Безотказная команда

Михаил Серегин

В собственном кабинете от взрыва бомбы погиб директор ресторана Пожаров. Его заместителю Ашоту Мачколяну открылась радужная перспектива занять его место. Казалось бы, бери бразды правления и властвуй, но Ашоту стало страшно, как никогда. Бандиты, крышующие ресторан, требуют от него денег, которые задолжал им прежний директор. Да еще сотрудники ФСБ угрожают Ашоту уголовным делом. Ситуация – хоть вешайся. Но у Ашота есть верные друзья – безотказная команда спасателей МЧС. Отважные парни берутся помочь товарищу. Но тут выясняется одно любопытное обстоятельство. Оказывается, прежний директор… Впрочем, обо всем надо узнать по порядку. Издавалась также под названием «Спасительный удар».

Глава 3

Мачколян вернулся на грешную землю от какого-то странного ощущения. Похоже было на то, что по нему ползает нечто невероятно противное и липкое. И эта мерзость еще и оставляет после себя слизистый след на его лице. Вздрогнув от ужаса, Ашот открыл глаза и только в эту минуту понял, что никаких непонятных мерзостей возле него нет и не было, просто кто-то самым наглым образом льет на его голову теплую протухшую воду из вазы.

Не в силах понять, что это за наглец такой над ним издевается, и не сразу заметив толпящихся у двери мужчин, Мачколян тряхнул головой, разметав вокруг себя капли воды и обрызгав ими и Савельева-младшего, и нескольких его людей. Затем с громким рыком гориллы Ашот поднялся со стула и, не разбираясь ни в чем, схватил хулигана за волосы. Только вот сделать ничего не успел, так как на него сразу же кинулись все пять головорезов, в два счета скрутили и бросили на пол.

— Зря ты так, мистер дерьмо, — зловеще прошипел над его головой парень. — Такого отношения к себе Савельевы не терпят и не прощают.

— Ты кто такой? — сипло выдохнул Мачколян.

— А я, Ашот Ваграмович, ваш «папа».

— Кто? — иронично переспросил Мачколян и даже слегка усмехнулся, за что сразу же словил удар ноги по ребрам, заметно обмяк и притих.

— А то ты не догадался, урод, — зло бросил Савельев-младший. — Я крыша вашего лоховского крысятника, мать твою. Так доступно объясняю, помойная ты яма?

— С такими, как ты, я дел не имею, — выудив из памяти информацию о том, что некий Савельев действительно при прошлом директоре заботился о спокойной жизни их заведения, промямлил Ашот. — Если что-то нужно твоему папаше, пусть приходит сам.

— А вот это не тебе решать, мразь, — повторив удар, буркнул парень. — Мы без соплей знаем, что нам делать. А теперь слушай сюда, директоришка, — присев прямо напротив его лица, продолжил говорить Савельев-младший. — Моему папаше, да и мне лично тоже, интересно знать, когда ты вернешь деньги за партию товара, пингвин безмозглый?

— Похоже, вы ошиблись адресом, — с трудом сглотнув застрявший прямо посреди горла ком, проговорил Ашот. — Все эти дела вы решали с Пожаровым, я к ним никакого отношения не имею.

— Ну да, так уж и не имеешь? — не поверил ему парень. — А я вот имею информацию, что ты состоял в доле с Пожаровым и именно потому сейчас и занял это место. Кстати сказать, есть подозрение, что именно с твоей легкой руки Пожарова раскочегарило по стенам. Или не так?… Вот только не надо отмазок, я этого не люблю — меня вообще чужие разборки не колышут, но деньги или же сам товар ты вернуть обязан.

— Еще раз повторяю, я не в курсе дел Пожарова, — предпринял еще одну попытку прояснить ситуацию Ашот. — Я не знаю ни про какой товар.

— Ха-ха-ха, — передразнил его Савельев. — Эти сказочки ты своим внукам расскажешь, если, конечно, доживешь, а вот мне баки забивать не надо. И потом, проблемы негров шерифа не заботят. У меня нет времени заниматься чужой работой и выяснять, кто и что у вас делал. Я свое слово сказал, не будет товара или денег, можешь считать себя трупом, а свой ресторан сортиром. Я тебе это гарантирую.

Мачколян не посмел ему возразить, так как неожиданно в его памяти всплыл чей-то рассказ о том, как Савельев со своими ребятами разбирался с несогласными платить бизнесменами. Лучше уж не рисковать собой, коли такое дело. Но и платить за то, к чему он не имел никакого отношения, тоже не особенно хотелось, а потому Мачколян скромно попросил:

— Пусть они отпустят меня. Есть несколько вопросов.

Белобрысый знаком велел своим телохранителям отпустить Ашота, и те сразу же послушно от него отступили. С трудом поднявшись с пола, Ашот утер рукавом выступивший на лбу пот и, опираясь рукой о крышку стола, встал. Затем кинул беглый взгляд на каменные лица бандитов, а потом перевел его на их босса. От увиденного — почти детское лицо со множеством конопушек на маленьком вздернутом носике, пренебрежительно искривленные тонкие губы и редкий пушок на подбородке — Мачколян чуть было не прыснул, но удержал в себе этот порыв и, кашлянув, сказал:

— Для начала мне бы хотелось узнать, за что Пожаров был вам должен, так как я действительно этого не знаю, но и платить пока не отказываюсь, — торопливо добавил он на всякий случай. — Разъясните мне, неразумному, в чем проблема.

— А проблема, братан, в том, — одним скачком запрыгнув на крышку стола и свалив своим ерзающим задом все лежащие на нем принадлежности на пол, заговорил парень, — что твой дружбан взял у нас на реализацию партию наркоты. Обещал продать и деньги вернуть, оставив себе только за работу. Но, увы, не успел. И где теперь сам товар или деньги за него? Тю-тю… Ан нет, нас такой поворот событий не устраивает, так что тебе придется за него расплату вести, если жить хочешь.

— Сколько было товара и сколько денег он вам за него должен был вернуть? — совсем уже серьезно, да тут было и не до смеха, спросил Мачколян.

— Два миллиончика, ну и проценты за задержку, конечно, — не задумываясь отчеканил паренек и победоносно улыбнулся, с удовлетворением наблюдая за озабоченным лицом этого толстого мужика. Затем взял со стола карандаш, отрешенно посмотрел на него, скорее косясь на Ашота, нежели интересуясь необычным рисунком карандаша, а потом вдруг с треском переломил ни в чем не повинный предмет и отбросил его части на пол. — Короче, думай сам, ласточка, — насмешливо продолжил он. — Либо ты все возвращаешь, либо отправляешься за своим бывшим боссом.

— Мне необходимо некоторое время, чтобы собрать такую сумму, — опасливо покосившись на парня, проговорил Мачколян. — Сами понимаете, я в этом деле еще человек новый. Должна быть хоть какая-то скидка.

— Ну несомненно, — спрыгнув со стола на пол, ответил Савельев-младший. — Время мы тебе дадим… неделю.

— Да вы что, издеваетесь? — возмутился Мачколян. — Где я возьму столько бабок за такой короткий срок?

— И один час, — присовокупил к сказанному блондин и ехидно улыбнулся. — Жди нас через неделю и один час, и не думай улизнуть, — бросил он через плечо, уже направляясь к дверям. — Мы за тобой приглядим, растолстевшая ласточка ты наша. Ха-ха-ха.

Неприятный холодный смех раскатился эхом по коридору, и не успели спины незваных гостей исчезнуть из поля зрения, как в кабинет Ашота влетела встревоженная секретарша и прямо с порога воскликнула:

— Ашот Ваграмович, с вами все в порядке?! Ой… — Она всплеснула руками, заметив ссадины на лбу Мачколяна. — Они вас что, били? — ужаснулась она.

Но спустя минуту уже засуетилась: принялась искать платок, ватку, какие-то то ли мази, то ли кремы. Усадила несопротивляющегося Мачколяна в кресло и начала кудахтать над ним, словно курица над выводком цыплят.

— Ашот Ваграмович, да что ж это у нас такое творится? Прямо черная полоса какая-то, — сетовала секретарша. — Что ни день, то неприятность случается. Прямо боязно на работу ходить. И эти жуткие типы… Они ведь что-то от вас хотели. Ох, не к добру все это, не к добру. Надо что-то делать, и как можно скорее. Может, вам отпуск взять, да и я на море давно не была. А потом…

Не обращая никакого внимания на чириканье Надежды, Ашот тупо смотрел в стену, не слыша и, пожалуй, даже не видя ничего. Его занимал всего один-единственный вопрос: где взять такую огромную сумму? Он даже представить себе не мог, как выглядит подобная куча бабок, где уж там хоть раз ее видеть.

— Ашот Ваграмович, Ашот Ваграмович, — трясла его за плечо Надежда. Ашот вздрогнул и повернул к ней лицо. — Может быть, вам для успокоения нервов коньячку принести?

«Напиться? А почему бы и нет. Проблем это, конечно, не решит, но хоть на какое-то время легче станет», — подумал Ашот.

— Неси, — решительно сказал он. — Коньяк, тот, что самый дорогой и самый крепкий. И пару бокальчиков захвати, не люблю пить один.

— Ага, я сейчас, — засуетилась женщина и торопливо ринулась к двери выполнять просьбу своего нового начальства.

Ашот зачем-то обвел взглядом свой кабинет, и в голове у него мелькнула мысль, что правильно все же поступил Пожаров, не установив в собственном кабинете бар, иначе работать было бы уже некогда, такой соблазн.

Надежда вернулась минут через двадцать. Поставила перед Ашотом на столе два высоких фужера и уже откупоренную бутылку с дорогим и более других выдержанным вином. Даже не поинтересовавшись, почему не коньяк, Ашот хозяйской рукой подвинул бутылку к себе, вытащил из горлышка пробку и налил едва ли не по полному бокалу. Сейчас он собирался напиться, а потому было не до соблюдения правил приличия.

— Ну, Надя, давайте с вами выпьем, — подняв свой бокал высоко вверх, громко произнес Ашот.

Надя натянуто улыбнулась, и тут же до уха ее долетел трезвон телефона.

— Ой, кажется, кто-то звонит, — спохватилась она.

— Хер бы с ним, пусть звонит, — махнул рукой Ашот. — У вас перерыв!

— Ну если только так… — вновь заулыбалась женщина и тоже поднесла к губам бокал.

Ашот опустошил свой до капли одним глотком и налил еще. Но не успел он даже взять его в руку, как в дверь кто-то постучал.

— Кого еще черти несут? — недовольно проворчал Мачколян, внутренне закипая.

— Я сейчас посмотрю и все улажу, — поспешно вскочив со стула, пообещала секретарша.

Но как только она сделала шаг к двери, та сама распахнулась, и Ашот увидел троих мужчин в форме. Судя по нашивкам, это были представители Федеральной службы безопасности.

— Эти что, тоже по мою душу? — сыронизировал Ашот, со стуком опустив бокал на стол и привстав со своего места.

Стоящий в дверях гражданин с опухшей мордой приличных габаритов как-то неприятно усмехнулся и, важно прошествовав в кабинет, уселся на стул, который пару минут до этого занимала секретарша, сейчас застывшая с открытым ртом в центре кабинета. Мордоворот окинул пренебрежительным взглядом рабочий стол Мачколяна, двумя пальчиками, словно это было нечто крайне омерзительное, взял недопитый бокал Надежды, понюхал вино и с вызовом, намеренно утрируя кавказский акцент, произнес:

— Ну что, пьешь, дорогой?

— Ну, пью, а что? — в том же тоне откликнулся Мачколян, которого, наверное, уже больше ничто не могло удивить или вывести из себя — он и без того был на взводе. — Или это запрещено?

— Ух ты, а чегой-то мы такие борзые, да еще в присутствии органов? Или на нары захотел, парашу понюхать? — пропел в ответ совсем уж слащаво фээсбэшник.

Мачколян подозрительно прищурился, прощупал своим цепким взглядом каждого посетителя, затем упер руки в бока и приказным тоном произнес:

— А ну гоните удостоверения, или что там у вас есть? Думаете, меня можно как лоха развести? На испуг взять? Не выйдет.

— И зачем же тебе наши удостоверения? — вольготно раскинувшись на стуле и даже положив одну ногу на другую, усмехнулся мордоворот. — Наверное, почитать захотелось? А нам, уважаемый, никакие корки и не нужны, мы и сами по себе, без них, многое можем.

— Так я и думал, — вздохнул Ашот, понимая, что его подозрения подтвердились. Эти ребятки вели себя чересчур нагло для фээсбэшников. Неясно, правда, самое главное: какой черт их принес?

Взгляды мужчин скрестились, а затем Ашот спросил:

— Зачем пришли? Чего надо? Насколько я помню, я вас к себе не приглашал.

— А нам, собственно, никаких приглашений и не требуется, умник ты наш, — неожиданно бросая на стол корочки работника Федеральной службы безопасности, ответил парень.

Ашот попытался дотянуться до документа, но мужчина торопливо заграбастал его назад и торопливо сунул в карман.

«Нет, они все же не из ФСБ, — вновь повторил для себя Ашот. — Хотят казаться фээсбэшниками, но до них им далеко. Наверняка документы либо липовые, либо давно просрочены. Ну да ничего, они за это все равно рано или поздно свое получат».

— Может, хватит меня приманками-обманками кормить? — грубо изрек Ашот. — Говорите, чего приперлись? А ты, — это он обратился к секретарше, — марш отсюда! И дверь за собой прикрой.

Надежда не стала ждать повторения приказа и, возмущенно тряхнув своей светлой гривой, исчезла за дверью, с силой захлопнув ее за собой. Ашот вернулся в кресло, покрутился в нем, облокотился на стол, поинтересовался:

— Мне еще долго ждать?

— Хм, — непонятно к чему выдал этот звук очередной непрошеный гость. — А нам сказали, ты попроще. Ну неважно, короче, так… Мои ребята получили информацию, что ваше заведеньице занимается хранением и распространением наркотических веществ.

— Занималось, — поправил его Ашот, к себе все сказанное никак не относя.

— Бизнес этот хорошо налажен, и очень давно, — не обратив внимание на его слова, продолжил тип, — деньги приносит немаленькие. Да только вот что-то менты вас не трясут, глазки на все закрывают. Это, конечно, замечательно, так и должно быть, но все же некрасиво. — Мужчина снова взял все тот же бокал с вином и, медленно перевернув его, вылил содержимое прямо на бумаги. — Да, очень некрасиво, когда с теми, кто об этом знает, не желают делиться.

Ашот недовольно покосился на залитый липким зельем стол, проклиная сегодняшний день, в который ему так жутко не везет, и глаза его сами собой налились огнем. До боли сжав пальцы, он между тем совершенно ровным и спокойным голосом раздельно произнес:

— Жаль вас разочаровывать, мальчики, но вы не по адресу. Прежний директор тю-тю, — Ашот завел глаза под потолок, — а я подобной мерзостью не балуюсь. Ошибочка вышла. В следующий раз вовремя обновляйте свою информацию. А теперь попрошу не мешать, — он указал рукой на дверь кабинета, — дела у меня.

— Не спеши нас провожать, мы же ведь не все еще сказали, — даже не попытался встать со стула мордоворот. — У нас же доказательства есть бесспорные. Признания нескольких человек, которые наркоту у вас брали. В письменном виде. А также кассета с записью продажи наркоты прямо в зале. Спорим, что судьям плевать будет, кто нынче, а кто вчера рестораном управлял? Упекут далеко и надолго. Ну так что, все еще не передумал нас выгонять?

Псевдофээсбэшник вопросительно уставился на Ашота. Мачколяна буквально трясло. Он готов был голыми руками поубивать всех тех, кто сегодня не давал ему нормально жить, — ненависти и злобе его в эту минуту не было предела. Но в то же время где-то в самом отдаленном уголке его сознания раздавался мерзкий шепоток: «А ведь они правы, Ашотик. Если обладают такими уликами, не гулять тебе больше на свободе. Посадят. Непременно посадят и не спросят, был ли в доле, не был ли. Ты уж не горячись, прикинь, что да как, и соглашайся».

На некоторое время в кабинете повисла пауза, а затем Ашот тихо произнес:

— Я хочу видеть запись.

— Запросто, — снисходительно улыбнулся «фээсбэшник».

Затем один из пришедших с ним ребят молча подошел к видеомагнитофону, вставил в него кассету и запустил воспроизведение. Мачколян затуманенным взглядом уставился на экран, на котором замельтешили какие-то стены, столики, бутылки, чьи-то спины. Затем показались пакетики с белым порошком, деньги. Ашот смотрел на все это и не верил, что те люди, которые работали рядом с ним, пусть и не в кухне, а в главном зале, занимались продажей наркотиков. Прямо в этом самом зале.

— Ну как, впечатляет? — полюбопытствовал главный шантажист. — Но это только копия, есть еще и оригинал. Сам видишь, заведение ваше, люди тоже. Кто докажет, что директор и его компаньон не были в курсе всего происходящего? Угадал, никто… Так что, мил человечек, если не хочешь, чтобы эта кассета попала прямо по назначению, гони бабло.

— С-сколько? — заикаясь, спросил Мачколян.

— А как ты думаешь, на сколько все это тянет? — в свою очередь переспросил мордоворот.

— Не знаю, но в любом случае у меня сейчас нет денег. Вы же видели, у нас был пожар, — попытался выкрутиться Ашот.

— Так уж и нет? Неужто навар с продажи наркотиков совсем мал? — издевался мордоворот. — Вот уж ни за что не поверю! Так что давай, дядя, шевели мозгами, мы ведь никуда не торопимся, весь день здесь просидеть можем.

Словно в подтверждение своих слов, мужчина взял недопитую бутылку вина, кинул ее своим парням, а сам встал и принялся прохаживаться по кабинету туда-сюда, лапая все, что только попадало под руку. Мачколян нервно ломал руки, пытаясь придумать, как отвертеться от этих парней. Наконец выход был найден, и он бодро произнес:

— Хорошо, я заплачу вам, но только через две недели.

Мужчина присвистнул:

— Через сколько?

— Через две недели, — устало повторил Мачколян. — К сожалению, вы не первые, кто с меня денег требует. Были до вас и другие, а я не монетный двор, купюры сам не печатаю, должны понимать.

— Что ж, — вымогатель почесал в затылке. — Пожалуй, мы можем дать тебе время, но только сразу оговорюсь: две недели и ни днем больше. В противном случае кассета попадет куда нужно, и мы особенно позаботимся о том, чтобы тебя упекли по максимуму. Расклад ясен?

— Вполне, — нервно сглотнул слюну Ашот, мысленно пытаясь прикинуть, что он станет делать через неделю и тем более через две. Впрочем, второй может уже и не быть. С ним разделаются еще по истечении первой. Действительно, как любит говорить Максимов, жизнь — вроде зебры: полоса белая, полоса черная, полоса белая, полоса черная… а потом — жопа.

«Кстати, насчет Макса, — Ашот напряженно замер. — Интересно, было ли на него еще одно покушение или все же нет? Ведь не похоже, что на его жизнь кто-то мог посягнуть: всем нужны деньги, а не его шкура. Нет, что-то тут как-то не сходится, не срастается. А ведь ребята помощь предлагали, еще тогда…»

Ашот осторожно покосился на разбредшихся по его кабинету незваных гостей и, оставив свои размышления на потом, спросил у главного:

— Ну так мы обо всем договорились, или как?

— Пожалуй, что да, — решив, что обсуждать больше нечего, ответил мордоворот и на прощание добавил: — Не вздумай с нами шутить, мы шуток не любим.

Ашот ничего не ответил, а только молча проводил взглядом псевдофээсбэшников и рухнул в кресло. Пить уже совершенно не хотелось, хотелось кого-нибудь убить особо зверским способом. А тут еще эта навязчивая секретарша — заметив, что неприятные посетители ушли, Надежда поспешила вбежать в кабинет и засыпать Мачколяна целой кучей идиотских вопросов. Сделала она это зря, так как Ашот, просто не в силах сдерживаться, схватил со стола один из бокалов и швырнул в нее. Секретарша громко взвизгнула и пулей вылетела из кабинета.

«Что делать? Что делать? — мучил себя вопросом Мачколян. — Как избавиться от всех этих назойливых кровососов? Они что, думают, у меня тут склад денег?»

Неожиданно Ашот снова вспомнил о наркотиках. А ведь они где-то должны храниться, если, конечно, остались.

Нервно вскочив с места, Мачколян выдвинул ящик стола, достал оттуда связку ключей от всех помещений ресторана и заторопился к двери. Проходя через приемную, бросил секретарше:

— Пошли со мной.

— Куда? — просто не могла не полюбопытствовать женщина.

Он не ответил, решительным шагом направляясь к кладовой, расположенной прямо под рестораном. Оказавшись возле двери, в нее ведущей, открыл замок одним из ключей и стал спускаться по лестнице вниз. Ничего не понимающая секретарша, ворча себе что-то под нос, последовала за ним.

Спустившись в подвал, Ашот окинул рассеянным взглядом помещение, сам еще толком даже не зная, что именно ищет.

— Что случилось-то? — теребила его Надежда. — Я могу как-то помочь?

— Ищи какой-нибудь потайной шкаф, не знаю, что еще, — начав торопливо ощупывать все выступы каменной стены, скомандовал Ашот. — Здесь должно быть что-то такое, куда можно спрятать наркотики. Кстати, — неожиданно резко он повернулся к женщине и уставился на нее вопросительным взглядом: — Ведь ты же спала с Пожаровым!

— Да, — покраснела и вздрогнула Надежда.

— Ты должна знать все о том, чем он тут занимался и где хранил наркотики. Я уверен, что они спрятаны где-то в ресторане.

— Я ничего не знаю, — испуганно замахала руками секретарша. — Я только бумаги… Я совсем не интересовалась. Слышала, но…

— Где этот потайной шкаф? — зло прорычал ей прямо в лицо Ашот.

— Н-не знаю, — от испуга начала заикаться женщина.

— Не верю, ты должна знать! — вновь вскричал Ашот.

И тут она, закрыв лицо руками, завыла, как делают многие женщины, желая избавить себя от ответов на какие-то вопросы.

Это ей вполне удалось, так как Мачколян не стал упорствовать, лишь злобно сплюнул и бросил в адрес женщины какое-то ругательство. После чего отошел к стене и продолжил свое обследование. Сантиметр за сантиметром он ощупывал каждый камень, то надавливая на стену, то просто стуча по ней. Когда все четыре стены были общупаны и обстуканы, перешел к полу. Перевернув все бочки, зло процедил несколько ругательств и устало присел на один из бочонков.

— Должен, должен здесь где-то быть тайник, — вслух высказал он свои собственные мысли. — Не поверю, что его тут не было.

— Я не знаю, — похоже, все остальные слова секретарша забыла.

— Пошла вон! — бросил ей Мачколян, понимая, что если она не исчезнет, то он наверняка опять сорвется. Лучше уж покалечить пару бутылок, нежели живого человека — кто знает, может, она и в самом деле об этом представления не имеет?

Дробно стуча каблучками, женщина быстро вбежала по лестнице наверх и исчезла из поля его зрения. Ашот остался один.

Посидев минут десять, он снова занялся поисками тайника, хотя уже не было никакой надежды на него наткнуться.

…Исползав почти что все потаенные уголки ресторана, в итоге Мачколян сумел обнаружить только несколько вынимающихся в некоторых местах кирпичей, за которыми была одна пустота. Все, что здесь когда-то лежало, давно исчезло, причем бесследно.

Поняв, что ему сегодня окончательно не везет, Ашот вернулся в свой кабинет и принялся анализировать все случившееся. Вспомнил о визите первых незваных гостей, затем о требованиях вторых и невольно подумал, что Пожарову повезло, он отбыл на тот свет еще до того, как его все это коснулось. А вот к нему, Ашоту, почему-то пришла незаслуженная беда и теперь делает свое грязное дело. Эх, зря он согласился войти в долю с этим чертовым Эдиком! Жил бы себе сейчас спокойненько, жарил бы шашлычок и в ус не дул. Его бы совершенно не волновало, какие там проблемы у начальства. А теперь вот он сам — начальство и просто обязан придумать, как ему же остаться в живых.

Ашот встал, пересек кабинет и остановился у окна. За последним мельтешили какие-то люди, сновали туда-сюда разнообразные машины, а беззаботные воробьи нахально скакали по подоконнику, обсуждая все нелепости человеческого существования. Ашот вздохнул: похоже, придется вызывать подмогу. Одному ему со всеми свалившимися на плечи проблемами никак не справиться. И где там его приятель Величко с умнейшим песиком Графом, запросто бы отыскавшим здесь наркотики, имейся они в наличии? Где пиротехник Макс, глядящий на любую проблему свысока и никогда не унывающий? И даже немного нудноватый Валентин Грачев очень бы сейчас ему не помешал.

Мачколян отвернулся от окна и решительно направился к телефонному аппарату, уже на ходу вспомнив, что его друзья как раз должны были закончить свое дежурство в службе спасения, и если не разъехались по домам, то скорее всего отправились на свою вторую работу.

* * *

Звонок Ашота застал Величко в его собаководческом клубе, где тот дрессировал молодых собак, приучая их адекватно реагировать на команду «ищи». К телефону его подозвала секретарша клуба, и он незамедлительно подошел, будучи почти уверенным, что звонят из МЧС с просьбой заменить какого-нибудь заболевшего сотрудника. Александр не ожидал, что звонившим окажется Ашот, тем более такой взволнованный. Он, как, впрочем, и остальные друзья, знающие о взрыве ресторана, был уверен, что виноват во всем бывший директор и он за все уже поплатился. Следовательно, дальнейших проблем и осложнений не предвидится.

Новости же, сообщенные Ашотом, обеспокоили Александра и заставили безоговорочно согласиться отыскать остальных и вместе с ними прибыть в ресторан, не дожидаясь выхода на сутки, когда они обычно обсуждали общие проблемы и искали их решение. Сложившаяся ситуация требовала немедленного сбора.

Передав питомцев своему коллеге, Величко подозвал резвящегося со своими четырехлапыми друзьями Графа и направился за ворота. Прямо из клуба сразу отправился к телестудии, искать Максимова. Он понимал, что вызвонить Валентина будет куда проще, чем Макса, вечно находящегося не там, где ему положено быть, поэтому-то он и начал искать именно последнего.

До телестудии Александр добрался на маршрутке. Попросил разрешения у охранника пройти в каморку Макса, но упертый молодой человек потребовал от него пропуск, а не получив такового, попросил не мешать и освободить вход для других. Поняв, что внутрь ему не попасть, Величко достал из одного из своих карманов записную книжку и стал торопливо ее пролистывать, ища рабочий телефон Андрея. Нашел он нужную запись быстро и немедленно направился к ближайшему таксофону.

Александр на ощупь отыскал в кармане телефонную карту, сунул в отверстие, для нее предназначенное, и стал набирать номер. В трубке, зажатой между плечом и ухом, что-то зашуршало, а затем донесся приятный женский голосок, заученно доложивший, что «вы попали на телестудию» и что «секретарша Елена вас внимательно слушает».

— Добрый день, девушка, — вежливо ответил ей Величко. — Будьте добры, пригласите, пожалуйста, к телефону Максимова Андрея Михайловича, он у вас мастером по спецэффектам работает. Я его друг, и у меня для него срочное сообщение.

— К сожалению, Андрея Михайловича нет, — незамедлительно откликнулась та. — Он сегодня еще не приходил.

— А когда будет, не знаете? — попробовал прояснить Александр.

— Точно сказать не могу. Но он звонил утром и предупреждал, что у него какие-то важные дела, а потому он немного задержится.

— Жаль, — вздохнул Величко, мысленно пытаясь прикинуть, какие это дела могут быть у Макса, учитывая то, что дежурство его завершилось только сегодня утром. Не зная, что еще спросить, он даже собрался повесить трубку, но девушка неожиданно добавила:

— Возможно, более точные сведения о нем может дать его коллега. Если желаете, я его вам сейчас позову.

— Будьте добры.

Девушка положила трубку на стол и куда-то пошла, цокая каблучками. Именно это цоканье и услышал Величко вслед за стуком трубки о поверхность стола. Ждать Александру пришлось недолго: уже через пять-семь минут трубку снова подняли, и хрипловатый мужской баритон гаркнул в нее:

— Да, я слушаю.

— Здравствуйте, — поприветствовал нового собеседника Величко, а затем сразу спросил: — Вы коллега Максимова?

— Ну я, — без особого интереса ответил мужчина.

— А я его друг. Мне срочно необходимо его отыскать, так как с одним из его близких людей приключилось несчастье и, возможно, требуется его помощь. Вы не могли бы мне сказать, где он сейчас находится?

— М-м-м, — замычал в трубку мужчина, то ли что-то прикидывая, то ли просто решая, отвечать или нет.

— Это очень важно, — повторил Величко, пытаясь подтолкнуть собеседника к ответу.

— Я понимаю, — шмыгнул носом тот. — Только вот Андрей придет еще не скоро, не раньше часу дня.

— А где он сейчас, вы можете мне подсказать? — немного злясь от замкнутости и скрытности собеседника, в очередной раз спросил Величко.

— Э-э, как бы вам объяснить… — принялся подыскивать слова коллега Максимова. — В общем, знаете район привокзального рынка?

— Да, — пока еще ничего не понимая, откликнулся Величко.

— Напротив него еще магазин «Архипелаг» есть, а через дорогу… — он снова замялся.

— Макс… — по привычке назвав Андрея по кличке, вставил, а точнее сказать, спросил Алекс: — Он на автодроме?

— Угу, — откликнулся коллега Андрея, а потом добавил: — По крайней мере, должен быть.

— Спасибо, — коротко поблагодарил его Величко и сразу повесил трубку, только теперь поняв, почему коллега Максимова говорил так законспирированно, понимая, что если узнает об этом кто-то еще, то его товарищу несдобровать. Что ж, этого стоило ожидать. Где еще может носить этого чумного типа — сегодня же автогонки, а он этого дела большой любитель. Точнее, не самих гонок, а ставок, что на них можно сделать, а потом, если, конечно, повезет, срубить деньжат. Максимов вообще был из породы игроманов. Казино для него тоже было наркотиком, и если уж он туда попадал — считай, все пропало, пока до копейки не просадит, можно и не ждать.

Александр устало вздохнул, потрепал сидящего рядом с ним Графа по холке и спросил:

— Ну что, едем на автодром, вылавливать нашего горе-игрока?

Собака радостно завиляла хвостом и побежала к остановке.

* * *

На трибунах было людно и шумно. Напряженные взгляды устремлены на трассу, по которой на огромной скорости неслись пестрые от рекламных надписей гоночные машины.

Каждый водитель стремился опередить соперников, невзирая на опасность. Любой изъян на трассе, случайно попавший не туда камешек, отказ двигателя — все это могло стать предвестником беды. Но из-за одного только еще начинающего мелко накрапывать дождичка никто не собирался отменять автосоревнования.

И тут, неожиданно для всех, у одной машины отлетело антикрыло, за ним последовали еще какие-то части, а затем отвалилось и колесо и, с силой взметнувшись вверх, чуть не угодило в зрителей. Само авто тоже мгновенно оторвалось от земли и врезалось в бетонный отбойник. По трибунам прокатился стон ужаса, и все поспешили к перилам, несмотря на запрет комментатора.

Максимов издал горлом полухрип, полустон, поняв, что его ставка не оправдалась и он окончательно остался без денег, которые необдуманно поставил на ту самую пятнадцатую машину. Это был конец. Под нестройный гул толпы Андрей достал из кармана свой тонюсенький кошелек, намереваясь проверить, остались ли у него вообще деньги хотя бы на дорогу до работы. Открыл его и неожиданно обнаружил, что почти богат: из кошелька на него смотрели аж целых пятьдесят рублей.

«О, так можно поставить еще раз, — обрадовался он, все еще страстно желая поймать за хвост удачу. — Или все же не стоит?»

Тем временем трассу быстро очистили от обломков, зрители успокоились, и гонка должна была возобновиться. Макс посмотрел вниз, вспоминая, которая из машин только что была самой первой, а значит, оправдает его надежды на этот раз…

Вот она, красавица. Рычит, подобно взбешенному животному, готовому в любую минуту броситься в бой. Она-то ему и подойдет. Максимов мгновенно принял решение. Быстро покинув свое место, он поднялся до кабины приема ставок и протянул свой последний полтинник маленькому человечку с огромными очками на носу, принимающему последние ставки перед гонкой.

— На кого ставите? — покосившись на Максимова, уточнил очкарик.

— На восемьдесят шестой, — со вздохом парировал Андрей.

— Принято, — ответил маленький человечек, черкнув что-то у себя на листке и протянув Андрею какую-то карточку, на которой большими цифрами был выведен выбранный номер.

Андрей потоптался у окошка и неторопливо отошел в сторону. Затем до его слуха донеслись возобновившиеся крики радости, и он поспешил на трибуну, боясь пропустить начало гонки.

Оказавшись снова на своем месте, он увидел, что болиды уже тронулись, и его очередной кумир, опередив всех, уверенно несется к финишу. И хотя это был только первый круг, можно было порадоваться: еще немного — и победа обеспечена. Макс радостно подскочил и, изобразив Тарзана, поколотил себя в грудь, оглушив при этом всех находящихся по соседству диким утробным рыком. Столь бурная его реакция не понравилась какому-то накачанному парню в мокрой футболке, который помахал перед носом Максимова огромным кулаком. Больше уже Андрей этого не повторял.

Конец ознакомительного фрагмента.