Мой сводный мерзавец

Милана Стоун, 2021

Мы росли с ним в одной семье, но никогда не были близки. Я ему не нравилась, он не воспринимал меня в серьез. Мы разные, я – спокойная, миролюбивая девушка, а он настоящий мерзавец. Но все резко изменилось, когда мы повзрослели и нам пришлось жить под одной крышей вдали от родителей. Мой сводный брат имеет много секретов, но главный из них это то, что… Содержит нецензурную брань.

Глава 9.

Правда, глубоко ночью я дёргано просыпаюсь от назойливого звонка в дверь.

Накидываю на себя халат и на цыпочках иду посмотреть, кто так бессовестно трезвонит в третьем часу ночи!

Гляжу в глазок, медленно соображая, открываю замок…

— Я ключи, кажется, про*бал, — выдает хриплым, слегка скрипучим голосом, как только я открываю дверь.

Сначала я даже не понимаю, в чем конкретно дело. Какие ключи, откуда Артем пришел и почему так поздно. Все это никак не складывается в моем сонном сознании.

Я просто стою в прихожей и безотрывно пялюсь на него, не в состоянии и рта открыть. Это все очень странно.

Князь стоит, опершись рукой о стену, смотрит себе под ноги и что-то невнятно бубнит, приглядевшись, я замечаю, что его немного пошатывает из стороны в сторону.

Пьяный? Неужели снова… Неудивительно вовсе. Его бы закодировать… Но спустя пару мгновений, когда он тяжело поднимает голову, я встречаюсь с осознанным взглядом, и меня отшатывает назад от ужаса, а по спине пробегает холодок.

Зажимаю рот рукой, чтобы заглушить писк, что рвется наружу в тот момент, когда он проходит в квартиру, закрывает за собой дверь.

Мама дорогая…

— Господи, Артём! — истеричным тоном. — Что случилось?

— Не кричи ты, и так башка болит.

Парень начинает снимать обувь и чуть не падает мне под ноги, я же инстинктивно подбегаю к нему, чтобы придержать.

Ещё не хватало, чтобы он отключился, что же я буду делать?

— Давай, обопрись на меня… — хватаю его за широкую талию и изо всех сил напрягаюсь всем телом, пытаясь ему помочь.

— Ты и правда думаешь, что можешь удержать меня? — нахал не может спокойно принять мою помощь и не съязвить.

В другой раз я бы его треснула, вот честно, но видя перед собой кровавое месиво… назвать лицом это никак нельзя, я сдерживаю порыв. Сейчас нужно взять себя в руки и все, что я могу, это сглотнуть вязкую слюну, что образовалась от тошноты и молча все это принять.

Неприятный стальной запах, что исходит от Артема, только дополняет эту ужасающую картину.

Кровь я не переношу, всегда все делаю аккуратно, чтобы не пораниться, ничего себе не сломать. В медицину по маминым стопам идти категорически отказалась, но бросить парня в таком состоянии не могу, хоть мне так и хочется убежать, чтобы не видеть… не прикасаться.

Понимаю же, что моя помощь действительно бесполезна, потому что весит этот накаченный кабан не меньше сотни килограмм, и если он начнёт терять равновесие, то мы вместе упадём прямо на кафельный пол, но я продолжаю пытаться придерживать массивное тело, мне так спокойней.

Толкаю его к пуфику, что стоит у входа, чтобы он сел, удерживаю его за плечо, когда он надумал встать, чтобы продолжить путь.

Вот же проблемный у меня братец. Что не день, то приключение.

Наклоняюсь, чтобы снять с него обувь.

— Ты что делаешь? — останавливает он мои руки, откидывая их от себя. — Я сам могу.

В тот момент, когда Тема начинает наклоняться, я слышу, как он шипит сквозь зубы, держа себя рукой за ребра.

Вот это мне совсем не нравится.

Откуда же он такой пришел? Подрался? Видимо, да. Он и раньше приходил побитый, но вот чтобы так сильно, я не видела. Хорошо ему досталось.

Хотя, вот какой дурак на него полезет? Это нужно с головой не дружить. Наверное, только бессмертный, одни его кулаки чего стоят и вдобавок его дикий нрав.

— Сам он, — говорю под нос недовольно, — ты давно в зеркало смотрелся? И ты еле на ногах стоишь.

Все же, не обращая внимания на его фырканья и попытки отпихнуть меня в сторону, я стаскиваю с него чёртову обувь, хотя ощущаю, как руки потряхивает.

В голове так и вертится вопрос, что же случилось, где он был весь день и почти всю ночь и почему он вернулся в таком виде?

Я обязательно все выясню, но это позже, а сейчас решаю отвести его в гостиную, чтобы усадить на диван для того, чтобы рассмотреть все травмы при хорошем освещении.

То, что я вижу, приводит меня в шок, и это ещё мягко говоря.

Глубокое рассечение! Очень серьезная рана.

Как же он ее получил? Его ударили? Явно чем-то тяжелым, возможно, бейсбольной битой. Из неё еще недавно текла кровь прямо по скуле, вниз к напряженной шее. На другой щеке видна припухшая гематома, бровь рассечена надвое, кровь на ней уже запеклась.

Внутри разрастается нешуточный страх, дыхание все чаще.

О, Боже…

Осматриваю дальше, обращая внимание на детали.

Одежда во многих местах порвана и в этих местах тоже видны ссадины, словно… Я даже не знаю, что с ним могли сделать! Переехать? Скинуть?

А может его и правда сбили на машине? Очень похоже.

Я даже не знаю, с чего начать. Кричать на него или помогать дальше. Раздеть, чтобы найти другие повреждения?

Почему я это все должна делать!

И это он за мной собрался приглядывать, но пока проблемы исходят лишь от него.

А вот Артёму, кажется, вообще пофиг на своё состояние, он сидит спокойно и ждёт, пока я налюбуюсь, так сказать, а я продолжаю судорожно осматривать его и не могу прийти в себя. Злость накатывает новой волной.

Кто посмел?! И почему он сидит здесь, если ему нужно в больницу!

Так, кажется, мозг начинает активно просыпаться, в голову приходят адекватные решения.

— Ты пил? — спрашиваю хрипло. — Много?

Блин, я не знаю, что делать. Звонить в скорую? Матери? Кому?! И почему я думаю, что Князю это все не понравится…

— Нет, — даёт однозначный ответ, не сводя с меня пристального, немного заинтересованного взгляда. — Налюбовалась? Будешь приступать к пальпации?

Наши глаза почти на одном уровне, даже несмотря на то, что он сидит, а я стою.

— Я в шоке… — выдыхаю, чувствуя, как сильно бьется мое сердце.

Пока я рассматриваю все повреждения, он пристально рассматривает мое лицо, вглядывается в каждую деталь, что немного меня смущает и нервирует, и я делаю шаг назад, потому что чувствую некое давление с его стороны.

Энергетика у него такая… Вязкая, темная. Пугающая. От него так и веет опасностью, хотя тело его расслаблено, но ты чувствуешь, что если он захочет, то раздавит тебя как букашку.

Костяшки на его огромных ручищах побиты, выглядит страшно. Вот не знала бы его, то точно и близко не подошла бы. Ни за какие деньги.

— Я противен тебе? — задаёт неожиданный для меня вопрос.

Хмурюсь, обдумывая его слова. Мне не нравится кровь, не нравится насилие в любом виде. Но при чем здесь конкретно он, я не понимаю, именно поэтому решаю не отвечать на этот вопрос.

— Ты скажешь мне, что произошло? Чем я могу ещё помочь?

Сжимаю руки в кулаки, потому что Артём явно ничего не хочет мне рассказывать, это я понимаю по тому, как он отводит глаза.

Что это за секреты, если мы живем вместе? Как часто он будет приходить в таком виде, я должна знать.

Вроде и парень он взрослый, двадцать четыре года, уже мужчина можно сказать, а ведёт себя в данной ситуации как мальчишка.

— Артём? — напоминаю я о себе. — Не делай вид, что меня здесь нет. Я не уйду.

— Аптечка на кухне, верхняя полка слева, — говорит он, откидываясь на спинку дивана, расставляет ноги широко в стороны и с наглым видом ждёт моих действий. — Мне нужна твоя помощь, Лиза. Если трусишь, то вали спать, я сам справлюсь.

Вот не понимаю, как ему удаётся еще и ухмыляться в таком незавидном положении. Но я, конечно, его не брошу, просто не смогу уснуть.

Язык так и чешется накричать на него, потребовать незамедлительных объяснений.

Однако я следую на кухню и нахожу внушительных размеров аптечку, о которой он говорил. Руки меня так и не слушаются. Ещё набираю в небольшое ведерко воды, чтобы помочь ему смыть грязь и кровь.

Хотя…

— Может, ты сходишь в душ? — спрашиваю из кухни, пока размышляю, как лучше поступить.

Я ничего в этом не понимаю. Полнейший ноль. А вдруг это ему навредит.

— И ты будешь меня обрабатывать там? — раздаётся приглушённый смешок. — Я буду голым, если тебя это устраивает, то…

— Нет!

О, блин! Какой же идиот. Зачем он так смущает меня в этой ситуации, чего хочет добиться. Я вот нисколько его не понимаю, к чему это дурачество?

Спасибо, но видеть достоинства его идеального тела совсем не хочется.

Это же фу-фу. Это же Артём, наш Артём. Мой Артем, с которым я росла, ждала домой и просто восхищалась. Которого поначалу любила, как брата, конечно, потом ненавидела. Мне уже хватило пару раз видеть его с девушками, на большее я не согласна.

Раскладываю все необходимое на столик, рядом с диваном, смачиваю полотенце водой. Надеюсь, я не занесу так никакой инфекции, вновь пытаюсь собраться и подойти, но замираю на месте.

— Ты скажешь, что случилось? — допытываю его, так и не набравшись смелости, кусаю нервно губы, с опаской подглядывая на него.

— Под машину попал, ничего серьезного, — ведёт он широкими плечами. Врет. Вижу, что не договаривает. — Так ты будешь помогать или продолжишь стоять как вкопанная?

Его дерзость меня поражает. Выводит.

— Это ты называешь ничего серьезного? — громко возмущаюсь его беспечности. — Как это случилось, почему ты не в больнице?

Меня начинает буквально трясти. Не понимаю то ли от злости на него, то ли от страха, что ему станет еще хуже, если не вызвать врача. То ли потому что просто бесит.

— Лиз, ну какая больница? — он так же теряет терпение. — Мне даже не больно. Это просто царапины, тебе нужно только обработать.

Видимо, ему надоело меня ждать, и он подаётся вперёд, хватает за руку, отчего я дёргаюсь, но он не отпускает, держит стальной хваткой. А я, видя перед собой кровь, не могу собраться с мыслями и силами.

— Я все же позвоню в скорую… — пищу, начиная отходить и дергать рукой.

Я не смогу. У меня нет специального образования, и я просто не смогу прикасаться к такому.

— Иди сюда, малявка, — говорит Князь и одним движением усаживает меня к себе на колено, отчего я удивлено вскрикиваю, упираясь руками о горячую грудь. — Так тебе будет легче.

Сказать, что я сейчас офигела, это вовсе ничего не сказать.

Сидеть у Артёма на бедре как-то некомфортно. Чувствовать его запах, ощущать его обволакивающее тепло. И руки, что крепко сжимают талию. Неправильно. Но вся эта ситуация от начала и до конца неправильная, выходящая за рамки наших непростых взаимоотношений.

— Что застыла? — спрашивает в нетерпении, видимо, заметив сомнение на моем лице.

А их действительно немало.

— Я бы могла сесть на диван и спокойно тебя обработать, — не унимаюсь я и пытаюсь слезть, но это оказывается непросто, Князь только сильнее сжимает руки на талии, не давая сдвинуться ни на сантиметр.

— Ты будешь это делать именно так, потому что, если я тебя отпущу, ты вновь начнешь бегать по квартире, размахивая руками.

Прищурилась, раздумывая, что же с ним случилось, раз он хочет тактильных ощущений, меня рядом. Все это очень подозрительно.

В голову приходит глупая мысль, а вдруг Карина была права, тогда в ту ночь. Может, и правда что-то есть между мной и Артемом.

Да ну, бред какой. Не могу представить, что нравлюсь ему, это для меня слишком.

Несмело киваю, хотя чувствую себя крайне смущенной, особенно если учесть то, что я одета в тоненький короткий халатик, через который проглядываются вершинки груди, и я очень не хочу, чтобы он обратил на них внимание.

Блин, Лиза! О чем ты думаешь?!

Ему очень плохо, он весь в крови, а я думаю о том, как выгляжу в данный момент, и не заинтересуется ли он моим телом. Во всяком случае, сейчас ему точно не до этого.

Эгоистичная дрянь — вот кто я, хорошо хоть совесть проснулась. Поэтому откидываю в сторону все сомнения и протягиваю руки, чтобы вытереть его лицо от грязи и крови, которой предостаточно.

Занимает это достаточно продолжительное время, но я делаю это очень аккуратно и тщательно, так, чтобы не задеть основную рану на голове. По мере того, как очищается его кожа, он начинает выглядит менее пугающе.

Перебарываю страх и продолжаю делать свою работу, но в глаза Артёму не смотрю, хотя чувствую, что он безотрывно за мной наблюдает.

— Ты выглядишь бледной, — изрекает он, все так же продолжая удерживать меня руками.

Я бы могла представить, что ему нравится меня касаться, если бы не знала, как он любит ставить меня в неловкие ситуации.

— Не люблю кровь.

Тянусь за аптечкой, чтобы достать оттуда бинт и вату.

Нужно перевязать ему голову, хотя поможет ли это?

Артём и сейчас меня не отпускает и даже пододвигается ближе, чтобы было легче дотянуться.

— Я знаю. Когда ты была мелкой, то всячески избегала активных игр, чтобы, не дай бог, не упасть и не пораниться.

Тихо посмеивается, и я все же решаюсь заглянуть в его удивительные глаза. Они у него всегда разные, иногда почти черные, как сама бездна, а иногда темно-зелёные. Самого редкого цвета. Очень часто это зависит от его настроения.

Сейчас Артём кажется более довольным, расслабленным, таким обычным, без какого-либо пафоса. Красивый. Да, именно так. Особенно, когда ведёт себя сносно. Но я все ещё не доверяю ему, потому что обжигалась не раз. Он даёт мелкую надежду на улучшение отношений, а после разбивает ее вдребезги очередной колкой фразой или мерзкой выходкой.

Так бывало и раньше, и думаю, что в этот раз будет так же, но я не хочу снова оказаться дурочкой, которая на это ведётся.

— Ты помнишь, что было в детстве? — решаюсь и задаю интересующий вопрос.

— Забудешь такое. Помню, когда ты разбила коленки и ещё целый час ревела от ужаса и жаловалась на то, что теперь останутся шрамы, и что теперь тебя никто замуж не возьмет.

Прокручиваю в голове воспоминания и припоминаю этот нелепый случай. Неловко, ведь я и правда так сильно переживала.

А я припоминаю, что он сказал, что такую капризную точно никто не заберёт, и ему придётся со мной жить.

— Ах, да, соседский мальчик меня толкнул, — говорю с лёгкой улыбкой на губах, пока осторожно забинтовываю Артёму голову. — И ты ему потом что-то сказал, что он перестал со мной играть. А его родители сразу же его уводили, когда я пыталась с ним помириться.

— Он не имел право тебя трогать, ты же хрупкая совсем была, на тебя дунь, ты сломаешься.

В подтверждение слов он чуть сжимает мою талию, и я вскрикиваю от неприятных ощущений.

Он преувеличивает, я не беспомощная ни тогда, ни сейчас. Да, мелкая ростом, но постоять за себя могу… наверное. Однако я стараюсь решать проблемы более цивилизованным способом и не лезть на рожон.

Следом достаю пластыри, чтобы заклеить рассеченную бровь, неожиданно понимая, что я перестала ощущать неприязнь к его ранениям и делаю это без каких-либо неприятных ощущений. Но приходят другие, например, появляется некий трепет вперемешку с легким волнением.

Артём позволяет касаться себя. Сам просит. Это невозможно. Я и, правда, это делаю. Ощущения такие, что я совершаю что-то поистине запретное, опасное. И мелкий страх, что в любой момент все может перемениться.

Особенно меня настораживает его тягучий взгляд, что с каждой минутой становится более глубоким, задумчивым и заинтересованным. А когда он мимолётно кидает взгляд на мои губы, то меня словно поражает током.

Не может быть, что…

И я решаю, что лучше продолжить ностальгический разговор, чем думать, что творится в его сумасшедшей голове.

— Мы с ним потом начали снова общаться, в последний год перед моим отъездом, он провожал меня в школу. И еще звал на свидание, даже у отца спрашивал разрешение.

Вот зря я это ляпнула, понимаю сразу, когда чувствую, что его пальцы впились в кожу сильнее, а шея Артёма напряглась, как, впрочем, и весь он.

— И ты пошла?

Хотела, правда, но было одно огромное «но», которое мешало мне решиться на такой, казалось бы, обычный поступок.

Конец ознакомительного фрагмента.