Праздник криптий

Михаил Деревянко, 2016

События «Праздник криптий» происходит на фоне греко-персидской войны в 480-году до нашей эры. Главный герой Аримнест вместе с возлюбленной рабыней Клеорой с ведома полководца Павсания попадает в спартанскую армию, но после победы над персами их всех судят за нарушение ретр Ликурга. В решающий момент Павсаний встает на путь предательства. Это приводит к трагической развязке, что неизбежно в условиях разложения Спарты из-за проникновения в страну богатства и роскоши. Повесть написана на основе реальных событий. Книга входит в исторический цикл книг о древней Спарте. Книга входит в исторический цикл книг о древней Спарте. Цикл состоит из трёх приключенческих повестей: «Первая Одиссея», «Ретры Ликурга», «Праздник криптий».

Глава 2. Дележ добычи

Победителям достались несметные сокровища. Хватило всем: и богам, и воинам, и даже илотам, которым Павсаний поручил собрать все трофеи в одно место, чтобы посчитать их и разделить по заслугам. Немало золота илоты скрыли. Раб потому и раб, что всегда норовит обмануть или предать кого угодно, даже своих хозяев.

В плен попало множество персов, даже повара Мардония. Павсаний велел приготовить им блюда, которыми они почивали своего господина. А повара из Спарты сварили знаменитую черную похлёбку. Вначале победителей угостили персидскими яствами. Восторгу не было предела. Когда же попробовали чёрную похлебку, то все, кроме спартанцев, долго плевались и морщились. И не удивительно. Лаконцы специально придумали такую еду, чтобы приучить себя к такой пище, ежедневно вкушали её на общественных трапезах, пропускать которые не разрешалось, да ещё и нахваливали. Виночерпии внимательно следили за тем, чтобы чёрная похлебка была съедена полностью.

— Как можно находить вкус в этой бурде?! — воскликнул кто-то из афинян.

— Для этого надо быть спартанцем, — ответил Аримнест, с наслаждением поглощая похлебку.

— И что же в них такого особенного?

— Они купаются в реке Эврот.

— И от этого им нравится эта похлёбка?

— Конечно.

— Неужели в Эвроте такая особенная вода?

— Да.

— И чем же?

— Только водой в Эвроте можно смыть пот со спартанца.

— А другой нельзя?

— Нет.

— Почему?

— Потому что, занимаясь, спартанец сгоняет с себя столько пота, что потом съест все что угодно, даже похлебку.

Лишь когда грянул дружный смех, афинянин понял, что его разыграли. Он не растерялся и тут же ответил:

— Теперь я понял, отчего похлёбка такая чёрная.

— И отчего же? — заинтересовались спартанцы.

— Вы просто черпаете воду из Эврота после того, как там помоетесь, и называете это похлёбкой.

Все расхохотались, даже спартанцы. Они привыкли на сисситиях, общественных трапезах, подшучивать друг над другом и не обижались на колкости.

Когда все в полной мере почувствовали разницу, Павсаний воскликнул:

— Теперь вы видите, как глупо поступили персы, когда решили завоевать Элладу. У них было всё, но им почему-то захотелось чёрной похлёбки.

А добычу разделили следующим образом. Прежде всего, десятая часть трофеев была отделена и посвящена верховному богу Зевсу. В его честь отлили медную статую в десять локтей.

Столько же пожертвовали Посейдону, изготовив его статую в семь локтей. В Дельфы, святилище Апполона, помимо многочисленных даров, была отправлена колонна в виде трёхлагой медной змеи.

На колонну был водружен золотой треножник с надписью в честь победы над варварами.

Богам была посвящена почти треть всей добычи. Греки свято верили, что без опеки олимпийцев человек не сможет ничего добиться, и потому самое лучшее без сожаления отдавали верховным покровителям.

После этого победители распределили между собою остальную добычу: персидских наложниц, золото, серебро, прочие ценности и вьючных животных. Каждый получил то, что ему подобало. Павсаний же получил всего вдесятеро больше: женщин, коней, талантов, верблюдов и других ценностей.

Казалось, всё было распределено по справедливости и закону предков. Однако, Павсанию этого показалось мало. Он сумел получить сокровища, намного превосходящее захваченное у персов. Пир в честь победы был в полном разгаре, когда наварх уединился с Аримнестом.

— Вот список пленных персов, — вручил полководец юноше толстый свиток. — Доставишь их в Фивы моему гостеприимцу Ферсандру. Взамен получишь сто повозок золота, который переправишь в Платеи к ещё одному моему другу Левпиду. Все ясно?

Аримнест молча кивнул, но по округлившимся глазам ирена Павсаний понял, что требуются разъяснения.

— Ты удивлен, откуда столько золота?

— Да, — прямодушно ответил юноша.

— Это выкуп, который прислали родственники пленных персов за их освобождение.

— Кому?

— Мне.

— Зачем тебе столько? — вырвалось у Аримнеста.

— Для борьбы с мидянами.

— Они разбиты.

— Ошибаешься. Лев ранен, но не повержен. Артабаз сохранил свое войско. Царь Ксеркс, по-прежнему, силен и могуществен. Его богатства несметны, и тем больше мы заберем у него золота, тем лучше. Зачем тратиться на содержание изнеженных пленных персов, не способных сражаться, если можно получить за них выкуп?

— Да, но это противоречит закону.

Аримнест имел ввиду ретры Ликурга. Легендарный правитель Спарты ещё в восьмом веке до нашей эры вопросил Дельфийского оракула, какие законы ввести в Спарте, и получил такой ответ:

«Воздвигнув храм Зевса Силлании и Афины Силлании, разделив народ на филы и обы, учредив герусию из 30 членов во главе с царями, собирать время от времени народ на апеллу меж Бабиком и Кнакионом для принятия и отклонения твоих предложений; у народа да пребудет власть и сила».

На основе этого пророчества Ликург ввел в Спарте ретры. Постройка храмов знаменовала, что спартанцы должны чтить богов и руководствоваться в своих поступках не личной выгодой, а нравственными принципами. Разделение на филы и оби привело к тому, что все земли были поделены на равные наделы, клеры, между спартанцами. Тем самым устанавливалась материальное равенство. А чтобы окончательно вытравить стремление к роскоши и наживе, ввозить золото в Спарту было запрещёно под страхом смертной казни. Власть переходила к герусии, совету старейшин, состоящего из 28 геронтов, которых выбирал народ, и 2 царей, получавших место по своему происхождению. Народ принимал или отвергал предложения, которые вносили цари, геронты, а позднее и эфоры. Ретры были устными. Одна из них напрямую запрещала иметь в Спарте письменные законы, чтобы ретры воспринимались как обычаи и предания.

Введя ретры, Ликург взял с соотечественников клятву, что они ничего в них не изменят, пока он не вернется в Спарту, отбыл на чужбину, где и скончался.

Однако, клятва предков не смутила Павсания, и он решительно заявил:

— Я предпочитаю нарушить закон на благо Спарты, чем блюсти его ей во вред. Так я поступил, когда взял тебя оруженосцем, так я поступлю и сейчас. Золото будет направлено на то, чтобы Спарта усилила свое могущество и правила миром. Разве не стоит ради столь великой цели пренебречь устаревшим обычаем?

— А другая ретра запрещает ввозить золото в Лаконию, — согласился юноша.

— Вот видишь, как бы мы ни поступили, закон будет нарушен. Поэтому будем действовать так, как считаем правильным.

— Я сделаю всё, как ты велишь, — согласился Аримнест и отправился исполнять приказ Павсания.

Пленных персов везли в повозках, устланных дорогими коврами, и отряд спартанцев во главе с Аримнестом был больше похож на охрану, чем на конвой. Лаконцы с презрением наблюдали, как знатные азиаты прямо в пути ублажали себя винами, яствами и наложницами.

Конец ознакомительного фрагмента.