Всякому волку свой волкодав

Михаил Серегин

Как тут не вспомнить строку из прекрасной песни о мушкетерах: «Но, слава богу, есть друзья!» Эти парни привыкли собираться по сигналу бедствия. Они всегда там, где нужна помощь сильных и бесстрашных людей. Четверо друзей, прошедших через горнила «горячих точек», берутся помочь владельцу автосалона Староверцеву, у которого преступники похитили дочь. Против отважных парней выступает беспощадный авторитет Дьяк и его кровожадная банда. Но уголовникам противостоят проверенные годами дружба и армейская закалка спасателей. И, конечно же, верная овчарка Граф…

Глава третья

В это же время у ресторана «Желтая горка», названного почти так же, как и сам город, разговаривали двое мужчин. Один, всклокоченный и с горящими глазами, яростно жестикулировал и явно пытался склонить к чему-то своего собеседника, которого запросто можно было назвать слоном или бегемотом за его необъятные габариты. Впрочем, те, кто знал этого человека, скорее сказали бы, что это «сто килограммов сплошного обаяния». Это был весельчак и балагур, его глаза все время сияли, окруженные мелкими морщинками.

— Отлично, замечательно, именно то, что нужно. Полнота… немного излишняя, но это ничего. Самый что ни на есть восточный профиль, — шумный всклокоченный шатен самым бесцеремонным образом ухватил толстячка за подбородок и повернул его лицо сначала в профиль, а затем и анфас, пристально присмотрелся к нему. — Да, чего-то не хватает, — задумчиво протянул он. — Возможно, усов или бакенбардов. Но это вполне поправимо: грим, накладки… Ну и костюмчик соответствующий придется подобрать. А так очень даже ничего, — закончил, наконец, свою пылкую речь мужчина.

— Макс, я что-то тебя не пойму, — заговорил толстяк. — Что ты от меня хочешь? Вытащил из ресторана, как барана бесчувственного, распотрошил всего, — мужчина пригладил свои взъерошенные собеседником волосы. — Трещишь, как баба, непонятно о чем. Объяснил бы сначала, в чем дело, а потом уж и к моему тельцу примеривался. Я так понял, что зачем-то тебе очень нужен.

— Угадал, — сделав взмах рукой, подтвердил всклокоченный Макс. — Именно по твою душу я и пришел. У меня к тебе предложение, вполне, на мой взгляд, дельное. Только сначала скажи мне, ты мечтаешь сниматься в кино?

Толстячок не спешил отвечать, огорошенный, видимо, явной несуразностью вопроса.

— Ну, мечтал или не мечтал? — повторил свой вопрос Макс.

— Не-а, не мечтал, — спокойно откликнулся толстяк и продолжил, чуть утрируя армянский акцент: — Меня подобные глупости никогда не занимали. Я кухню люблю, шашлыки-башлыки там всякие.

— Да ладно тебе, Ашот. Не верю, чтобы ты не хотел попасть на экран. Но тебе повезло, — снова активно заговорил Макс, — тебе на голову свалилась удача и…

— Ага, снеговым комом, — буркнул себе под нос Ашот.

–…выпал шанс показать себя. Многие люди всю жизнь мечтают хотя бы просто мелькнуть на телеэкране, а у тебя появилась возможность даже сыграть целую мизансцену. И даже…

— Что-то ты темнишь, Макс, — оборвал друга Ашот. — Говори нормально, что ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты снялся в том фильме, над которым мы сейчас работаем, — мгновенно став серьезным, пояснил Макс, настоящее имя которого было Андрей, а совсем не Максим, как многие могли бы подумать. Но этого не знали даже его коллеги. От фамилии Максимов к нему еще в армии пристала кликуха Макс. Она же вновь всплыла, когда он устроился на работу в телестудию мастером по спецэффектам.

— Не понял, а с какого это перепуга?… — немного растерялся Ашот. — У вас что, половина актеров повымерла, что вы вдруг стали выдергивать таланты из народа?

— Да нет, — вяло махнул рукой Макс. — Живы все, мать их. Только вот зажрались малость…

— Ожирением страдают, что ли? — рассмеялся Ашот. — Неужели шире меня стали?

— Все бы тебе шутить, — немного обиделся на друга Максимов. — А у нас проблема. Работать некому. Болезнь всех одолела. Жадностью она называется. Такая гадость приставучая, что прямо сладу с ней нет. И главное ведь — не вылечивается. Представляешь, снимутся, паразиты, в пятиминутной сцене и уже себя Вячеславом Тихоновым или Клавкой Шиффер считают.

— Так это вроде как звездная болезнь, — отозвался Ашот.

— В том-то и дело, что не совсем звездная. Гонорар эти звезды доморощенные просят голливудский, словно бы фильм там снимается, а не в каком-то Желтогорске, где и телестудии по пальцам пересчитать можно.

— Ну и что с того? — все еще не понимал, в чем проблема, Ашот. — За работу и просят. Нынче везде так: хочешь, чтобы классно все сделали, гони бобы.

— Легко тебе говорить, при вашей-то ресторанной зарплате, — страдальчески протянул Максимов, — а у меня смета. Вот выделили на фильм энную сумму, что хошь делай, а в нее уложись. И так все по минимуму расходуем, а все равно не вписываемся. Только еще середина картины, а у нас средств — кот наплакал. Каково тут…

— Нет, но можно же что-то придумать, — начал было успокаивать друга Ашот.

Макс его жест доброй воли, видимо, понял по-своему, а потому мгновенно просветлел и вновь завелся:

— Вот мы и придумали. Заменить часть профессиональных исполнителей второстепенных ролей артистами из народа. Я, думаешь, случайно к тебе забрел, шашлыка поесть? Я же знал, что ты мою проблему поймешь, прочувствуешь и… — Максимов решительно обнял Ашота и, притянув его к себе, что со стороны смотрелось весьма эффектно, добавил: — …не откажешь в помощи.

— Стоп, стоп, стоп, — отстраняясь от Андрея, заворчал Мачколян. — У меня пробки в ушах или ты действительно просишь меня поработать за спасибо?

— Ну, не за спасибо, но хоть за полцены, — тут же поправился Максимов. — Согласен, да?

— Так… — протянул многозначительно повар и, уперев свои почти резиновые руки в то место, которое у человека нормальной комплекции называлось бы «область талии», забурчал не хуже старухи: — Значит, по-твоему, Ашот Ваграмович Мачколян в деньгах не нуждается? По-твоему, они у него есть?…

— Нет, ну… — попытался было встрять Андрей.

— А даже если и так, как же у тебя, паршивца, хватило совести прийти ко мне с таким обидным предложением: поработать за гривенник. Я взбешен, я вне себя…

Словно в подтверждение своих слов, Ашот весь напыжился, ноздри его раздувались. Впрочем, продолжалось это недолго, Мачколян быстро утих и, вздыхая, заворчал:

— Меня, бедного отца семейства, эксплуатируют. А ведь мне еще как-то нужно прокормить своих прожорливых дочерей. Ты хоть знаешь, какое мне необходимо собрать им приданое? — неожиданно обратился он с вопросом к Максу. — Не знаешь. Потому что ты в законах наших ничего не понимаешь. А ведь у нас, армян, девки — сплошная обуза. Они только и могут, что сплетни распускать. А кто продолжит фамилию? Кто порадует отца на старости лет?

Ашот смахнул со щеки предполагаемую скупую мужскую слезу и продолжил:

— Нет, тебе этого не понять. Не знаешь ты, как мечтаю я о сыне, наследнике и продолжателе рода, как тружусь до пота каждую ночь. А жена мне одних девок клепает и клепает. Несчастный я человек, — заголосил он почти искренне. — Какое мне предстоит собрать приданое этим девицам, чтобы нашлись те, кто согласится взять их в свой дом!..

— Ашот, дорогой мой человек, — погладил нежно толстяка по головке Максимов, — ну что тебе стоит. Я ведь тебя не тушу разделывать прошу, не грязную работу предлагаю, а всего лишь сыграть маленькую мизансцену. Делов-то на две минуты. Считай, ни за что деньги получишь.

— Бедный я человек, — не унимался Мачколян. — А ты… друг тоже, ты мне — за так. Ну да ладно, по старой дружбе сделаю тебе одолжение, — закончил он свою речь совсем неожиданно. — Но ты мне за это…

— Все что угодно, — обрадовался Макс.

— Эх ты, Иван из породы дураков. Хоть бы дослушал, что предлагают, а потом уж и кивал. Я вот сейчас возьму и потребую, чтобы ты женился на одной из моих дочерей. И что тогда?

— Не смогу. Ты же знаешь, я убежденный холостяк, — улыбнувшись, ответил Макс. — Я больше чем неделю с одной женщиной жить не могу.

— Это потому, что тебе женщины такие попадаются. А я вот тебе свою Равию подсуну, она быстро из башки всю дурь выбьет, будешь как по струнке перед ней ходить. Она у меня знаешь какая!.. Если бы не ошибка природы, такой парень бы из нее вышел, такой парень…

— Так я же бедный, зачем я тебе такой сдался? — выворачивая карманы, промямлил Максимов. — Не боишься, что уморю голодом дочь-то родную?

— А ну тебя, — отмахнулся от друга Мачколян. — Как был балбес, так и остался. Не отдам тебе дочь. Но вот поработать и тебе на меня придется. Штука мне одна нужна…

— Штука?… — приподняв бровь вверх, удивленно повторил Максимов.

— Ну да, ты ведь у нас спец по всяким техническим делам. Так вот, у жены скоро день рождения, хотел ей подарок сделать. Видел однажды штуку такую, ну… как тебе объяснить. У нее сверху проводки торчат, на концах шарики. Все это светится. И эти проводки по-всякому там переплетены и…

— Неоновый светильник, что ли? — догадался Андрей.

— Ну, не знаю, может быть. Так я хочу из таких же трубочек портрет жены на стене сделать. Сможешь?

— Художник я от слова «худо», но что касается трубок этих, то проблем нет, — немного подумав, ответил Макс. — Главное, ты найди того, кто тебе все это нарисует, а я уж об остальном позабочусь. Ну, так понимаю, мы договорились, можно бить по рукам?

— Глянь, Грач, эти двое уже скооперировались и, видимо, собираются вечером немножечко побороться с зеленым змием, — произнес вдруг кто-то позади мужчин.

Мачколян и Максимов обернулись. Метрах в двух от них стояли два товарища и собака, то бишь Величко, Грачев и Граф. Двое улыбались, третья просто радостно виляла хвостом.

— Ну вот, видишь, я ничуть не ошибся, сказав, что этих двоих можно найти именно тут, — указав на Ашота с Максом, произнес Грачев. — Любители ножа и динамита на своем месте. А ты, Ашот, как я посмотрю, все увеличиваешь свое обаяние. Ты хоть не забыл еще, в каком месте у тебя талия находится, или уже и слова этого не помнишь?

— Хорошего человека должно быть много, — ничуть не обиделся Мачколян. — А тех, что не очень, поменьше.

— Обалдеть, — ахнул оживший Максимов. — А вы-то тут откуда взялись? Каким ветром таких важных людей сюда занесло?

— Не будем утверждать, что попутным, — откликнулся Величко. — Проблемы у нас, ребята, потому к вам и пришли. Не откажетесь выслушать?

— Нет, ну, у нас, конечно, и своих дел невпроворот, — придав лицу серьезное выражение, сказал Ашот, — но вас, так уж и быть, выслушаем. Только давайте поговорим не здесь, а в ресторане. Входите, приглашаю.

— А Граф как же? Или пусть он нас здесь дожидается?

Величко не хотел оставлять на улице верного друга, но Ашот моментально разрешил эту проблему:

— А давайте-ка через служебный вход. Есть тут у меня закуток один, где и с Графом посидеть можно.

Обещанный «закуток» оказался уютным кабинетом, отделенным от главного зала до половины застекленной перегородкой. Усадив друзей, Ашот тут же поспешил на свою кухню, чтобы принести что-нибудь вкусное.

Вскоре на столе появился шашлык и нафаршированная рисом дичь, которая в меню называлась «птица по-милански», хотя при чем тут этот город, понять было сложно. Было на столе и вино, причем такое, о каком простому обывателю даже рассказывать бесполезно. Естественно, не обошлось и без салатов и иных деликатесов, на которые бывшие собратья по Чечне не могли смотреть, не истекая слюной.

— Ну, чего рты пораскрывали?! Есть надо, а не глядеть, — слегка пнув сидящего с краю Грача, произнес Ашот, а затем присел на свободный стул. — Для кого я все это припер?

— Так это… деньги, — замялся Валентин. — Боюсь, нам и четверым этого не потянуть.

— Для своих за полцены, — язвительно улыбнулся Ашот.

— А подешевле, попроще чего нельзя? Может, лучше пивка с селедочкой?… — присоединился к разговору Макс. — Я тоже за свой карман бояться начинаю. Или ты нас обанкротить решил?

— Вас обанкротишь, — засмеялся Мачколян. — Для этого вам сначала нужно то, на что банкротить, предложить. Короче, мужики, давайте без церемоний. За кого вы меня держите, о каких вообще деньгах речь?! Жрите же, наконец.

Ашот дал друзьям поесть спокойно и только потом спросил:

— Ну и чего у вас приключилось? Эх, что за день у меня сегодня: все с проблемами идут, все помочь просят.

— А что, и до нас кто-то был? — не замедлил поинтересоваться Величко.

— Не был, а есть, — кивнув в сторону Макса, ответил Ашот. — Вот он сидит, страдает от нехватки денег.

— И всего-то, — протянул Грачев — А я-то думал, и в самом деле проблема невесть какая.

— Нет, ну, не глобального масштаба, конечно, — смутился почему-то Макс, — но все же проблема. Правда, мы ее решение уже нашли, так что все в порядке.

— Вот и ладненько, значит, теперь есть возможность заняться нашими, — порадовался Александр.

— Так у вас их что, еще и много? — воскликнул эмоциональный Максимов. — И где вы их только успели насобирать-то? В мире ведь всего две беды. Между прочим, это научно доказано.

— И какие? — поинтересовался Грачев.

— Деньги и дороги, — важно сообщил Макс.

— Ты, наверное, имел в виду — дураки и дороги, — поправил его Валентин.

— Нет, дураки — это уже приложение к деньгам, — замотал головой Макс.

— Ну, если за дураков принимать нас с Грачом, — вздохнул Величко, — тогда все точно. У нас проблемы как раз с дорогами, точнее говоря, с машинами.

— Угнали?… — наобум бросил Макс, и ответом ему были два тяжких вздоха. — У обоих, что ли? — еще больше удивился Максимов.

Мужчины переглянулись, надеясь определиться, кто из них будет говорить, а затем Величко принялся рассказывать про его и Грача беды. Остальные молча слушали.

* * *

— Да, ребятки, увязли вы по самые уши, — подытожил Мачколян рассказ Величко. — Как вас только угораздило? И ладно бы проблема была личного характера, я имею в виду, свою машину угнали, так тут… — Ашот не знал, что и сказать.

Над столиком повисла пауза. Ее нарушил Макс, восторженно присвистнувший и устремивший взор через стеклянную перегородку в общий зал. Пялился он туда столь увлеченно, словно бы до бед товарищей ему и дела не было.

Мужчины невольно проследили глазами за направлением его взгляда и увидели очаровательную девушку с длинными волнистыми волосами и в очень коротком платье. Оголенные стройные ножки были плотно обтянуты блестящими чулками телесного цвета.

— Леди вполне в моем вкусе, — привставая с места и явно намереваясь направиться к юной обольстительнице, произнес Максимов.

Но не тут-то было. Вроде бы и не глядящий совсем в его сторону Величко резко взметнул руку вверх и секунду спустя Андрей вынужден был упасть на стул, не сумев удержать равновесия.

— Ты что это, даешь задний ход? — строго посмотрев на него, спросил Величко. — Или тебе бабы важнее друзей?

— Э, ну чего вы сразу накинулись-то, — надулся Макс, — я же не со зла. Натура у меня такая, не могу мимо красивых ног равнодушно пройти. Сразу хочется их подхватить и…

— Галопом в ЗАГС, — хихикнул Ашот. — Тебя скоро в Книгу рекордов Гиннесса впишут с твоими быстро распадающимися браками. Когда только остепенишься?

— Ну ладно, нечего зря языками трепать, у нас проблема, и необходимо найти решение, — вновь взял инициативу в свои руки Величко. — Сразу скажу, что уже обо всем подумал и понял: все силы сейчас необходимо сосредоточить на поиске этих двух машин, тем более что никакой другой информации у нас пока нет. Есть желающие подсобить в этом?

— Что делать-то надо? — за всех спросил Ашот. — Мне бы что-нибудь из области аэробики, жирок растрясти.

— Будет и это, а пока… — Величко слегка склонился к центру стола и стал раздавать своим друзьям задания. Максу он поручил подключиться к волне милицейских раций и сбросить сообщение, Грачу — раздобыть данные об угонах как таковых, а сам планировал решить вопрос с «Авторадио», дав туда объявление об угоне.

Возражений не последовало, и уже через десять минут столик в отдельном кабинетике, где только что вели беседу четыре товарища и собака, опустел. Друзья оседлали джип повара Ашота и поспешили на квартиру к Александру, единственному, у кого не могло возникнуть проблем с женой и детьми, так как таковых просто не было, и со свободной жилой площадью.

Конец ознакомительного фрагмента.