Соседка сверху

Мистер Взахлёб, 2020

Известный хоккеист, Кирилл Журавлёв, не в силах выдерживать шум от соседей сверху. Он идёт разобраться и обнаруживает, что над ним живут очаровательная молодая мама и неугомонная дочь четырёх лет. Как сложится дальше их соседство?

Глава 7

POV Ивонна

***

Ивонна не знала, сколько времени прошло между тем днём, когда она рано ушла с работы, и тем, когда она проснулась без ощущения, что её впервые тошнит.

Она моргнула глазами и зевнула, что привело к сухому кашлю, от которого все части её тела задрожали от боли.

— Агх, — она задыхалась и пыталась подавить кашель, и это не помогло справиться с болью в теле. Боль утихла, ей удалось перевернуться на бок и встать с кровати.

В ванной она побрызгала на лицо холодной водой и выпила две чашки воды, прежде чем перевести дух.

После того как почистила зубы, она выпила несколько дополнительных витаминов — женщина была уверена, что не получала их достаточно в течение последнего времени, поэтому её рвало и мутило.

Затем она умылась и поморщилась, увидев, как выглядят её волосы. Расчесав их, она собрала пряди в хвост и выпила ещё две чашки воды.

Вернувшись в спальню, она посмотрела время. Было чуть больше одиннадцати, и, судя по свету в окне, сейчас было утро, а не одиннадцать вечера.

Расправляя простыни, она услышала негромкое бормотание за пределами спальни и подумала, не смотрит ли Ника фильм.

Она не была слишком обеспокоена.

У неё были смутные воспоминания о том, как Кирилл сказал, что присмотрит за Никой, и если это означало импровизированную ночь на её диване, она была уверена, что он так бы и сделал.

Возможно, он действительно был сварливым придурком, но он не был плохим парнем.

Она вздохнула и вышла, приготовившись к тому, что он нахмурится. Вместо этого она остановилась и замерла, её глаза расширялись с каждой секундой.

Кирилл стоял у плиты, двигая лопаточкой по сковороде, похоже, готовя яичницу. Другой рукой он прижимал Нику к себе.

Одна из его сильных рук была под её попой, а голова девочки лежала на его плече, лоб прижимался к его горлу.

Её маленькие ручки свободно обвились вокруг его больших плеч, и она кивнула один раз на то, что он говорил ей негромким тоном.

Словно почувствовав её появление, Кирилл повернулся, его подбородок коснулся волос Ники. Его глаза встретились с глазами Ивонны, а губы растянулись в улыбке.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

Ника слегка повернулась, чтобы тоже посмотреть на неё.

— Привет, мамочка.

Ивонна с трудом сглотнула, её сердце забилось в груди в быстром ритме, пока она рассматривала сцену.

— Привет, милая. Я устала, но, думаю, всё в порядке.

Кирилл окинул её взглядом и снова повернулся к сковороде. Потянувшись, он выключил нагревательный элемент, стараясь держать Нику подальше от жара.

— Мы сделали яичницу. Ты голодна?

Ивонна собиралась покачать головой, но её желудок издал слабое урчание, и она поняла, что, вероятно, не ела уже двадцать четыре часа. Всё, что она ела перед работой накануне, уже давно закончилось.

— Да.

— Садись, — Кирилл указал свободной рукой на кухонный стол. — Мы тебе сейчас принесём.

Ника ещё ни разу не потянулась к ней. Она висела в крепкой хватке Кирилла, пока тот доставал из шкафов тарелки, вилки и стаканы.

Он налил апельсиновый сок для троих и разделил яйца на три порции, отдав Ивонне самую большую.

Наконец, он крепко сжал девочку и пересадил её на кухонный стул рядом с матерью. Однако Ника не осталась на месте.

Она забралась к маме на колени, и Ивонна вздрогнула, когда поняла, насколько тёплой была её дочь.

— Ника, тебе нехорошо?

Ника покачала головой, уткнувшись лицом в шею Ивонны и обмякнув в её объятиях.

— Бедняжка. Наверное, ты заболела из-за меня, да? — Ивонна прижалась губами к горячему лбу Ники и вздохнула. У неё не было сил возиться с больной дочерью. Не то чтобы у неё был большой выбор.

Такова была жизнь матери-одиночки.

Напротив сел Кирилл и передал ей солонку и перечницу.

— Вот. Ешь, пожалуйста. Ты, наверное, умираешь с голоду.

Ивонна кивнула и взяла вилку. Ей удалось сделать несколько глотков, и даже Ника сделала пару, но поднимать вилку ко рту было для неё утомительно.

Она всё время смотрела на Кирилла. Его большое тихое присутствие заполняло кухню. Не то чтобы он заставлял её нервничать.

О нет, всё было гораздо хуже, после того как она увидела, как он держал её дочь, пока готовил яйца.

— Ты выглядишь усталой, — глаза Кирилла просканировали её лицо, переместились на глаза и вниз. — Мы тебя разбудили?

— Нет, — Ивонна положила вилку и прижала Нику к себе, откинувшись на стуле. — Хотя я всё ещё чувствую, что могла бы проспать неделю.

Он кивнул и допил апельсиновый сок. Ивонна тоже внимательно осмотрела его, отметив небритое лицо и неаккуратные волосы. Должно быть, и для него эта ночь была тяжёлой.

— Мне жаль, что тебе пришлось остаться на всю ночь.

Его брови взлетели, и он опустил пустой стакан на стол.

— Всю ночь? Сегодня воскресенье.

Ивонна моргнула, когда его слова дошли до неё. Воскресенье? Но она ушла с работы рано в пятницу. Нет. Она никак не могла проспать субботу. Да и могла ли? Она была довольно не в себе, но целый день?

— Я не понимаю.

Кирилл переместился на стуле и поднял руку, чтобы потереть заросший щетиной подбородок. Ивонна поняла, что она стала гуще.

— Ты была очень больна. Ты много спала.

— И ты остался? — Ивонна прочистила горло, её голос стал хриплым. — С вечера пятницы? Ты был здесь?

Он покачал головой.

— Не всё время. Я возил Нику в продуктовый магазин.

Ника извивалась в руках Ивонны и кивнула один раз.

— Он позволил мне нести яйца.

Кирилл опустил глаза на девочку, и всё его лицо смягчилось. Суровые черты разгладились, а губы изогнулись в улыбке.

— Она была очень хороша, — он снова поднял взгляд на Ивонну. — Мы спускались ненадолго, пока ты спала вчера, чтобы я мог взять телефон и переодеться.

Мысли Ивонны закружились в голове.

— И ты наблюдал за ней? Две ночи? И весь день вчера?

Он заколебался и кивнул один раз.

— Мы ничего особенного не делали. Смотрели фильмы, играли в «Кэндиленд».

Ника снова кивнула, её волосы защекотали подбородок Ивонны.

— Он ни разу не выиграл.

Кирилл торжественно кивнул.

— Она — чемпионка мира.

Ивонна наклонила голову, чтобы заглянуть в лицо дочери. Ника улыбалась Кириллу, её щёки раскраснелись.

Она была очень тёплой и сопела каждые несколько минут, но то, что она не спала и продолжала говорить, было хорошим знаком. Возможно, она не будет так сильно страдать, как Ивонна.

— Кирилл, я… — она сделала паузу и покачала головой, задаваясь вопросом, как сможет отблагодарить его. — Большое спасибо за помощь.

Ей показалось, или его щёки стали розовыми? Он прочистил горло и рывком поднялся на ноги.

— Ты закончила?

––

Она кивнула, и он забрал у неё недоеденные яйца.

— Тебе нужно больше есть, — он посмотрел на тарелку и окинул её суровым взглядом. — Я сделаю тост.

— У меня нет хлеба.

— Ворчун купил и его, — сказала Ника.

— Ника, — Ивонна вздохнула и сжала дочь. — Не называй его так.

— Он сказал, что я могу, — Ника подвинулась, чтобы посмотреть вверх. — И он называет меня Заби.

— Заей, — он хихикал, засовывая два ломтика хлеба в тостер. — Это Зая.

— И что это значит?

Кирилл повернулся и опёрся бедром о кухонную стойку.

— Это по-русски. Маленький зайчик. Больше похоже на то, как вы, американцы, называете кого-то honey или dear.

— Ах, — Ивонна улыбнулась. Ей это понравилось. — А у меня нет прозвища? — она пощекотала бок Ники нежными пальцами, заставив девочку хихикнуть.

— Ты — мамочка.

Ивонна издала звук, который на секунду превратился в резкий кашель. Кирилл протянул чашку воды, и она подняла на него изумлённые глаза.

— Спасибо.

Она проглотила всё и прижалась щекой к мягкой голове Ники.

— Мамочка, да? Это скучно. Я хочу быть Чудо-женщиной или чем-нибудь весёлым.

— Красотка.

Ивонна подняла глаза на грубый голос Кирилла и увидела, что его золотисто-карие глаза смотрят на неё. Она затаила дыхание, глядя на его лицо, а затем задрожала. Неужели её снова лихорадило?

— Что это значит?

Он моргнул, как будто не ожидая вопроса. Позади него поднялся тост, и он отвернулся, не отвечая ей.

Что ж, она спросит об этом позже. Это могло означать что угодно вроде «пирог с вишней» или «рыжеволосая».

— Вот. Ешь, — он поставил тарелку на место, когда где-то в квартире зазвонил телефон.

Ивонна поняла, что это её телефон, и оглянулась через плечо. Она не успела усадить Нику, как Кирилл уже отошёл. Мужчина взял телефон с журнального столика и принёс его ей.

— Пока не забыл, я ответил вчера, когда звонила твоя подруга Хана, — Кирилл протянул ей трубку, выражение его лица было насмешливым. — Она звонила три раза за десять минут, и я подумал, что она, должно быть, волнуется. Не уверен, что я заставил её чувствовать себя лучше, но она не позвонила снова и не вызвала полицию.

Ивонна фыркнула от смеха и кивнула. Это было бы то, что сделала Хана. Или явилась бы с бейсбольной битой.

Посмотрев на экран телефона, она увидела, что у неё есть несколько текстовых сообщений от Ханы и Эммы.

Они и люди из детского сада были практически единственными, кто когда-либо звонил или писал ей.

— Я отвечу через несколько минут, — она отложила телефон и съела тост, сумев уговорить Нику тоже сделать несколько укусов.

Пока она ела, Кирилл передвигался по кухне, очищая сковороду и лопатку, которые использовал для приготовления яичницы.

Он загрузил посуду в посудомоечную машину и вытер столешницу, и всё это так, как будто он был здесь не два дня, а годы.

— Кирилл.

Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на неё, одна тёмная бровь вздёрнулась.

— Я не могу… — она покачала головой и посмотрела вниз, проводя рукой по спине Ники. — Я не знаю…

— Мамочка, — слабый голос Ники заставил Ивонну прижать её сильнее. — Мой животик чувствует себя странно.

Глаза Кирилла сузились, и он подошёл, присев рядом с их креслом.

— Тебе кажется, что ты сейчас заболеешь?

Глаза Ники наполнились слезами, и она кивнула. Рука Кирилла потянулась к лицу девочки и нежно провела пальцами по её щеке.

— Ты сейчас очень тёплая, Зайка.

— Мамочка… — она снова повернулась лицом к груди Ивонны, её дыхание было неровным.

— Хорошо, милая. Пойдём в ванную, — она поцеловала волосы Ники и сдвинулась, пытаясь встать.

Но из-за последних нескольких дней, которые она провела, и почти мёртвого веса Ники в её руках, Ивонна не смогла подняться.

Кирилл встал, вырвал Нику из её рук и прижал к себе. Ника даже не вздрогнула. Она прильнула к широкой груди Кирилла и слегка захныкала.

— Пойдём, попьём холодной воды.

— Хорошо.

Ивонне хотелось разрыдаться. Её малышу было больно, а она сама едва могла встать на ноги. Какой матерью она была? Она не годилась на роль единственного взрослого, ответственного за жизнь Ники.

Кирилл отнёс девочку во вторую ванную комнату, и Ивонна поднялась на ноги, покачнувшись на мгновение, прежде чем последовать за ним.

Она прислонилась к дверному проёму, когда Кирилл поставил Нику на стойку и дал ей чашку холодной воды из-под крана. Дочь пила её краткими глотками.

Допив воду, она потянулась к Кириллу, и он снова поднял её, прижав к своей груди.

Ивонна со слезами на глазах смотрела, как Кирилл укачивает её дочь. Через минуту или около того Ника обмякла в его руках.

Он взглянул на Ивонну поверх головы девочки и отнёс ребёнка в спальню. Там он уложил её в кровать и натянул одеяло до подбородка.

Ивонна стояла в стороне и наблюдала за всем этим, её сердце сжималось. Кирилл взял её за руку и повёл прочь из спальни, закрыв дверь.

— Пойдём. Тебе тоже нужно поспать.

Она хотела возразить. Она хотела остаться и посмотреть, как спит её малышка. Но Кирилл был слишком силён. Он почти отнёс её в спальню и уложил в кровать.

— Спи. Ни о чём не беспокойся.

— Но я…

Кирилл покачал головой, подоткнув ей одеяло.

— Всё в порядке. Всё будет хорошо. Спи, красотка.

Она зевнула.

— Что это значит?

Он не сказал ей.

***

Ивонна спала недолго. Она проснулась через час и обнаружила на кухонном столе записку от Кирилла, написанную от руки.

«Пришлось поработать. Я взял один из твоих запасных ключей, чтобы закрыть за собой дверь, надеюсь, это нормально».

Под запиской был указан номер телефона, который, как она предположила, принадлежал ему.

Разочарование поселилось в её груди. Конечно, он должен был работать. У него должна быть игра или, по крайней мере, тренировка. Очевидно, она достаточно долго монополизировала его время.

Вздохнув, она отложила записку и посмотрела на Нику. Дочь всё ещё спала, её кожа была тёплой, но не влажной, а дыхание — глубоким и ровным.

Наконец, Ивонна села на диван и проверила свои сообщения.

Она ответила Эмме, сказав, что надеется вернуться на работу во вторник, как обычно, но это будет зависеть от того, как Ника будет себя чувствовать в течение следующих полутора дней.

Она ответила на обеспокоенные сообщения Ханы, заверив подругу, что с ней всё в порядке, но она очень устала.

После того как она нажала кнопку «Отправить», её телефон зазвонил, и на экране высветилось имя Ханы.

— Привет, Хана.

— Девочка, ты меня удивляешь.

— О чём ты говоришь?

— Ты не сказала, что встречаешься со своим ворчливым русским.

Ивонна разразилась смехом, перешедшим в хриплый кашель. Она перевела дыхание и покачала головой.

— О Боже, Хана. Что натолкнуло тебя на эту мысль?

Хана хмыкнула.

— Он ответил на твой звонок вчера в девять утра. Что я должна была подумать?

— Он следил за Никой.

Наступила пауза, и Ивонна поняла, что Хана пытается решить, какие вопросы задать сначала.

— Хорошо, мне нужно гораздо больше информации. Начни с самого начала.

Ивонна нахмурилась.

— Честно говоря, я не совсем уверена. В пятницу я ушла с работы пораньше, немного вздремнула, позже забрала Нику из садика, и со мной всё было в порядке. Вполне. Потом мы вернулись домой, начали смотреть какую-то передачу, и меня затошнило.

— О, мерзость.

— Да. Так и было. Меня начало тошнить, очень сильно.

— Ладно, хватит. Я поняла. Отвратительно. Как Кирилл оказался у тебя на следующее утро?

— Думаю, моя рвота сильно напугала Нику, и она привела Кирилла сюда.

— Как?

— Я точно не знаю. Может быть, она пошла и постучала в его дверь?

Хотя Ивонна не могла себе этого представить, не говоря уже об абсолютном ужасе, который наполнял её при мысли о том, что её дочь может выйти из квартиры одна.

Теперь всё было в порядке, Ника в безопасности в своей спальне, но всё же. Отбросив мрачные мысли в сторону, она потёрла глаза.

— В общем, он появился и помог мне, когда меня рвало.

— О. Боже. Он увидел тебя в таком виде? Всю блевотину и мерзость?

— Да, — Ивонна откинула голову на спинку дивана и вздохнула. Она не задумывалась об этом раньше, когда проснулась, но теперь была уверена, что хочет умереть, прежде чем снова встретится с ним. — Он точно видел. Потом он заставил меня вернуться в постель и сказал, что присмотрит за Никой.

— В течение двух дней?

— Думаю, да. Да. Он так и сделал. Я проснулась сегодня утром, а они вместе готовили еду, — Ивонна почувствовала тепло, вспомнив сцену, когда она, наконец, вылезла из постели.

Кирилл и Ника. Кирилл держит Нику так, словно она была самым драгоценным существом. Это так сильно затронуло её сердце.

— Иви, о Боже. Что за парень так поступает?

Самый лучший парень. Ивонна зевнула, всё ещё очень уставшая. Повернувшись, она растянулась на диване и устроилась поудобнее.

— Он был милым, конечно, но я никогда не считала его плохим парнем, даже когда он ворчал на нас.

Хана издала лёгкий смешок.

— Ты уверена? Раньше у тебя были разные мнения о его поведении.

— Ну, да. Он грубый, но я не думаю, что он такой уж плохой. Он был мил с Никой до всего этого.

— Это правда, — Хана знала об их предыдущих встречах. — Но так удачно, что он оказался рядом, Иви. А если бы он играл в игру? Почему ты не позвонила мне, если тебе было так хреново? Я бы приехала, чтобы хотя бы забрать Нику.

— Я даже не подумала об этом, прости. У меня не было телефона между приступами опорожнения желудка.

— Фу. Никогда больше не упоминай об этом.

Ивонна улыбнулась.

— Что сказал Кирилл, когда вы разговаривали?

— Он был милым, но очень резким. Когда я начала кричать, он дал трубку Нике, и мне удалось выведать у неё некоторые подробности, — Хана вздохнула. — Она была очень взволнована тем, что они собирались прогуляться до продуктового магазина, и я подумала, что любой парень, который обещает позволить маленькой девочке нести яйца, должен быть нормальным.

— Конечно. Или очень умным.

— Он и то, и другое, да?

Вздохнув, Ивонна прикрыла глаза рукой.

— Да, — умный, добрый, внимательный. Такой сексуальный, что было больно.

— Слушай, раз уж так вышло, я могу прийти сегодня и остаться на ночь. Если только твоя няня всё ещё не там?

— Нет, Кирилл уехал, — Ивонна зевнула, — но тебе необязательно приходить, Хана. У нас всё в порядке. Ника сейчас дремлет, и я могу приготовить что-нибудь лёгкое на ужин.

— Ты уверена?

— Да, абсолютно. Мы в порядке. Кроме того, не думай, что я забыла о восьмидесятом дне рождения твоей бабушки. И ты обещала сводить сестру на это мероприятие завтра в полдень.

Хана зашумела.

— Точно. Но я могла бы выкрутиться из всего этого, если бы ты действительно нуждалась во мне, дорогая.

— Я знаю, что ты могла бы, и я ценю эту мысль, Хана. Ты самая лучшая.

— Да.

Ивонна услышала улыбку в голосе подруги и снова зевнула.

— Слушай, я собираюсь вздремнуть, пока Ника ещё спит. Я напишу тебе позже, если мне что-нибудь понадобится, обещаю.

— Хорошо. Да, отдохни немного, и если тебе ещё нужен выходной во вторник, я вполне могу обойтись без тебя. Я дам знать Эмме.

— Спасибо, Хана. Скоро увидимся.

— Пока, милая.

Звонок закончился, и у Ивонны осталось достаточно сил, чтобы бросить телефон на кофейный столик и отключиться.