Райская машина

Михаил Успенский

«Райская машина» – это, без преувеличения, настоящий прощальный поклон Успенского своим читателям. Впервые опубликованную в 2009-м, книгу буквально сразу восприняли как своего рода исповедь Мастера и Фантаста, как предупреждение всему человечеству. Жанр этого произведения – постапокалиптика (хотя по сюжету апокалипсис ещё только ожидается). Фактически автор попытался показать всем нам, что такое мир, где «фашизм – естественное состояние человечества». Серый ужас, в который всё человечество загоняется легко и довольно просто, ещё более устрашающ своей безысходностью и безальтернативностью. И есть ли спасение от всего этого, совершенно неясно. Сюжет книги довольно прост: преподаватель университета Роман Ильич Мерлин вместе со своими друзьями участвует в создании мощной корпорации «Фортеция». Тут занимаются всем – от электроники до дирижаблестроения. По независящим от героя обстоятельствам, скрываясь от преследований, несколько лет он вынужден прожить отшельником в глубокой тайге. А вот то, что он увидит, когда решит покинуть своё убежище, поразит не только его воображение…

Глава 3

1

…Просеке не было конца, а я всю дорогу продолжал сокрушаться о человеческой легковерности:

— И почему люди на всякую дрянь ведутся? Почему любой шарлатан способен их выпотрошить, обобрать, лишить здоровья и самой жизни? Где самостоятельные мужики? Где вековечная бабья мудрость? Где, наконец, элементарная жадность? О детях бы подумали!

Но разорялся я с большими обобщениями, стараясь не намекать на личное безумие липового капитана.

— Всё ты верно, борода, толкуешь, — откликнулся Денница. — Только Бодаэрмон-Тирза для того и пришёл, чтобы покончить с этими шарлатанами, чтобы окончательно спасти человечество… Да что я тебе элементарные вещи объясняю? Для того он и мучается, для того и страдает…

— С чего это он страдает?

— Тяжело же ему у нас! Попробуй походи в этом… экзоскелете! Да ещё всякая земная хворь цепляется к нему — иммунитета-то нет! Из реанимации не вылезает!

В сумасшествии капитана была какая-то строгая система.

Но в чём она заключается, я так и не узнал, потому что Денница разразился самыми грязными ругательствами:

— Ай, сгибаться вшам на лысой голове синим конём сто лет! Накаркал! Напросился! Ай, ну что бы нам, звездоплётам тупорезным, отсидеться до ночи! Подумаешь — сутки потеряем! А всё ты — засветло доедем, засветло доедем! Вот и доехали к чертям в зубы!

— В чём дело-то?

— Ночью черти боятся выходить, — объяснил есаул-капитан. — Ну, выскочили бы, дали вслед пару очередей… Не факт, что попадут… Держись, борода! Пан или пропал! Бабки готовь!

Бабки у меня были — разноцветные рубли, зелёные доллары, бледные евро…

Блокпост — строение, окружённое выщербленными бетонными плитами, — появился как-то внезапно. За шлагбаумом, преградившим просеку, бездорожье кончалось, и начиналось обычное асфальтовое шоссе.

«Герцогиня» пошла медленно-медленно.

— А кто сейчас-то мешает на прорыв? — предложил я.

— Днём мы и километра не проедем — по тревоге нас с вертушки ракетами сожгут, — объяснил Денница.

— Так они и ночью… — начал было я.

— Ночью они боятся! А теперь молись своему староверскому богу… Ну кто бы знал, что по просёлку асфальт положат! Что пост здесь поставят ради нас! Кто по этой просеке ходит? Грибники? А всё из-за тебя!

— Как из-за меня? — я так и не привык к странному, но исконному русскому обычаю винить в несчастьях всех, кроме себя.

— Уес, спугнул ты мою морскую фортуну, борода… — безнадёжно сказал Денница и заглушил двигатель.

Из-за плит вышло несколько вооружённых автоматами людей в угольно-чёрных комбинезонах и с огромными головами. Я поспешно напялил очки и понял, что это не головы огромные — просто траурные свои чалмы сикхи намотали вместо весёленьких ооновских касок…

Бред капитана Денницы оказался правдой. Правда вообще любит проявляться в самых неподходящих местах и в неурочное время. Это были настоящие темнолицые бородатые индусы со всеми сикхскими атрибутами — на поясе у каждого короткий меч, под погон заправлен стальной гребень, на левой руке — стальной же браслет.

Сикхи мрачно сверкали антрацитовыми глазами, лопотали что-то по-своему и жестами предлагали нарушителям покинуть такую родную кабину.

— Ничего, я английский знаю, — попытался я оправдать своё никчёмное существование. И прочитал нагрудную нашивку у одного из солдат: «UN Charity Forces». Ага, значит, вот откуда «черти»-то взялись! Черити! Да разве можно с таким словом в русскоязычную среду лезть!

Конец ознакомительного фрагмента.