Река времени. История одного оператора

Михаил Пинский

Герой повести Виктор – оператор Института времени из будущего. Виктор перемещается в прошлое, в различные его века и эпохи, и везде его ждут приключения. Иногда смертельно опасные. Но Вик не «слепой искатель приключений». И рискует жизнью он не ради «минутной славы». Оказавшись в параллельном мире лицом к лицу с фашистами, Виктор, не дрогнув, принимает сторону борющегося с фашизмом планетарного сообщества. Он может остаться в это мире, но дома его ждёт ЛЮБОВЬ. Её имя Елена.

1.2

Вдруг я услышал шум прибоя. Волны монотонно, методично и мрачно накатывались на высокие крутые берега острова….

Остров* мне не понравился сразу. Был он дик, угрюм и почти безлюден. Всё его

населения составляли полсотни монахов, несколько сотен крестьян из принадлежавшей монастырю убогой нищей деревеньки таких же диких, как и сам остров. Да ещё на

правах гостей в монастыре приживалось десяток паломников и учёных мужей.

С первых минут остров нагонял на меня какое-то необъяснимое уныние. Было не по себе. Бил лёгкий озноб. Толи из-за пронзительного холодного, несмотря на июнь, морского ветра, от порывов которого не спасал даже комбинезон. Толи от знания предстоящих событий….

***

Расположенный на острове, на северо-востоке Англии вблизи Шотландии

монастырь по своему религиозному и культурному значению был хорошо известен всей средневековой Европе.

Монастырский комплекс (типичное сооружение романской эпохи* с её оборонительной концепцией, возведённый с учётом фортификационных требований того неспокойного и опасного времени) похожий скорее на рыцарский замок, нежели обитель слуг Господних, опоясывала высокая и мощная стена, сложенная из пригнанных друг к другу огромных камней.

Восточная часть стены, выходившая на побережье, наиболее укреплённая, включала в общий оборонительный комплекс стен несколько бастионов. Здесь же располагались и центральные монастырские ворота, собранные из пригнанных друг к другу дубовых досок, связанных в единое полотно коваными металлическими пластинами.

Все постройки монастыря имели прямоугольные массивные тяжеловесные формы без искусов и декоративных развитий.

Собор — главное и самое крупное строение монастыря был сложен из того же грубо обтёсанного камня — крестообразный в плане, вытянулся с востока на запад и имел простые формы. Смотрелся собор сурово и, даже, мрачно. Плоскости стен почти не декорировались, если не считать контрфорсов располагаемых по противоположным стенам центрального нефа, ритм которых несколько оживлял унылое однообразие прямоугольного строения. На восточной стене находились огромные входные врата, окованные медными прочеканенными листами с изображением жизни, распятия и воскрешения Господа, жития апостолов и святых. В центре высокой крестообразной двускатной черепичной кровли располагался позолоченный шпиль-флешь*. Вытянутая вверх шпилеобразная кровля звонницы завершалась простым кованым позолоченным крестом. С тыльной, западной стороны к храму примыкал внушительных размеров скрипторий* служивший монахам и местом переписки книг и библиотекой.

Собор подобно замковому донжону взметнулся ввысь почти в центре монастыря. Монашеские кельи и хозяйственные постройки образовывали сплошной пояс от северной до южной стены. Пояс жилых строений замыкался жилищем аббата и зданием капитула, где монахи проводили свои собрания….

***

Мы локализовались накануне событий. Нас было трое. Гейбриэл, Гэйб — старший группы, оператор первого класса с двадцатилетним опытом «погружения». Историк-аналитик Ян. И я, тогда оператор шестого класса, а если честно — стажёр. Нам предстояло до начала операции занять исходную позицию. Для базы мы выбрали поросший густым кустарником и чахлыми буками холм, расположенный на значительном удалении от монастыря. Пологий склон холма спускался к обрывистому берегу и являлся удобной точкой наблюдения за морем. Широкий и глубокий овраг, протянувшийся от холма к южной стене, позволял незаметно приблизиться к монастырю.

Мы замаскировались в зарослях кустарник, а с наступлением темноты Гэйб и Ян отправились в монастырь. Они должны были проникнуть в скрипторий и за ночь подготовить к эвакуации бесценные книги, рукописи и реликвии. Я же по плану операции оставался на берегу что бы вовремя сообщить коллегам о появлении кораблей.

Сканер демонстрировал картину происходящего. Вот коллеги подобрались к

крепостной стене, с помощью спецсредств без труда преодолели её и скрылись в

темноте….

Спать не хотелось. Знобило — сказывалось нервное напряжение. Я сидел, слушал

рокот неугомонных волн, смотрел на море и думал о том, что произойдёт через

несколько часов на этом суровом и мирном острове. О том, что мне предстояло увидеть. Тогда мне казалось, что я не смогу это выдержать. Я гнал мрачные мысли, но они возвращались снова и снова. По сути это было мое первое настоящее «перемещение». Никаких тренажёров, вирт-пространства, роботов, страховки — всё «по-взрослому». Собственно, поэтому, в операции моё место на берегу — подальше от основных событий….

…Не помню, как задремал. Разбудил меня сигнал сканера.

Утро едва зачиналось. Солнце только-только робко выползало из-за моря. Далеко на северо-востоке я заметил крошечные точки. Сканер приблизил их изображение. Это оказались одномачтовые ладьи с прямоугольными парусами. Я тотчас связался с коллегами. Попутным ветром, курсом фордевинд* ладьи стремительно приближались к острову. Скоро можно было различить восемь тёмно-красных и полосатых парусов. Через полчаса я уже отчётливо различал малейшие детали судов: высокие форштевни* и ахтерштевни* в виде длинношеих драконьих голов; низкие пузатые корпуса, увешенные щитами и шкурами; людей на палубах в остроконечных поблескивающих на солнце шлемах и с оружием в руках. Драккары* неслись к берегу….

***

Монастырь просыпался. К распахнутым настежь монастырским воротам потянулись на утреннюю молитву крестьянские семьи: взрослые, отроки, дети. Створы ворот за ними медленно сомкнулись. Монахи, послушники, монастырские работники, паломники заполнили собор.

В четверти мили от берега паруса убрали. Драккары мягко врезались в пологий в этом месте берег. И тотчас с них посыпались рослые светловолосые воины. В считанные минуты они с диким нечеловеческим рёвом влетели на берег. И началось…

Своими могучими боевыми топорами и примитивным тараном они в считанные минуты разбили ворота и ворвались внутрь.

Сканер демонстрировал происходящее, и я, оцепенев от ужаса, смотрел, как орда убийц и грабителей сметая всё на своём пути, ни щадя никого, прокладывает свой кровавый путь. Я видел как оцепеневшие от ужаса монахи и миряне выскакивали из собора, чтобы упасть под ударом меча или топора. Я видел как викинги, рассыпавшись по монастырю, врывались в постройки и кельи. Как старый аббат пытался крестом остановить громил, но рухнул под ударом секиры могучего молодого викинга.

***

…Всё что произошло потом, я помню смутно. Уже в Институте, в записи я видел себя с диким криком, похожим на рёв животного летевшего к монастырю через густой колючий кустарник, не замечая боли и крови от хлещущих по лицу веток.

Дорогу мне преградил немолодой коренастый викинг в островерхом шлеме, кольчуге, кожаной безрукавке поверх неё; с длинным мечом и круглым деревянным щитом, обитым по караю металлом, с блестящим металлическим умбоном* в середине.

Я летел на него, а викинг дико смеясь, высоко поднял меч, готовясь нанести удар. Но это мы ещё в колледже проходили. Я по касательной принял удар меча на руку, словно на щит — благо перерубить комбинезон не под силу никакому мечу — надёжно заблокировал клинок и ударил викинга снизу вверх, с такой силой, что его голова резко ушла назад. Я услышал хруст позвонков. Викинг замертво рухнул на землю и его шлем звонко покатился по камням. Ко мне бежали его товарищи. Меня «переклинило». Я поднял с земли меч. Первого подбежавшего — здоровенного, молодого викинга, я «сделал» легко. Приняв удар его топора на клинок меча, резко отбросил топор в сторону и молниеносно всадил меч пацану в глаз с такой силой, что широкий клинок расколол череп, насквозь прошил шлем и застрял в нём. Я с трудом вытащил меч. Викинг захрипел и рухнул на землю. Моё лицо, комбинезон, руки и меч залила тёмная горячая кровь. На меня налетело сразу несколько викингов. Мой меч мелькал как окровавленная молния.

Я дрался как одержимый.

Викинги хорошие воины, но не более, а за моими плечами многовековой опыт

человечества в области владения холодным оружием. Не скажу что я выдающийся фехтовальщик, но северным ребятам со мной ничего не светило. Это всё равно, что воевать против Боевой Машины Огневой Атаки древней колесницей. Они сыпали на меня град мощных, но бесполезных ударов, которые я парировал и контратаковал одиночными точными выпадами, многие из которых достигали цели. Скоро уже три трупа лежало ни земле, ещё несколько викингов корчились в агонии. Удары моих противников изредка достигали цели, но особого ущерба не причиняли — комбинезон

надёжно защищал меня. Я видел ужас в глазах этих древних грабителей и убийц….

И тут в моё сознание прорвался голос Гэйба. Он орал, что бы я остановился. Что я срываю задание, нарушаю Первый Закон Перемещения и буду отвечать перед Советом…. Я отступил к воротам и скрылся в зарослях кустарника. Меня никто не преследовал. Думаю, что эти суеверные громилы приняли меня за кого-нибудь из пацанов их «великого и ужасного» бога Одина.

Грабёж и резня продолжались. Викинги собрали всё ценное, что было возможно, подожгли, забрали своих убитых и раненных, согнали весь монастырский и деревенский скот на берег, там же его закололи, побросали туши на палубы драккар и растворились в морском просторе.

Скрипторий они тоже подожгли, но мы успели забрать заранее подготовленные коллегами бесценные книги и рукописи…

Я, наверное, никогда не забуду эту заваленную трупами и залитую кровью монастырскую землю. И сладковатый запах крови, перебивающий все другие запахи….

А потом был Чрезвычайный Совет и меня отстранили от «перемещений» на год, хотя многие руководители отделов предлагали меня уволить за чудовищное, кощунственное нарушение Первого Закона. Не знаю, какие силы помогли мне тогда. Возможно, высокое жюри приняло во внимание, что это моя первая операция, возможно, спас авторитет шефа, но меня в отделе оставили….

А через несколько месяцев отстранение отменили — операторов не хватало — и я, как полноправный член группы, включился в новую операцию под кодовым названием «Белый рыцарь»….

Мне часто сниться этот мрачный неприветливый остров с крутыми изрезанными берегами. И рёв прибоя. И щемящий пронзительный крик чаек….