Последняя охота

Михаил Серегин, 2002

За все надо платить. Эту жесткую истину Влад Свиридов испытал на себе и как раз тогда, когда решил закончить свою карьеру киллера. И кто же нанес ему удар в спину? Собственная жена. Мало того, что она торгует собой, так еще стала марионеткой в руках криминального авторитета Багра. Владу вновь приходится браться за дело. И тут-то он узнает, что ему мстят за прошлое. И мстит женщина. А что может быть изощреннее и безжалостней женской мести?

Я брел с перебитой, как лапа,

душой,

С обидой, слепой и поганой,

Моля, чтоб хоть чуть от себя

я ушел,

Как раненый волк от погони.

Из злого капкана безжалостных

глаз

По крови своей выдираясь,

Я видел, как ты одиноко легла

У бездны, у самого края.

Пролог

МАТЕРЫЕ ВОЛКИ: МОЛОДОЙ И СТАРЫЙ (1994 ГОД)

— Только и всего, Заур? — На загорелом точеном лице, как будто сошедшем с монеты, с чеканным профилем, жестко очерченным ртом и властным подбородком, выразилось недоумение, смешанное с легкой презрительной иронией. Обладатель этого лица, молодой мужчина, едва ли достигший тридцати лет от роду, побарабанил по крышке стола длинными пальцами, гибкими, как у пианиста. — Я что, буду шантажировать эту дамочку, выжимая из нее деньги? Не проще ли выжать деньги из самого ее муженька, для чего, кстати, вовсе не обязательно прибегать к моей помощи?

Его собеседник, человек лет сорока пяти, откровенно нерусского типа, с вислым орлиным носом, оливковыми глазами и подбородком близкого родственника Бабы Яги, покачал головой и сказал:

— Ты, Володя, так не говори. Я понимаю, что ты раньше по таким мелочам не работал. Ваш отдел, пока не расформировали, кромсал тузов. Но сейчас «Капеллы» нет, ты вышел в отставку и внезапно оказался никому не нужен. А деньги тебе нужны: ты не привык к плохой жизни.

— Я? — Владимир усмехнулся. — Да если бы ты, Заур, перебывал хотя бы в половине тех передряг, куда меня заносило волей или неволей, то сомневаюсь, что ты сейчас бы сидел передо мной.

— Я это знаю. Ты у нас птица высокого полета. Хотя какая ты птица? Ты — волк, Володя. Чистильщик леса от падали. Это, конечно, звучит высокопарно, но это так.

— Не будем говорить о нашей зоологической принадлежности, — ухмыльнулся тот. — Ты у нас тоже явно не тушканчик из пустыни Каракум. Значит, мне нужно надавить на эту бабу, сказав ей о компромате спецслужб на ее муженька? Дескать, если она не даст денег, то мало не покажется. Ну, понятно. Говоришь, она богата? Ну… и сколько же мне с нее взять, Дауров?

— Пятьдесят тысяч долларов, — ответил тот. — Из них ты получишь половину. Для меня не так важны деньги, сколько необходимость прищучить эту мерзкую семейку.

— А для меня, по крайней мере, в данный момент — важны деньги.

— Тогда действуй, — сказал Дауров.

— Сначала я должен получить тот самый компромат.

— Вот он.

Владимир кивнул головой. Двадцать пять тысяч долларов ему были нужны как никогда, особенно если учесть, что на настоящий момент у него не было и пяти. Некоторое время он просматривал представленную информацию, а потом спросил:

— Насколько я понимаю, мне нужно выпотрошить из этой семейки все до копейки, так?

— Совершенно верно, — сурово ответил Дауров.

— А почему ты поручаешь это именно мне? Мог бы поставить эту задачу своим «бычкам», отдал бы им за работу не половину всей суммы, как мне, а, скажем, десять процентов.

— Опасная семейка у них, — отозвался кавказец, — волчья семейка. Не всякий справится. Ты же — безусловно справишься.

— Еще бы, — холодно отозвался Владимир. — А чем это они тебе так досадили?

— Были дела. Это в принципе несущественно.

Владимир кивнул головой: профессионал до мозга костей, он привык не вникать в не относящиеся к «теме» дела, исходя из принципа: меньше знаешь — целее будешь.

— Так что дело ничуть не опаснее, чем любое из тех, что ты проворачивал, когда работал в отделе, — сказал Дауров.

— Ясно. Мне звонить отсюда?

— А что медлить — звони отсюда.

Влад взял трубку телефона, но тут же положил ее обратно и повернулся к заказчику:

— Значит, волчья семейка, говоришь? Ну что ж, хоть волчья. У нас и такой не будет. Мы с тобой — волки-одиночки.

— Какие твои годы? — отозвался Дауров. — Глядишь, еще переменишься к семейной жизни. Это мне в самом деле поздно, да и незачем… А ты, Володя, еще успеешь, если что.

Владимир скептически покачал головой: верно, мысль о том, что когда-нибудь у него может быть семья и дети, показалась не слишком абсурдной.

Молодой «волк» снял телефонную трубку и, набрав указанный Зауром Дауровым номер, проговорил:

— Инна Алексеевна?..