ФрендЗона

Михаэль Локк, 2014

Вы, наверное, слышали много плаксивых любовных историй, которые заканчивались всегда прекрасно – принцесса находила своего принца и становилась королевой, или же наоборот – парень встречал девушку, без которой он уже не мог представить своей жизни. Иногда все это становится только большой фантазией писателей и кинематографистов, которые создают красивую обложку для своего произведения. Но всегда ли так в жизни?

Часть 1

Любовь всегда мучительна

В большинстве случаев главный герой всегда какой-то прекрасный молодой парень — красивый, спортивный, умный. Возможно, у меня тоже были такие черты, некоторые — например, мне нравился мой нос и черты лица, но мне абсолютно не нравились мои глаза. Телосложение нельзя было назвать близким к спортивному, в жизни я мало увлекался спортом — больше манили искусство и наука.

О моем уме можно говорить бесконечно — иногда я чувствую себя умным, а иногда ощущаю себя полным идиотом. Все зависит от ситуации и от того, насколько я могу себя проявить. В жизни мне мало что было интересно, больше всего я любил писать и читать. Я был не такой, как все — не так одевался, не так говорил, и не так поступал, как все. Поэтому в меня часто тыкали пальцем и указывали, что я не похож на других, но я знал, что этим просто выделяюсь среди всей этой массы.

Единственный мой «плюсо-минус» — мой язык. Моя язык это в прямом смысле слова язык — анатомическая часть тела. Он у меня подвешен очень хорошо, я мог найти подход почти к любому человеку, мне было легко общаться со сверстниками и всегда неудобно и трудно общаться с теми, кто был старше меня.

В двадцать два года я закончил университет и работал в местной больнице, с детства я мечтал, что буду работать врачом, и это случилось. Иногда мне кажется, что мы просто программируем себя, словно какие-то машины, на то, что нам нужно; иногда мы это называем «мечтами», и самое смешное, когда говорят: «Моя мечта сбылась!», — идиот, ты же все время шел и добивался мечты — и что, она упала с небес? Вот и я осуществил свою мечту — я младший доктор и иногда даже лечу людей.

Всю жизнь я был очень замкнутым человеком, у меня было мало друзей, да и я и не особо стремился их обретать, даже сам не знал, почему; наверное, с детства привык быть одиночкой — отшельником. Но это как болезнь — если не излечиться, то она может погубить тебя.

Все обиды я скрывал в себе, в глубине — там, далеко внутри, на десятки замков. Я редко показывал свои эмоции типа злости или ненависти — мне казалось, что это лучше держать глубоко внутри. Иногда просто надо стараться быть хорошим парнем.

Все изменилось после того, как я поступил на первый курс медвуза: бессонные ночи, стрессовые ситуации и напряги целыми днями сделали свое. Через год я весил всего шестидесяти семь килограмм и мне казалось, что ветер может меня спокойно унести. Даже небольшой ветер. Я перестал быть замкнутым, обрел кучу новых друзей, но все равно держал их на расстоянии. Почти всех.

Второй кур мед вуза. Здесь все и случилось.

Вторник, третьей парой была анатомия человека, которая проходила в областной больнице, куда мы ходили все вместе; каждая группа была поделена на десять человек, и с каждой группой занимался отдельный преподаватель.

Как обычно, мы прибегаем со второй пары и у нас есть всего несколько минут, чтобы переодеться в гардеробе, схватить книжку и бежать в свою аудиторию, что бы еще раз перечитать сегодняшний материал.

Та гардеробная в чем-то изменила всю мою жизнь.

Моего лучшего друга звали Джеймс, мы подружились еще на первом курсе, он был моим настоящим, лучшим другом, иногда о таких друзьях можно только мечтать — человек который в любой момент готов выручить тебя, помочь с чем угодно. Этот вторник проходил также, как и все остальные вторники нашей студенческой жизни — мы примчались со второй пары и забежали в раздевалку почти самыми последними.

— Давай быстрее, а то не успеем! Что ты там делаешь? — Джеймс, как обычно, спешил и меня поторапливал, я же искал свою ручку, которая черт знает куда закатилась в сумке.

— Подожди секунду! — я все никак не мог найти ручку.

— Привет, — услышал я голос за собой.

— О, привет, Софи, как ты? — спросил Джеймс.

Она ответила, что все хорошо, и спросила, как дела у него, он, улыбаясь, ответил, что все здорово.

Я нашел дурацкую ручку, я был горд, что сумел ее отыскать в недрах моей сумки. Я развернулся, и, наверное, этот момент останется в моей памяти навсегда.

Она стояла рядом с Джеймсом, и они о чем-то болтали, Ни разу в жизни я ее не терял дара речи, но в этот момент меня будто переклинило. Я забыл человеческий язык, когда увидел ее.

Ее!

Она, наверное, была самым прекрасным созданием, что я встречал в своей жалкой и скучной жизни, она внесла в мою жизнь столько акварели, столько красочной гуаши. Ее красоту невозможно передать в нескольких строчках: красивые, большие, темные глаза, прекрасные черты лица, скулы, тонкий нос и черные длинные волосы — создавали просто невообразимую картину. В ней было прекрасно все.

Наверное, в тот момент я был похож на придурка, который стоит с открытым ртом.

Джеймс заметил мое состояние и поспешил меня представить — Софии, познакомься — это мой друг Александр! Алекс — это моя знакомая, София! — мой рот все еще оставался, видимо, открытым. Ей-богу, я не мог отвести взгляд — так она была красива. Если видишь такое в жизни, то стараешься навсегда запечатлеть в недрах своей памяти.

— Очень приятно! — сказала она, пожав мне руку. Как звучал ее голос, я не расслышал, не знаю, почему. Это было со мной впервые в жизни. Позже я пытался вспомнить, как он звучит, но все зря.

В ответ на ее слова я только кивнул головой и что-то пробормотал о взаимности. Мой чертов язык подвел меня. Потом я ляпнул какую-то дурацкую шутку, что нам пора идти, пока нас не сдали на препараты. Мне стало неловко за эту шутку, я даже смутился.

Всю пару, все сто восемьдесят минут, я думал о ней. Я не слышал и плохо воспринимал все, что вокруг меня происходило, что рассказывал преподаватель и что он показывал. Я не мог ее выкинуть с головы.

У нас был маленький перерыв, чтобы немного отдохнуть от научной тяжести. Я вышел в коридор и увидел ее: она сидела в аудитории напротив, дверь была немного приоткрыта, поэтому я заметил ее. Я стоял и смотрел, не замечая людей, которые меня обходили, но мне было наплевать.

Наверное, сейчас я могу предположить, что тот момент и стал в моей жизни самым значимым — я встретил настоящую любовь, как мне казалось тогда. До этого, конечно, у меня была первая «школьная» любовь, но она не могла сравниться с тем, что я обрел в тот момент в коридоре больницы.

Шли дни, но я больше не встречал ее, всюду каждая брюнетка мне казалась похожей на нее, и при каждом этом «показалось» мое сердце бешено билось.

* * *

В один из дней я вспомнил, что все же двадцать первый век на дворе и почти всех можно найти в волшебной стране под названием «социальная сеть».

— Как ее фамилия? — спросил я Джеймса, когда мы обедали в одной из кафешек в перерыве между последними парами в университете.

— София Льюис, вижу, ты запал на нее! — он засмеялся.

Я действительно запал на нее, словно мальчишка запал.

Вечером я начал изучение социальной сети, чтобы найти брюнетку по имени София. Единственное, что дало мне большую фору — то, что мы учились в одном университете.

Через несколько десятков минут я нашел ее!

Я смотрел ее «профиль», ее фотки, она была необычайно красивой; я бы сказал, что в жизни точно не встречал таких прекрасных девушек, как она. Мое сердце билось так быстро, и когда я смотрел на нее, мне так хотелось улыбаться и почему-то петь.

Оставалось ей написать.

Как всегда, сообщение какому-то знакомому или малознакомому человеку начинается с «Привет, как дела?» Слишком банально и просто, подумал я и решил сломать стереотипы, написав «Привет, прекрасное фото! Отлично выглядишь!» Не знаю, почему я это сделал, но даже здесь я сумел выделиться среди всех других миллиардов переписок и написать такую ерунду.

Но было поздно, сообщение улетело и сделать уже нельзя было ничего.

Ее, конечно, в сети не было, и я пошел заниматься домашним заданием — изучать химию, которую я просто-таки ненавидел, и не успел даже оглянуться, как наступил поздний вечер. С химией было покончено — я просто перестал ее читать и кинул книжку. Войдя в Интернет, я увидел сообщение от нее — «Привет. Спасибо большое, мне очень приятно». В конце стоял смайлик, и я сразу же вспомнил ее улыбку. До чего же она была прекрасна, даже по ту сторону монитора.

Через несколько сообщений мой мозг наконец-то пришел в себя после бури, которая сотворилась в голове и включился в процесс общения — письменного общения с ней. Мы говорили почти всю ночь, до трёх утра; мне казалось, у нас с ней столько общего — у нас одинаковый взгляд на мир, мы оба реалиста. И мне это нравилось в ней.

София была не из тех, кто говорит без остановки, наоборот, она была слишком сдержанной, но говорила с удовольствием со мной, задавала вопросы, и иногда мне кажется, что в тот вечер я даже заинтересовал ее.

С того вечера мы переписывались каждый день, и я думал о ней каждую секунду.

* * *

— Привет, Алекс! — в субботу вместе с моим другом мы пошли немного отдохнуть. Он сказал, что к нам присоединится девушка, с которой он тогда встречался, Люси. Она мне нравилась как человек, маленького роста, блондинка, и у нее были веснушки. Милая девочка, и наверное, она хорошо подходила моему другу, который был как буря в стакане и мог воспламениться от любой мелочи, которая его раздражала.

— Привет, Джей! — мы обнялись. В то время мы были лучшими друзьями, и лучшего друга, чем он, я не знал никогда в жизни.

— У меня есть для тебя сюрприз! — он загадочно улыбался.

— Да, и что же это? — с интересом спросил я.

— София придет вместе с Люси! — когда я это услышал, мое сердце дрогнуло; мы общались уже примерно неделю, но я так и не решился позвать ее на свидание. Наверное, я просто боялся отказа: если бы она мне отказала, то это стало бы сильным ударом для меня, после которого я бы больше не осмелился ее куда-то приглашать — это были мои дурацкие принципы.

— Серьезно? — спросил я, а в душе начал сильно нервничать — как же себя вести?!

— Все будет хорошо! — подбодрил меня друг, — она уже успела рассказать о тебе Люси! Значит, ты ей точно нравишься!

Мы пошли в кафе. Нашли свободное место и ждали, когда придут Люси с Софией. Это стало нашим первым свиданием.

Мы прождали где-то полчаса, все это время я жутко нервничал и даже успел сложить свою теорию относительно того, почему девушки опаздывают — это психологическое давление, ожидание всегда усиливает желание. И вот спустя тридцать минут она стояла передо мной.

Я никогда в жизни не смогу забыть тот образ: ее длинные распущенные волосы, белое платье, которое подчеркивало изумительную фигуру, большие черные глаза и красные спелые губы. В тот момент я окоченел во второй раз при виде ее.

Она увидела меня и легко улыбнулась. И эта улыбка навсегда оставила большой шрам на моем хрупком сердце.

Весь вечер мы провели вдвоем — мы танцевали, говорили. О чем говорили — да наверное, ни о чем, нам просто было хорошо и уютно вместе, иногда просто говорить ни о чем — это удивительно: ты не задумываешься, о чем поговорить, чем заинтересовать — вы просто говорите и все.

Через несколько часов она сказала, что ей пора домой, утром надо рано вставать. Я предложил проводить ее до дома. Так как Джей был занят с Люси — мы ушли, не попрощавшись. Всю дорогу мы говорили не переставая и я не мог отвести от нее взгляда. Она смеялась над моими шутками, я смеялся над ее рассказами из детства.

Все это было так прекрасно.

Мы переходили через мост, небо было таким звёздным и луна освещала город. Все было полно прекрасных красок. Такие ночи хочется проживать заново. Она шла рядом со мной, в этих ярких красках ночи. Я не отводил от нее взгляда, мне хотелось смотреть вечно. Она была той самой — той, что сниться по ночам.

Именно в тот момент я понял, что уже не запал — я полюбил ее. В тот момент я поверил в любовь с первого взгляда — именно тогда, в гардеробе, когда мы впервые встретились, во мне что-то произошло. Какая-то химическая реакция, которая уже необратима.

Она стала для меня тем человеком, без которого уже не хочется дышать, тем, ради кого хочется жить, ради которого ты готов на все — лишь бы он был рядом с тобой.

— Вот мы и пришли, — сказала она, ее голос был необычайно мягким.

Я все еще смотрел на нее и улыбался. Мы еще не попрощались, но я уже скучал по ней.

— Спасибо за вечер, — сказал я. — Было очень приятно провести его с тобой.

— Мне тоже — ответила она. Я увидел, как она закусила нижнюю губу и улыбнулась.

— Ну, я пойду. — сказал я, она кивнула в ответ и улыбнулась. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — тихо ответила она.

Она была так близко ко мне, всего в нескольких сантиметрах, я чувствовал ее запах — это был запах карамели, такой сладкий и приятный.

Я потянулся к ней, чтобы поцеловать в щеку на прощание, но ее губы коснулись моих и в этот миг случилась та самая «химия». Это был первый поцелуй.

И сейчас, наверное, будет уместна фраза «Как сладок первый поцелуй»; наверное, он слаще всего в жизни. Когда я ее поцеловал, то почувствовал, что это тот самый человек, с которым я хочу состариться и умереть, хочу жениться, любить, любить только ее и больше никого, любить больше всего в жизни.

Когда я вернулся домой, то не смог уснуть, всю ночь думал о ней. Я был счастлив как никогда в жизни.

После этого вечера мы стали встречаться. Я любил ее больше жизни, я стал самым большим романтиком, который только существовал на свете. Я устраивал ужины на крыше дома, со свечами и скрипачом. Я отправлял ей букеты цветов. Каждый день я пытался придумать что-то новое.

Мне нравилось в ней все: ее миловидность, скромность, иногда даже небольшая замкнутость в себе. Ее манера общение не была похожа на других, она была стеснительна и не всегда говорила прямо. Я не замечал ее недостатков, мне нравились даже они. Это и есть настоящая любовь, если тебе нравятся отрицательные черты в человеке, или, может, это был только затуманенный чувствами разум.

Мы встречались четыре месяца до нашей первой ночи, я никогда не торопил ее, это должно было быть ее решением. Я никогда не смотрел на неё как на плод сексуальной фантазии — если любишь девушку, то первым делом она должна быть твоим другом. А секс — это всего лишь секс, он может быть с кем угодно. Первая ночь для некоторых девушек (порядочных, конечно же) становится словно каким-то ритуалом, который парень или мужчина должен пройти от начала до конца, чтобы получить благословение для своих дальнейших действий.

Наша первая ночь была особенной; мы поехали за город с моими друзьями и она сказала, что готова. Я попытался устроить все так, чтобы все было по «ритуалу» — ужин при свечах, шампанское, лепестками роз посыпанная кровать, романтическая музыка.

И вот это случилось!

Мы занимались любовью — не сексом, а именно любовью, настоящей любовью, при которой каждый миг приносит столько чувств, что кажется, что вселенная вращается вокруг вас, что внутри бурлит океан, что в мире не существует ничего, кроме вас двоих. Каждая секунда — райское наслаждение.

Следующие восемь месяцев проходили также, бури эмоций сменялись штормами и казалось, что мы самые счастливые в мире, и нам больше ничего не нужно, только быть вместе навсегда.

* * *

Наступил май.

Май изменил все. Мы встречались, общались, занимались любовью. В какой-то момент я начал задумываться о том, что я хочу на ней жениться, что она должна быть моей и только моей. Хоть я и никогда не ревновал ее. Я знал, что из-за ее дьявольской красоты за ней бегает куча парней, но я не переживал, я знал, что она к себе так просто никогда никого не подпустит. Я доверял ей иногда даже больше, чем себе, хотя и существует пословица «Как можно кому-то доверять — если не можешь довериться себе?!»

— Скоро экзамены, мы не сможем так часто видеться — сказала она мне в один из вечеров, когда мы гуляли по набережной.

— Это почему же? — спросил я.

— Мне надо готовиться, а ты отбираешь у меня слишком много времени, — наверное, в тот момент ее эгоизм и начал показывать свое лицо.

— Я забираю у тебя много времени? Интересно, для кого же ты его бережешь?

— я пытался шутить, хотя мне стало обидно.

— Мне серьезно надо много учить. До экзаменов всего полтора недели.

— Ничего, справишься, я уеду на выходные, мне надо родителей повидать, вот и поучишься.

— Я тебе не о выходных говорю! — она даже рассердилась — Я говорю о будних днях.

— Что ты от меня хочешь? — я тоже начинал сердиться. До этого мы с ней ссорились всего один раз и то по мелочи — из-за того, что я пришел пьяным в полпятого утра и кричал под ее окном.

— Я тебе уже сказала! — ее глаза как будто поменялись в ту секунду, я словно смотрел на другого человека, незнакомого мне.

— Ну хорошо, — согласился я. — Не хочешь видеться — не будем!

Меня это сильно взбесило. Если девушка, которую вы любите, не хочет уделять вам время — стоит задуматься, любит ли она вас всерьез или же это просто игра.

После этого разговора я был сам не свой, меня раздражало ее поведение. Как можно быть такой?

Следующие несколько дней были еще хуже, мы то и дело ссорились из-за разных мелочей и при каждой ссоре она была зачинщиком. А у меня просто не было другого выхода, кроме как поддерживать эту ссору или же убежать от нее. Моей чертой характера было то, что я не мог согласиться с человеком, если он был не прав или же его точка мнения не совпадала с моей, и я мог спорить долго, пока он не сдавался.

В конце недели я выключил телефон и уехал к родителям на выходные. Все выходные я то и дело корил себя за какие-то ошибки, миллионы раз прокручивал сцены и думал — нельзя ли было сделать по-другому, чтобы получилось не так, как есть? Я чувствовал вину за то, что уехал, не попросив у нее прощения, хотя прекрасно понимал, что я не затевал эти ссоры, все же надо быть хорошим парнем.

Выходные тянулись для меня словно годы без нее, мне хотелось скорее вернуться домой, обнять Софи, крепко поцеловать и сказать, что больше мы не будем расставаться.

Видимо, она хотела того же. Когда она увидела меня, то начал рыдать и извиняться, говорить, что была не права, что сильно любит меня. И чтобы больше никогда я ее не оставлял так надолго, хотя прошло-то всего три дня.

В этот момент я понял одну истину — слезы значат больше, чем улыбка, потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим.

Прошло лето. Пошел третий курс, мы по-прежнему были без ума друг от друга, но та страсть, те эмоции — они не остались прежними, они перешли на новый уровень, когда ты уже привыкаешь, что человек рядом с тобой, вы становитесь единым целым и кажется, что уже только смерть может разлучить вас.

В моем случаи лучше бы это была смерть…

За год, проведенный вместе с Софии, я привык ко всем чертам ее характера, ее эгоизму, самовлюбленности. Она умела любить других и любить меня, но все же больше всего на свете она любила только себя — это, наверное, был один из самых больших ее минусов. Меня даже это не раздражало, я любил ее такой, какая она есть.

Но, наверное, она перестала любить меня таким, какой я есть. Иногда ее раздражало то, что я мог говорить часами, а ей хотелось молчать. Ну, с этим я в какой-то мере мог справиться.

Переломным моментом в нашей жизни стал вечер двадцатого октября. Весь день она вела себя не так, как обычно, она была раздражительна, нервничала и на все срывалась, можно сказать, я видел ее такой впервые в жизни. Она мыла посуду, я сидел и читал книжку, но звук разбитой тарелки моментально отвлек от чтения.

— Я так больше не могу! — сказала она и слезы у нее пошли просто ручьем.

Я быстро поднялся из-за стола и подошел к ней, хотел обнять, но она отстранилась от меня, оттолкнула, словно пыталась сказать «не приближайся ко мне».

— Что случилось? — спросил я.

— Я так больше не могу! Я не могу скрывать это от тебя! — сквозь слезы закричала Софи.

— Ты о чем?

— Я изменила тебе! — наверное, в эту секунду в моем мозгу взорвалась большущая атомная бомба.

— Что? — в недоумении переспросил я.

Это защитный механизм нашего организма — если какая-то стрессовая ситуация, то мы просто не хотим в это верить, мы хотим отгородить себя от этого, залезть в домик, задвинуть шторы и сказать, что нас нет. Но иногда даже бункер не может отгородить нас от злой правды.

— Я изменила тебе… — повторила Софи. — Я не могу скрывать от тебя правду, я слишком сильно люблю тебя…

В жизни я могу простить все… Но не измену. Я был зол на нее, я так сильно ей доверял, так сильно. Она уничтожила все в один миг, одним словом. Прежнего больше никогда не вернуть; как бы вы не старались, некоторые главы жизни нельзя переписать по-новому.

— Кто он? — спросил я, мне было интересно, чем же этот человек мог быть лучше меня, за что она предала наши чувства.

Она стояла и рыдала, слезы текли ручьем, но мне не было ее жалко, я стоял как окаменевший.

— Кто он? — еще раз спросил я, у меня был просто пик злости. Мне казалось, что вулкан вот-вот взорвется во мне.

— Дже… Джеймс… — выговорила наконец она его имя. Но, наверное, этот момент был еще болезненней того, когда я услышал про измену. Это было предательство моего лучшего друга. Мое сердце разлетелось на маленькие кусочки, которые я больше никогда не смогу собрать воедино.

Как я выбежал из квартиры — не помню.

Я помню дождь, который шел в тот вечер — я шел под ним, но не чувствовал его. Я не чувствовал, как капли падают на мое тело, я не чувствовал ничего. Во мне умерло все — все мои чувства, все эмоции, в тот момент умер в чем-то даже я сам.

Я пришел к Джеймсу и с силой постучал в дверь, когда он открыл, я помню его улыбку, этот сукин сын еще смел мне улыбаться, он хотел мне что-то сказать, но не успел — я нанес ему несколько ударов, он не успел ничего понять, как уже лежал на земле с окровавленным лицом.

— Что с тобой? — он попытался меня схватить, чтобы я его не бил, на моих глазах выступили слезы, мне хотелось обвинить его во всех смертных грехах.

Я сумел сдержаться, чтобы не добить его, но я не сумел сдержать свои слезы — наверное, со злостью, которая сидела во мне, вышли и они. Я оставил его, мне уже не было до него дела, он стал для меня пустым местом, никем в этом мире. Я шел по улице и просто рыдал. Рыдал как маленький ребенок. Я так сильно ее любил, и даже его любил, но в один момент в жизни я потерял все.

Я потерял любимую девушку, я потерял своего лучшего друга.

Эта боль никогда не угаснет во мне, она всегда будет разноситься эхом по моему сердцу, по мои чувствам. Я уже никогда не сумею полюбить так, как любил ее, я уже никогда не сумею доверять, как доверял ей. И больше не обрету друга. Лучшего друга.

Все умерло во мне.