Моей будущей жене

Михаил Константинович Калдузов, 2021

И однажды это станет путеводной звездой на пути к вековечному счастью…

Под редакцеией 22.05.2022 22:22

Она была как небо. Выше форм и представления о неизведанном, она была подобна грациозному жесту мироздания, его единицы, его чувства, звука, зарождающего жизнь на всех уровнях восприятия. Она была эталоном среди неизвестных, живущих под призмой эфемерного чувства; её касание аккурат теплу, продрогшему от холода и дуновению прохлады, изнемогающему от жажды….

Посвящаю будущей жене

Женщине, изменившей мою жизнь, — впустившей вослед свою.

Слава имени моей

Чарования даме дней!

Чья красой своей, томимо,

Осветила гнёт ночей…

И свободой восходящей:

Вольной грацией манящей,

Поцелуем жизни стылой,

Растопила лаской дней…

“…однажды ты сыщешь себя на просторе, растворившись в ласке отныне незабвенного дня. Однажды, спустя, всё будет именно так, как только мы захотим; и не важно, насколько наши пути будут схожи, — каждый обретёт воистину его заслуживающее поделом. И однажды, каждый идущий, наитием, вдруг осознает, что всё происходящее отнюдь не зря; и мириады встречных, ему подобных, лишь во имя пробуждения своей зиждительной небосклона — судьбоносной бесконечного дня.”

***

Каждому звуку твоей дорогая,

Мелодии жизни, лилась невзирая

На годы раздора и бед, —

Я буду обязан во свет.

Каждому мигу, тебя созерцая,

И чувству беспечному вслед,

Сквозь воды раздора, тебя осязая, —

Я буду обязан во свет…

Восседая над эфемерной суетой

Ты поймёшь, ты обязательно проймёшь для чего ЭТО, и что за ним следует. Ведь ты будешь готова. Особенно тогда, когда покажется, что весь мир, ополчился против тебя. Дорогая, мною особо почитаемая, будущая, читавшая это ныне, жена. Ведь ты ещё наверняка не знаешь кто я. Так уж вышло. Ты меня не читаешь из принципа.

Но так даже лучше.

И чем именно примечательно ТО, о чём не поведать самым распростёртым слогом, колышущим сердца. Но у тебя всё впереди. И у тебя обязательно всё получится. Понять, прежде пронявши то, чего не отнять — любовь особую единства; незыблемую, слову не предающуюся, постигаемую сквозь благодатное, тобою излучаемое, ввиду и без того ослепительной сущности, живущей тебе. Становящейся каждым днём всё обаятельней, чарующей, аккурат самому вообразимому, но пуще кратно несоизмеримо иному, лежащему в человеческом мировосприятии, следствии.

При всей непреложности моего созидательного чувства к словопрению, рождающего вдохновенное, — юдоль Вечности твердила лишь об одном. Увы, я не могу пока тебе сказать о чём. Но ты поймёшь. Ты обязательно узришь воочию: каково это — быть зиждительной-незабвенной путеводной звездой небосклона. Нашего, вымощенного усилиями, но прежде случаем, чему я обязан как никто другой. Ведь ты ещё не знаешь меня. И ещё ничего пока не поняла. Но обязательно, — слышишь? — обязательно прежде пронявши поймёшь. Обещаю. Ведь это сказал я. Твой любящий, верных смыслов необъятный, вдосталь непостижимый муж.

“–Ты красива, как ума крадущее непостижимое явление. Чей зримый горизонт событий двух миров питал. Воодушевленного чувственного, благолепием озаряемого лучами дум первого: совершенного, непризнанного… — всем выдохом явил малыш, оседлав волну притязания. Ибо неожиданно вспомнил, чего быть не знал, но оказывается имел. А стоило всего храбрости набраться, да начать. Но в действительности того заветного малыш осознал в полной мере, как достиг кульминации мгновения, чье, казалось, и существовало лишь для одного — достигать его апогея, вспоминая забытое, но вечно существующее и имеющее начало в каждом, независимо от обстоятельств; а не в процессе, как трактует многое. Оно, являясь сугубо индивидуальным, как и все в этом мире, обретается лишь по завершению работы. Но сути лишь от понимания не прибудет, — ибо она в другом.”¹

Примечания

1

Книга “Флора”, — речь малыша.