Итальяно веро

Мила Резник, 2022

Случайная встреча по переписке. Два независимых самостоятельных человека. Увлекающиеся, взрослые, суперзанятые и свободные. Русская женщина. Итальянский инженер. Невероятное притяжение. Страсть. Бурный короткий роман. Им хорошо вместе и страшно сближаться. Читайте современную историю любви.

— Привет, прекрасная Энн. Твои фото понравились мне на бадуу, я хотел бы увидеть тебя в реальной жизни. Я живу где-то рядом с твоим домом. Я из Италии. Меня зовут Алехандро. Я буду здесь, в твоем городе до октября.

— О, Алехандро. Как это удивительно, получить письмо от итальянца! Я обязательно выберу время и встречусь с тобой!

— Я буду здесь, в твоем городе до октября. И я очень рад, что ты ответила мне, буду ждать нашу встречу.

Вот только этого мне не хватало: командировочного иностранца! Почему так? За что, Господи? Хотя, фото какие-то смешные: живые и эмоциональные. Почему бы и да? Я с тобой встречусь, итальяно, не знаю только когда.

Пятница. Конец трудовой недели. Офис у большинства из нас теперь дома, хочется вырваться из него, куда-то умотать: гулять, бродить, где-то посидеть.

Приходит сообщение на телефон, как раз вовремя: пару месяцев я обещаю встретиться с этим парнем, обещаю и не делаю. Мне можно: я же девочка!

Соглашаюсь прийти на свидание, медленно, тщательно собираюсь: выбираю платье, делаю макияж, надеваю сережки, часы. С аксессуарами — беда: в трудные времена отнесла все золото в ломбард без сожаления. Осталась без колец, золотых серег, без драгоценностей вообще. Есть только одна бижутерия. На тот момент, ювелирные украшения были — не главное, да, пожалуй, и сейчас ничего не изменилось.

Иду в огромный торговый центр, нахожу его взглядом, мы как-то странно договорились так, что оказались на разных этажах: я на втором, он внизу. Спускаюсь к нему на эскалаторе, он не видит меня, стоит спиной к стене, одной ногой упирается в нее же, маска на подбородке, читает что-то в телефоне, наверное, смс от меня. Невысокий, спортивный, брюнет, одет безупречно, стопроцентно уверенный в себе европеец. Итальянец. Поднимает взгляд, видит меня…и с первых секунд я понимаю, что нравлюсь ему. И он тоже очень нравится мне.

Как так устроила природа? Все решается в первые секунды: готова ты следовать за этим самцом или…тебе просто неудобно развернуться и сбежать. Воспитание мешает быть плохой девочкой и смыться. Не тратить время.

Мы говорим по-английски, он быстро берет все в свои руки, выбирает ресторан, из трех вариантов, выбирает столик. Он вообще все делает быстро и решительно. Молодой, энергичный, южный темперамент бьет через край.

Мы сидим за столиком, разговариваем, он в очках, разглядывает меня сквозь них, и я чувствую, что его все устраивает абсолютно. Я смотрю на него: странная смесь ботаника и мачо; слушаю, он говорит невероятно быстро. Делаем заказ, и пока ждем, смотрим фото и видео в телефонах друг друга. Я удивляю его, он — меня. Я рассказываю, что танцую бачату. Он, что ходит в море, яхтсмен.

Почему-то на нас все обращают внимание: как истинный итальянец, он жестикулирует и говорит громко, мы говорим по-английски, это странно слышать в запечатанной пандемией стране.

Нам приносят наши десерты. Всегда в кафе-ресторанах беру десерт, и может быть, салат, чем несказанно удивляю своих спутников: они почему-то уверены: надо брать обязательно горячее, вино, что-нибудь посерьезнее.

Хомячим свои десерты, он тут же придумывает, как сделать это веселее: угощает меня с ложечки, я даю ему попробовать свой. Получается забавно и незабываемо. Между делом, он говорит комплименты, рассматривает мои глаза, восхищается всем: моим платьем, волосами. шеей. Окутывает своим вниманием.

Наконец, мы собираемся и уходим. С этой минуты всегда мы в центре внимания, где не появись. Не сказать, что мне нравится, но так уж выходит.

Он просит меня зайти с ним в супермаркет, купить домой большую бутылку воды. Приходится идти к его дому и ждать, когда он вернется ко мне. Такого мужчину я готова ждать всю жизнь… Конечно, он приглашает подняться к нему. Нет, нет, «облико морале». Вежливо отказываю ему. Не в первый же вечер!

Он возвращается быстро, на улице уже глубокая ночь, прохожих почти нет. Он включает музыку на телефоне и… приглашает меня танцевать. И мы танцуем бачату. Черт, не зря я потратила на нее три года! Он ведет уверенно и легко, не сказать, что профи: никаких сложных па, просто это у него в крови!

Периодически он закрывает глаза, останавливает меня, хочет, чтобы мы танцевали, как одно целое, чувственно, понимая без слов. Я так и танцую: нужно доверять и следовать за мужчиной, чуть опаздывать, не понимать, а слушать телом его движение. Он постоянно одобряет меня, улыбается, видно, что ему в кайф.

Вдруг он останавливается, делает серьёзное лицо, музыка изменилась, он говорит мне: «Не улыбайся, будь серьёзной!», делает строгое лицо. Я начинаю хохотать и сгибаюсь пополам от смеха: «Нет, нет, это невозможно танцевать с тобой серьёзно, я не могу». Он присоединяется ко мне, мы хохочем, как в детстве, так, что мышцы на щеках устают. И тут-то откуда ни возьмись, появляются какие-то люди, смотрят на нас, как на сумасшедших, проходят мимо.

А мы и есть сумасшедшие, нам сумасшедше хорошо вместе! И плевать на чьи-то косые взгляды!

Уже поздно, он работает, включая субботу, провожает меня домой. Мы идем по улице к моему дому, между делом болтаем обо всем: он рассказывает, что у него только мама; я — что у меня мама и сын.

На небе огромная бледная луна, он тут же поет мне что-то на итальянском, пританцовывает: «О, ла лУна, ла лУна…» На это невозможно смотреть без улыбки!

Спрашивает меня, люблю ли я Челентано. Говорю: «Да, и Эроса Рамазотти тоже». Он удивленно вскидывает брови и тут же поет мне что-то из его репертуара. Мне безумно хорошо с ним, весело, классно.

Мы прощаемся у подъезда, он говорит мне кучу комплиментов на прощание. Не уверена, что теперь я смогу заснуть. Зачем я динамила его целых два месяца? Непонятно.

Летняя свободная суббота: я не еду на дачу. Он приглашает меня с ним пообедать и на прогулку по городу. Конечно, я соглашаюсь. Мы встречаемся, он просит сказать ему адрес для такси, куда мы поедем.

В такси он рассказывает мне про работу, подробно, на пальцах показывает, сколько человек работает с ним, сколько из них итальянцев. Он вообще постоянно сопровождает свою речь бурной жестикуляцией, даже глухонемые поняли бы его сейчас.

Он объездил полмира со своей работой, в России давно, но уже ненадолго. Фанатичный трудоголик, работает в таком авральном режиме давно, по полгода, вторую половину года может себе позволить не работать вообще.

Мы выходим из такси в центре, я веду его не банальным маршрутом: Кремль он посмотрел уже без меня. Рассматриваем всякие диковинки на стихийном блошином рынке в небольшом парке в центре города. Он со смаком повторяет за мной «барахолка». Ему вообще всё интересно, он смотрит вокруг с живым неподдельным вниманием. Я исподволь слежу за его манерой держаться: высоко вздернутая голова, осанка спортсмена, уверенный взгляд. Он окидывает всё каким-то орлиным взором, по-хозяйски, чуть свысока, наверное, так римляне покоряли Европу, во времена Александра Македонского. Почему-то мне легко представить его в шлеме и латах. От него веет спокойствием и силой. В душе я любуюсь им и…пусть мне все завидуют.

Попадаем на пешеходную главную прогулочную улицу города, наш местный Арбат. Он почти сразу ее узнает: «О! Я здесь был!» — говорит мне. Мы чуть гуляем по Покровке и спускаемся по одному из наших бесконечных съездов к набережной реки: он сразу обозначил мне, что нужно погулять недалеко от воды: яхтсмен скучает по водным просторам.

По дороге я почти на пальцах рассказываю ему об истории города, мы идем мимо стен Кремля, и я объясняю, что раньше здесь была река, чтобы врагам труднее было осаждать Кремль. Он удивляется: «Прямо здесь?». «Да», — подтверждаю я и показываю ему на овраг, в котором она скрыта в подземную трубу. Моего английского не хватает, чтобы объяснить. Он догадывается, о чем я, гордо восклицает: «I am engineer!». Я смеюсь. Насколько по-разному мы устроены! Мужчинам так важно быть реализованным в профессии, а женщинам — в любви, в детях.

Как на грех, я надела новые босоножки, подходящие к платью, и натерла палец на одной ноге. Прошу его подождать, присаживаюсь на скамью, достаю из сумочки лейкопластырь (привычка со студенческих времен носить с собой, настоящая русская провинциалка, вечно в дороге: дом — электричка — институт). Он ждет меня, вежливо подставляет мне ладонь, чтобы мне было куда выкинуть обертку от пластыря. Я объясняю ему, что я глупая: нужно было надеть другую, не новую обувь. Он мотает головой: «Всё, ок. Ты элегантная».

Мы медленно бредем вдоль реки, мне все время приходится замедлять его, он не бежит — летит, не умеет ходить медленно. Энергичный — жуть!

Вдруг он видит на реке парус, аж подпрыгивает: «Вот! Вот, что я люблю! Где? Где можно на этом покататься? Узнай, пожалуйста, для меня». Мне смешно, и я обещаю ему узнать, где в городе яхтклуб.

Набережная длинная, мы успеваем рассмотреть и противоположную сторону реки, и Речной вокзал. Доходим почти до конца, когда он спрашивает меня, в какой ресторан можно здесь сходить: «Мы перекусим и твои ноги отдохнут от новой обуви». Такой внимательный!

Переходим на прогулочную улицу с барами, кафе и ресторанами вперемешку, я показываю ему на выбор два ресторана, он легко выбирает самый крутой из них. Идем туда, чтобы присесть на открытой веранде…и там нет свободных мест. Все занято или забронировано.

Ха! Не на таких напали, я спускаюсь в само заведение, чтобы спросить официанта, есть ли места, он показывает мне на столик рядом с окном, а мой спутник уже договорился с какой-то дамой за столиком на веранде, что она уже уходит — докуривала сигарету.

В итоге мы усаживаемся туда, куда хотим, нам приносят меню, и, конечно же, на английском его нет. Он открывает какое-то приложение в телефоне, сканирует меню, получает перевод на итальянский. Я уже выбрала, что я хочу и просто наблюдаю за ним: это довольно уморительно.

Он действительно, инженер во всем, у него все в телефоне: деньги, такси, переводчик. К стыду своему, плохо дружу с техникой, сопротивляюсь всяким новинкам и приложениям. Зато уж если освою, они становятся моими любимыми. Открыла для себя доставку продуктов и наслаждаюсь: четко, по списку приносят в нужное время к самой двери. Супермаркет у меня через дорогу, курьеры всегда несколько недоуменно смотрят на меня: «Лень дамочке через дорогу перейти» читается в их глазах. Да! Не хочу! Таскать тяжести и сумки!

Наконец, мой итальяно определяется с выбором, официант принимает у нас заказ, и я прошу его протереть наш столик. Мы так быстро уселись за него, что они не успели это сделать, на столе остались крошки. Говорю с официантом по-русски, что мол, спутник — итальянец, такой педант и аккуратист… Официант уходит, а он поднимает на меня глаза и говорит: «Я все понял, ты говорила про меня!».

Пока мы ждем наш заказ, он смеется надо мной: я опять заказала десерт. Я подшучиваю над ним, что он знает русский лучше, чем изображает.

Веранда и вправду заполняется посетителями: все брони настоящие, столики занимают разные пафосные компании: холеные дамы с не натуральными лицами и их статусные мужчины. Ресторан дорогой, один из лучших в городе. Я замечаю это все краем взгляда: мой итальянец показывает мне свои фото в Питере, Эрмитаж, Исакий. На ломаном английском я рассказываю ему, что в Нижнем есть аналогичный Исакиевскому собор, которые проектировал тот же архитектор, порепетировал у нас, а потом уже взялся строить в Питере увеличенную копию. «О! Неужели? Ты покажешь мне?» — говорит он. Останавливаю его палец, когда он пролистывает фото с огромными часами с павлином в Эрмитаже, рассказываю, что их сделал механик — самоучка (self-made mechanic — так это у меня звучит), из Нижнего, Иван Кулибин. И опять получаю в ответ восторг и удивление.

Конец ознакомительного фрагмента.