Оружие уравняет всех

Михаил Нестеров, 2008

Адвокат Алексей Николаев берется за весьма запутанное дело. Его подзащитную Ирину Бекатору обвиняют ни много, ни мало в убийстве собственного ребенка. Хотя в действительности ее дочь была похищена жрицей культа Вуду по прозвищу Мамбо, которая оставила в квартире Ирины жертвенный труп схожей девочки. Чтобы отыскать настоящую дочь своей подзащитной, Николаев со спецназовцами ГРУ, прошедшими не одну горячую точку, отправляется в Камерун… Кто бы знал, что за всем этим скрывается настоящая фабрика преступлений, и малолетние жертвы – товар для подпольной организации по торговле органами…

Глава 6

На дворе стояла промозглая погода: безветренно, мелкий частый дождь, сыплющий из нависших над землей туч.

Павел Живнов промок до нитки, пока добежал от станции метро до адвокатской конторы. Лишь раз он остановился, найдя временное убежище под узким навесом киоска. Ему пришлось прижаться спиной к витрине, чтобы не попасть под низвергающийся с козырька водопад.

Ленивый охранник на входе в офис указал посетителю путь: по коридору направо.

В приемной адвоката восседала за столом полная секретарша лет сорока пяти. Она свое дело знала назубок: извинилась перед абонентом, с которым разговаривала по телефону, и поздоровалась с вошедшим:

— Здравствуйте! Могу я вам помочь?

— Моя фамилия Живнов. Мне… назначено, — с небольшой запинкой ответил он, послав взгляд на дверь с золоченой табличкой: «А.Н. НИКОЛАЕВ». На входе в офис он увидел нечто схожее:

Московская коллегия адвокатов.

«Н и К°».

Юридические консультации.

Защита по уголовным делам.

— Точно, — секретарша посмотрела в пухлый органайзер. — Алексей Николаевич просил извиниться. Он освободится через полчаса. Советую вам скоротать время в нашем буфете — там мы называем наше кафе. Это на втором этаже.

— А здесь нельзя подождать? Пока ваш шеф освободится.

— Можно. В буфете сейчас еще один клиент Алексея Николаевича, по одному делу с вами.

— К нему прям очередь, — съязвил Живнов, малость обескураженный неожиданным приемом.

Буфет оказался буфетом в прямом смысле этого слова. По сути — барная стойка, только на советский лад. Больше дерева, нежели пластика, меньше стекла и зеркал. И — меньше выбора.

Живнов, перешагнув порог заведения, глянул в зал. За одним из полутора десятков столиков устроился парень его возраста — лет двадцати семи. Он потягивал кофе по-американски: из пол-литрового стакана. Рядом со столиком сох на полу разложенный зонт.

Живнов заказал бутылку рислинга, прихватил пару бокалов и подошел к единственному посетителю.

— Привет! — поздоровался он. — Ждешь, когда освободится адвокат?

— Ага. Ты тоже к нему?

— Да.

— Присаживайся. — Он покрутил бутылку, которую Живнов выставил на стол. — Знаешь, я тоже хотел косорыловки заказать, потом раздумал: типа, запах изо рта может адвокату не понравиться. Саша, — представился он.

— Паша, — улыбнулся Живнов.

— Опять в рифму, — покачал головой Каталин. — Вот непруха.

Парни обменялись рукопожатием.

Живнов разлил вино. Он хотел было спросить у Александра Каталина, где тот размещал свое резюме, кто связался с ним и кем представился, предлагая работу, что он знает о ней.

— Мне кажется, это адвокатские штучки, — подал голос Каталин.

— В каком смысле?

— Я не думаю, что он занят. Нас отослали в буфет, чтобы мы смогли познакомиться.

— А адвокат будет дырка смотреть.

Они рассмеялись.

Живнов, потягивая кисловатое вино, понял одно: их резюме не сильно разнились. У него, например, попросили уточнить некоторые пункты. Действительно ли он проходил службу во французском легионе. Да, но не пять лет, срок, на который он заключил контракт. Он сбежал, не дослужив восемнадцать месяцев. Но и три с половиной года в африканском пекле ему хватило за глаза. Почему именно этот пункт в его биографии заинтересовал работодателя, Живнов не представлял. Твердо был уверен в одном: работа в Африке ему не грозит. И все же один вопрос он новому знакомому задал:

— Ты ищешь временную работу?

— Да. В анкете после «временная» указал в скобках: разовая. Думаю, меня поняли.

— У меня такая же ситуация. Срубил «капусты», и два-три месяца можно плевать в потолок.

— Работал на правительство? — спросил Каталин.

Живнов покачал головой.

— Только на частников. Специализировался на розыске пропавших без вести: Чечня, Дагестан, Ингушетия, Грузия. Работал в группе: прикрытие, отход.

— Стрелять приходилось?

— Не всегда. Но бывало так, что вывозишь найденыша легально, а тебя обкладывают, как волка. И когда довозишь до места — тоже не расслабляешься. Нервная работа. А ты чего про правительство спросил?

— Кидалово у них. Я как-то подрядился за солидные бабки, в Ингушетии два месяца грязь месил, деньги до сих пор обещают. Я слышал, даже частники наемников через госструктуры нанимают. Короче, переадресацией занимаются. С частника можно спросить, а с государства не спросишь. Я не перевариваю вранье в глаза. Суки, что делают, а?

Парни потихоньку переходили на привычную им лексику.

Живнов частенько поглядывал то на часы, то на дверь. Каталин легко расшифровал его жесты:

— Либо мы уйдем отсюда по часам, либо за нами притопает секретарша. — Он раздул щеки, изображая полную женщину.

Но оба ошиблись. Не прошло и двадцати минут с их знакомства, дверь открылась, и в помещение вошел Николаев. Ответив на приветствие бармена, он, коротко глянув на парней, молча поманил их за собой, будто давних знакомых. Приятели недоуменно переглянулись. Живнов жестами и мимикой спросил у товарища: «Вино заберем?»

В приемной ничего с тех пор не изменилось. Секретарша по-прежнему разговаривала по телефону. В этот раз она оторвалась от трубки, прикрыв ее ладонью, и проартикулировала, помогая себе глазами: «Он ждет вас».

— Прокатываем за своих, — заметил Живнов. С этими словами он открыл дверь и первым вошел в кабинет адвоката.

Николаев успел устроиться за столом, расстегнуть пуговицы на пиджаке и перебрать какие-то бумаги. Он жестом руки усадил Живнова и Каталина за маленький столик, стоящий вплотную к его рабочему столу.

— Ну и дожди, правда, парни? Как в Индии. А ведь только вчера стояла жара. Жара и дожди разделены стеной тающей на глазах влаги. — И без перехода продолжил: — Я выбирал из сотни претендентов. Мой выбор пал на вас. Осталось выяснить, подходят ли вам мои условия и характер работы, работы, требующей навыков, которыми вы оба обладаете. Вы знаете французский, английский?

— Я бегло говорю по-французски, — ответил Живнов. — Сказались несколько лет каторги во французском легионе.

— Не знаю, как это — говорить бегло, — сказал Каталин. — Когда я говорю по-французски, меня все понимают.

— Это я и хотел услышать.

— Какого рода работа?

— Из области «больше ничего не остается, и почему бы не рискнуть». Одна из твоих любимых.

— К чему эти заезды насчет французского языка? — спросил Каталин. — Если намечается работа в Париже или Марселе, так и скажите.

Адвокат рассмеялся: ничего себе, вот это парни раскатали губы.

— Есть такая страна — Камерун называется, — непрозрачно пояснил он.

Каталин присвистнул:

— А нет задания попроще? Для блондинов, например.

Павел Живнов остался спокойным. Даже тень равнодушия накрыла его лицо, когда адвокат вкратце объяснил суть задания.

— Одна операция прикрывает другую. Наша настоящая цель — международный преступник. Нет, не его ликвидация — это было бы верхом триумфа. Этот человек хитер, как лис. Попытки внедрить в его отряд агента спецслужб заканчивались неудачей. Наша задача разведывательная. Материалы, собранные нами, помогут спецслужбам покончить с Вергельдом.

Вот в чем дело, пронеслось в голове Живнова. Пожалуй, только сейчас он осознал объем и сложность операции. В любой другой ситуации он назвал бы ее уникальной. Может быть, мешали мысли об адвокате. А ведь минуту назад он думал: «Какого черта адвокат взвалил на себя фактически „миротворческую“ миссию, название которой могло в любой момент поменяться: например, „миссия невыполнима“?» Он даже обернулся на Каталина. Они могли рискнуть и не раз рисковали своей головой, но какого черта Николаев, юрист по образованию, тянет натуральную пустышку? Приличных денег он с нее не поимеет, славы тоже не сыщет. Что осталось?

Он перебрал в голове скудный набор «адвокатских терминов». Вознаграждение по договору и премия за успех, собственно, «гонорар успеха». Адвокат защищает не своего клиента, но его права. Судебные издержки, затягивание дела по инициативе адвоката — все это из его кармана. А в этом деле он, похоже, уже проявил инициативу. Как он будет выглядеть в глазах своих коллег, судей, обвинителей, если откажется от этого дела?

Но вот все прояснилось: пустышка оказалась пустышкой, прикрытием для основной операции.

— Сколько это будет стоить? — спросил Каталин.

— Девяносто тысяч долларов на двоих, — назвал сумму контракта Николаев. — Плюс полное содержание, начиная с этой минуты.

— А если округлить до ста? — Каталин подался вперед, и в его движениях просквозила алчность. — Работа, как мы понимаем, не из легких, за границей.

— Я понимаю тебя. Уже четыре месяца у тебя не было стоящей работы — так, по мелочам, — адвокат положил руку на пластиковую папку с личными данными на Каталина. — Я округлю до ста, — согласно покивал он. — Но то будет называться премиальными. За качество, — после мимолетной паузы добавил Николаев.

— В смысле, с головы девочки, которая будет служить нам прикрытием, не должен упасть ни один волос, а с головы Вергельда их должно упасть как можно больше?

— В этом роде.

— А кто хозяин? На кого вы работаете?

— Я работаю сам на себя, — ответил адвокат.

Наступила пауза. Николаев воспользовался этим и более внимательно изучал парней. Ему действительно пришлось выбирать из сотни претендентов, разместивших свои резюме на сайте. Первым на заметку попал Павел Живнов, имеющий боевой опыт в странах Африки. И уже к нему адвокат начал подбирать пару.

— Нам придется подписать какие-то бумаги, контракт? — нарушил молчание Живнов.

Николаев вынул из ящика стола две пачки долларов по десять тысяч в каждой.

— Это аванс. Как только вы возьмете деньги, вы автоматически ставите подписи под нашим договором.

Парни переглянулись. Каталин первым «расписался», забрав деньги и положив их в карман.

— Итак, имя нашей клиентки — Ирина Бекатору. — Адвокат вышел из-за стола и стал прохаживаться по кабинету. У него был такой вид, будто он разговаривал сам с собой. — До 2000 года она проживала в Тирасполе. В 2001-м вышла замуж за бизнесмена из Камеруна: поставка бананов, пальмового вина и масла, шампанского. Он уважал отца, на деньги которого открыл свое дело, но не законы, которые называл дикими. Он не был дикарем. Ирина познакомилась с ним в Москве, в ресторане молдавской кухни, где работала официанткой. Через год родила ему дочь. В прошлом году камерунец погиб в авиакатастрофе. Итак, как я сказал, пару месяцев назад дочь Бекатору похитили.

— Люди в черном?

Николаев громко рассмеялся.

— Похитители воспользовались следующей схемой: приехали в Россию по туристической путевке. В паспорте подставных родителей был указан ребенок пяти лет от роду. Он и был с ними. Но в Камерун вместе с похитителями вылетел другой ребенок, дочь Бекатору. Ее обвинили в убийстве дочери.

— А что насчет генной экспертизы? — спросил Живнов.

Адвокат поднял большой палец:

— Хороший вопрос. Генетическая экспертиза отцовства-материнства подтвердила биологическое родство. Из разговора с судьей и прокурором мне стало ясно: результаты экспертизы были фальсифицированы следствием. Тело камерунской девочки терминировали, так что сделать повторную экспертизу не представляется возможным.

— Бекатору в тюрьме?

— До суда она будет находиться под подпиской о невыезде.

— Ваша работа?

— Естественно, — ответил адвокат. — Единственное, что может спасти мою подопечную, — это генный материал.

— Подойдет даже тело.

— Я этого не говорил. Но появляется выбор, правда? — Он вынул из кармана ключи и бросил их Живнову. Затем написал на листе бумаги номер телефона Бекатору. — Позвони ей, назначь встречу от моего имени. Она знает мою машину, на ней я забирал ее из СИЗО. Дай ей понять, что благоприятный исход дела напрямую увязан с тобой.

— Я знаю, как вести разговор.

— Эй! — Каталин поднял руку. — Я здесь, не забыли? Или мне другая работа светит?

— Поедете вместе.

Адвокат не стал ничего объяснять. Ему казалось, он дал ясно понять, кого он назначил старшим пары.

Живнов и Каталин переглянулись. Им дали задание, которое не перекликалось с предыдущими операциями, даже, на взгляд Живнова, противоречило им. Впрочем, он подобрал неплохое определение — оперативная работа, отбросив разыскную составляющую, и все стало на свои места.

Он сделал звонок из приемной и назначил Ирине Бекатору место встречи — подальше от дорожных заторов.

Он узнал клиентку по тому, как она глазами облизывала машину Николаева. Когда она изящно склонилась над дверцей пассажира, Каталин тихо обронил товарищу:

— Сутулая, курносая, с кроличьими зубками. Был бы я негром из Камеруна, тоже запал бы на нее.

— Ирина? — Живнов улыбнулся ей.

— Да. — Она резко распрямилась, чуть втягивая голову в плечи, будто над ней нависла притолока.

— Меня зовут Павлом. Садись в машину, Ирина. Отъедем немного.

Она была одета в хлопчатый блейзер, который был ей к лицу и гармонировал с сиреневым топом, и юбку. Она немного растерялась, попав в мужскую компанию. Ответила на приветствие Каталина.

Припарковав машину напротив сквера, Живнов приступил к делу:

— Я в курсе твоей проблемы. Меня предупредили, чтобы я держался подальше от нее. Но это мне не мешает. Начнем с самого начала. Считай, я ничего не знаю.

— Кто вы? Помощники Николаева?

— Иногда нас называют партнерами, иногда детективами, но чаще всего — космонавтами.

— Космонавт на жаргоне — лох, которого посылают на трудное задание, — объяснил со своего места Каталин. — Жертва, короче. Кто мог выкрасть твоего ребенка?

— Отец моего покойного мужа — Ибрагим. Только он.

— Пару слов о нем.

Она прикурила сигарету. Живнов бросил в рот жвачку и опустил стекло со своей стороны.

— Ему пятьдесят два. У него четыре жены и девятнадцать детей.

— Мужик время зря не терял, — заметил Каталин. — Разбрызгивал сперму налево и направо. Это его отпрыски похитили твою дочь?

— Кто знает?.. Их я ни разу не видела.

— То есть ты не была в Камеруне?

— Нет, — покачала она головой.

— Мы слушаем.

Ирина рассказала о том, что узнала от покойного мужа. Камерунских султанов зовут фонами. Один из них придумал народу религию Новат Кавот — смесь анимизма, католицизма и ислама. Он же основал типографию, изобрел собственный алфавит — из восьмидесяти символов. Французы сослали его в Яунде, там он и умер. Из Фумбана его сослали в столицу. Победу над его религией и алфавитом одержал ислам. Но султан и сейчас не имеет государственной власти. А вот общественное влияние его огромно.

— С чем это можно сравнить? — спросил Живнов. — Может быть, с влиянием главного аксакала на Кавказе?

— Не в курсе…

Он долго молчал, перебирая в уме способы воздействия на молдаванку, и пришел к выводу, что лучше всего провести заметную черту между защитником и нападающим.

— Если я возьму твое дело, тебе придется раскошелиться на круглую сумму. Камерун — не Тамбовская область, сама понимаешь.

— Сколько? — без задержки спросила она.

— Могу назвать приблизительную сумму — триста тысяч долларов.

— Мне не хватит денег, чтобы оплатить услуги адвоката, — еле слышно обронила она. — Что остается? Продать квартиру…

— Или отдать ее задаром и перебраться лет на пятнадцать в женскую колонию. Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Да нет, ты прав. Но дело больше в моей дочери. Я готова и на пятнадцать лет колонии, лишь бы вместе с ней.

Живнов не стал бросаться словами: «Вот это ты перспективу ей сляпала!» Собственно, он услышал дурной голос женской логики, о чем еще говорить? Она любила свою дочь и ради нее была готова рискнуть головой. Это читалось в ее глазах.

— Вы мне поможете?

— Как только получу деньги. Половину отдашь до ноября, остальные — когда получишь свою дочь.

— Ты сказал — «ноябрь»?

— Всего два месяца. Я знаю о Камеруне не понаслышке, — сменил он тему. — В плане природы эта страна — африканская Греция. Лучшие месяцы с ноября по февраль. Одно из самых влажных на земле мест. А в северных районах как раз зимой дует из Сахары харматтан и несет с собой пыль, песок, мусор. В другие месяцы еще хуже: по дорогам не проехать из-за дождей, и жарища адская.

— Ты был в Камеруне?

— Где я только не был.

— Значит, ноябрь… — еле слышно с поникшей головой сказала Ирина и даже, заметил Живнов, один за другим загнула пальцы: три месяца ждать. Тогда как ей казалось, у него на все про все уйдет не больше трех недель.

— Да, три месяца, — подтвердил Живнов. — Я должен рассмотреть проблему с разных сторон и взвесить возможные последствия. И ты можешь возразить: все так говорят. Да, пожалуй, ты будешь права. Но время проходит быстрее, чем мы успеваем заметить.

— Да, да, — несколько раз покивала она.

Живнов более внимательно вгляделся в лицо женщины и, помедлив секунду, спросил:

— Нездоровится?

Она зябко повела плечами.

— Не по себе последнее время. Кажется, что за мной наблюдают. А еще точнее, не спускают глаз. Будто кто-то посторонний всегда рядом. Когда лежу в кровати, он давит невидимой рукой на грудь, закрывает ладонью рот. Тогда становится трудно дышать. Сердца не чувствую. Будто кто-то завладел мной. Самое страшное то, что я, пытаясь отыскать причину в похищении дочери, не нахожу ее. Что-то другое довлеет надо мной.

Живнов выслушал ее внимательно и скрыл озабоченность за прощанием на американский манер:

Конец ознакомительного фрагмента.