Сказания Всадников

Мира Гладких

Ты, дорогой читатель, сможешь найти себе произведение по вкусу: сказки здесь переплетаются с героями из далёкого космоса, а стихи идут рука об руку с бытовыми зарисовками. Впереди ждёт увлекательное путешествие, ты с нами? 26 абсолютно разных авторов поделились с тобой самым важным и сокровенным. Они вложили в каждое слово свою любовь к творчеству.

Ткачи и драконы

Адриан был необычным драконом. Пожалуй, даже бракованным.

Когда часы на городской ратуше пробили полночь, он снова упал с колокольни Святого Марка в паутину скудно освещённых сырых улиц города. Пару секунд своего падения он чувствовал, как распахиваются рудименатарные крылья, а потяжелевшее тело с колючими наростами рвёт невидимую паутину. Только здесь, да, пожалуй, над ратушей небо Гроххе оставалось чистым.

Ткачи приговорили город седьмицу назад. Адриан точно не знал, за что. Но старая Амелинда, жившая в ветхом домишке по соседству с гильдией плотников, зло плевала в сторону квартала алхимиков, пророча городу гибель от их богопротивных фокусов. Да и горожане шептались, мол, грамотеи что-то наизобретали такое, что Ткачи уже не раз выпускали в небо стаи красногрудых воронов. Которые, как известно, сами по себе предпочитают уединение. И только те, что становятся глазами и ушами высшего суда, окрашивают небосклон в чёрно-красный.

Уже лёжа на мокрой булыжной мостовой, Адриан почувствовал, как сырость пропитывает рубаху и штаны, тяжёлым холодом липнет к телу. Как ему удавалось сохранить одежду, вновь став человеком, юный плотник не понимал и сам. Зато дышать стало куда легче. Паутина Ткачей лишала обречённый город красок, радости и, похоже, кислорода. Амелинда рассказывала детям и желавшим её послушать прохожим, что раньше с Ткачами могли померяться драконы. Они сжигали невидимую паутину дотла. За что и были изгнаны в края совершенно неведомые. Все до единого. В конце концов, кому понравится, что кто-то нарушает закон?

Как выяснилось, изгнали всех, кроме Адриана. Он не исключал, что это из-за его неправильности. Огнём не дышал, крыльев для нормального полёта не отрастил. Туша тушей. Только и мог, что падать в паутину Ткачей и рвать её. Плотник с кряхтением поднялся и бросил взгляд на колокольню. Почему-то самые высокие городские строения оказались выше липкой невидимой дряни. Так, собственно, и обнаружилось, что Адриан не просто паренёк из рабочих кварталов. Когда дышать стало совсем уж тяжело, а выйти за городскую стену помешал страх объяснений с городской стражей, он полез на самый верх колокольни. Благо, воспитанника местного монастыря знал служка, сонно подивившийся его приходу.

На самом верху немного полегчало, и нечистый дёрнул плотника полезть на узкий карниз, цепляясь за перила. Утренний туман притупил чувство опасности и оставил мокрые следы на камне и поручнях. Неверно вставшая нога, потерявшие опору пальцы. Резкий острый ужас от живота к голове. Тогда впервые распахнулись над Гроххе куцые крылья изменившегося Адриана. А юноша впервые почувствовал, как рвутся податливые липкие нити. Летать он не мог, но и разбиться другая ипостась не позволяла.

Дома, в узком приземистом оконце горел неяркий свет.

«Неужели не спит?» — мелькнула паническая мысль.

Первый мастер гильдии плотников, приёмный отец Адриана, Иво, сильно не любил поздних отлучек своих мастеров и подмастерий. Черноволосый и будто весь покрытый коркой ороговевшей кожи, он всегда внушал подопечным священный трепет, хотя редко поднимал на кого-то руку. Одиннацать лет назад он приметил смышлёного рукастого пятилетку среди воспитанников монастыря и забрал его к себе.

В маленьких сенцах Адриан замер, пытаясь определить, слышал ли Иво, как легонько скрипнула входная дверь. Но, похоже, отец не дожидался его. Кисловато и пряно пахло пивом. В кухонном закутке шёл приглушённый разговор двух мужчин.

— Иво, — произнёс незнакомый хрипловатый голос, — нам нужно укрыть Дервиг до поры. Ты не хуже меня знаешь, что Ткачи не чуют сквозь дерево.

Адриан забыл, как дышать — вот оно! То, из-за чего Гроххе обрастает паутиной, которую он рвёт через ночь.

— Вы и так уже деревом обложились, как святоши ладаном! — как мог тихо рыкнул в ответ отец. — А толку? В городе неспокойно — Ткачи явно уже идут по вашу душу, судя по красногрудым. Если уже не пришли. Что за дрянь этот ваш Дервиг?

Юноша давно заметил, что борьба с паутиной и ощущения удушья — в основном его «привилегия». Хотя порой ему казалось, что старая Амелинда тоже всё это чует.

— Это портал, — почти прошипел ночной гость, — на Ту сторону.

— Какую «ту»? — недовольно буркнул отец, и, судя по бульканью, приложился к своему пиву.

— Ту, где вольный ветер, живут драконы, и нету власти Ткачей! — даже шёпот не смог скрыть радостного возбуждения в голосе собеседника. — Иво, ты же понимаешь, что это значит? Дервиг стоит того, чтобы рисковать!

— Целым городом?! — стукнул кружкой о столешницу отец. Он тут же будто спохватился, потому что наступила тишина.

Адриан тоже превратился в статую, боясь шелохнуться или вздохнуть.

— Даже страной, если понадобится, — прошипели в ответ. — Сколько жизней мы спасём, если нам удастся уйти Туда!

— Все ли смогут уйти? Все ли захотят? Знаешь что, Уотан, поздно уже. Завтра я пошлю с ответом, а сейчас мне на боковую пора. Ткачи там, или драконы, а работа сама себя не сделает.

Уотан! Так старый друг отца по детским играм, оказывается, один из тех алхимиков, что навлекли на город гнев Ткачей! А казался обычным книгочеем и счетоводом.

Адриан юркнул в комнатку, где спал ещё с двумя мастерами, прикидывая, как бы завтра оказаться тем самым посыльным. Разбудить старших братьев он не опасался. Те были отличными работниками и здоровыми малыми. Ели за двоих, и храпели так, что стёкла дрожали в окнах. По-своему юноша любил их, но чувствовал себя другим. Особенно со времён недавнего открытия.

Наутро заспанного юнца хлопнул по плечу хмурый Иво. Придумывать ничего не пришлось:

— Держи, отнесёшь Уотану на улицу Фюрен. Третий от булошной дом, — отец всучил Адриану свёрнутый кусочек пергамента.

Проходя мимо покосившегося худого домишки по соседству, юноша услышал дребезжащий старческий голос Амелинды. Бельмастая старушка в пожелтевших чепце и переднике на старое коричневое платье, ткнула высохшим корявым пальцем в небо:

— Закон неправедный падёт, и род людской отринет гнёт. Дракон направит свой полёт над тусклой кромкой стылых вод. Судьба грядёт!

Что-то новое! Стихов он от Амелинды до сих пор не слышал. Да ещё и пророческих. Адриан даже остановился. Старуха же заперхала, подавившись собственной слюной.

— А дальше? — выразила всеобщее нетерпение нескольких зевак молоденькая горожанка.

— Откуда ж мне знать-то, что там дальше? — отчего-то разгневалась Амелинда. — Как сказали, так передаю. Ну, чего встали? Кыш! Закончено представление!

С ворчанием горожане расходились по своим делам. Раньше Адриан часто слышал смех, а теперь всё чаще брань или недовольство. Юноша тоже не стал задерживаться. Его ждало самое важное дело. На углу Садовой и Фюрен он развернул таки записку:

«Нечистый!»

Корявым отцовским почерком на кусочке пергамента было выведено «Нет».

Худой горбатый Уотан с бесцветными глазами и волосами открыл Адриану дверь, звякнув небольшим колокольчиком.

— Я от отца. Иво плотника.

Болезненно сморщившись от чего-то своего, Уотан кивнул и молча протянул руку ладонью вверх.

— Он… на словах велел. Он согласен. Со мной просил передать.

Адриан сейчас очень рисковал. Уотан вновь скривился:

— Что с тобой передать? — будто с трудом вытолкнул он.

— Не знаю, — отчаянно блефовал юноша, не дрогнув, как он надеялся, ни одним мускулом. — Сказал, вы знаете.

— Дачтобнечистыйпобрал… — малопонятно пробормотал в ответ Уотан. — Ладно, сам отнесу.

Адриан скис. Он-то надеялся, что Дервиг отдадут ему в руки. А там уж он сумел бы как-нибудь разобраться. Не тут-то было. Тем не менее, юноша остался ждать.

Одетый в чёрную мантию и с небольшим узелком, который он спрятал в широком рукаве, Уотан спустился по скрипучей лесенке. Он удивлённо поглядел на Адриана, но затем кивнул ему. Мол, идём.

Так, в молчании, они добрались до улицы Гильдий. И тут одновременно произошло два события. Сперва Адриан увидел посреди улицы растрёпанную простоволосую Амелинду. Затем почувствовал, как его окутывает плотная ватная тишина. Город словно окунули в густой туман, где стало тяжело дышать и даже соображать.

Видно было только застывшего по правую руку Уотана, и стоявшую чуть впереди Амелинду. Откуда-то сверху, перебирая многочисленными тонкими ногами, спускались тёмно-серые фигуры. Пятеро, если Адриан посчитал верно.

«Это Ткачи?» — мелькнула паническая мысль.

Внутри шевельнулась, как щука на глубине, драконья сущность, растопив горячим боком липкие нити, цеплявшиеся к юноше.

Тонкие многоногие силуэты спустились на каменную мостовую. И тут Амелинда зашипела. Из-под платья выглянули шесть тонких когтистых лап. Старуха выросла и побелела, тело её удлинилось. Она явно приготовилась сражаться.

— Уходи, Сгинувшая. Ты выбрала свою судьбу, но мы можем тебя пощадить, — раздалось отовсюду и ниоткуда.

— Моё место. Не отдам, — прошипело в ответ то, что было недавно старой доброй Амелиндой.

Вдруг она повернула к Адриану белесое лицо, похожее на каплю воды с чёрными глазами и безгубым ртом:

— Бери у этого дурака портал, дракон! И беги. Ты знаешь путь, он у тебя в крови. Может, однажды вы станете настолько сильными, что вернётесь и уничтожите этих обнаглевших выскочек.

Спрашивать было некогда, впрочем, и Амелинда теперь не смогла бы ответить. Пятеро серых Ткачей принялись очень быстро набрасывать на неё тонкие петли из невесомой паутины. Она рвала их и пускала в ответ свои — красные. Но, казавшаяся мягкой субстанция, оставляла порезы на телах сражавшихся.

Уотан не возражал, когда Адриан залез к нему в рукав. Книгочей сейчас боролся за жизнь, хрипя от невидимой удавки. Забрав свёрток, юноша попытался помочь, но лишь усилил страдания старинного друга отца.

Что ж, значит, пора действовать.

В свёртке пульсировал красным драгоценный камень величиной с ладонь. Зов Адриан почуял сразу. Там был путь. Оттуда веяло свежим ветром, которого так не хватало теперь на улице Гильдий. Не раздумывая, плотник расправил крылья, которые больше не казались рудиментом. И нырнул в светящийся рубиновым тоннель.

В морду ударила тугая волна ветра. Тёмная драконья туша отразилась в холодной серой глади огромного озера. Над зелёными холмами в ярко синее небо взлетали десятки, сотни разноцветных крылатых ящеров.

Адриан слышал их зов, ощущал их радость, он был дома.

Долетев до кромки воды, он изо всех сил призывно взревел и развернулся ко всё ещё пульсирующему над озером порталу. Сотни услышали его призыв, десятки откликнулись. Он чувствовал, что сородичи следуют за ним. Здесь не знали, как может быть иначе.

Адриан тоже был драконом. Пусть и необычным, почти бракованным.