Лекарь. Второй пояс

Михаил Игнатов, 2021

Сила и талант заставляют тебя искать свой путь, а не идти по проторённому. Ты надеешься перехитрить всех и пройти там, где другие пропали без следа. Но ты забыл, что однажды твоя слабость уже привела тебя к беде, ты забыл, что планы уже срывались и теперь ты в ловушке. На этот раз не один, а со всеми, кто тебе доверился. Вот только и те, кто повесил на тебя цепь, забыли, что за ошибки всегда нужно платить, и не знают, что есть вещи, которых ты не прощаешь. Если только сумеешь обмануть всех, сможешь сорвать цепь, которой даже сила Неба не указ. Главное помнить – безвыходных ситуаций не бывает. Лишь бы цена не оказалась слишком для тебя велика. Впрочем… Все они готовы её заплатить. А ты?

Глава 2

— Так.

В широкой открытой беседке сидел скрюченный и бородатый старикашка. Позади него поднималась из зелени сада красная крыша здания. Я предполагал, что того самого, где жили Саул. Не зря же нас провели через ворота во вторую часть поместья, где обычно жили хозяева. И слуги. Стражники выстроили нас перед этим старикашкой. А он внимательно оглядел и вслух посетовал:

— Так вот, что считает прибытком мой сын Домар: мальчишка, у которого есть только пустые звёзды.

— Отец.

Стражники расступились с пути Домара. Он в несколько шагов оказался внутри беседки рядом со старикашкой, бросил на столик перед ним наши кисеты, склонился к уху. Я сделал себя бесполезным в сражении, но Возвышение полностью со мной. Жаль, что всё равно слышал лишь обрывки фраз:

— Даже если… пустые, то звёздами они… не перестали… взгляни… талант…

— Ты же сказал, он, — жест старикашки не оставлял сомнений, про кого он говорит, — сжёг себе все меридианы.

— Какая им разница?

— Уверен?

— Даже если… то сколько лет… б… растить самим? Я увидел шанс, я… Считаешь, неправ?

Старикашка перевёл взгляд на меня:

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать… господин.

— Четырнадцать. Не могу поверить. Гарой должен был вцепиться в него зубами, уж их-то лекари хороши.

— Да он даже не сумел увидеть его силы. Сожжённый росток. Он даже не нагнулся за ним.

— Зачем… им он?

Домар ухмыльнулся и снова по-птичьи кивнул:

— Пригодится.

Старикашка покачал головой:

— Ты… неправ… когда связался…

— Мне надоело… прозябать…

— Мальчишка!

Я едва удержался от ухмылки. Вроде и не до веселья, минуло полсотни вдохов, как все мы стали слугами. Остальные, правда, всего на два года, в отличие от меня. И всё же мы потеряли свободу. А я уже веселюсь. Но слышать, как Домара с его сединой называют мальчишкой, равняя со мной? Впрочем, если старикашка — отец Домара, то неудивительно. Сколько же лет самому старикашке? Он выглядит даже старше моих стариков, что до сих пор не пришли в себя. Кроме того, у него две трети волос тёмно-красные, густо смешанные с сединой. И вокруг нас Второй пояс. Ему что? Больше сотни лет? Если так, то удивительно, что я для него не младенец.

Старикашка отмахнулся от Домара:

— Твои планы… — вздохнув, ещё раз оглядел нас. — В прибытке у нас две крепких Закалки и два Воина. Но ты впустую выкинул контракты на соплячку, девицу, калеку и двух стариков. Они скопом стоят дешевле, чем один контракт.

Домар едва слышно для меня огрызнулся:

— Ты поставил меня главой, а сам вечно недоволен. На стариках нет контракта.

— Да как бы ты заключил контракты с дохлыми?

Я поспешил вмешаться:

— Господин, со стариками всё в порядке. Я использовал технику, чтобы погрузить их в сон.

Взгляд старикашки придавил меня к земле. Какое у него Возвышение?

— Для чего?

— Они не хотели ехать сюда, а я не хотел оставлять их одних… — стоявший позади стражник ударил меня, и я поспешил добавить, — господин.

— Хороший поступок, кому как не мне, старику, его оценить. Даже жаль, что ты не приживёшься у нас.

— Господин?

— Это Домар радуется, заполучив тебя, но не я, — Сирк покосился на Домара. — Ладно, нам старикам нужно чаще молчать в делах молодых. Что ты ещё умеешь, кроме как усыплять?

— Я служил лекарем у прошлого господина и знаю ещё две лечебных техники. Прикосновение Весны первой звезды. Шесть Лепестков Лотоса первой звезды.

Старикашка понял, что я не собираюсь продолжать, огладил бороду и спросил:

— Это всё?

— Да, господин.

— Отец…

Старикашка вскинул руку, обрывая Домара, приказал мне:

— Я, Сирк Саул, приказываю тебе, слуга, отвечать правду. Какие техники ты знаешь?

— Лезвие, Опора, Покров, Прикосновение Весны, Шесть Лепестков, Сошествие Ночи, — помолчав, я добавил. — Умножение техник.

Если уж я могу лгать, то даже всех моих лечебных техник Саул не получит. Длань Возрождения останется тайной. Если хотят, чтобы я приносил им пользу, пусть дают мне техники.

Старикашка Сирк на этот раз бороду дёрнул:

— Что за безумие? Воин десятой звезды, что знает всего три стоящие техники и при этом обладает Умножением? Всё верно?

— Да, господин.

Я поклонился, но не для того, чтобы показать уважение, а чтобы скрыть нахлынувший страх. Дарсов придурок! Лгать могу только я. Что если Сирк повторит свой вопрос маме или Лейле? Что если Зотар, которому я обещал переход через границу Поясов и свободу, решит выслужиться перед нежданными хозяевами? Достаточно одного его слова, и всё рухнет. Уж он-то точно знает, что я владел многими боевыми техниками и, кажется, даже сам видел, как я использовал Шаги на рынке.

Но Зотар молчал, и я выпрямился, снова встречаясь глазами со старикашкой Сирком. К нему как раз склонился Домар:

— Отец, скорее всего, его только приняли в слуги. Обычный набор, с которого и начинают учить Воинов. А Умножение небось купил, когда решил сбежать во Второй. Так, слуга?

— Так, господин.

— Хорошо, — старикашка Сирк кивнул в подтверждение своих слов. — Пусть ты ничего не знаешь, но Саул щедры. Научим. Выдадим те же техники, что и всем нанятым стражникам. Срок три месяца. Через три месяца отправишься в леса с нашим отрядом.

— Отец, нет!

— Это ещё почему?

— Мне не нужен риск, не с… не с этими.

— Нечего было обещать.

— Отец.

Сирк и Домар уставились друг на друга. Мне в леса хотелось. Родные, привычные, обещающие свободу. Но я не мог. И поэтому опять влез в разговор, хотя явно нужно было молчать:

— Уважаемый господин, я не могу.

Старикашка даже не повернул ко мне головы:

— Вздор.

— Прошлый господин заставил меня заключить контракт. Я не могу использовать боевые техники и оружие.

— Он же умер.

— Это контракт на меня, господин.

— Что?

Теперь на меня глядел и Сирк, и Домар. Домар даже хохотнул:

— Кажется, ты чем-то разгневал Небо, слуга. Или же теперь оно глядит на меня.

Старикашка Сирк зашипел:

— Небу нет до нас дела. Оно смотрит только на Барериса.

— Отец, всё изменится, поверь.

Но старикашка Сирк отмахнулся от его слов, ткнул в меня рукой:

— Твой контракт особый, ты можешь солгать сейчас, но стоит мне спросить прямо…

— Господин, я не лгу. Я не могу сражаться.

— Нахлебник. И сам, и его семейка, — Сирк повернулся к Домару. — А ты решил, что наша семья должна год их кормить и давать кров?

Всё что я позволил себе — на миг сжать зубы. До хруста. Благодетели. Но срок, который отличался от срока контракта, я запомнил, и голос мой звучал спокойно:

— У прошлого господина я занимался тем, что заживлял раны стражников.

— И он дал тебе всего три техники?

— Это лекарь… Господин, я только начал учёбу. Но… моя мама и старшая сестра понимают в травах. Дядя и брат…

Я снова сбился. Говорить о том, что они охотники — безумство. За стенами города Второй пояс, а они Закалки. В голове заметались мысли. Никто не занимается разделкой в лесу. Никто из ватажников. Вряд ли здесь всё сильно отличается.

— Они умеют разделывать мясо, снимать шкуры и ухаживать за животными, — я услышал хеканье дяди Ди, торопливо продолжил. — А дядя Варо знаком со множеством дел, но лучше всего у него выходит печь хлеб.

— Старики?

Они всё так же лежали у наших ног. Ни один из стражников не знал техники, способной отменить действие Сошествия Ночи. К счастью. Острый язык что Марвита, что Леги легко мог раскрыть мою ложь, ведь старики единственные, кто не знал, что я буду говорить во Вратах. Я не думал, что они так уж захотят своими руками убить меня и маму. Но хватит и простой оговорки, тем более что старики очнутся, ничего не понимая. Убрать бы их вообще с чужих глаз подальше.

— Господин, они достаточно потрудились за свою жизнь. Мы позаботимся о них и возьмём на себя всю работу, что вы им назначите.

— Слышал, Домар? — старикашка Сирк ухмылялся. — Жалкий слуга заботится о деде больше, чем ты об отце.

Домар скривился, но ничего не ответил, а вот кто-то из стражников за моей спиной едва слышно кхекнул, словно подавился смешком. И услышал это не только я. Лицо Домара исказилось, взгляд метнулся поверх моей головы, затем опустился на меня:

— Кормить нахлебников? Ты прав. За воротами пусть…

Раздался голос мамы:

— Уважаемый старый господин! Этот старик кузнец, а его жена умеет наносить узоры на металл.

Сирк поднял руку, прерывая Домара, затем провёл по бороде:

— Ты хочешь убедить меня, что жалкая Закалка сумеет работать в нашей кузне?

— Нет, уважаемый старый господин, думаю, что их умений недостаточно, чтобы соответствовать семье Саул. Но прошу о снисхождении. Прошу оставить их с нами. Сын верно сказал: мы сами позаботимся об их пропитании.

Домар заметил:

— Брать всё равно будете из кармана моей семьи. Платы вам не полагается, отработайте сначала стоимость контракта.

Меня привёл в себя скрежет зубов. Моих зубов. Ты что же, Домар, думаешь, что если сейчас вышвырнешь их за ворота, то я не найду способ обмануть контракт и подсыпать вам всем какой-нибудь отравы? Наши глаза встретились, брови Домара чуть изогнулись, а взгляд на миг опустился ниже. Что? Мгновение я пытался понять, что это означало. Ты хочешь, чтобы я просил тебя и был тебе обязан? Хорошо.

Я встал на колени, опустил взгляд в пыль:

— Уважаемый господин, прошу милости для новых слуг семьи Саул. Прошу не разлучать нашу семью и дать нам позаботиться о наших стариках.

Домар удивился:

— Просит всего один?

Через несколько вдохов я услышал шорохи за спиной.

Старикашка Сирк поинтересовался:

— А почему ты ещё стоишь?

Я скосил взгляд. Зотар.

— Я не из этой семьи. Но меня всегда учили уважать старость. Старший, прошу о милости для этой семьи.

Смех старикашки Сирка задребезжал над двором:

— Хм-м. Поднял руки в приветствии идущих. Претендуешь на что-то большее, чем работа в слугах?

— Я привык сражаться, а не лечить. Неужели семья Саул не найдёт места для слуги с оружием, господин?

— Наглый, но в меру. Хорошо, Домар. Этих в левое крыло к остальным долговым. А ты, как тебя?

— Зотар, господин.

— А ты, Зотар, иди за мной.

Через мгновение мне в спину прилетел удар:

— Вставай!

Нас развернули от беседки назад, к воротам, от них направо, на узкие дорожки, обогнув сад по краю. Привели к узким воротам в стене. Внутри левое крыло лишь на первый взгляд выглядело под стать остальной части огромного поместья. Но уже через несколько вдохов стало видна бедность зелени, скудность отделки дорожек и зданий. Вернее здания. Одного, во внутреннем дворе которого мы оказались. Чем дальше шли, тем беднее всё становилось.

Широкие дорожки из тёсаного камня сменились неровными булыжниками, беседки исчезли, густая зелень давно забыла о подрезке. В глубине крыла, куда нас привели, остались лишь узкие каменные тропинки, всё остальное место занимала утоптанная красноватая земля. Зелень исчезла совершенно. Стены давно просили о ремонте и свежей краске. Стражник махнул рукой и двинулся обратно.

Я повторил его жест:

— Идите. Наверное, мы и комнаты должны искать сами. Если стражники и должны были что-то нам рассказать, то явно позабыли.

Мама кивнула. Мимо проковылял с палкой дядя Варо, прошли дядя Ди и Рат, несущие на руках спящих стариков, Лейла, Мара, Ралио. Мама коснулась на миг моей макушки мимолётной лаской. Я смахнул с террасы пыль и мусор, уселся, бездумно оглядывая двор. Не знаю, сколько я так просидел, меня привёл в себя женский крик. Я рванулся Шагом, позабыв об Указах. В глазах снова потемнело, ноги подкосились, и я грохнулся на дощатый пол.

Зарычав, через мгновение вскочил, уже не пользуясь техниками, оказался у дверей. Рванул на себя шершавые створки, врываясь в широкий коридор с проходами на обе стороны. Вдали, слева из-за одной из дверей вылетел дядя Ди, врезался головой в стену. До него я добрался за два вдоха. Коротко оглядел. Жив, но потерял сознание. Вскинул руку, отправляя в него Шесть Лепестков. Через мгновение уже стоял в дверях.

Из моих здесь только мама, Лейла и Мара. Зато чужих четверо. Какие-то серые мятые балахоны с короткими рукавами, коричневые штаны. Один совсем рядом, в центре комнаты. Двое загнали в угол сестёр, один навис над лежащей в углу мамой. От её руки сверкнуло Лезвие, тут же осыпавшееся пылью. Воин. Остальные трое Закалки, знающие как сжать кулак. Даже сейчас для меня они не более, чем лужи с прозрачной водой. Только и могут, что швырнуть дядю Ди. Тот, кто это сделал, ощерился:

— Щенок, пошёл отсюда.

Меня редко так оскорбляли, последний раз на болотах. Цориут. Он плохо умер. Жаль, что я не могу убить этих. Не в первый же день? Кто знает, что здесь положено одному слуге за убийство другого? Особенно новому и бесполезному за старого. Хотя, глядя на их грязные одежды и рожи, сомневаюсь, будто они ценны.

Я запретил себе техники, меч, копьё. Даже Шаги. Мне остались лишь тело, кулаки и ноги. Да, Виликор, всё это бесполезно для настоящего Воина. Но я сейчас непонятно что.

Рядом с первым я оказался в четыре шага. И сломал ему ногу. Когда он заорал, ухватил за руку, которой тот искал опору, чуть напрягся. Сначала хрустнуло плечо, затем пальцы. Новый крик я вбил ему в глотку.

— Ты чего творишь?

Я поднял глаза. Говорил тот, что принял на Покров мамино Лезвие.

— Он ударил моего дядю. Ты тронул мать. Как думаешь, что я сотворю с тобой?

— Ополоумел? Мы шутковали, а ты… Парни, проучите его.

Двое в углу переглянулись, шагнули ко мне, расходясь в стороны.

— Леград!

В комнату ввалился Рат. Я буркнул:

— Не влазь.

Прыгнул к левому, пропустил кулак над собой, ударил в средоточие. Точь-в-точь как бил Бравур: выставив из кулака сустав одного пальца и вбивая его поглубже в мягкое тело. По затылку сначала мазнуло ветром, затем кулаком. Опасности не было. Опора не позволила меня свалить. Сначала я влепил по зубам тому, что согнулся передо мной, пытаясь сделать вдох. Затем обернулся.

Слуга отшатнулся, но я оказался быстрее. Схватил его за горло, сжал покрепче, вминая пальцы в податливую плоть. Спросил:

— Страшно?

Вместо ответа слуга ударил меня кулаком раз-другой, попытался пнуть в пах. Но лишь отбил ногу о Покров. Я переспросил, видя, как он багровеет:

— Страшно? Только что ты был полон сил, а теперь полностью беспомощен. Тебе ведь было приятно запугивать моих сестёр?

Воин, что до этого стоял молча возле мамы, заорал:

— Арнуз! Арнуз!

Вот уж кто точно испугался.

Я приказал:

— Рат. Дверь.

Сжал ещё сильнее. Слуга уже не пытался бить меня, хватал за пальцы, стараясь разжать их, едва хрипя. Глаза на багровом лице безумно вращались. Я шагнул к стене, вбил его тело в стену так, что с балок посыпалась пыль. Перехватил его с шеи за лицо. Вбил в стену ещё раз, оставляя на ней вмятину.

В закрытую дверь ударили, заставив Рата отшатнуться, потребовали:

— Откройте!

Воин заорал, заставив меня отпустить беспамятного слугу и оглянуться:

— Арнуз!

Нечего ему было поворачиваться к маме спиной. На этот раз Лезвие на Покров он принять не успел. Оно распороло бедро, хлынула кровь.

— Ах ты, сука! Ты чего творишь?

Я зло оскалился:

— Ты так ничего и не понял.

Когда я шагнул к нему, Воин отшатнулся назад, но мама тут же пнула его, отшвыривая от себя. Ему пришлось сделать три коротких шага на подгибающейся ноге, чтобы не упасть. Я ударил его по здоровой, заставив рухнуть на колени. Совсем так, как стоял недавно я сам. Сначала я ухватил его за руку и выкрутил, уперевшись коленом в спину. Покров ему не помог. Подождав, когда он закончит орать, я приказал:

— Кланяйся.

— А?

— Кланяйся. Бейся о пол. Проси прощения. Или мне убить тебя?

— Ты сошёл с ума? — я потянулся к его второй руке, и Воин заорал. — Нет!

Принялся кланяться, вскрикивая от боли в сломанной руке. Наконец догадался и ухватил её здоровой, прижимая к груди вывернутые пальцы.

— Почему молча?

В дверь ударили так, что отлетела деревянная щеколда. Рат кинулся в ноги тем, кто попытался вломиться в комнату. А ещё недавно кланяющийся Воин ко мне, пытаясь свалить. Я ударил раз-другой. Мои пинки встретил Покров, Воин завалился набок, пытаясь отползти. Я уже отсчитывал про себя мгновения его защиты, когда меня обдало жаром и тут же снесло в сторону.

Я рухнул рядом с мамой, извернувшись, чтобы не свалиться на неё. Вскочил на ноги. В дверях на полу ещё возились, пытаясь заломать друг друга, Рат и какой-то парень. Я же вглядывался в того, кто отправил в меня что-то вроде Ядра, да ещё так, что я до последнего не ощущал от него угрозы. Крепкий мужчина. Такой же серый балахон и коричневые штаны, как на этих четверых. Но всё очень чистое и новое. Короткие рукава открывали мускулистые руки с тяжёлыми кулаками. Он перешагнул через возню у порога. Воин на полу тут же завизжал:

— Арнуз! Это новички, Арнуз. Они безумные. Они пытались убить нас!

Арнуз поморщился:

— Не ори.

Воин тут же заткнулся, лишь постанывал и баюкал руку. А вот я шагнул вперёд, склонился в поклоне идущих:

— Уважаемый. Всё было не так.

— Удивительно, но я слышу это каждый раз, как что-нибудь случается.

— Прошу простить меня, но эти четверо напали на моего дядю, напугали сестёр и тронули мать. Мог ли я спустить подобное?

— Громкие слова. Жикар наглый и самодовольный гхарк, но меру своих шуток знает. Я вижу лишь, что они тронули твоего, — Арнуз оглянулся в коридор, — дядю.

— Уважаемый, вы хотели, чтобы они завершили свои грязные намерения?

— Это домыслы. Все знают, что пока мы не отдали долг, то принадлежим здешней ветви семьи Саул. Драка — это всегда порча имущества Саул. Не говоря уже… о большем. Здесь, в моем крыле, должен быть порядок и спокойствие, новичок.

— Так следи за своими людьми. Уважаемый.

— Начал ты хорошо, но быстро перешёл на дерзости. Не привык ломать спину?

Я согнулся чуть ниже, снова пытаясь сложить руки в приветствии идущих:

— Не привык, что одни слуги нападают на других. Словно здесь логово разбойников.

Арнуз покосился на лежащих:

— Ты почти угадал. Думаешь так много желающих лить кровь на долговой контракт в такой дыре? Должники, пьяницы, отчаявшиеся, но не желающие упасть в Первый пояс… Встречаются и разбойники.

— Я всегда был честным слугой. У нас долговые слуги служили только городу, не семьям. Так ты говоришь, что произошедшее — это шутка?

Не дождавшись ответа, я выпрямился, глядя в глаза Арнузу. Он огладил подбородок, негромко приказал:

— Хватит там.

Рат ещё пытался что-то там изобразить, но противник с руганью откинул его от себя. Поднялся, зыркнув на Рата и принялся оправлять одежду. Арнуз ещё раз оглядел меня, маму и сестёр, спросил:

— Вы кто и откуда такие наивные здесь взялись? Караван был вчера.

— Уважаемый, мы пришли из Первого.

Мои слова заставили парня, пришедшего с Арнузом, вскинуть взгляд, даже побитые стали стонать тише.

— Мастер избавился от вас? — Арнуз усмехнулся, сделал странный жест, словно пытался огладить бороду, но ухватил лишь воздух. — Интересно, к чему он вообще вас сюда тащил, вряд ли Саул заплатили ему много.

Помолчав, я всё же через силу улыбнулся:

— Я и есть тот, кто притащил нас всех из Первого.

Постанывающий Воин захрипел, дёрнулся, чтобы отползти и замер. Арнуз покачал головой:

— И при этом четыре глупца живы? Я не вижу перед собой Мастера.

— Я не Мастер. Десятая звезда Воина, что прикоснулся к этапу Мастера. Слышал про Умножение техник?

— Это слишком хорошо, чтобы заключать с вами контракты даже обычных слуг, а вы в крыле долговых. Мне кажется, ты лжёшь.

— Мне достались запасы одной старой семьи. Те, что они хранили на чёрный день. Хозяева погибли, а я стал тем наследником, которому досталось всё. Кое-что и вовсе не имело цены в нашем Поясе.

— Зелье прямиком из атанора Древних? — Арнуз хохотнул, но затем смех оборвался, а лицо его вытянулось. — Погоди, ты что и впрямь перешёл через Врата? — тут же он вскинул руки под мигание взбесившихся контрактов. — Молчи! Ни слова. Я этого не слышал, так… забавная байка. Мне не так много осталось от срока контракта и не нужны проблемы. Лучше быть глухим, верно?

Я не сразу понял, что последнее он произнёс не для себя, а для тех, кого я побил, и для парня, который всё ещё стоял у дверей.

— Ничё не слышал. Я тоже. Да брешет небось, тошно слушать.

Я же хмыкнул:

— Не знаю, уважаемый.

— В долговые слуги идут те, кому некуда податься. Ты, верно, из таких? — Арнуз помолчал и, не дождавшись от меня ответа, снова с нажимом спросил. — Из таких же?

— Верно.

— Ну, а раз так… Не хочешь называть меня старшим?

— Пусть я недолго побыл свободным идущим, — Арнуз скривился при этих словах, но я всё равно закончил так, как и хотел, — но к этому быстро привык. У меня десятая звезда, а у тебя?

Не хватало мне и здесь сгибаться. Да, дарсова цепочка, которую накинул на меня дарсов Кирт. Или не он? У него же были заняты руки. Значит второй, имя которого я тоже узнаю. Нет, чего это я. Кирт. Ведь к тому моменту он убрал руки. Тварь. Не будь цепочки, и я бы не сдерживался, чтобы обеспечить безопасность семьи. В Гряде я всех делал свободными от Указов? Здесь бы все стали моими слугами. И Домар с Сирком не избежали бы этой участи. Через день-два, три я сумел бы подчинить себе их контракты и Указы.

Арнуз хмыкнул:

— А ты упрямый. Из какой бы дыры не вылез. Конечно нет. Кто станет держать такого сильного Воина в слугах? Они — основа силы семей. Те, кто может в один момент понять стихию и стать Мастером. Но, похоже, с тобой это не так.

Я лишь криво улыбался, слушая всё это. Арнуз замолчал, затем снова ухватился за подбородок, спросил:

— Ты рассказал мне это, потому как думаешь, ранг спасёт тебя от наказания?

— А на мне есть вина?

— Порча имущества, — жест Арнуза был красноречив.

— Я думал, мы хоть и слуги, но люди.

— Не играй словами.

— Я всё же лекарь, могу их подлечить.

— И сломанную ногу с руками тоже?

Поджав губы, я признал:

— Это нет, — тут же предложил. — За пару дней?

— Бессмысленно. Мне всё равно придётся просить зелья у господина Симара. И он тут же спросит, наказаны ли виновные?

— Я вижу, — повёл рукой, — что все виновные «наказаны», уважаемый.

— За шутку они наказаны чересчур сурово.

— Не знаю, что у вас тут за обычаи, уважаемый Арнуз, но если они попробуют ещё раз так пошутить, то я оторву им головы.

— Разве в твоём контракте нет слов о сохранности имущества?

— Не пытайся убедить меня в такой глупости. Они люди, пусть и глупые.

Арнуз усмехнулся, спросил:

— Жикар, ты слышал?

Воин, которого я заставил кланяться, выдавил через зубы:

— Слышал.

— А понял?

— Понял.

Арнуз засмеялся, повернулся к нему:

— Да тебе, видно, новичок разум отбил? Или ты после побоев десятую звезду открыл? Вместо чудодейственного зелья отхватил чудодейственных пинков? Точно хватило до десятой звезды?

Жикар побледнел, хотя я думал, что дальше некуда, торопливо закивал:

— Понял, уважаемый Арнуз, понял, уважаемый Арнуз.

Арнуз повернулся ко мне, негромко сказал:

— Извини.

В два шага Арнуз добрался до Жикара, хрустнула вторая рука. Жикар завопил. Дождавшись, когда вой стихнет, Арнуз наклонился к нему ближе:

— Ты понял, за что?

— Понял, старший.

— За что?

— За мои шутки.

— Ещё раз решишь, что новичков должен встречать ты и… Помнишь Проныру?

Жикар заскрёб пятками по полу, пытаясь уползти, и окровавленная нога ему не мешала:

— Я понял, старший, понял!

— Надеюсь.

Арнуз отвернулся от лежащего, улыбнулся, словно ничего не произошло и вздохнул:

— Ну вот, все нарушители наказаны…. Кроме одного.

Я молчал, глядя в ответ. Арнуз развёл руками:

— Какое бы у тебя ни было Возвышение, но я старший над слугами, а ты лишь новичок здесь. И господин Симар не пришёл, чтобы снять с меня старшинство и отдать его тебе.

Несколько мгновений я продолжал глядеть в глаза Арнуза, затем кивнул и, подняв руку, сжал перед собой кулак:

— Как скажете, старший над слугами. Готов принять наказание.

Арнуз хмыкнул и вышел из комнаты:

— Пошли.

Прежде чем сделать хоть шаг следом, я повернулся к Воину Жикару, несколько мгновений вглядывался в его глаза, а затем громко сообщил:

— Хуже всего для вас парни то, что я лекарь, и если не сегодня, то в следующий раз вы попадёте ко мне. Знаете, стоит добавить одну безобидную травку в зелья, как боль от ран становится в пять раз сильнее. Я видел, как после такой алхимии бились от боли так, что ещё раз ломали себе кости. И длилось это почти сутки.

Если они действительно не хотели довести дело до конца, а решили поиздеваться над новичками, пока никто не видит, то хоть немного мозгов у них должно оставаться. В крайнем случае у мамы тоже припрятан кисет. Жаль я сейчас не могу избавиться от своего. Идти с такой вещью на наказание — не лучшее решение.

Сойдя со ступеней, Арнуз негромко сообщил:

— Глупая угроза.

Я промолчал. На полпути между входом в крыло слуг и комнатами долговых слуг Арнуз развернулся ко мне:

— Оглянись. Видишь?

Отсюда разница двух половин двора смотрелась ещё разительней. Словно граница. Арнуз повёл рукой:

— Там живут слуги, которые служат Саул за деньги. Слуги семьи. Они считаются старше нас, долговых, что должны трудом вернуть семье Саул потраченное на нас. Бывает так, что те слуги спихивают на нас ещё и свою работу. Имеют право. Так что новичкам я советую не заходить за эту границу и вообще не попадаться на глаза господских слуг.

— Будем считать, что я этого не слышал. Мой контракт говорит только о приказах членов семьи Саул, а не их слуг.

— Как знаешь. Без разрешения не выходить за пределы крыла слуг. Стражники имеют право наказать нас, если заметят за воротами в вечернее, а тем более ночное время. Это ясно?

— Ясно.

— Хорошо. Теперь поговорим о нас с тобой… — помолчав, Арнуз словно невзначай огляделся. А я подумал, что эта граница неплохо подходит для разговоров с глазу на глаз. — Для начала, как тебя зовут?

— Леград, уважаемый.

— Давай проясним, Леград. Даже если ты действительно пиковый Воин, то долговые контракты уравняли нас. Ты слуга и я слуга семьи Саул.

Контракт над головой Арнуза налился сиянием, его символы мигнули, напомнив мне, что тысячи людей годами живут с Указами и даже умеют им сопротивляться. А Арнуз, выходит, не считает себя слугой Саул или как-то иначе искажает для себя смысл своих же слов. А мне и нужно не так много исказить, чтобы освободиться. Пора учиться. Заметив, как прищурился Арнуз, понял, что он принял усмешку на свой счёт. Поспешил успокоить:

— Я всё понимаю. Здесь ты старший.

— И мне совсем не нужны проблемы.

— Главное, никто не должен трогать мою семью. И ты забудешь о моём существовании.

Арнуз засмеялся:

— В этом я сомневаюсь, — и пошел дальше, уже за воротами крыла слуг, коротко приказал. — Жди здесь.

Глядя ему вслед, я размышлял над тем, каким будет наказание. Сколько плетей мне назначит этот их Симар. Беспокоило не количество, а кисет старейшины, который пришит ниже колена. Тот кисет, в котором и лежали все мои сокровища: меч, молот, алхимия, ядра. Конечно, с меня сдерут халат, а не штаны. Но я опасался, что неосторожный удар порвёт штанину, показав всем кисет.

В нём даже спрятан жетон шэна, который я так удачно решил снять перед переходом. Больше опасался, что выдам себя, как Страж. Но вышло удачно. Ведь накидывая на меня эту цепочку, стражники увидели голую шею. Ни маме, ни даже Зотару не досталось такой штуки, и я пока не понимал, в чём же между нами разница. В сроке контракта. А в чём ещё? Что должна делать эта цепочка? Не знали же они о том, что я мастер Указов?

Но сейчас не время и не место для поиска ответов: пусть я не мог влиять на контракты и Указы, но продолжал их видеть. Слева за стеной стоят два стражника, скорее всего они присматривают за мной. Поэтому я опустил плечи и сгорбился. Как раз за несколько вдохов до того, как заметил контракты Арнуза.

С ним пришёл стражник, на груди которого красовался вышитый толстой нитью щит, и три слуги, которые отличались от Арнуза своей одеждой. У них и серая ткань не напоминала мешковину и штаны оказались такими же серыми, а не коричневыми, как у него. Одеты похоже на Симара или Сирка. Кроме одной детали: поверх курток на них оказались надеты чёрные безрукавки. Удобно. С одного взгляда видишь, кто перед тобой: господин, слуга или должник семьи.

Стражник без слов ухватил меня за воротник и потащил следом за собой. Как будто я пришёл сюда не сам и не смиренно ждал его прихода. Смешно. Меня привели куда-то на задворки, где, сложив руки за спиной, нас ждал мужчина. Средних лет, возраста мамы. Гладковыбритое лицо, светлые волосы с синими прядями. Серый халат, вышитый чёрной нитью. Меня швырнули к его ногам.

— Я Симар Саул, — я скривился, пользуясь тем, что никто не видит моего лица. Ещё один Саул. Сколько их здесь есть? — А ты жалкое отребье. Не пробыл в поместье и половины дня, а уже принёс проблем и убытков. Отец прав, в этот раз транжира Домар притащил в семью настоящие отбросы. Даже не знаю, что он придумал на этот раз.

На миг вскинув голову, я тут же опомнился и вновь отвёл взгляд с лица Симара в землю. Не хватало ещё, чтобы почувствовал мою ненависть. Кто знает, каково его Возвышение, и насколько он хорош в боевой медитации. Пока я могу судить только по прядям волос. Хорошо, если он Воин всего пятой звезды, но сейчас в игре слишком многое на кону, и мои кости выпали единицами.

— Отребье, — Симар пихнул меня сапогом в плечо. — Я не успел даже переодеться к обеду, а от тебя уже проблемы. Несправедливо.

Поняв, что его молчание — это ожидание моего ответа, я поднялся на колени, склонил голову:

— Господин, я случайно повздорил со слугами. Больше такого не повторится.

— Когда отец сказал мне, что от вас будут одни проблемы, я посмеялся. Смех ещё не стих за столом, как сообщили о тебе. Ты выставил меня дураком перед отцом. Перед братом!

Я молчал, пряча лицо и готовясь к наказанию. Давным-давно прошли те времена, когда я вздрагивал при звуке плети. Так же давно, как моя слабость. Теперь мне опять нужно смириться с тем, что меня кто-то может наказать. Но и к этому я готовился, снося грубость харчевника-Закалки в придорожном трактире и заставляя Рата кланяться вместе с собой вонючему стражнику. Не знал только, что всё зайдёт так далеко. Мне и нужно-то всего несколько сотен вдохов уединения, и я найду способ разобраться с вашей цепочкой…

— К столбу его!

Я успел усмехнуться земле, прежде чем меня вздёрнули на ноги. В Школе обходились без таких глупостей, пользуясь техникой для обездвиживания. Хотел бы я поглядеть, как Воины попытались бы использовать на мне Длань Ордена. Хотя здесь наверняка у этой техники другое название.

Столб оказался недалеко, за углом. Напоследок меня пихнули в спину, явно чтобы я свалился. Но мои Указы забрали у меня техники и оружие, а не ловкость и силу. Я остановился в шаге от старого чёрного столба. Оглядел его, ища верёвки или кандалы. Ничего нет. А вот сам столб странный. Слишком свежо выглядит. Ровная полированная поверхность: в него вложено немало труда.

— Эй, как тебя там, повернись.

Арнуз подсказал:

— Этого слугу зовут Леград, господин.

— Да плевать. Эй!

Симар смолк на миг, потому что я всё же обернулся, тут же едва слышно буркнул:

— Тупое ничтожество.

Через мгновение Симар медленно поднял перед собой руку. Ладонью вниз. Я, и в самом деле ожидавший Длань, тихо выдохнул сквозь зубы. Тварь. Видимо, он всё же не пятой звезды, раз надеется сковать меня. Сам я медленно поднял руку, нащупывая пояс и готовясь снять халат. Повёл глазами справа налево. От Симара к Арнузу, затем к стражникам, над которыми висели контракты. Где эта дарсова плеть и кто будет меня наказывать?

Под ногами вспыхнуло, меня обдало жаром, и я тут же толкнул энергию в Рывок.

А затем на меня рухнула боль. Когда я снова начал видеть, то понял, что лежу на грязных, давно неметённых камнях. Прямо перед моим лицом на них горела красная линия. Она чуть заметно пульсировала, меняя яркость, то и дело закрываемая алыми пятнами, которые плыли перед глазами. Одновременно с волнами боли, которые накатывали на меня. Боль от Указа, который наказал меня за использование техники, та, что пронзила мне голову, уже исчезла. Осталась та, которая охватила меня целиком, пробралась под халат, в сапоги, под волосы. Словно я свалился в огромный чан с кипятком или с меня содрали кожу, пока я валялся. Целиком. С головы до ног. В ушах гулко стучало, перемежаясь каким-то хрипом.

Я вывернул руку, вызвав новую волну боли. Подтащил её к лицу, рядом с горящей линией. Целая. Кожа на месте. Крови нет, только алые пятна теперь наплывают и на руку. А ещё она дрожит, словно я глубокий старик, который уже готовится к смерти.

Опёрся на руку. Больно. Будто и впрямь голое мясо. Попытался подняться, ощущая, как одежда впивается в тело, причиняя новую боль и уменьшая другую. Оказывается, лежать на камнях это очень больно.

С трудом, но сумел сесть на колени. Теперь главная боль стекла вниз, к ним. Твёрдый камень двора впивался в тело через одежду, вонзался в меня. Казалось, вот-вот из-под меня должна потечь кровь из раздираемых камнем ран. Но это всё обман. Я внутри формации и столб — её центр. Огромный Флаг. Вот почему он так странно выглядел. Гул в ушах стих, и я вдруг понял, что хрип это мои то ли вдохи, то ли стоны.

Сцепил зубы. Не помогло. Закусил губу и даже не почувствовал боли. Сильнее. Ничего. Только что-то потекло по подбородку, заставляя гореть кожу огнём.

— Какое наглое ничтожество.

Слова я едва разобрал, мгновение пытался понять, кто это сказал, а затем на меня что-то рухнуло. Вбило обратно в камни, прижало к ним, не давая пошевелиться. Кажется, я снова потерял сознание от боли, очнулся от того, что мне нечем было дышать. Недавно я старался сдержать свои стоны, а теперь сражался за простой вдох. Кто-то давил на спину с такой силой, что грудь словно расплющило, выбило из меня воздух. Всей моей силы Воина и Мастера не хватало на то, чтобы втянуть в себя хоть глоток воздуха.

За мгновение я представил обращение к Небу. Вжатый щекой в камень, я не мог его видеть, но уверен, что оно появилось на своём месте. Только энергию в него не толкнул. Если создать обращение техники силы вышло само собой, то затем очнулся разум. Если я сейчас ещё раз потеряю сознание, то умру.

Впился пальцами в камень. Толкнулся от него, пытаясь приподняться хоть на волос. Дать груди хоть немного свободы для вдоха. Я позабыл о боли от «содранной» кожи, от камня, что «вонзался» в тело. Алые пятна перед глазами начали бледнеть, стало темней.

Ну же. Хоть чуть воздуха…

Через мгновение на саднящую кожу обрушилась ледяная волна, хлынула в рот, в горло. Я закашлялся, выплюнул её. Забарахтался, открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Надо мной с ведром стоял стражник. Встретив мой взгляд, ухмыльнулся и шагнул в сторону.

Теперь я понял, что он облил меня водой. И это хорошо, потому что хоть немного успокоило горящую кожу. Правда, последнее, что я помнил до воды: я лежал на животе, пытаясь сделать хотя бы один вдох. А сейчас на спине.

Вместо стражника надо мной появился Арнуз. Негромко спросил:

— Встать можешь?

— Не знаю.

— Давай выясним.

Арнуз протянул руку. Подумав, я вцепился в неё. Мои пальцы всё ещё дрожали. Стоя, сумел оглядеться. Исчезли линии на камнях, стражники и Симар. На месте оставался только столб и грязная лужа воды у его подножия. И ни следа крови, которой мне казалось, я истекал из сотен ран от каменных лезвий.

— Что это было?

Голос хрипел, точь-в-точь как я слышал, пока барахтался на камнях.

— Первый раз столкнулся?

— Глупый вопрос.

— Откуда мне знать, как наказывают слуг в… Там, откуда ты пришёл.

— Плетями, — мелькнули воспоминания из баек Гунира. — Деньгами, голодом, мечом.

— Ясно, — Арнуз закинул мою руку себе на шею и повел, помогая идти. Каждый новый шаг давался мне всё легче. — Саул не какие-то там слабаки. Семья владеет землями. Пусть здешняя ветвь семьи, — Арнуз огляделся, ради этого даже остановившись, — гонимая, но денег они на лесах поднимают немало. С чего бы им опускаться до голода или плетей? Это Столб Наказания. Хочешь совет?

— Нет.

Арнуз негромко засмеялся:

— И всё же слушай. В следующий раз делай всё наоборот. Не нужно показывать, как ты силён. Не сдерживай крика и моли о пощаде. Симар это любит.

— Поглядим.

— Как знаешь, Леград. Сегодня тебе достались две печати. Однажды при мне на этом Столбе казнили слугу, который тоже был о себе высокого мнения. Крепкий Воин седьмой звезды выдержал всего три печати. Если сдохнешь, то кто останется с твоими родными?

— Спасибо за заботу.

— Торопишься, парень. Господин Симар на твою семью заданий надавал…

Я упрямо мотнул головой, отстранился от поддержки Арнуза:

— Поглядим. Расскажи, кто кому здесь приходится. Как зовут главного? Это он стоял последним среди старших, когда мы перешли Врата? Он ещё отдал приказ Домару, а тот назвал его дядей в ответ, хотя их возраст одинаков.

— А, понял. Там ты видел господина Аймара. Младший сын третьего брата главы всей семьи Саул. Ему принадлежит Ясень, хотя всем здесь заправлял сначала господин Сирк, а теперь господин Домар. А господина Аймара и не видать, он, как и все остальные старшие фракций, бывает здесь лишь два дня в месяц, когда приходит время открывать Врата.

— Остальные старшие — это те, кого я видел после Врат? Лир Гарой и прочие?

— Да. Они. В остальное время они живут в Двух Холмах.

Мы уже вошли в крыло слуг, Арнуз опять словно невзначай огляделся и только потом продолжил:

— Это город в двух днях езды. А здесь у нас старший Домар, как я и сказал. По возрасту Домар и Аймар и впрямь равны. Но Домар принадлежит к другой ветви семьи. Его дед — второй брат нынешнего главы семьи. Домар, как бы должен считаться равным Аймару, но говорят Сирка выперли из Парчовых Небес, и теперь они сидят здесь безвылазно.

— Сирк отец Домара и Симара?

— Да. Старший сын второго брата нынешнего главы семьи Барериса.

Голова и так ещё кружилась после наказания, поэтому все эти сплетения родственников с трудом в ней укладывались. В Ордене было гораздо проще. А ведь здесь тоже наверняка старики отошли от постов, но всё ещё способны вмешиваться в дела семьи.

— Стой.

Я послушно остановился. Мы не дошли до входа к себе шагов двадцать.

Арнуз обошёл вокруг меня, оправляя мне одежду, остановился спиной к зелёной части двора:

— Вернёмся к началу нашего разговора. Каждая провинность долговых слуг — это наказание и мне. Кто в здравом уме будет получать чужие тумаки?

— Тот, кто полил кровью долговой контракт?

— Уел. Но ты ведь умный? Ты меня понял?

— Да, понял, Арнуз. Если мою семью не будут трогать, то от меня не будет никаких проблем.

— Договорились. И меньше болтайте.

Я молча пошёл дальше. Хотя на мне не осталось ни следа наказания, кроме грязной и мокрой одежды, тело помнило о нём: то и дело пробивала дрожь, да и сам я порой делал вдох глубже обычного. Когда до террасы оставалось с десяток шагов, я сморщился. И вовсе не от боли. Стал слышен недовольный голос, который я сразу же узнал. Старики очнулись. Какого дарса я взял их с собой? Нужно было оставить с Золаком. За два-три месяца они бы вполне освоились в Ясене. Да и у Мириота разум всегда был сильнее, чем эмоции.

Хотя и он часто ошибался. Как он кричал на улице? «Да кто бы тебе позволил умереть?» Наверняка намекал на Клатира. Да только ошибался. Тот и намёком не обещал, что будет за мной присматривать здесь, во Втором. Иначе как бы я оказался в такой заднице? Когда дело не касалось самого Мириота, то он всё хорошо продумывал. Но стоило чему-то коснуться его… как случилось с Риквилом и Таори… Ладно. Он не сумел признать свои ошибки, а я сумею это сделать.

Поэтому в комнату я шагнул, не опуская глаз.

— Сопляк, ты куда нас уволок на старости лет?

— В благословенные земли предков, как того хотел отец.

— Чего ты мелешь?

— Не знаю только, жили ли они когда-нибудь во Втором или нет. Может твои деды, — я едва привычно не сказал «старик», но… сейчас не лучшее время для склок, — Марвит, что-то рассказывали об этом?

Старик несколько мгновений лишь беззвучно открывал и закрывал рот, всё же сумел ответить:

— Нашёл время россказни стариков вспоминать.

Мама подначила:

— Чем ещё деду с внучками заниматься?

Марвит тут же вскинулся:

— Ты, ещё!..

Это оказался… непростой разговор. Я рад, что мама поддержала меня и забрала часть негодования старика на себя. Как и в гостинице Ясеня, наши комнаты теперь рядом. Ничуть не напоминают клетушки Квартала Чужих Имён, но и на наш дом в Гряде, конечно, не похожи. Не знаю, как у обычных слуг, а эта часть крыла выглядела недостроенной. Словно возвели внешние стены, поделили перегородками на комнаты, а на остальное не хватило досок. Остальное — это кровати, столы. Потолок. Лежали мы вдоль стен на ворохах какого-то тряпья, которое выдал Арнуз. Хорошо ещё, что чистого. И я отчётливо видел балки крыши. При желании можно перелезть через стены в любую комнату.

Это и хорошо, ведь и слышимость отличная, особенно с моим слухом, и плохо. И не только потому, что в комнатах не закрыться по-настоящему, попробуй оградиться дверью от Воина, но и потому, что я слышу то, что многие предпочли бы скрыть от посторонних ушей.

Жаль, разговаривали так долго, что Лейла заснула раньше, чем старики и дяди разошлись. Сразу я не сообразил, но теперь, остыв и от драки, и от столба, у меня появились к ней вопросы. Для начала разве всё, что произошло сегодня, так интересно, что Небо не предупредило её? Одно дело — вопросы каких-то посторонних людей, а другое — судьба той, которая может тебя слышать. Если бы я знал, к чему приведёт мой план, то немедленно бы отказался от него.

Странно выходило. Когда я перешёл границу Нулевого и Первого, то изо всех сил старался показать, насколько силён. Занял место Тогрима, сошёлся в драке с Виликор, учил своих друзей, да и сам жадно впитывал в себя всё новое. Разве что немного смухлевал со своим Возвышением. Но только чтобы не вызывать вопросов слишком быстрым ростом и скрыть момент, когда применил возвышалку. Всё равно экзамен и проверка Возвышения всё бы расставила по своим местам.

Границу Первого и Второго я перешёл совсем по-другому. Слабым, никчёмным, загубившим все свои будущие достижения ради цели в десятую звезду. И, похоже, оказался достаточно убедителен, чтобы даже видевшие сотни перешедших, отвернулись от меня. Ну, или сумел отвратить от себя одного, самого важного. Кто знает, не скажи Лир, что не желает видеть на мне герба, не взяли бы меня к себе другие?

Важно то, что итог один. Самого сильного победила сначала Виликор, показав, как высоки бывают горы, а затем подкупленный экзаменатор. Самого слабого тут же поспешили прихватить проныры Саул. Золак ни словом не обмолвился, что перешедших закабалят, да и обмолвкам Арнуза стоит верить. Саул явно пошли против правил.

Ещё вопрос: зачем они это сделали? У всех, кто сейчас спит в этой части крыла слуг, двухлетние контракты. Всё это время слуги трудятся на благо Саул, получая взамен только кров, стол и одежду. Ну и лечение при нужде. Лишь у меня пятилетний контракт. Неплохо бы утром сравнить текст моего и маминого. Сделал бы это сейчас, но проклятая цепочка не даёт мне коснуться их, влить в них свой дух и превратить их символы в читаемые.

Ясно одно. Нет уверенности, что через пять лет Домар с улыбкой скажет: «Свободен» и отпустит из поместья. И согласиться со старикашкой Сирком я не мог. Там ведь нужно было бы показывать свои успехи с техниками. Да он, скорее всего, и не говорил это взаправду. Думаю, лишь поддевал сына, почти так же, как я в Первом поддевал старика Марвита.

Пусть я несколько мгновений считал, что в лесу лучше и больше шансов на свободу. Что мне она без родных? И мало ли мне свободы сейчас, ночью? Делай что хочешь, только соседей не разбуди. Хотя я и могу сейчас не так много. Мне остались лишь Формы да лечебные техники, всё же я не пожалел энергии для своих Указов, да ещё и запутал их сверх меры. Арнуз сказал, что завтра я, мама и Мара отправятся к лекарю семьи, чтобы он оценил, сумеем ли мы ему пригодиться. Насчёт этого я не волновался. У мамы стихия Дерева и две хорошие техники, я в сравнении с ней смотрюсь гораздо хуже, потому что всё то, что было написано в купленных через Ирама трактатах, ей было интересно. В отличие от меня. У Мары опыт алхимии. Пусть и травы, и уровень Второго совсем другие, но она сумеет себя показать, потому что тоже внимательно читала всё, что я купил. А я? Придумаю.

Тут лучше бы попробовать пристроить к лекарю Лейлу. Сколько она уже умеет? У горшечника учеником была, у стеклодува. Теперь вот к лекарю бы её пристроить. Хотя бы как помощником Мары с травами. Я ведь не обманул Сирка, уж кому, как не Лейле перебирать травы и выискивать среди них хорошие. Говорящей с Небом, Воину, которого сегодня отшвырнула в угол простая Закалка.

Этот вопрос меня сейчас глодал сильнее всего. Что? Она знала, что всё это лишь проверка новичков, попытка их унизить и поставить на место? Даже я этого не понял, а ведь за моей спиной и Школа и лагеря ватажников. Да и откуда ей, мелкой девчонке знать, где граница шутки? Ведь их и впрямь могли тронуть.

Как у меня нет веры Домару с его враньём о пяти годах. Сирк сам проговорился о годе. Значит, у меня есть всего шесть месяцев, чтобы решить проблему с моими Указами.

Вспомнив утро, я едва сдержался от ругательства. Дарсовы сволочи. Как они красиво рассказывали, что наши контракты стоят дороже, чем кормёжка и кров. Кто просил их об этих контрактах?! Благодетели. Брехливые твари! Одни кисеты, что Домар швырнул на стол, стоили дороже. Не считая того добра, что лежало в моём.

Осознав, что сжимаю кулаки так сильно, что уже ощущаю боль, постарался успокоиться. Достаточно того, что я отплачу им за это. Я ведь готовился к тому, что могу потерять кисеты, готовился к худшему. Правда, действительность превзошла всё, что я только мог придумать. Как падение вниз по Поясам это законы империи для низкого Возвышения, так и подъём наверх — это закон Империи. Достаточно вспомнить судьбу тех фракций, которые не могли обеспечить переходы через Врата, чтобы понять это.

Поэтому у меня есть несколько путей, по которым я могу идти. Самый простой — продолжить жизнь долгового слуги. Принять произошедшее. Спокойно провести несколько месяцев, разбираясь с Указами и цепью на шее. Мне не привыкать носить воду или камни. Во многом я не обманывал Арнуза. Если они меня доведут, то я сумею оторвать голову любому из слуг и это будет благом для семьи Саул. Очищу их от грязи. Но… это, конечно, самый крайний случай.

Второй путь… Признаться в том, что я не сожжённый росток, как красиво меня обозвал Домар, а талант. Вокруг меня Второй пояс. Должны же быть у них не только формации наказания, но и формации испытания, такие же, как я прошёл в Миражном. Тогда, Саул окажется в огромном выигрыше, обманув Гарой, получив талант, который они хотели бы прибрать к рукам. Честная десятка в четырнадцать. Вот уж точно, Небо глядело на них! Умолчать, что последние звёзды я получил, раз за разом используя Круговорот. Я всё же наделся, что Каори достаточно хорошо подлатала меня в Миражном, а там, возможно, я проберусь в ещё один город Древних и сумею исправить то, что повредил в меридианах. Намекнуть Сирку, что я готов простить унижения, которые перенёс. Потребовать чего-нибудь, что они готовы отдать. Хотелось бы Симара к столбу наказания, но я должен осознавать границы допустимого. Денег, зелий или техник. Чтобы они решили, будто выплатили виру, и я действительно забыл случившееся.

Этот путь хорош. Действительно жаль, что я успел получить наказание. Они могут решить, что я затаил злобу и не поверить мне. Могут и не суметь проверить меня. Если бы формации испытания были доступны, то тот же Гарой просто проверил бы меня сразу после Врат, а не выслушивал мои россказни. В Первом у фракций Пояса не было формаций испытания. Я знаю это точно. Даже в Академии не было. Кто сказал, что они должны быть во Втором? Что если эта возможность сгинула вместе с Древними?

Раз уж я вспомнил о них, то есть ещё один путь. Третий. Жетон шена. Пусть во Втором не любят вилорцев и ещё сильнее не любят тех, кто умеет накладывать трёхцветные Указы. Но во втором я сам не уверен, всё же мне не даётся даже другой цвет. Да и знать об этом Саул совершенно не нужно. Посмеют ли они убить того, кому сам вилорский надзиратель за Первым поясом дал свой жетон? Я пройду любую проверку на ложь…

Скривился, осознав размер новой задницы. Если я сумел солгать один раз, то кто поверит мне во второй? Здесь придётся наизнанку вывернуться, чтобы суметь убедить Сирка. Спихнуть всё на жетон? Тогда придётся сказать, что он действует только на мне. Отберут и испортят, привязав кровью к себе? Ерунда, не будь там моих записей, леса и техники Единения со Стихией. Потерять её? Слишком большой риск. Этот путь отложим на самый крайний случай. Кто может поручиться, что Саул не прикопают посланника клана Вилор? Пока никто не видит. Да и не простят мне лжи.

Стоит мне только пойти любым из придуманных путей и все, что меня ждёт — новый контракт. Хорошо, если при этом они снимут цепь, а если нет? Это сейчас все довольны тем, что задали мне пару вопросов и всё. Но если начнут проверять всю семью… Задавать вопросы уже им… Здесь не обойтись той историей, которую мы заучили в покинутом Поясе, не обойтись тем, что я подсказал сегодня. Нет. Здесь меня будет ждать только смерть. Никто не будет рисковать второй раз с таким странным идущим. Особенно если он так талантлив и так обижен ими.

Лучшее, что я пока могу сделать, это выждать и понять, что происходит. Хорошо, когда вокруг богатый Пояс и грабят тебя тоже богатые. Стражники сняли только кисеты и мешок Путника. То, что висело на виду. Никто и не подумал обыскать карманы или пояса. Действительно, что в них спрячешь? На Лейле так и остался амулет. Нужно сказать маме, чтобы достала себе и Маре. Только пусть примотают их куда-нибудь на плечо или ногу. Там главное, чтобы он касался кожи. Риск, но риск приемлемый. Не мог же слуга продать всё добро прошлых хозяев, не оставив ничего себе и родным? Утром нужно будет сказать ещё и об этом.

А я позабочусь о страховке. Зря я не верил Золаку. Здешние идущие и впрямь не так сильны, как я ожидал. Воины? Отлично.

Я ещё раз прислушался. Неровное дыхание десятка спящих. Рука уже давно сжимала кисет. Дяди спят, да и лежат лицом в другую сторону. Встал, вгляделся через стену. У женщин тоже всё в порядке. Легко оказался сначала на краю стены, а затем и на поперечной балке крыши. Вниз посыпалась пыль. Я замер, но контракты спящих даже не шевельнулись, дыхание их не изменилось.

Теперь. Самое опасное.

Хотел бы я медленно это сделать, но доставаемое из кисета возникало сразу и вдруг. Мгновение и в моей руке Флаг.

На этот раз я замер на долгие сотни вдохов. Сейчас мне мало спокойствия спящих подо мной. Мне нужно убедиться, что так же спокойно и во всём поместье. Если бы я дал себе волю, то проделал бы дыру в крыше, чтобы оглядеться снаружи. Но глупо делать дыру там, где собираешься прятать что-то.

Тишина. Снаружи не донеслось ни единого странного звука, а тем более не послышались крики и топот ног. Значит, как и в Гряде нет ничего, что сообщало бы страже о подобных Флагах. А вот призывать Призрака точно не будем. Достаточно и того, что я смогу сделать это в любой момент. Даже мама, случись что, сумеет добраться до Флага, окропить его своей кровью и отдать приказ.

Простые Воины не станут ему противниками. Он достаточно силён, чтобы выдержать первые удары любого противника и достаточно умён, чтобы залечивать свои раны, убивая слабых врагов. Какие бы мечи не носили стражники. Конечно Домар, Сирк или сильнейшие идущие среди стражи другое дело. Но с этого мгновения я не совсем беззащитен. Пробуди я сейчас, в ночи Призрака и кто знает, сколькие из Саул и их стражи останутся живы к утру? А контракт? Что контракт? Я зло усмехнулся темноте. Я, мастер Указов либо выдержу наказание, либо мне будет уже всё равно.

Флаг надёжно устроился за балкой, там, где его не будет видно тем, кто ходит внизу. Буквально врос в дерево. Рядом приткнулся кинжал. Я запретил себе мечи и все виды копий. Но человек выдумал десятки видов оружия, а кинжал в моих руках уже забирал жизни. Единственное, что я не взял — амулет. Мне он ни к чему. Кто знает, как он поведёт себя у Столба? А я к нему ещё попаду, более чем уверен.

Вниз я спускался ещё более осторожно. Усевшись на свою лежанку ещё раз, снизу, внимательно оглядел тайник. Не видно. Завтра нужно найти другое место, куда перепрятать кисет. И маме тоже сказать.

Наконец я прикрыл глаза и погрузился в себя. Не знаю в чём причина всех этих запретов, которые различаются от Пояса к Поясу, но даже Золак, готовый выполнить любой мой приказ, не мог мне ничего сообщить о том, как должен идти к Небу Мастер. Трёхцветный Указ. У здешних не должно быть таких ограничений. Арнуз сказал, что моего будущего мастера, который занимается и лечением, и алхимией, зовут Фимрам. Ему тоже нужно будет повторять историю про бедного парня, которого шпынял прошлый учитель. Хотя… Стоит ему увидеть, что не разбираюсь в травах и даже свой дух не могу отправить в предмет или лечебный ингредиент… Он и сам всё поймёт.

Тяжело будет мне доказать ему, что я достоин его уроков по Возвышению. Да не Воина, а Мастера Духа. Ничего. Что-то, он да расскажет. Разве может не попытаться дать ученику всего один толчок, которые поднимет его на этап? Пусть расскажет мне как нужно правильно вести свою стихию в технику, чтобы создать её непрерывно без помощи костылей Умножения.

Пока же я раз за разом заставлял нити воды скользить по меридианам, тренируясь в их управлении. Большую часть лечебных техник я отдал маме, свитки лежат в её кисете. Себе же выбрал только Шесть Лепестков Лотоса. Оно сильнее Прикосновения Весны, но слабее Длани Возрождения, которую я скрыл. Удачнее всего то, что первое созвездие Лепестков — шесть узлов.

Сейчас я… Развернул к себе ладонь. Непривычно вместо нескольких обращений к Небу держать в разуме только одно. Или эти обращения существуют на самом деле? Кто знает? Возможно, только те, кто поднялся вплотную к Небу?

Духовная энергия вместе с нитями воды добралась до конечного узла, заставила разгореться обращение невидимым никому светом. И иссякла. Исток запечатало. Очередная неудача.

Я бесшумно перевёл дыхание. Ничего. Кто обещал, что один день на землях Второго пояса и всё получится? Будь это так и стража Саул поголовно была бы Мастерами.

Но предвкушение уже не горело в груди. К дарсу всё это. День и так оказался слишком длинным. Я потянулся к энергии Неба, чтобы возместить то, что потратил, впитать в себя нити стихии и силу, заполнив то, чего до сих пор не хватало после контракта, а затем заняться делом — цзянем и цепочкой.

И не смог дотянуться. Напрягшись, с трудом сумел ухватить хотя бы кроху. То, что раньше вливалось в меня потоком, сотнями светящихся нитей, сейчас превратилось в иссохший ручеёк. Две нити, которые я с трудом сумел втянуть в себя. Остальные кружили вокруг, касались и тут же улетали прочь.

Какого дарса?!