Одиночный побег

Михаил Юрьевич Брод (2021)

Когда они умирали в Чечне, Олег чувствовал себя героем. Он не знал, что, придя домой с войны, найдет лишь бедность, власть воров и бандитские разборки. Потеря родителей, алкоголь и кризис вели в пропасть, но судьба дала крутой поворот: он встретил девушку и встрял в дела мафии. Большие деньги не бывают бесхозными. Приходится выбирать: либо ты хозяин этой жизни, либо твоя совесть чиста, как у младенца. Либо все это лишь глупый сон, который рано или поздно пройдет.

Глава третья

Чемодан денег не валяется под ногами

Резко раздвинулись створки лифта отеля Мариотт на Тверской. Олег вытолкал коляску с Борей в просторный коридор с красной ковровой дорожкой.

— А тут неплохо, — заметил Олег.

— Давай до конца. У нас номер люкс. Катюха постаралась.

— Как вы его сюда одна поднимаете, когда никого нет? — обратился Олег к Кате.

Та скромно потупилась:

— Да мне швейцары помогают… Да и вообще, я сильная! — она улыбнулась и веснушки сделались розовыми.

Вся троица ввалилась внутрь. Олег огляделся. В двухкомнатном номере — на кровати, на тумбочках — продукты в магазинных упаковках: печенье, красная рыба, батоны копченой колбасы…

Олег снова удивился:

— А вы неплохо устроились!

— Да фигли нам быкам! — сострил Боря. — Местком помогает!

Плазменный телевизор, балкон. Боря подъехал к холодильнику, достал упаковку с пивом.

— Ты пиво иностранное пьешь?

Олег вышел на балкон. С высоты восьмого этажа открывался отличный вид на центр Москвы.

— Это ж, сколько тут номер стоит? Наверное, бешеные деньги?!

Боря ухмыльнулся:

— А я знаю что ли? Это Катька знает. Она у нас казначей!

Катя скромно потупилась.

Боря достал из холодильника бутылку водки.

— Мы в Углегорске на заводе работали спиртовом. Зарплату полгода не давали, или так, спиртиком… Кто-то спился, кто-то голодал. Вот, нашего завода! Перед отъездом купил. Экспортная!

Катя в мгновение ока очистила стол и стала накрывать его всякой снедью:

— Мы тоже голодали. Продержались семь дней! — Столик на колесиках задвигался и на нем появилась закуска.

Боря копошился в холодильнике:

— Ну это так, для поддержания коллектива. И то это больше она. А я в налоговую написал, и баста. Сначала, дело решили замять… я в Москву, в федеральное — они по новой разнарядку спускают. Смотрю, приглашает меня директор. Сам бледный, руки трясутся — думал, у меня в Москве связи. Трубку держит и говорит — звони ему при мне, он мне повестку прислал, скажи, что не смогу прийти, заболел. Позвонил, а тот и сам не рад — завод-то крупнейший в области! Ну, дали денег и еще на лечение послали. Ща будем в Сербского ложиться! — Он ловко справлялся с доставанием продуктов и перекладыванием их на стол.

Олег тем временем осмотрел ванную с туалетом:

— Неплохо, неплохо… Джакузи…

— Это все нам завод оплатил, — пояснила Катя, нарезая колбасу. — Испугались с Борей связываться! Он инвалид, 20 лет на заводе работает сливщик-наливщиком! Он как в налоговую написал, его сразу хозяин пригласил. И зарплату дали, и лечение оплатили.

Боря раскладывал закуски:

— С Борей связываться — себе дороже, они знают! Пиво без водки — деньги на ветер. Открывай пиво!

Олег поморщился:

— Да я не пью, спасибо. — В глубине души зашевелился червь сомнения — а черта лысого еще делать? Когда еще побываю в таком номере? Остаться что ли?

И остался.

Боря понял его сомнения с полувзгляда: — Я сам не пью, но за знакомство надо. — Он врубил аудиосистему и полилась музыка. Профессиональный навык сливщик-наливщика Боря подтвердил сполна, ловко открывая бутылку и разливая жидкость по бокалам:

— За знакомство!

Через какое-то время, уже «в расфокусе», Боря, глядя на Олега, бормотал:

— А ты че в церковь-то пришел? В Бога веришь, что ли?

Олег, покачиваясь из стороны в сторону:

— Товарища отпевали… в Чечне воевали.

Боря удивился:

— Ты в Чечне воевал? Когда?

— В 95-м, призывником. В Грозном, потом в Шатойском районе… Потом в Первомайской…

— Скажи на милость! — опрокинул стопарь Боря. — А я в Афгане воевал под Кандагаром. Потом в Пешаварской тюрьме сидел. Слыхал, как наши своих бомбили?

— Ну… — Олег сказал неопределенно, так как ничего такого не слыхал.

— Так вот это меня… Свои же гады… На руках товарищей выносил! Двое мы остались тогда…

Олег понимающе кивнул.

— Так ты какого года-то? — поинтересовался Борис.

— Семьдесят шестого.

— А я шестьдесят первого. А во вторую воевал?

— Нет. Там контрактники в основном. С меня армии хватило…

Боря помолчал.

— Я тоже потом в бизнес пошел. — Боря выпил и задумался. — Кооператив у меня был. С бандитами воевал. Пуля вот от них в позвоночнике. Пулю вынули, а ходить извиняйте… Вот езжу 15 лет… Афган прошел, а тут…

Олег, смутился:

— Ты ж говорил, карусель, церебральный паралич…

Боря метнул на него огненный взгляд:

— Это само собой, тут наложилось… в тот самый позвонок.

Катя подхватила разговор, замяв неловкую паузу:

— Мы процедуры проводим. Врач говорит, надежда еще есть. И не такие вставали!

Олег понимающе кивнул.

— Ну, — Боря подмигнул, — проси у меня, че хочешь! Для тебя — вот все исполню! Певец!

Олег, выпив:

— С чего ты взял, что я пою?

— А, какая разница! — махнул Боря рукой. — Вот нравится она? — он показал на Катю. — Женись, я разрешаю!

Олег усмехнулся. Без старого плаща и дурацкой шляпки она выглядела уже не так смешно. Впрочем, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки — это всем известно.

Боря не унимался:

— А знаешь, как она поет? Женись, говорю, пока я не передумал… У меня и приданое есть. А ты думал? Миллион не хошь? Долларов!

Олег усмехнулся:

— Сколько?

— Миллион! Долларов! Сколько… — Боря полез под диван и извлек откуда-то из темноты листок бумаги в прозрачном файле. — Вот, гляди! — он протянул ему листок.

Олег нехотя взял документ и уставился на него непонимающим взглядом. На гербовом бланке красовались слова «простой вексель» и «Урожай».

— Ну и что это?

— Темнота, все понятно, — заключил Боря, вырвав бумажку из рук Олега. Своим кривым пальцем с грязью под ногтем он стал водить по документу:

— Вексель ЗАО «Урожай» на 200 миллионов рублей. Видишь? ЗАО «Урожай» обязуется безусловно уплатить по этому векселю денежную сумму в размере двухсот миллионов рублей. А вот тут, смотри, — придвинулся он к Олегу, — …процентов годовых непосредственно предприятию, лицу, а дальше-то — пустое место, видишь? Да еще проценты! — весело подмигнул Боря. — Смотри, видишь, печать есть, подпись… а вот кому передано — пустая графа! Я что предлагаю: я тебя вписываю, хоть сейчас, ты идешь, куда мы скажем, и получаешь 200 миллионов. Из них себе оставляешь, как договорились, 5 процентов, то есть 10 миллионов! Правильно я говорю? — обратился он к Кате.

— Правильно, — сказала Катя. — Все справедливо!

Олег не помнил, когда они говорили о 5-ти процентах, но цифра в 10 миллионов ему нравилась. Он задумался, в голове его пошли шальные мысли:

— Э… ребят, может, мы такие дела по трезвяку делать будем?

— А ты что, много выпил что-ли? — удивился Борис. — Здоровый, вроде, мужик! По трезвяку оно уже не так интересно будет. Я вот никогда не пьянею, хоть бутылку водки выпью, хоть две! Учись, студент!

— А чего вы сами не получите? Впишите себя и…

— Э-э, мы не можем, нас там знают… — Боря осекся. — В смысле, мы работаем там, поэтому не имеем право!

— Да — кивнула Катя, — мы не можем.

— Ну что, согласен? — Боря уставился на Олега.

— Ну а что, можно в принципе! Вписывай! Только… 5 процентов от двухсот будет… будет 10 лимонов, правильно! Это мне нравится!

— Ну вот, — обрадовался Боря, — а я о чем?! Предложение выгодное!! Только ты дай мне расписку, что остальные вернешь!

— Да не вопрос. Че за расписка?

— А вот мы сейчас… — Боря засуетился, сделал знак Кате, и на столе моментально появилось пустое место, ручка и бумага

— Вот это дело! — обрадовался Борис. — Вот это по-мужски! Вот здесь и пиши. — Он начал диктовать, а Олег писать: — Я, такой-то, такой-то, обязуюсь… как это лучше-то, Катюх?

Катя задумчиво подняла глаза к потолку и отрапортовала:

— Обязуюсь из тех денег, что я получил по векселю серия, — Катя взяла вексель и зачитала серию и номер, — и номер… отдать 200 миллионов…

— Сто девяносто! — поправил Олег. Какой-то чертик поселился внутри него и подгонял его все дальше и дальше, словно в азартной игре, что-то защекотало внутри, как будто ему только что дали попробовать неведомый наркотик.

Катя с Борей переглянулись. Боря подтвердил:

— Конечно, сто девяносто! Десять оставляет себе.

Катя продолжила:

— Хорошо, 190 миллионов рублей отдать Кантору Борису Аркадьевичу, 1961 года рождения. Дата, подпись.

Олег передал бумагу.

— Только ты никому об этом не говори! Это наша, между собой сделка, — подмигнул Боря.

У Олега не было возражений:

— Да не вопрос! Могила! 10 лимонов мне сейчас очень даже…

— Не, могилы не надо! — заулыбался Боря. — Я тебе верю!

— У Бори таких бумажек много! — весело заметила Катя.

Борис метнул на нее неодобрительный взгляд, но тут же махнул рукой и ловко опрокинул стопарь.

— Я, брат, этим делом давно занимаюсь. Они думали, фраера нашли. Борю можно просто так на болту вертеть! А я, тем временем, бумажки-то скупал — мно-ого их у меня там разных акций всяких! — махнул он неопределенно куда-то в сторону. — Но такая, вексель называется. Таких пять штук, на миллиард, но мы пока с этой начнем… Если будешь с нами работать, эх, брат, и заживем! Ладно, Катюш, давай спой! Давай-давай, не ломайся! — Он налил в три стакана. — Эх, выпьем за нашу Родину — мать, за которую мы воевали!

Катя встала и начинала петь, как Пелагея, ее голосом. Получалось красиво. Боря подхватил, сверкнув железным зубом.

Захмелев, помог и Олег:

— Не для меня придет весна…

Не для меня Дон разольется…

И сердце девичье забьется

С восторгом чувств не для меня…

А для меня кусок свинца.

Он в тело белое вопьется,

И слезы горькие польются,

Такая жизнь, брат ждет меня…

Боря радовался:

— А, говоришь, петь не умеешь! Эх, мы еще не так споем!

Рассвет за окном.

Центр Москвы, мало машин. Пришло утро. И утро пришло жестко. Жутко болела голова.

— Дебил, — сказал Олег и пополз до туалета. Его тошнило.

Погасив свет и умывшись, он лег обратно в постель.

— Вот гады, что в водку подсыпали…

Когда прошло еще часа три, Олег лежал в постели лицом вниз. Его разбудил звонок мобильного.

Олег с трудом проснулся и поднес к уху трубу:

— Алло!

— Тимоти?

— Что?

— Тимоти, ты?

— Какой Тимоти на?

— Ты че — закинулся с утра? Это Эльдар!

— Это ты закинулся, какой Эльдар на?

— Ошибся что ли… — вешают трубку.

— Дебилы, — снова сказал философски Олег.

Он поднялся, держась руками за голову. В мозгу проплывали казаки, сиськи Анны Семенович и давешняя церковь на Динамо. Он зашел в спальню Бори с Катей. Женщина в ночной рубашке лежала на кровати. Ее нога была игриво отброшена, а ночная рубашка задрана. Боря лежал за ней. Лицо у него было зеленое. По всему видать, товарищ умер. Олег присмотрелся — действительно не дышит. Он подошел к Кате. Такая же картина — дыхания нет, зрачки на свет не реагируют.

У кровати предательски стояла бутылка водки, с 50-граммовым остатком пойла. На всякий случай Олег крикнул:

— Алло! Доброе утро! Десять часов! Не пора ли вставать?!

Они не шевелились.

Олег опустился над Катей — пощупал пульс, посмотрел зрачки еще раз — не реагирует. Застывшее лицо Бори не излучало энергии жизни.

Олег нагнулся, чтоб посмотреть внимательнее на бутылку и замер — внизу под кроватью лежал портфель: кожаный, солидный, лежал на боку. Он был закрыт, но замки отброшены. А рядом лежала аккуратная, как из банка, купюра в 500 евро. Олег достал портфель из-под кровати. Приоткрыл его, задумался на несколько секунд и закрыл. Он был полон этих пачек евро, то есть битком… Спинным мозгом Олег почувствовал, что все, что происходило накануне в этом странном номере — не сон и не обман. Нет, это не было счастье, это был шок и страх. Страх, что сейчас у него этот портфель отберут. Олег огляделся в комнате и подошел к столу. На столе лежали все те же вексель, его расписка, заверенная нотариусом, и бумага с надписью «Завещание», которую он не помнил. В ней говорилось о том, что Борис Аркадьевич Кантор, 1961 года рождения, прописанный по такому-то адресу, завещает все свое имущество после своей смерти, где бы оно не находилось, и в чем бы оно не заключалось, ему, Колесникову Олегу Валериевичу, 1976 года рождения, ну и так далее.

Внизу стояла длинная корявая подпись Бори с расшифровкой имени, фамилии и отчества, а также печать и подпись нотариуса. Олег стал вспоминать вчерашние звонки с мобильного, вызов такси, поездку в ресторан «Яр», цыган, возвращение домой, еще одна открытая бутылка водки, приезд нотариуса, 500 евро, которые засовывали ему в карман (вот почему полезли за деньгами в портфель и не закрыли его — чтоб гульнуть в ресторане и заплатить нотариусу!) Обнимания и поцелуи с Борей, потом с нотариусом, потом всех вместе с Катей… Еще он помнил ванну с Катей и джакузи, голого Борю, который залезал в джакузи вместе с ними, и которого выпроваживали оттуда пинками, и, наконец, ее кокетливую филейную часть и плотный затылок с завитками рыжих волос, который ритмично маячил прям перед ним. На этом его память была заполнена, дальше пробел.