Какой сам, такие и подарки

Михаил Софийский

Глеб Юрьевич не стал убирать коньяк со стола — он, привыкший относиться к своим работникам как к скотине, юного стажёра недооценил тем паче. Но парнишка оказался не робкого десятка, да и ряды десятка наивного успел покинуть.Увидев, что шеф выпивает на рабочем месте, а после этого садится за руль, Лёва понял, что можно сделать. И сделал это, выйдя за ворота.Через год бывшие начальник и подчинённый встретились снова. И эта встреча, чуть не стоившая Лёве жизни, открыла ещё кучу секретов…

Глава 5

Сессия продолжалась аккурат в течение октября и завершилась в его последний день, также оказавшийся последним днём стандартной рабочей недели. Тогда, в пятницу, я и узнал о долгожданном поступлении выигрыша на мой лицевой счёт.

Едва досидев завершающую пару, на которой солидный усатый профессор важно вещал о японской железнодорожной инфраструктуре, я со скоростью, не сильно уступающей экспрессу «Синкансен», метнулся в отделение банка и снял с книжки пятьдесят тысяч наличными, после чего нашёл приличное кафе и столь же прилично отметил закрытие сессии и собственный новый статус — сегодня я стал миллионером.

Вечером, позвонив крёстной и отрапортовав ей о сдаче всех зачётов и экзаменов, я лёг спать, отменив завтрашние планы — тётя Эмма пригласила меня на праздничный обед.

Отлежавшись до полудня, я навострил лыжи за продуктами.

Оптовый рынок расположен в десяти минутах ходьбы от моего дома. Мы с тётей Эммой на нём частые гости, благо и ассортимент широкий, и цены ниже, чем на Центральном рынке и в магазинах у дома.

При свалившемся на меня богатстве я мог бы закупиться в дорогом супермаркете «Гурман», что находится в тех же десяти минутах ходьбы, только в ином направлении. Но мне не хотелось привлекать внимание соседей и вызывать их недоумение.

Да что там — экземпляр типа меня имел шансы удивить соседей и на оптушке. Как же — Лёвка, покупки коего доколе помещались в пакете-«майке» за два рубля, и который он не занашивал до дыр только потому, что имеет привычку экономить и на мешках для мусора — сегодня набрал полный большой пакет, что за десять, — знаете такие жёлтые, изрисованные аудио-видеоаппаратурой? Сразу видно, что в «Гурман» идти постеснялся. Небось скрывается? Ясно одно — деньгами разжился. Странно, где? Не работает же. Небось наворовал или того хлеще… Чай, все слышали поговорку про контингент тихого омута…

Миновав хлебозавод, я заметил впереди высокую женщину в красном пальто, сиреневых сапогах и шапке из чёрного меха. Я узнал сестру крёстной и поспешил поравняться.

— Здравствуйте, тётя Тамара! — выдохнул я.

— Ой, здравствуй, Лёвушка! Как твои дела?

— Хороших новостей — целых четыре!

— Так-так, слушаю внимательно!

— Первая — сдал установочную сессию без «хвостов».

— Знаю — Эмма сказала.

— Вторая — получил расчёт и выходное пособие. С бывшей работы, откуда меня выгнали.

— Ну и хорошо, что выгнали. Значит, это не твоя работа. Но как с тобой поступили, — ужас, что говорить!

— Да ладно, впредь буду умнее. Мне как раз предстоит искать новое место.

— Да ты, по-моему, никогда дураком и не был. Найдёшь, только смотри в оба. А третье?

— Квартиранта пустил.

— О, здорово. Откуда он?

— Он с Украины. Весёлый, позитивный. Мы с ним подружились.

— Но ты ему особо не доверяй — он, пусть и формально, всё же иностранец. А четвёртое?

— Тётя Эмма пригласила на чай, — хохотнул я.

— Я смотрю, ты тоже с оптушки? Что-то мы там не встретились.

— Да, продуктов купил. Вам не тяжело? А то давайте помогу.

— Ты что?!! У тебя самого хоть бери! Ты смотри, старайся не надрываться.

— Вы на что намекаете? Не смотрите, что у меня рост… Так-то я взрослый.

— Дело ж не в росте, Лёва. И взрослый ты пока лишь по паспорту. Твой организм ещё не до конца сформировался, плюс особенность твоей конституции…

— Она не моя, она наша, — сострил я.

— Кто?

— Конституция.

— В смысле???

— В смысле — это высший нормативный правовой акт государства, — продолжал паясничать я.

— Умеешь ты поднять настроение, — засмеялась тётя Тамара. — А со здоровьем не шути, лады?

— А кто шутит? Между прочим, отсутствие физических нагрузок хуже, чем их избыток. Бабуля говорила, что горб растёт не от работы, а от безделья.

— Бабуля права. Но не следует забывать и о том, что нагрузки — и физические, и умственные, — должны быть разумными. Если, допустим, деревце посадить, а потом дёргать, чтобы быстрее росло — оно просто погибнет. Имей в виду.

— Я вас услышал. Ладно, до встречи. Продукты занесу — и к вам.

— Мне кажется, что на встречу ты уже опаздываешь. Вы же с Эммой к часу договаривались. Я уж собиралась тебя искать. Мы тебе кое-что приготовили, — тётя Тамара хитро улыбнулась.

***

Выложив продукты в холодильник и нишу под окном на кухне, я рванул в соседний дом, где меня ждал черничный пирог, только что вынутый из духовки. Рядом дымился фарфоровый чайник с сиреневыми цветами на перламутровом боку.

— Поздравляем нашего мальчика с успешной сдачей установочной сессии! — торжественно произнесла тётя Эмма.

— Можете поздравить заодно и с этим, — я не спеша достал сберкнижку, раскрыл её и положил перед женщинами.

— Сколько??? — обомлела тётя Тамара.

— Двенадцать с половиной миллионов. Правда, неплохой куш?

— Откуда они у тебя? — одновременно спросили крёстная и её сестра.

— Не бойтесь, не украл.

— Понятно, что не украл. Потому-то и любопытно, где ты откопал такую астрономическую сумму?

— Никак клад нашёл?

Я достал распечатку с сайта лотереи.

Тётя Эмма надела очки и внимательно изучила каждую строчку.

— Ага, выиграл? Вот шельмец!

— Почему же? Вполне законно и честно.

— Да я так, по-стариковски… Но. Ты же всегда считал, что это ерунда.

— Да, считал. И не без оснований. У меня соседка работала в лотерейном киоске, и, по её наблюдениям, по-крупному никто не выиграл.

— А что тебя заставило купить билет сейчас?

— Мне его дали в подарок, когда я покупал крем-пудру.

— А зачем тебе крем-пудра? — тётя Тамара вскинула брови.

— Как — зачем? Синяки замазывать. Вы же знаете…

— Ах, да! Извини. Вон как получается-то, а? — тётя Тамара с довольным видом подмигнула сестре. — Не зря наш малыш пострадал.

— Нашли малыша, — покачал головой я. — Мне скоро девятнадцать.

— Маленькая собачка век щенком, — пошутила крёстная.

— А если честно, — с пафосом проговорила тётя Тамара, — для нас ты и в сорок будешь малышом. Если, конечно, мы доживём.

От последней фразы не веяло пессимизмом, ибо возраст у моих родственниц почтенный. Тёте Тамаре — под семьдесят. Тёте Эмме — немного за.

— Будем надеяться, что вам это удастся. А компенсация не заставила себя ждать.

— Что верно, то верно. Но больше, пожалуйста, не играй в лотерею.

— И в мыслях не было.

— И не забудь пожертвовать десятину на богоугодные дела — храмы, благотворительность…

— Не забыл. Полтора «ляма» выделил, — отчитался я, кроша ложечкой кусок пирога.

— Не «ляма», а «миллиона», — одёрнула меня крёстная. — Опять язык коверкаешь!

— Фонетически похоже на сокращённое слово «лямон». То есть имеется в виду та же сумма. В полуторном размере.

— Ох уж эти жаргонизмы! А рассуждаешь здраво, этого у тебя не отнять.

— Кстати! — подняла палец вверх тётя Тамара. — У тебя какая программа действий? Что купить собираешься?

— Квартиру в Москве! — выпалил я.

— Что же, весьма разумно, — тётя Тамара погладила меня по голове.

— А свою половину в нашей квартире перепишу на Аллу. Думаю, тоже зачтётся на будущее?

— Зачтётся, Лёвушка! Какой же ты у нас молодец!

— Да что я-то? В Библии сказано — даром получили, даром давайте. А я — кто такой? Я просто прочитал это.

— Всё равно молодец. Что читаешь и понимаешь Библию. А если у тебя останется хотя бы миллион, — напутствовала крёстная, — купи себе вторую квартиру — в Вознесенске. Мало ли, вдруг тебе в Москве не понравится. Вернёшься, а московскую будешь сдавать.

— Да ты и так приезжать будешь частенько, — добавила тётя Тамара. — В отпуск, на сессию…

— Или на выходные — никаких проблем. Расписание удобное в обе стороны, вечером сел, утром приехал.

— И не торопись. Отбери понравившиеся предложения, побывай в этих районах. И сделку оформляй только с юристом, — подытожила крёстная.

— Возможно, что юрист и не понадобится, — объявила тётя Тамара. — Моя подруга продаёт квартиру в Измайлово. А мне завтра домой ехать. Хочешь — поехали вместе, посмотрим. Понравится — купишь. Этот вариант тем хорош, что гарантированно без обмана…

— А квартира-то какая, не знаете?

— Однокомнатная. Большая кухня с лоджией…

— Дом новый?

— Ну… Не старый, примерно твоего возраста.

— Да, я понял, что не «хрущ».

— Нет-нет, и даже не «брежневка». Относительно новый панельный дом, очень высокий — этажей двадцать, не меньше. Но я не думаю, что ты будешь там жить до пенсии. Женишься, детишки пойдут… Судя по всему, у тебя и останется немало — советую вложиться в недвижимость. Купи двухкомнатную. Лучше в новостройке — подводных камней меньше.

***

Через два дня я сидел на просторной кухне измайловской квартиры и слушал рассказ хозяйки, благообразной дамы лет пятидесяти.

— Эта квартира моей мамы была. Мама умерла три года назад, потом сюда въехали мой сын со снохой. Двоим-то в однокомнатной шикарно. Но недавно родились близнецы, и тут, хочешь не хочешь, а расширяться придётся.

— Да и хочется чего-то поновее, поудобнее, — раздался грубый бас, заставивший меня вздрогнуть.

В двери стоял долговязый молодой мужчина в очках. Хозяин квартиры был настолько высок, что в дверь ему удалось пройти, лишь согнувшись в три погибели.

— Виктор, — представился он, протянув мне руку.

— Лев, — я как можно крепче стиснул жёсткую длань, на фоне которой моя ладошка показалась натурально детской.

— Планировка обалденная, — продолжала хозяйка. — И район удобный — уютный, обжитой…

— Ты забыла один минус — ванна маленькая. Не свойственная для позднесоветских серий.

— Витя, это нормальная ванна. У тёти Кати в Останкино вообще сидячая, и ничего, живут.

— Но, согласись, она от большой не отказалась бы. Не говоря уж обо мне — для меня и метр семьдесят сидячая. Да ты и сама понимаешь, что расширяться так и так надо.

— Надо. Только чтобы Москва была. В области другие условия. Ты понял, о чём я говорю. Лёва, тебя ничего не смущает?

— Ванна — точно нет, я мелкий. А кухня понравилась, очень. Большая, с лоджией — классно, нечего и сказать. Сколько вы за неё хотите?

— С учётом хорошего ремонта — делали для себя, и мебели, которая остаётся, — просили пять миллионов. По знакомству уступим за четыре семьсот.

— Идёт! — я чуть не подпрыгнул от радости.

***

На следующий день мы с Виктором заключили договор купли-продажи.

Переехать в новое жильё я, однако, сразу не смог — ключи мне выдадут вместе со свидетельством о праве собственности, через две недели.

Тётя Тамара предложила мне пожить у неё. Но я уехал в Вознесенск — мне и там было чем заняться.

Сначала я заказал два двойных памятника — один родителям, второй бабушке с дедушкой. Дяде Карлу… закажу как-нибудь в другой раз. А пока лишь внёс его в список на поминовение, вместе с прочими родными и близкими — с детства знаю, что дядька был крещён под именем Карп.

— В Москве теперь будешь жить? — осведомилась тётя Эмма за вечерним чаем.

— Да. Столица мне понравилась.

— Ну что же, в добрый путь. Только не забудь одеться как положено.

— А как положено-то?

— По сезону. Ты что, не знаешь?

— А я и так одеваюсь по сезону.

— Я вижу, как ты одеваешься. Ветровка — короче футболки, джинсы тонкие. Застудишься, в лучшем случае схватишь ангину. А в худшем — детей не родишь.

— Родить детей я по-любому не смогу, — засмеялся я. — Рожают только женщины. А ведь у них шансов застудить репродуктивную систему больше гораздо.

— Вообще-то да. Такие эпизоды мне известны, и все — с женщинами. Казалось бы… Но можно и почки застудить — здесь шансы от пола не зависят. Знаешь, как маяться будешь? А потом таблетки пить горстями.

— Я поднадеваю водолазку и трико.

— Это хорошо, но пора уже зимние вещи носить.

— А мне кажется, рановато.

— Как бы не так. Вчера Казанская была. Есть такая мудрость — до Казанской — ещё не зима. А после — уже не осень. Обязательно возьми. Или купи, если хочешь новые. Сколько у тебя осталось на счёте?

— Пять с половиной миллионов.

— На двухкомнатную в новостройке хватит?

— На двухкомнатную — вряд ли. Я решил купить квартиру Алле.

— Тоже похвально. Надеяться на жениха с квартирой — так себе. Отдельного жилья часто нет у обоих. Тогда — или жить с родителями, или снимать. В обоих вариантах хорошего мало. Поэтому свою квартиру иметь чрезвычайно желательно. Я неимоверно рада за вас. И, в частности, за тебя — в столь юном возрасте у тебя полный набор для безбедной жизни — отдельная квартира в Москве, финансовая «подушка безопасности», востребованная профессия. На работу устроишься — будешь как сыр в масле кататься.

— Я лучше в поездах и на самолётах покатаюсь. Хотелось бы увидеть другие города, страны…

— Замечательная идея! Моя мама говорила — если у вас всё есть, кушайте и путешествуйте.

— А откладывать на чёрный день?

— Нелишне. Но также нелишне знать меру и в этом. Будешь ущемлять себя во всём — у тебя каждый день будет чёрным. Читал «Скупого рыцаря»?

— Да, в школе проходили. Он умер на сундуке с деньгами.

— Вот видишь. Я и сама в советское время копила деньги. Ремонт сделала, мебель, технику купила. Как раз и привыкла экономить, вынужденно — в мою молодость те же мебель и технику купить было непросто — очереди, дефицит…

Когда обставила квартиру, продолжала откладывать по привычке, на тот же чёрный день. И он настал. Я на пенсию вышла в девяносто первом, и пошло-поехало — инфляция, реформы… И от накоплений остался пшик. Дальше копить и смысла не было. Так что, Лёва, моя покойная мама была права. Деньги нужны, дабы удовлетворять потребности, а не самолюбие.

— Да. Любоваться уютным домом, вкусной едой, красивыми городами — куда приятнее, чем контролировать цифру на банковском счёте.

— И не забывай, что ты студент. Впереди зимняя сессия, готовься к ней.

— Я ещё на установочной проштудировал всё наперёд.

— Молодец. Не забывай перечитывать. Повторенье — мать ученья.

— А кто отец?

— А кто болтун? Лучше заблаговременно позаботиться, а то будешь гоняться за преподавателем и пересдавать.