Задача выжить. Полигон

Михаил Атаманов, 2020

Группе выживших удалось вырваться из охваченных хаосом городов. Вот только что ждёт Виктора и доверившихся ему людей в мире, в котором не осталось закона? Где правым всегда считается тот, кто сильнее и лучше вооружён. Где налёты инопланетных космических истребителей на последние очаги человеческой цивилизации стали обыденностью, а еду приходится добывать с риском для жизни. В разрушенном войной мире, где правит лишь грубая сила, право на жизнь и свободу нужно убедительно доказывать. И если под рукой лишь интернатские подростки, значит именно им и предстоит стать той силой, перед которой склонятся агрессивные соседи. Но междоусобные конфликты людей меркнут на фоне того, что инопланетные захватчики, добившиеся уничтожения всех очагов организованного сопротивления, начинают второй этап вторжения.

Полигон. Один против сорока

Самоубийцей я себя не считал и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что у меня нет ни малейшего шанса в одиночку отразить атаку сорока солдат. Но идея существенно проредить состав противника напрашивалась, для этого нужно было вызвать на головы атакующих треугольного охотника. Главным тут была внезапность, чтобы у «кимринских» не было времени найти укрытия в облетевшем осеннем лесу.

Именно поэтому тревогу с сиренами на Полигоне не объявляли — за территорией могли наблюдать разведчики противника, способные предупредить своих солдат об угрозе. План мой выглядел достаточно простым — по моему сигналу в диспетчерской на аэродроме включат посадочные огни. Как показал недавний эксперимент, уже через минуту над Полигоном появятся треугольные корабли. Я же, как «кимринские» подойдут достаточно близко к моему укрытию, собирался запустить в небо сигнальную ракету, укрыться под землёй и переждать атаку с неба в надёжном убежище. Летающий охотник перебьёт какую-то часть наступающих врагов, а оставшихся встретит уже полностью готовый к бою гарнизон на Полигоне. В теории всё выглядело просто.

— Б-два, — произнесла рация.

Я тут же остановился. Почему «Б-два», а не «А-два» или просто «два»? Полученное сообщение означало, что отряд «кимринских» в данный момент наблюдался одной из девушек группы Бестии всего в двух километрах от жилых корпусов Полигона, причём отряд изменил направление и пошёл на восток прямо к стене. Я достал из планшета на боку сложенную карту. Всё плохо! Враги не пройдут рядом с системой укрытий, которую сегодня весь день рыли защитники Полигона. «Кимринские» решили пересечь стену гораздо севернее.

Весь мой план обороны рушился. Хотя… существовала ещё возможность перехватить врагов у самой стены, вот только для этого нужно было спешить — до места предполагаемого прорыва мне предстояло бежать около километра, в то время как врагам предстояло пройти вдвое меньшее расстояние. Я сверился с компасом, закинул автомат за спину и побежал. Сейчас я старался не думать о том, что сам в данной ситуации сильно рискую — в той стороне я не знал никаких укрытий, и потому сам оказывался в том же уязвимом положении, что и враги. Сейчас главное было успеть, а не решать вопрос собственного спасения.

Я бежал по ночному лесу, шурша опавшими листьями. Неожиданно путь преградила колючая проволока. Что за чёрт, откуда она здесь? На пару секунд я растерялся, пока не догадался ещё раз свериться с компасом. Оказывается, слишком сильно отклонился на восток и упёрся в забор Полигона. Но зато теперь ориентироваться стало значительно проще — нужно всего лишь бежать вдоль забора из колючей проволоки.

— Точка полтора-запад, — проговорила рация голосом Бестии.

Вот ведь чёрт! Враги уже у самой стены, раз Бестия видит их из своего расположенного где-то возле «колючки» укрытия. Днём я несколько раз видел этот старый пост, которым пользовались охранявшие периметр дозорные. Хорошо замаскированный наблюдательный пункт, кажется, возле разлапистых корней большого раздвоенного дерева. Это укрытие находилось уже где-то совсем-совсем рядом. Я побежал быстрее, на ходу проговорив в рацию:

— Башня, свет!

После этой команды на аэродроме Зариф должен был включить подсветку. Всё, теперь пошёл отсчёт. К светящейся видимой издалека полосе начали слетаться корабли пришельцев. С каждой секундой в лесу становилось всё опаснее — любой случайно пролетевший над этим участком леса треугольный корабль неминуемо обнаружил бы бегущего человека. Ну и где же это чёртово раздвоенное дерево? Секунды тикали, а укрытия впереди я всё не видел. У меня началась паника — неужели я неправильно рассчитал расстояние и проскочил укрытие? Или наоборот ещё сильно не добежал? В любом случае ошибка могла стать роковой. Ну почему же так темно, ведь в такой темени я рискую действительно не найти укрытие и погибнуть!

И тут внезапно я наткнулся на врагов. Возле самой стены из колючей проволоки возилось несколько тёмных фигур. Кажется, они разрезали проволоку. Я остановился буквально в десяти шагах от них. Секунду длилась немая сцена, после чего я развернулся и бросился бежать назад, доставая из кармана цилиндр сигнальной ракеты. За спиной послышались крики, зажглись и заметались по лесу лучи фонарей. Но, кажется, враги меня потеряли в тёмном ночном лесу.

Я отбежал в лес подальше от забора и, взяв сигнальную ракету левой рукой, правой резко дёрнул шнур. Раздался резкий хлопок, и яркая красная ракета взмыла над лесом, озаряя землю странным кровавым отблеском. Всё, теперь пути назад уже не было. Теперь предстояло или укрыться, или погибнуть. Я посмотрел на листья под ногами — хорошо бы просто лечь и насыпать их на себя. Но тут меня осветил луч фонаря бегущего вооруженного человека. До противника оставалось всего метров тридцать, и это расстояние быстро сокращалось. Нечего было и думать о том, что враги позволят мне спокойно закапываться в листья. Меня быстрее просто-напросто убьют!

Я бросился в сторону в темноту, уходя из освещённой фонарём зоны. За спиной раздались крики и автоматные выстрелы, пули застучали по деревьям.

— Виктор, сюда! — услышал я негромкий приглушённый голос откуда-то слева и, не задумываясь, мгновенно свернул в ту сторону.

Но я по-прежнему не видел укрытия! Я судорожно мотал головой из стороны в сторону, ища звавшего меня человека. И тут где-то позади с тёмного неба к земле ударил слепящий луч прожектора. Появился летающий охотник! Почти мгновенно раздался противный знакомый до дрожи звук «псссшшш». И, судя по второму появившемуся лучу прожектора, треугольный корабль прилетел не один. Похоже, это конец. Жить мне оставалось несколько секунд до тех пор, когда у беспощадных охотников дойдёт и до меня очередь. Я прыгнул к широкому стволу большого дерева, собираясь укрыться за ним от рыщущего по земле света.

— Виктор, да сюда же, скорее! — раздался шепчущий молодой женский голос буквально в паре шагов от моих ног.

И только тогда я увидел укрытие — возле самых корней дерева из-под присыпанной землёй и листьями крышки люка на меня смотрела Бестия. А между тем полоса яркого света быстро двигалась по тёмному лесу в мою сторону. Со всех ног я бросился к спасительному укрытию, заскользил по усыпанной листьями земле и ногами вперёд въехал в приоткрытую щель. Провалился внутрь не совсем удачно, зацепившись ногой за что-то, а затем ещё упавшая тяжёлая деревянная крышка больно приложила по плечу и уху. Бестия тоже ойкнула, поправила крышку люка, и наступила полнейшая темнота.

— Ты мне, кажется, нос сломал своими сапогами! — простонала от боли девушка.

— Извини, — коротко буркнул я в ответ, сам едва не воя от боли в отбитом плече.

Сперва я решил, что сломал правую ключицу. Но боль постепенно проходила. Значит, не сломал, просто сильно ушиб об доски. А между тем на поверхности громыхали автоматные очереди и взрывы чего-то мощного, среди этих звуков близкого боя отчётливо раздавались выстрелы летающих охотников. Через минуту всё стихло.

— У тебя есть спички? — поинтересовалась невидимая из-за темноты Бестия. — Мне нужно посмотреть, что у меня с лицом.

— У меня есть фонарик, но пока не стоит его включать. Если сейчас хоть малейший лучик света просочится наружу, мы с тобой превратимся в два трупа.

— Тогда хотя бы слезь с меня, мне тяжело! — попросила девушка.

Я снова извинился и попытался сдвинуться в сторону, однако это оказалось не так-то просто. Укрытие представляло собой узкую неглубокую нору, выкопанную меж корней дерева. Замаскированный вход прикрывался деревянной квадратной крышкой. Одиночный невидимый со стороны наблюдатель мог тут часами лежать на толстой мягкой подстилке из листьев, контролируя дорогу и широкий сектор леса. В общем, хорошее укрытие, вот только для двоих оно оказалось, мягко говоря, тесноватым.

Прошло минут двадцать, хотя может и целый час. Сказать точнее я не мог — было совсем темно, а лежащее на правой руке туловище девушки не позволяло видеть часы. Когда же я решил, что опасность миновала, сквозь щели в досках крышки вдруг просочились лучи света — летающий охотник исследовал прожектором этот участок леса. В этом холодном белом свете я разглядел лицо Бестии, обратив внимание на широкую ссадину на щеке, а также на засохшую кровь под носом на верхней губе. Девушка нисколько не преувеличивала — я заехал ей каблуками по лицу, когда запрыгивал в укрытие. А ещё я увидел глаза своей соседки по укрытию — почему-то весёлые и искрящиеся. Бестия явно воспринимала эту смертельно опасную ситуацию как интересное приключение.

Свет ушёл, укрытие опять погрузилось во тьму. Мы лежали рядом и молчали. Чтобы хоть как-то разогнуть тишину, я проговорил:

— Бестия, я ведь только сейчас сообразил, что не знаю твоего имени. Знаю только фамилию и производное от неё прозвище.

— Неудивительно, — фыркнула в темноте девушка. — Я ненавижу данное мне имя и уже много лет не откликаюсь на него. Постепенно все мои подруги и даже учителя в школе-интернате поняли, что меня бесполезно звать по имени. Поэтому меня давно зовут только по фамилии или прозвищу.

Я заинтересовался — что это должно быть за имя, от которого его обладательницу воротит? Бестия не стала скрытничать:

— Мать отказалась от меня и подкинула в детдом ещё в грудном возрасте. Вместе с младенцем она оставила документы на имя Некрасы Бестужевой. Ты можешь представить себе такое имя для девочки? Наверное, я была не только нежеланным, но и очень некрасивым ребёнком, раз уж мать не только бросила, но и поглумилась напоследок с именем своего ребёнка.

— Мда-а-а, — только и мог протяжно выговорить я.

— Директриса школы-интерната, куда я попала через несколько лет, пожалела меня и исправила мне имя в документах. Ей казалось, что она сделала доброе дело, и так я стала Агафья, что означает «добрая». Когда я была совсем маленькой, то искренне радовалась, что у меня больше нет обидного некрасивого имени. А потом подросла, и однажды до меня дошла вся чудовищность сочетания красивой дворянской фамилии и простонародного имени. Уж лучше бы я оставалась Некраса, это хотя бы являлось вызовом всему миру. Тогда я отказалась быть Агафьей и потребовала сменить мне имя ещё раз. Имя ещё раз мне так и не сменили, но мой бойкот постепенно всё же сделал своё дело, и больше по имени меня никто не звал. А ты, Виктор, сам как считаешь: Некраса мне больше идёт, чем Агафья?

Я ненадолго задумался с ответом, а потом честно признал, что оба имени девушке совершенно не подходят. «Агафья Бестужева» вызывало лишь глупый смех нелепым сочетанием, да и определение «добрая» девушке не подходило по характеру — бойкому, хищному, жёсткому. А «Некраса» совсем не подходило — неизвестно, как Бестия выглядела в самом раннем детстве, но сейчас невысокая фигуристая девушка с пышными ярко-рыжими волосами была одной из самых заметных и красивых на Полигоне. Бестия замолчала, похоже, польщённая таким ответом. В темноте не было ничего видно, но я почему-то решил, что моя собеседница даже чуть покраснела.

— Я ответила на твой достаточно деликатный для меня вопрос. Теперь настала моя очередь задавать свой вопрос тебе, — потребовала девушка.

Я согласился со справедливостью требования Бестии.

— Тогда слушай мой вопрос. Что ты будешь делать, если я вдруг начну тебя целовать? — весело поинтересовалась девушка. — Тут тесно, отстраниться ты не сможешь, уйти из укрытия тоже. Ударишь слабую хрупкую девушку свободной рукой?

— Нет, не ударю… — успел произнести я.

Дальше говорить я уже не мог. Да и не хотел. Рыжая Бестия мне очень давно нравилась, и сейчас я лишь перестал искусственно сдерживать свои чувства, которые убивал в себе все эти месяцы после смерти Галины. Мы долго страстно целовались, а потом я почувствовал, как ловкие пальчики пробежались по моей груди, расстёгивая пуговицы на куртке. Сама Бестия каким-то совершенно непостижимым образом оказалась уже и вовсе без одежды.

Рации синхронно заработали в самый неподходящий момент. «Фурия» просила «Беглеца» ответить и сообщить ситуацию.

— Лиза как всегда не вовремя… — пробурчала Бестия и попросила: — Не отвечай. Потом скажешь, что рацию во время бега обронил в лесу и лишь утром сумел подобрать.

— Да я при всём желании и не смогу ответить. Моя рация где-то там, далеко в ногах под ворохом одежды. Я в этой узкой норе не дотянусь до неё.

— Моя рация тоже где-то примерно там же, не достать… Ух ты, значит, насчёт «до утра» ты не возражаешь? Давай будем считать это компенсацией за то, что ты меня едва не покалечил. А также моим подарком тебе на завтрашний день рождения.

— Уже на сегодняшний. Мои наручные часы недавно пропикали полночь, — поправил я девушку. — Хотя понятия не имею, откуда ты об этом знаешь, Бестия. Я ведь никогда и никому об этом не говорил.

— Значит, считай меня тогда доброй феей, которая знает всё о тебе и твоих желаниях, — рассмеялась в темноте Бестия, прижимаясь к крепкому мужскому телу.

Но обе рации не умолкали, Лиза с интервалом в минуту просила Виктора ответить ей. В голосе девушки всё сильнее слышались растерянность, испуг, боль. Игнорировать эти сообщения я не мог. Нужно было успокоить Лизу, чтобы она не сошла с ума от переживаний.

— Да, плачет, словно брошенный котёнок, — согласилась Бестия, извернулась-таки и взяла рацию.

— Фурия, это Бестия. Беглец жив и укрылся в районе точки полтора-запад. Ответить не может, он обронил рацию вот время боя.

— Поняла тебя, Бестия. Как только небо очистится, вышлю машину.

— Это Константа. Небо уже чистое. Высылаю машину, будет в точке полтора-запад через три минуты.

Рации умолкли. Мы и Бестия замерли.

— Вот и делай потом добро людям… — недовольно прошептала мне на ухо девушка. — Ничего не поделаешь, нужно срочно одеваться.

* * *

Машина примчалась минут через пять, когда мы с Бестией уже ходили по лесу среди воронок и мёртвых тел. Приехал большой трофейный «Лэнд Крузер», который мы захватили после переговоров с Кимрами. За рулём предсказуемо оказался Сергей Воронов, а вот состав пассажиров удивил — приехала Лиза Святова и капитан Колованов. Впервые на моей памяти Лиза покинула территорию Полигона. Увидев меня живым и невредимым, Лиза выскочила из машины, даже позабыв внутри свои костыли. Заметно хромая, быстрой подпрыгивающей походкой девушка поспешила ко мне и повисла на шее, зарыдав от радости. Стоящий рядом капитан недовольно отвернулся и что-то пробурчал, но девушка не стеснялась демонстрировать свою радость.

Колованов включил фонарь и осмотрелся по сторонам, луч света то и дело выхватывал обгорелые тела и обрывки одежды.

— А я-то переживал, что до Полигона никто из врагов не дошёл. Даже думал, что это была учебная тревога или шутка неудачная — заставить ночью шесть десятков обитателей два часа просидеть в укрытиях с оружием, боясь нос высунуть на улицу из-за треугольных кораблей над головой…

— Зато тут совсем не было скучно, — заверила капитана Бестия. — Виктор повёл всю эту толпу за собой через лес. Как его при этом не подстрелили — не понимаю. Еле-еле успели укрыться я и он.

— Ты где мордашку-то поцарапала, рыжая? — весело спросил капитан.

— Наткнулась в темноте на Виктора, когда он в мою сторону летел, не разбирая дороги. Чуть автоматом мне зубы не выбил… — максимально честно ответила девчонка.

Колованов походил с фонарём по лесу, рассматривая обгорелые трупы. Стали постепенно подходить девушки из группы Бестии. Не теряя времени, они стали прочёсывать лес и собирать разбросанное оружие. Помощь им в этом деле оказывали подъехавшие на втором «Лэнд Крузере» девушки из группы Кристины, которые собирались сменить ночных дежурных.

— А вот это, думаю, и был господин Череп, — подозвал издалека меня одноногий капитан.

Я пошёл к лежащему возле кустов трупу с оторванными нижними конечностями. Ещё издалека в свете фонаря заметил множество стреляных гильз и пустую трубу РПГ-27. Подойдя ближе, заметил, что военный даже после смерти сжимал в руках автомат. На погоне полевой форме мертвеца имелись три большие звезды.

— Видишь, парень, не простым солдатом этот боец был, а самым настоящим полковником. Вроде я даже слышал про полковника Виктора Черепа из воинской части в посёлке Кимры. Не думаю, что у них там полковники в три ряда стоят.

Я присел рядом с убитым и вытащил из-под ворота одежды надетую на шею мертвеца цепочку с серебряным медальоном в виде черепа в военном берете. На обратной стороне медальона была выбита надпись: «Черепу от сослуживцев». Да, убитый действительно оказался комендантом восточного побережья Волги.

— Автомат у него хороший, АК-107 с подствольником. Редкая вещь, наши войска почти и не закупали такие, «сотая» серия автоматов только на экспорт шла. Виктор, бери себе. Гораздо кучнее стреляет, чем твой АК-74, а патроны те же самые. Кстати, и шлем у полковника тоже неплохой, «Маска-3-2», если не ошибаюсь.

В этот момент неподалёку послышался испуганный вскрик, а затем ругань и шум борьбы. Схватив автомат Черепа, я бросился на звук. Бестия оседлала какое-то лежащее на земле и пытающееся вырваться тело в армейской форме и изо всех сил лупила по нему кулаками. Сперва я подумал, что Бестия сцепилась с Фурией, так как любая другая девушка Полигона не стала бы связываться с рыжей. Тут же в мозгу промелькнула мысль, что причиной яростной ссоры могло служить лишь то, что Лиза каким-то образом прознала о происходившем в подземном убежище. Но подбежав, с удивлением и облегчением я обнаружил, что Бестия избивает незнакомого юношу, почти ребёнка.

— Вот, задержала врага. Прятался под корягой, случайно заметила в темноте отблеск глаз от фонарика.

Я похвалил рыжую воительницу и направил луч фонаря на незнакомца. Темноволосый паренёк лет четырнадцати лежал на земле, от страха боясь пошевелиться. На нём была армейская форма, а на лице сделанные тёмным кремом маскировочные полосы, как у Шварценеггера в фильме «Коммандо». Похоже, мы обнаружили выжившего при налёте космических охотников. Подошли одноногий капитан и Лиза Святова.

— Едва ли он знает что-то ценное. Зачем нам лишняя обуза? Предлагаю его прямо тут казнить, — сурово сказала Лиза, незаметно подмигивая остальным.

Мальчишка заскулил от страха и ещё сильнее сжался. Капитан зловеще улыбнулся и наклонился над пленником, зыркая единственным глазом:

— Вот что, малец. Ты останешься жить, только если быстро и правильно ответишь на мои вопросы. Готов отвечать?

На мой взгляд, одноногий Сильвер переигрывал, но мальчишка поверил. Испуганный пленник говорил складно, подробно, не упуская никаких деталей. Звали его Максимом и пришёл мальчишка вместе с отрядом Черепа со стороны посёлка Кимры. В отряде полковника находилось примерно сорок — сорок пять человек. Цель ночного задания командир объяснил так: «Наказать зарвавшихся наглецов и отомстить за убитых друзей». Из слов паренька выходило, что Череп врал про отсутствие потерь при артобстреле — в Кимрах имелись и убитые, и раненые. Также Максим рассказал про тяжёлые последствия войны с Дубной. В результате полуторамесячных боёв с соседями в городе осталось очень мало мужчин, способных носить оружие, имелся острый дефицит патронов к стрелковому оружию, практически не осталось медикаментов. Именно поэтому в ополчение стали призывать женщин и подростков, до этого трудившихся на работах по постройке десятикилометрового укреплённого вала на западном берегу Волги.

Рассказал парень и о себе. Максим потерял родителей в первые дни вторжения и попал в отряд подневольных рабочих — целыми сутками вместе с другими гражданскими под охраной солдат трудился сперва на погрузке ящиков с припасами на склады, потом на сборе картошки в полях, потом строил заградительные сооружения. Работа на укреплениях оказалась изнурительно тяжёлой, не все выдерживали, нередкими были попытки побегов. Беглецов отлавливали, в назидание остальным ломали руки и ноги, после чего оставляли умирать в чистом поле под палящим солнцем. От боли, жары и жажды несчастные постепенно сходили с ума, если только полёт треугольного корабля не обрывал их мучения раньше.

А два месяца назад Максима призвали в вооружённое ополчение посёлка Кимры. Сперва мальчишка попал в охрану и сам должен был следить за работающими на стройке несчастными. А потом, оценив способности юркого быстрого паренька, его перевели в разведку — для начала юный разведчик с отрядом дипломатов отправился в пеший поход за пятьдесят километров к посёлку Горицы договариваться о сотрудничестве, а заодно и распространять власть военного совета на деревушки по дороге. Потом были и другие походы — на первые переговоры по разделу сфер влияния с Тверью, на заключение перемирия с Дубной, затем большая разведка на северо-западе.

Максим хорошо ориентировался по карте и неплохо представлял ситуацию на западном берегу Волги. Подконтрольная Кимрам территория простиралась на север почти на сорок километров, где упиралась в зону, подконтрольную военному союзу двух городов Калязин-Кашин. С этими городами у «кимринских» был мир и договор о ненападении. На северо-западе серьёзных соседей не имелось, и граница быстро отодвигалась — всё новые и новые населённые пункты принимали власть военного совета Кимры. Месяц назад неофициально граница влияния проходила по шоссе Тверь-Бежецк, но в последнее время отодвинулась ещё дальше.

Несколько хуже дела обстояли на западе — в Твери закончилась эпоха безвластия, и большой город быстро набирал силу. Военный совет посёлка Кимры старался не ссориться с настолько крупным соседом и строго соблюдал все условия ранее заключенных договоров. Однако имелось опасение, что условия нарушит сама Тверь, желая расширить своё влияние.

Но самой проблемной ситуация оставалась на юго-западе у Дубны — этот город, находящийся в месте крутого поворота Волги, «кимринским» удалось надёжно блокировать с севера — десятикилометровый участок фронта от Волги до Волги был превращён в неприступную преграду. Тут имелись и ряды колючей проволоки, и минные поля, и противотанковые рвы, и бетонные доты. Прорвать такую оборону защитники Дубны не смогли, как ни пытались. Однако установить полную блокаду города тоже не получилось — в Дубне продолжал функционировать автомобильный мост через Волгу, устоявший, несмотря на все артиллерийские обстрелы. Исправно работали также паромные переправы, соединяющие западный берег города с восточным, с которого защитникам Дубны поступало продовольствие, боеприпасы и пополнение.

Защитники Дубны прекрасно осознавали значимость для их города получения снабжения с восточного берега. И потому сконцентрировали на восточном побережье значительные силы, позволившие даже атаковать столицу противника по восточному берегу. Атака оказалась стремительной и кровавой. Объединённой армии Дубны и союзного им Конаково удалось, несмотря на ожесточённое сопротивление «кимринских», практически полностью захватить восточный берег Волги и даже выйти к окраинам восточной части Кимры, прежде чем стороны подписали перемирие. Именно эти ожесточенные бои и наблюдали обитатели Полигона.

С тех пор восточная часть собственного города рассматривалась «кимринскими» как уязвимая, а восточный берег — как опасная потенциально чужая территория. Через реку на запад давно эвакуировали население, а также всё более-менее ценное. Сам мост через Волгу давным-давно заминировали, чтобы обрушить его в случае опасности.

Рассказ пленного многое объяснил мне — и пассивность «кимринских» на восточном берегу, и сожженные деревни с этой стороны Волги. Но даже с учётом относительно слабой подготовки большинства рекрутов, силы противника впечатляли — под ружьё в Кимрах поставили около четырёхсот человек, и ещё около тысячи находились в гражданском резерве. В наличии имелось четыре БТР, много армейских грузовиков, не менее двух десятков единиц артиллерии и миномётов. Единственное что утешало меня — почти вся эта мощь находилась на западном берегу Волги, где сейчас продолжалась активная экспансия и захват ничейных территорий.

— Как ты оказался на восточном берегу? — задал вопрос Сильвер.

Максим объяснил, что несколько дней назад после возвращения из очередного оказавшегося успешным похода, в числе других хорошо зарекомендовавших себя разведчиков, его отправили на восточный берег Волги в штаб полковника Черепа. Сразу по прибытию полковник поручил им изучить состояние заброшенного военного полигона, на котором кто-то поселился. Черепа интересовала численность обитателей, наличие у них тяжёлого вооружения, а также общее состояние Полигона и наличие на складах оружия и боеприпасов. Максим за последние четыре дня уже пять раз ходил к Полигону — сперва в компании других разведчиков, а последние два раза ему доверяли вести разведку самостоятельно. Паренёк трижды перелезал через оба забора, зарисовывал схемы построек и наблюдал за происходящим. Свои наблюдения, которые он сообщил Черепу, мальчишка вкратце пересказал так:

— Живёт около сорока-пятидесяти человек. Ангары стоят пустыми, но боеприпасы у обитателей имеются в большом количестве, так как ежедневно проводятся учебные стрельбы, на которых стрелки совершенно не жалеют патронов. В армии только девушки, которые постоянно тренируются на стадионе и стрельбище под присмотром одноногого моряка в тельняшке. Мужики в это время ремонтируют старые танки.

Всё стало понятным — и достаточная осведомлённость противника о состоянии дел на Полигоне, и пренебрежительное отношение к силам соседей. Про себя же я усмехнулся — решение перегрузить сотни тяжёлых ящиков с оружием и боеприпасами из ненадёжных наземных ангаров в пустующие огромные помещения на третьем уровне подземного бункера вызвало в своё время целый шквал недовольства у многих, особенно у Сильвера. Однако это решение оказалось правильным — сейчас противник не имел никакого представления об огромном арсенале Полигона.

Оставались последние два вопроса, и я задал их лично:

— Расскажи о том, кто управляет Кимрами, а также о том, как осуществляется радиоперехват, после чего можешь быть свободен.

Мальчишка явно обрадовался и успокоился. Он ответил, что посёлком управляет военный совет, в составе которого состояло три полковника. Полковник Святослав Грузный отвечал за юго-западное направление — западный берег Волги и южный фронт. Полковник Семён Белых отвечал за дипломатию и северо-западное направление. Погибший Виктор Череп отвечал за восточное побережье и радиоперехват. Обеспечением города занимался бывший помощник мэра Елена Владимировна Карась. Она формально не состояла в военном совете, однако без одобрения этой женщины ни одна военная операция не начиналась — именно она выделяла людей и ресурсы.

По поводу радиоперехвата Максим знал очень мало. Он лишь смог сказать, что где-то в восточной части города имелось здание городской радиостанции. Именно там работали военные — координировали работу своих групп и записывали все посторонние сообщения. Где именно находилось это здание, мальчишка не знал. А может и знал, но не хотел говорить — всё-таки пойманный разведчик во время допроса постоянно демонстрировал приверженность своей стороне конфликта. Я кивнул Сильверу, тот обратился к мальчишке:

— Можешь быть свободен. Возвращайся к своим, передай им вот этот жетон Черепа.

— Даже не предложите мне работать на вас? — удивился и усмехнулся паренёк. — Меня обычно все пытаются завербовать на переговорах. Думают, что если я маленький, то меня можно купить.

Капитан жёстко опустил на землю зазнавшегося мальчишку:

— Ты нам неинтересен. Как разведчик ты оказался плох, если тебя обнаружили. Как боец ты оказался слишком слаб, раз тебя смогла победить маленькая девчонка.

Парень надулся от обиды. Показалось, что ещё немного, и он разревётся:

— Я с девчонками не дерусь. А эта рыжая накинулась на меня, как бестия!

Все вокруг невольно рассмеялись, что ещё больше задело парня.

— Она и есть Бестия, — пояснил я. — Спросишь у своих радистов, они должны знать её. Заодно подтвердишь, что через два дня истекает срок нашего ультиматума. Мы предлагали Кимрам союз, но в ответ на нас вероломно напали. Теперь мы претендуем на весь восточный берег Волги. Мы нашли других союзников, и у нас достаточно сил для осуществления наших планов. После занятия восточного берега можно будет говорить об условиях мира. И ещё передай, если ещё хоть одна пушка с вашей стороны выстрелит по Полигону, я не пожалею снарядов для 152-миллиметровых гаубиц «Акация», чтобы сровнять Кимры с землёй.