Корона и тьма: Сердце хаоса

Михаил Шварц (2024)

В мире, где холодный ветер приносит шёпоты древних проклятий, а замки скрывают тайны прошлого, судьбы героев пересекаются на пути борьбы за выживание и искупление. В разрушенных храмах, на заснеженных равнинах и среди ледяных вод каждый ищет своё место: кто-то бежит от боли прошлого, кто-то плетёт интриги во имя власти, а кто-то пытается защитить тех, кто дорог. Тьма, скрывающаяся не только в руинах и тенях, но и в сердцах людей, вплетает их судьбы в общий узел. И чтобы выжить, каждому придётся решить: поддаться ей или найти силу сдержать её. Потому что тьма живёт в каждом из нас — и её невозможно игнорировать.

Глава 3. Под масками

Пыльная дорога к Харистейлу, извиваясь, словно змей, тянулась через скудные поля, давно истощённые холодными ветрами. Поздняя осень добавляла мрачности: серое небо нависало низко, отбрасывая холодный свет, а деревья, стоявшие вдоль дороги, были похожи на безжизненные силуэты с изломанными ветвями. На фоне этой суровой картины маленькая повозка, запряжённая худой лошадью, казалась незначительной. Скрип её колёс звучал глухо, теряясь в тишине, а её пассажиры выглядели настолько ничем не примечательными, что их легко можно было принять за простых крестьян.

Лорд Ричард, правитель Сэлендора, сидел на потрёпанной лавке повозки. Его облик был далёк от величия, которого ожидали бы от правителя одной из богатейших провинций. Простая рубаха с изношенными локтями, потёртые штаны и выцветший плащ делали его похожим на любого торговца, вынужденного пробивать себе путь в мире, полном бедности и жестокости. Его спутник, молчаливый и бесстрастный Крейн, держал поводья в руках, поглядывая на дорогу с вниманием человека, привыкшего замечать даже мельчайшие детали.

Запах вяленой рыбы, грубо набросанной в ящики на повозке, наполнял воздух, смешиваясь с горечью пыли. Это был запах бедности, запах, который легко можно было спутать с отчаянием. Ричард слегка повернул голову, осматривая дорогу, ведущую к Харистейлу.

— Если кто-то из королевских патрулей узнает меня, — задумчиво проговорил он, не глядя на Крейна, — полагаю, наш путь может закончиться раньше, чем мы этого хотим.

Крейн не обернулся, его голос, низкий и ровный, прозвучал так, будто он вовсе не воспринимал угрозу всерьёз.

— Узнают только если будут искать, — ответил он.

Пригород Харистейла встретил их суровой тишиной и запахом гниения. Маленькие хижины, беспорядочно раскиданные вдоль дороги, казались покинутыми. Соломенные крыши провисли, а стены из камня и дерева покрылись плесенью. Перед домами копошились немногие жители: голодные женщины, обмотанные в грязные тряпки, с пустыми, ничего не выражающими глазами, и дети, босиком бегавшие по лужам, полным грязной воды. Весь этот вид говорил об одном: нужда и безысходность стали постоянными обитателями этого места.

Патрули королевских солдат шагали по улицам группами по трое-четверо. Их лица были напряжёнными, доспехи — потёртыми, покрытыми ржавчиной и следами давних битв. Они выглядели больше как запуганные псы, чем как гордые защитники королевства.

Крейн, сидя на передке повозки, скользнул взглядом по солдатам, а затем медленно обернулся к Ричарду.

— Солдат здесь больше, чем людей, — заметил он. — Годрик боится восстания.

Ричард усмехнулся, его глаза на миг блеснули холодным светом.

— Страх — неизбежный спутник власти, — сказал он. — Но страхи сильного и слабого различаются. Если у людей пустые желудки, они не просто недовольны. Они ненавидят. А ненависть… — он замолчал, осматривая покосившиеся дома. — Ненависть — это топор, которым можно срубить самое крепкое дерево.

— И что мешает ему позволить этим людям заработать на хлеб? — спросил Крейн с деланным равнодушием.

Ричард слегка повернул голову, его губы тронула холодная усмешка.

— Годрик не мыслит такими категориями, — сказал он. — Ему нужна армия. Война — это единственное, что его интересует. А такие люди для него не более чем топливо.

Они подъехали к городским воротам, где стражники бросили на них лишь беглый взгляд, не найдя в двух дорожных торговцах ничего подозрительного. Повозка въехала на рынок. Это место выглядело совсем иначе: шумное, живое, но такое же мрачное. Узкие улицы были заполнены лавками и телегами, за которыми стояли измученные торговцы. Люди, тесно сгрудившиеся у прилавков, кричали, спорили, пытаясь выторговать хоть что-то.

Ричард велел Крейну остановить повозку возле мясной лавки. Продавец, грузный мужчина с лоснящейся лысиной и пропитанным кровью фартуком, лениво поднял взгляд на подъехавших.

— Что ищешь, рыбак? — хрипло пробасил он, смерив повозку изучающим взглядом.

Ричард спрыгнул с повозки, небрежно отряхивая пыль со своего плаща.

— Добрый человек, подскажи, где лучше продать рыбу? — спросил он, изображая усталость. — Хотелось бы закончить побыстрее, пока день не прошёл.

Мясник хмыкнул, прищурив глаза.

— Площадь — твоё место, — буркнул он. — Но поторопись. Рыбаки нынче редко доходят до сюда.

Ричард кивнул, в благодарность протянув две крупных рыбины.

— Это за совет, — сказал он, изображая простодушную улыбку.

Мясник недоверчиво посмотрел на рыбу, но, не сказав ни слова, бросил её в корзину.

— Удачи, — пробасил он и отвернулся, снова занявшись своим делом.

Ричард вернулся к повозке и тихо сказал Крейну:

— Найди Леонарда. Ты знаешь, где его искать.

С этими словами он вынул из кармана перстень с выгравированной буквой «Д».

— Покажи ему это. Он поймёт.

Крейн кивнул, не задавая вопросов.

— А я пока займусь рынком, — добавил Ричард, вновь усмехнувшись. — Люди на таких местах знают больше, чем кажется.

Крейн, забрав перстень, спрыгнул с повозки и растворился в толпе, двигаясь так бесшумно, что казалось, будто он тень, скользящая между людьми.

Ричард остался один. Его взгляд, холодный и проницательный, скользил по рыночной площади. Казалось, он уже знал, какие разговоры стоит подслушать, какие сделки — наблюдать, чтобы собрать воедино картину, которая могла бы дать ему преимущество. Люди не доверяют тем, кто стоит выше их, но если считать тебя своим, они могут рассказать куда больше, чем любой информатор, потому что именно слухи, гуляющие внизу, часто несут в себе правду, просочившуюся даже из самых закрытых мест.

Повозка медленно покатилась к месту, которое указал мясник. Центральная площадь рынка была шумной и пёстрой, но вся её суета казалась пропитанной атмосферой скрытого напряжения. Узкие улочки расходились от площади в разные стороны, как паутина, увлекая за собой потоки людей. Здесь были торговцы с самых дальних уголков королевства, каждый со своим товаром и своим жалким обличьем. Запахи мяса, кислого вина, прелых овощей и мокрой земли смешивались в воздухе, образуя тяжёлый, дурманящий коктейль, от которого кружилась голова.

Ричард остановил повозку у ряда телег, которые, судя по всему, принадлежали другим деревенским торговцам. Одна из них, нагруженная корзинами, была завалена разномастным рукоделием: цветастые покрывала из шерсти, плетёные корзины, мешочки, украшенные яркими узорами. Другая телега, менее яркая, но столь же скромная, предлагала деревянные игрушки и кухонную утварь. Грубо вырезанные фигурки животных лежали в беспорядке рядом с ложками, чашами и дощечками для резки. Торговцы, стоявшие возле этих телег, выглядели устало, их лица были озабоченными, но не подавленными: они всё ещё держались, цепляясь за свой труд, как за последнюю ниточку надежды.

Ричард неспешно стал развязывать один из ящиков с рыбой, и в тот же момент к его телеге подошёл первый покупатель. Мужчина средних лет, с растрёпанной бородой и волосами, выглядел так, словно жизнь давно перестала к нему благоволить. Его лицо было худым, обветренным, а глаза — потухшими, как у человека, который давно не знал настоящей сытости. Он с явной завистью посмотрел на улов, лежащий в ящиках.

— Откуда такая рыба? — спросил он, его голос был хриплым, будто он нечасто говорил.

Ричард, не глядя на него, лениво достал из ящика одну из рыб, демонстрируя её как товар.

— У меня хорошая приманка, — ответил он с лёгкой улыбкой, оставаясь в своей роли простого рыбака. — Но секреты рыбаков — это святое.

Мужчина слегка усмехнулся, хотя улыбка получилась грустной.

— Справедливо, — сказал он, поглаживая свою бороду. — Я бы и сам не делился.

Ричард взглянул на него, будто между делом.

— Вижу, что здесь торговля не лучшая, — заметил он, бросив взгляд на тощие прилавки и угрюмые лица. — Что происходит в Харистейле? Много солдат. Что-то важное?

Мужчина поднял глаза, но на его лице отразилось не удивление, а усталость.

— А мне что до этого? — проговорил он, махнув рукой. — Пусть там хоть весь город перевернётся. Моё дело — найти еду. Я и так еле ноги волочу. Всё, что выше, не касается таких, как я.

Ричард кивнул, его взгляд был спокойным, но в глазах читалось понимание. Этот человек не мог сказать ему ничего нового. У него не было времени на размышления о том, что творится вокруг, когда каждый день превращается в борьбу за выживание.

Поняв, что мужчина вряд ли сможет заплатить, Ричард небрежно вытащил одну крупную рыбу из ящика и протянул её.

— Возьми, — сказал он. — Заплатишь, когда я вернусь через месяц.

Мужчина посмотрел на него с удивлением, его потрёпанное лицо исказилось от недоверия.

— Если бы все так делали, то давно остались бы ни с чем, — сказал он, хрипло усмехнувшись. — Я вряд ли смогу заплатить.

Ричард слегка пожал плечами, его лицо оставалось равнодушным, но в голосе появился едва заметный оттенок иронии.

— Я верю в тебя. — Он выдержал паузу, а затем добавил: — Если бы король верил в свой народ, тебе не пришлось бы голодать.

Мужчина напрягся, его глаза широко распахнулись, а лицо стало бледным. Он быстро покосился в сторону, где через площадь медленно проходил патруль солдат. Доспехи глухо бряцали, их шаги звучали как напоминание о власти, которая не терпит сомнений.

— Осторожнее с такими словами, рыбак, — тихо сказал мужчина, опуская взгляд. — За них могут и наказать.

Ричард только усмехнулся, продолжая наблюдать за патрулём.

— Благодари рыбу, а не меня, — ответил он, вновь возвращаясь к своим делам.

Мужчина кивнул, пробормотав слова благодарности, и поспешно удалился, словно опасался, что кто-то может услышать его разговор с этим странным рыбаком.

Ричард, оставшись у своей телеги, скользнул взглядом по толпе, впитывая атмосферу, словно хищник, который выжидает, чтобы нанести удар. Толпа шумела, торг состоялся, но в этом шуме он улавливал нечто большее: недовольство, страх, напряжение, скрытое за привычной суетой. И чем больше он слушал, тем яснее видел картину того, что происходит в Харистейле.

Тем временем Крейн, словно тень, бесшумно двигался вдоль стены, ведущей к главным воротам замка Харистейла. На этот раз он выбрал не прямолинейный путь, а маршрут, который позволил ему остаться незамеченным. У самых ворот он остановился в тени, где взгляд солдат был занят проезжающими повозками. Его движения были быстрыми и точными, как у хищника, действующего по давно отработанному плану.

Достав из дорожной сумки тщательно свернутую одежду, Крейн начал готовиться к проникновению. Он переоделся мгновенно, словно всё это было частью ритуала. Его старый дорожный плащ исчез, уступив место аккуратно выглаженному тёмно-серому костюму, который отлично подходил для слуги в замке. Простая белая рубашка, заправленная в такие же тёмные брюки, и длинный фартук, завязанный на поясе, делали его неотличимым от остальных работников. Он провёл пальцами по волосам, тщательно приглаживая их, а затем из небольшой фляжки вылил воду на руки и лицо, смывая дорожную пыль и грязь. Своё оружие и всё лишнее он аккуратно спрятал в сумку, которую присыпал землёй и камнями в углу, убедившись, что она не привлекает внимания.

Его движения были настолько отточенными, что казалось, он проделывал это уже не раз. Крейн поднял глаза к стенам замка, которые возвышались над ним белоснежными зубцами. Стражники патрулировали верхний уровень, их шаги гулко раздавались в тишине двора. Он не терял времени. Подождав момента, когда патруль повернётся в другую сторону, он одним прыжком взобрался на боковую опору стены, ухватившись за выступы. Его руки двигались уверенно, а ноги искали опору в мраморных швах, будто это был не камень, а дерево, к которому он давно привык.

Время шло, но Крейн был безмолвно быстр. Перемахнув через стену, он упал на другую сторону, сгруппировавшись, чтобы удар о землю остался незаметным. Стражники, находившиеся на вершине, даже не обернулись, продолжая свои разговоры. Крейн замер на миг, осматриваясь, затем бесшумно направился во двор замка.

Двор был впечатляющим. Несмотря на позднюю осень, здесь всё ещё цвели последние цветы: яркие алые и жёлтые лепестки выделялись на фоне мраморных стен. Однако фонтаны, некогда украшавшие центр сада, уже были закрыты на зиму. Их водяные струи исчезли, а мраморные фигуры вокруг них казались замершими в грустной позе, готовясь к приближающимся морозам. Влажный воздух был наполнен тонким запахом сырости и земли. Мраморные ступени, перила и дорожки сияли чистотой, словно этот двор был частью другого мира, далёкого от мрачных улиц Харистейла.

Крейн двигался быстро, его шаги не издавали ни малейшего звука. Он знал, что в разгар дня Леонард мог быть где угодно. Замок был огромным, и его коридоры казались бесконечными. Прислуга, сновавшая туда-сюда, не обращала на него внимания, так как попасть в замок мог только тот, кто был частью этого механизма.

Он увидел небольшую группу слуг, направлявшихся в задние двери замка, которые вели прямо на кухню. Смешавшись с ними, он словно растворился в толпе. Его вид ничем не выделялся: серая одежда, скромный фартук, спокойное лицо. Он взял поднос, на котором стояли графин с вином и чаша с фруктами, и двинулся вперёд, как будто был очередным посыльным, направляющимся исполнять приказ.

Крейн знал, что его цель — найти Леонарда. Однако он не знал, где именно искать казначея в такой час. Проходя мимо одной из дверей, ведущих в узкий коридор, он заметил девушку, которая мыла полы. Она выглядела молодой, её лицо, скрытое за грязными прядями каштановых волос, сохраняло остатки былой привлекательности, но труд и усталость явно оставили свой след. Её руки, огрубевшие от работы, сжимали тряпку, а простое платье было старым и затёртым.

Крейн остановился, поставив поднос на ближайший выступ стены, и обратился к ней с лёгкой улыбкой:

— Простите, милая, вы случайно не видели нашего уважаемого казначея? Сказали доставить ему вино, но не уточнили, где он.

Девушка на миг отвлеклась, подняв на него взгляд. Её глаза были ясными, но настороженными, как у человека, привыкшего к незваным вопросам.

— Леонард? — переспросила она, бросая взгляд в сторону коридора. — Он был здесь недавно, направлялся в канцелярию. Скорее всего, сейчас там.

Крейн кивнул, её ответ был кратким, но вполне достаточным. Он не мог позволить себе задерживаться, но всё же, уловив её усталый взгляд, решил смягчить обстановку.

— Знаете, — произнёс он с лёгкой, но искренней улыбкой, — с таким старанием, как у вас, замок сияет чище, чем мраморный храм.

Она на миг замерла, затем невольно улыбнулась, хотя тут же попыталась скрыть это.

— Спасибо, — пробормотала девушка, отворачиваясь к своей работе, но на её лице осталась тень лёгкой улыбки.

Крейн забрал поднос и направился в указанном направлении. Его шаги были лёгкими, а взгляд скользил по деталям коридоров, высматривая признаки присутствия Леонарда. Он знал, что замок скрывает больше тайн, чем кажется, и сейчас всё зависело от его способности быть незаметным и быстрым.

Держа поднос с графином вина и чашей фруктов, Крейн двигался по узким коридорам замка с лёгкостью человека, которому эти стены давно стали привычны. Его шаги были бесшумны, глаза скользили по каждому изгибу пространства, фиксируя малейшие детали. Замок, несмотря на свою величественность, создавал ощущение удушающей замкнутости, будто стены шептали о том, что здесь ни один шаг не остаётся незамеченным.

Вскоре он заметил массивную, тяжёлую дверь, которая выделялась даже среди роскоши королевского замка. Она была выполнена из тёмного дуба, окованного чернёным железом, с замысловатым орнаментом, который казался древним и угрожающим. По её центру красовался герб Харистейла — вздыбленный лев с золотыми линиями на чёрном фоне. Казалось, эта дверь не просто разделяла пространство, а служила границей между двумя мирами: тем, что снаружи, и тем, что скрывалось за её массивными створками.

Возле двери стоял часовой, высокий, с грубым лицом и шрамом, пересекающим левую щёку. Его доспехи были начищены, но видны следы долгой службы — трещины, вмятины и потёртости. Глаза стражника, холодные и недоверчивые, сразу упали на Крейна, как только тот приблизился.

— Что тебе нужно? — хрипло бросил он, скрестив руки на груди.

Крейн остановился, не выражая ни тени смущения. Его голос был ровным и спокойным, как у слуги, который не привык задавать вопросов.

— Наш уважаемый казначей распорядился принести ему вино, но не уточнил, где он будет, — сказал он с легкой покорностью, но в тоне слышалась лёгкая доля сарказма, скрытая за притворной вежливостью.

Стражник хмыкнул, усмехнувшись уголком рта.

— Это на него похоже, — буркнул он, скользя взглядом по подносу.

Крейн, не теряя самообладания, добавил:

— А мне не хочется лишиться пальца за то, что он слишком долго меня ждал.

Стражник рассмеялся, но его смех был больше гортанным хрипом.

— Береги свои пальцы, — сказал он, чуть склонившись к двери и постучав по ней тяжёлым кулаком. — Без них тяжело носить подносы.

Из-за двери раздался резкий и раздражённый голос Леонарда:

— Я же сказал, меня не беспокоить! Что тебе нужно?

— Принесли вино, как вы и просили, — ответил стражник, не скрывая ухмылки.

Послышались глухие шаги, и через мгновение дверь резко открылась. Леонард Феор, казначей королевства, стоял перед ними, и его взгляд горел недовольством. Его тёмно-синий камзол, украшенный золотыми нитями, был безупречно чист, а волосы зачесаны назад, но в его облике сквозила резкость, присущая человеку, который привык видеть в каждом угрозу.

— Я просил? — раздражённо спросил он, переводя взгляд на Крейна.

Крейн молча протянул поднос, но в этот момент их глаза встретились. Быстрым, едва уловимым движением Крейн слегка поднял левую руку, чтобы на мгновение показать перстень Ричарда, который блеснул тусклым золотым светом.

Леонард замер, но сразу же, не привлекая внимания, сменил выражение лица. Его взгляд стал холодным, как лёд, а голос — не менее раздражённым.

— Что так долго? — бросил он, отступив в сторону и махнув рукой. — Заходи, поставь на стол.

Крейн прошёл в канцелярию, не сказав ни слова. Комната, в которую он вошёл, не была большой, но каждая её деталь кричала о её значимости. Высокие шкафы, заполненные свитками и книгами, тянулись вдоль стен. На массивном дубовом столе лежали разложенные карты, перья, чернильницы и подсвечники, освещавшие помещение мягким золотистым светом. На стенах висели гербы и диаграммы, которые могли бы многое сказать о казне королевства и её состоянии. Здесь чувствовалась атмосфера места, где принимались важнейшие решения, но также скрывались самые глубокие интриги.

Леонард закрыл дверь, и его лицо сразу изменилось. Суровая маска раздражения сменилась напряжённым выражением.

— Лорд Ричард в Харистейле, — тихо сказал Крейн, поставив поднос на стол. Его голос был почти шёпотом, но каждое слово звучало отчётливо. — И просит вашей аудиенции.

Леонард замер, а пальцы слегка постучали по столу. Его взгляд метался между подносом, перстнем на руке Крейна и закрытой дверью, за которой мог находиться любой, способный подслушать разговор.

— Что он хочет обсудить? — спросил Леонард, стараясь сохранить равнодушие в голосе. — И почему не пришёл сам?

Крейн не выразил ни удивления, ни раздражения. Он знал, что Леонард не доверяет никому.

— Никто не знает, что лорд Ричард в городе, — ответил он. — И о чём он хочет поговорить, мне знать не нужно.

Леонард на миг опустил глаза, размышляя. Его пальцы теперь медленно поглаживали край стола. Времени было мало, и он знал, что затягивать разговор нельзя. Однако в его голове уже роилась масса вопросов. Фамильный перстень Ричарда значил многое, но и он мог быть ловушкой. Леонард знал, что в королевском замке любая ошибка могла стать фатальной.

— Я буду ждать вас за воротами замка, — добавил Крейн, чуть склоняя голову. — И проведу вас к Ричарду.

Леонард кивнул, его лицо оставалось каменным.

— Полдень, — коротко сказал он.

Крейн слегка поклонился, взял пустой поднос и вышел, не бросив больше ни слова. Его движения были быстрыми, но бесшумными, словно он растворился в воздухе, оставив Леонарда в раздумьях.

Как только дверь за ним закрылась, казначей провёл рукой по лицу, убирая напряжение с глаз. Его разум работал быстро: был ли это хитрый ход Годрика, чтобы проверить его преданность, или Ричард действительно искал союза? Всё говорило о том, что ставка слишком высока, чтобы рисковать.

Леонард понимал: если это ловушка, он должен быть готов к худшему. Но если Ричард искренен, отказ от встречи мог стоить ему возможности укрепить свои позиции. Решение нужно было принять быстро, но хладнокровно.

За массивной дверью, ведущей в коридор, снова раздались шаги. Леонард выдохнул, возвращая на лицо привычное выражение невозмутимости. В королевском замке слабости не прощали.