.

— Даже если ты продашь герцогиню, это не вернет Самиру, — Ахмад печально улыбнулся.

Фарид оскалился в ответ:

— Зато герцог испытает настоящие муки, и поймет, ощутит на собственной шкуре, каково это — терять ту, за которую он был в ответе.

— И когда это случится, тебе на самом деле станет легче? — Ахмад выдержал тяжелый взгляд Фарида. Глаза капитана полыхали черным пламенем. Кривая улыбка исказила смуглое лицо Фарида, а с губ сорвалось:

— Я не ищу облегчения для себя. Мало того — я знаю, оно не придет ко мне. Не в этом мире.

Ахмад хотел еще что-то сказать, но Али схватил его за плечо и подтянул к себе. Когда Фарид пошел дальше, Али обратился к пареньку:

— Осторожнее, Ахмад. Фарид сейчас, как пороховая бочка.

— А когда он не был таким? — Ахмад, сбрасывая руку, повел плечом.

— И все-таки, эти два дня он стал еще яростнее. Не попадайся под его горячую руку.

Ахмад хотел сказать в ответ, что его не пугает подобная участь (что, безусловно, было бравадой для парня, потому как ему еще ни разу не перепадало по-серьезному от старшего брата), однако голос Фарида привлек его внимание.

Ахмад помчался в сторону капитанской каюты. Когда он достиг цели, то увидел распахнутую дверь и Фарида, склонившегося над женским телом, прикрытым алым атласом.

— Принеси мне воды, а еще — прихвати остатки завтрака, и пусть там будет обязательно виноград.

Ахмад застыл на месте. Он никак не мог отвести взор от бледного лица Изабель, а еще — от её прекрасной груди, которая отчетливо проглядывалась под батистом мужской рубахи. Фарид обернулся и резко бросил:

— Чего встал? Выполняй приказ!

Ахмад, вздрогнув, убежал.

Когда тот, спустя несколько минут, вернулся с кувшином воды и подносом, на который была навалена еда, Фарид, поблагодарив брата, отправил того драить палубу. А сам капитан принялся приводить в чувства свою пленницу. Легкое похлопывание по щекам не возымело никакого действия. Тогда капитан, надкусив виноградину, приподнял голову Изабель, и, приложив к её полуоткрытому рту ягоду, начал выдавливать из неё сок.

Прошло около минуты, прежде чем старания Фарида были вознаграждены. Черные ресницы девушки задрожали, и она, в который раз за этот день, распахнула глаза. Сглотнув, Изабель ощутила свежую, долгожданную сладость, растекающуюся по её горлу. Как же вкусно! Стон сорвался с губ герцогини, и Фарид довольно заулыбался. Он помог пленнице сесть, а потом произнес:

— Сегодня я не сдержал свое обещание, и все-таки накормил тебя с руки.

Изабель стыдливо опустила взор вниз.

— Птичка, нет ничего греховного, чтобы просто поесть, — удивляя девушку, довольно ласково обратился к ней Фарид. Герцогиня подняла на него острожный взгляд.

— К тому же, — для пущей убедительности, продолжил капитан, — если ты уж такая набожная, то не думаю, что в твоей религии нанесение себе вреда считается благом. Если ты продолжишь голодать — то заболеешь, и, чего доброго, умрешь. Это смахивает на самоубийство.

Заметив, как вздрогнула от последнего слова Изабель, Фарид протянул ей лепешку. Тонкие, женственные пальцы аккуратно ухватились за золотистый край. Осторожно, герцогиня отломила кусочек и положила в рот. О, Боже! Это было столь вкусно, что желудок Изабель мгновенно отреагировал довольно громким урчанием. Девушка стыдливо покраснела.

— Не стоит смущаться, герцогиня. Все мы — люди, — Фарид послал ей задумчивую улыбку. Некое чувство, близкое к удовлетворению, зашевелилось в его груди. Пусть ест. Пусть набирается сил. Они завтра особо понадобятся Изабель.

Изабель, войдя во вкус, под благосклонным взглядом своего похитителя, наслаждалась пышным тестом лепешки, сливочной мягкостью сыра, душистой свежестью столь желанного винограда и сладкими, сочными грушами. Сейчас, утоляя свой голод, девушка старалась не думать о том, что эту еду ей предоставил человек, лишивший её свободы. Если уж противостоять ему, то благоразумнее это делать, полной сил. Так успокаивала саму себя Изабель.

Дождавшись, когда герцогиня закончит с ужином, Фарид окинул её оценивающим взглядом. Да, определённо, теперь она выглядела значительно лучше. Яркий румянец, что покрыл щеки Изабель, гармонично сочетался с алым покрывалом, которым Фарид успел укрыть девушку, дабы никому, в том числе и Ахмаду, не было видно её прелестных ножек.

— Спасибо, — проглотив последний кусочек груши, тихо поблагодарила Изабель. Вот теперь смущение, кажется, снова начало заявлять о себе. Оно стеснило грудь, закололо в ней тонкими иглами…

— Изабель, ты задавала вопрос старухе, куда мы плывем, — начал Фарид, внимательно следя за эмоциями, проскальзывающими на лице пленницы.

— Да, — Изабель подняла на пирата настороженный взгляд.

— Ты и сейчас хочешь этого знать?

— Да, — сглотнув, ответила герцогиня. Она тут же вся выпрямилась, будто готовясь к удару.

— Тогда вот мой ответ, Изабель. Я везу тебя, герцогиня, на невольничий рынок, чтобы как можно дороже продать.

У Изабель, на миг, потемнело в глазах. Горло сдавило от отчаяния, болью забилось сердце.

— Так, значит, моя участь решена? — тихо начала герцогиня. — Мой муж не спешит на помощь…

Изабель прерывисто задышала. Провела дрожащими пальцами по спутанным темным прядям.

— И теперь — мой удел быть рабыней, — продолжили девушка, глядя куда-то перед собой. Голос её отдавал волнением и борьбой, происходящей внутри. Изабель часто-часто заморгала. То, что она так боялась, вот-вот войдет в её жизнь. Как выдержать такой удар судьбы? Как вынести его достойно? Герцогиня медленно перевела взор на Фарида.

Его лицо — хищная маска, было обращено в её сторону.

— Скажи, — Изабель чуть склонила голову набок. Темные волосы рассыпались по её плечу. — В чем моя вина? Что такого сделал мой муж, что за него должна ответить я? Ведь тот, кто идет на казнь, слышал обвинение судьи. И я тоже хочу знать.

Взор Фарида был немигающим, а глаза стали еще темнее (что прежде казалось невозможным, ведь они были уже черными). Но теперь, глядя в них, Изабель понимала, что бывают различные оттенки этого цвета. И тот, что сейчас полыхал в глазах пирата — был самым черным из них.

— Твое заявление справедливо, — заметил Фарид, чуть запрокидывая голову назад. Теперь, когда его черные, блестящие волосы были откинуты, Изабель могла разглядеть каждый дюйм на лице капитана. Жесткое. Ни капли мягкости или намека на неё. И даже шрам, что красовался на щеке Фарида, именно красовался там, потому как гармонировал с его брутальной внешностью, лишь сильнее подчеркивая её своим присутствием.

— 1814 год. Корабль под названием «Сирена» был атакован флотилией и расстрелян со всех сторон из пушек. Меньше чем через час, «Сирена» со всеми её пассажирами пошла ко дну. Спастись не удалось никому, — голос Фарида звенел от сдерживаемой ярости.

Изабель окатило дурное предчувствие, что сейчас она услышит то, что навсегда изменит её жизнь. Она неосознанно замерла на месте, затаила дыхание — будто собиралась броситься с головой в темные воды.

— На «Сирене» плыла моя невеста, моя будущая жена — Самира. Ей было всего 17, — взгляд Фарида потяжелел, и теперь буквально раздавливал Изабель, — атаковавшими кораблями оказались корабли герцога дю Плесси, а последний, самый сокрушающий удар по «Сирене» нанес парусник, носивший название любимой жены герцога. «Изабель».

Когда Фарид закончил рассказ, герцогиня ощутила себя так, словно из неё вытрясли всю жизнь. Внутри девушки образовалась такая щемящая боль, пронизанная искренним сочувствием к погибшей Самире, что Изабель была не в состоянии подобрать каких-либо слов. Все, на что была способна в тот миг герцогиня — молчаливо смотреть в глаза капитана, подернутые болезненными воспоминаниями.

Фарид медленно поднялся на ноги и, окинув сверху вниз Изабель взглядом, обратился к ней:

— Завтра к тебе придет старуха с новыми вещами. Переоденься в них.

— Хорошо, — удивительно покорно отозвалась герцогиня.

Фарид окинул её быстрым взглядом — уж не задумала герцогиня чего? В любом случае, осталось недолго терпеть её выходки. Уже завтра в полдень они будут на невольничьем рынке. Там их пути разойдутся навсегда.

Игнорируя слабое, едва заметное шевеление в груди, Фарид покинул Изабель.

Как только Изабель осталась одна, лишь тогда она позволила своим чувствам выбраться наружу. Горячие, соленые дорожки побежали по щекам девушки. Нет! Сейчас она плакала не о своей участи! Герцогиня дю Плесси оплакивала юную невесту Фарида, Самиру. Неважно, что она была с ней незнакома, это не могло убавить сострадания, что обжигающей волной обдало сердце Изабель. Одна погубленная жизнь, даже незнакомого человека, имела колоссальную ценность в глазах герцогини.

Спрятав лицо в ладонях, девушка плакала. А когда её глаза начали гореть, когда больше нечем было плакать, Изабель обреченно прошептала:

— Что же ты наделал, Антуан?

Когда на следующее утро, в каюту, гремя подносами ворвалась та самая беззубая старуха, Изабель уже ждала её. Она уже успела умыться, расчесать свои волосы. Времени для этого было достаточно.

Сидя на тахте, девушка с легкой улыбкой встретила старую женщину и поблагодарила ту за вкусный завтрак. Правда, есть его оказалось довольно трудно. Горло столь сильно сдавливало от переживаний, что глотать еду было ой как непросто.

— Принесу твой наряд, — сообщила старуха, скрываясь за дверью, и снова забывая её запереть. Однако для этого уже не было причин. Изабель не собиралась куда-либо сбегать.

— Смотри-ка, какую красоту для тебя откопали, — воодушевленно заявила старуха, вернувшись в каюту. В смуглых пальцах женщины блестел серебристо-серый шелк. — Ах! Чистый шелк! Давай-ка нарядим тебя!

Изабель поднялась на ноги. Старуха, что-то бубня себе под нос, принялась наряжать девушку.

— Ах-ах! Просто султанша! — восхищенно выдохнула старая женщина. — Краше тебя там не будет никого!

Она говорила так, будто собирала Изабель не на невольничий рынок, а на бал. Словно она была не помощницей пирата, а феей-крестной для Золушки.

— Волосы! Волосы забыли убрать! — взволнованно воздев руки к небу, вдруг, выдохнула старуха. Она снова куда-то убежала, и Изабель, оставшись одна, бросила настороженный взгляд на свое отражение.

Гладкий, блестящий, как расплавленное серебро, шелк, струился по телу девушки. Неглубокий вырез скрывал декольте, широкие рукава были подобно крыльям птицы. По краю горловины шла изысканная вышивка серебряной нитью. Блестящие камушки украшали линию груди.

— А вот и я! — старуха буквально забежала в каюту. В руках женщины была полупрозрачная, тоже серебристая вуаль. Удивительно ловко закрепив её на голове Изабель, старуха спрятала темные волосы девушки под полупрозрачной тканью и закрепила все двумя небольшими булавками.

— Скажу капитану, что ты готова, — сверкнув темными глазами, сообщила старуха, и в очередной раз скрылась за дверью. И лишь теперь до Изабель дошло, что корабль стоял на месте. Как она не могла заметить раньше? Но, видимо, её волнение было столь сильно, что она просто не обратила на это внимание. Так бывает, когда переживания подчиняют своей власти все чувства. Так бывает, когда твоя жизнь должна вот-вот измениться.

В воздухе повисло напряжение, и прежде чем Изабель обернулась, она поняла, что в каюте теперь не одна. Девушка, ощущая на себе обжигающий, мужской взгляд, медленно повернула голову и встретилась взглядом с Фаридом. Облаченный в черные одежды, он был мрачно-прекрасным. «Действительно, искуситель», — почти равнодушно, не позволяя себе с восхищением отметить, как привлекателен этот мужчина, подумала Изабель.

— Пора, — вместо приветствия, произнес Фарид.

— Я готова, — герцогиня грациозно подошла к нему. Каждый её шаг отдавал изяществом и женственностью. Мягкий шелк нежно обволакивал соблазнительную фигуру Изабель. Капитан довольно улыбнулся — да, он сделал правильный выбор. В этом наряде герцогиня привлечет куда больше внимания, чем другие рабыни.

На палубе было жарко. Солнце, достигнув зенита, щедро одаривало мир своими лучами. И если бы не легкий ветерок, дышать было бы совсем невозможно. Изабель, идя рядом с Фаридом, с напряжением смотрела по сторонам. Там, справа, виднелся город. Глиняные стены бледно-розового и желтого оттенков, деревянные дорожки, десятки людей различных национальностей… Лошади, верблюды, овцы… А еще повозки, нагруженные женщинами. Изабель нервно сглотнула. Мужские пальцы властно сжали её локоть. Девушка подняла глаза.

На неё, прожигая лицо, смотрел Фарид. Беспощадный. Бессердечный. Поглощенный лишь одним желанием — отомстить. Удивляя и его, и всех вокруг, Изабель, вдруг, робко улыбнулась.

— Я готова принять свою участь, — тихо, но слишком громко для Фарида, сообщила герцогиня.

На долю секунды, у капитана свело скулы. Он ожидал, что Изабель будет выказывать свой протест, что она попытается доказать ему свою невиновность, и от того, Фариду было непривычно от покорности этой красивой, гордой женщины.