Маленькая капля на кончике носа

Михаил Юрьевич Станецкий

Время действия – вечность. Место – всё мироздание. Сознание переносит героев в прошлое и будущее. Это вымышленное путешествие необходимо, чтобы заглянуть внутрь себя и понять, кто я и куда иду. По пути столько вопросов: что более реально – физический мир или внутреннее «Я», эмоции или разум, сочувствие или страх? Герои в этом путешествии к себе настоящему счастливы и свободны. Может, счастье – это то, что внутри, и нужно уловить его присутствие?

Гречневая каша

Ладони потели, а кончики пальцев тряслись почти всегда, когда я один выходил на нашу кухню. Я знал, что здесь стоят чужие и враждебные мне кастрюли и столы. За ними могли сидеть улыбающиеся люди, но красная кнопка опасности готова была в любой момент замигать, предваряя истошный звук тревоги, проникающий в самый желудок. Но я вынужден был появляться на кухне, меня гнало туда чувство голода и какая-то неумолимая страсть, и сила, которая подталкивает к краю пропасти иного человека, оказавшегося там случайно или в силу обстоятельств. Тёмные мысли и противоречивые желания, как жирные жуки, возились в моей голове, голове тринадцатилетнего мальчика, стоявшего на пороге полового созревания.

Больше всего я боялся её — Капу Яковлевну, «старуху» лет сорока, умевшую обездвижить меня, парализовав волю, одним только взглядом, устремлённым на меня, проникающим в мою подкорку, даже если я не смотрел на неё, а был лишь в радиусе её внимания. И я изо всех сил старался избегать этого взгляда. Её чёрные глаза были огромны, чуть навыкат и всегда влажны. Казалось, что она вот-вот заплачет или засмеётся, истерично заламывая руки, как она это делала не раз в присутствии соседей. Я помню, что недавно видел в кино, как рабовладелец с юга Америки отхлестал свою рабыню за какую-то мнимую провинность. Актёр делал это явно не по-настоящему, и рабыня притворно рыдала и фальшиво, на мой взгляд, молила о помощи, целуя его руки. Но на меня это произвело настолько мощное впечатление, что я на секунду даже лишился сознания, а очнувшись, увидел окружающий меня мир в пульсирующем едва розоватом свете.

Так вот, в определённый момент я вдруг отчётливо понял, что хочу отхлестать Капу Яковлевну так же, чтобы она рыдала, умоляя меня о пощаде, и при этом стремилась поцеловать мою руку. Мне было страшно от этого желания. Я понял, что оно вселилось в меня, как только я увидел её в первый раз и услышал её вкрадчивый и ехидный голос, обволакивающий мой разум: «Какой хороший мальчик. Надеюсь, ты скоро научишься смывать за собой в туалете». Она сощурилась по-змеиному и улыбнулась, потрепав меня по щеке. Мне показалось это унизительным и приятным одновременно. Тут же захотелось сказать дерзость и спровоцировать продолжение нашего диалога. Встреча произошла рано утром. Было заметно, что Капа Яковлевна ещё не совсем проснулась, столкнувшись со мною в коридоре. Она была в красивом шёлковом халате и говорила всё это мне на ухо, чуть склонившись надо мной. Я услышал едва уловимый аромат её духов, смешавшийся с утренним запахом её тела. У меня сразу закружилась голова. Капа Яковлевна была выше меня на голову, и как раз на уровне моих глаз оказалась её грудь, которую я воспринимал отдельно от её владелицы. Мне даже показалось, что это экзотическое животное примостилось на теле женщины и создавало ощущение обволакивающего покоя и скрытой опасности одновременно.

Потупив глаза, я чуть слышно ответил, что привык мочиться на пол и ещё не умею пользоваться туалетом. Я говорил тихо, но так, чтобы она это услышала. Капа Яковлевна улыбнулась, дав понять, что услышала и оценила мою шутку. В ответ она тихо прошептала: «Маленький шалунишка».

Капа Яковлевна никогда ни с кем не ругалась, но её все боялись. Она несколько раз устраивала, как утверждала моя мама, «сцены из репертуара провинциального театра» с сардоническим хохотом и жутковатой мимикой. Это производило на зрителей сильнейшее впечатление.

Я заметил, что когда Капа Яковлевна оказывалась на кухне одновременно со мной, то на ветке дерева, росшего на улице точно напротив нашего окна, всегда появлялся огромный ворон, который внимательно наблюдал за нами. У него были такие же огромные умные, влажные и бесстыжие глаза, как и у Капы Яковлевны. Это, конечно, добавляло мне страха. И казалось, что они заодно и, скорее всего, ворон находится в услужении у моей соседки.

Капа Яковлевна, когда мы встречались один на один, всегда изъяснялась малопонятно для меня. Я видел её раскрывающийся рот, а когда были перебои с отоплением, то замечал пар изо рта, но звуки не облекались в слова и мысли. Я напряжённо следил только за её глазами и грудью, ощущая исходящую от них повышенную опасность.

Как-то столкнувшись со мной у порога кухни, Капа Яковлевна остановилась напротив меня и опять стала что-то говорить мне своим низким с хрипотцой голосом, от которого в районе солнечного сплетения у меня распрямилась таинственная спиралька, лишившая меня здравомыслия. Я понимал, что выгляжу мелким идиотом, но не мог ничего ответить, так как не понимал её слов и был парализован её взором.

«Я не трус!» — хотелось крикнуть мне. Но моей отваги хватило только на то, чтобы отвернуться от Капы Яковлевны и посмотреть в окно. Я опять увидел там ворона, который напряжённо наблюдал за нами, сидя на той же самой ветке. На этот раз он понимающе глядел на меня, будто хотел поддержать. Я вскинул голову и решительно взглянул прямо в глаза Капы Яковлевны.

— Представляю, какая у тебя в голове гречневая каша, — с улыбкой на лице прошептала она.

Мой взгляд упал на конфорку газовой плиты, стоявшей в углу кухни. Там я заметил кастрюлю, полную гречневой каши, которая принадлежала соседке. Мне вдруг стало смешно. И тут же, будто по команде, в меня вселилась дерзкая сила варяжских берсерков, о которых я тогда с увлечением читал. Я почувствовал себя вождём отряда викингов, только что захвативших вражеский город. Неожиданно для себя я зарычал и вцепился зубами в пышную грудь Капы Яковлевны. Она вскрикнула совсем по-птичьи и вдруг замолкла, обхватив мою голову своими руками, прижимая её к своей груди. Я не сразу понял, хотела ли она меня задушить или остановить моё хищническое нападение. Пока она прижимала меня к себе, мне казалось, что её грудь проникает ко мне в уши, рот, глаза, растекаясь по всему моему телу сладковатой густой жидкостью. Я боялся, что, проникнув в мозг, эта субстанция поработит мою волю, окончательно превратив меня в зомби или голема. О, как мне хотелось тогда, чтобы мой рот был измазан кровью после укуса, которая медленно стекала бы по уголкам рта на подбородок двумя неравномерными струйками, а далее за пазуху, устремляясь к паху, приятно щекоча моё разгорячённое тело! Но вдруг всё кончилось. Моё наваждение улетучилось. Я с силой вырвался из страстных объятий Капы Яковлевны. Никто ещё так беспомощно, растерянно не наблюдал за мной, как она в этот миг. И это доставляло мне истинное наслаждение. Я торжественно подошёл к кастрюле с чужой кашей и стал жадно её есть. Ворон за окном удовлетворённо взмахнул крыльями и улетел.

2018