Жизнь из чемодана. Миниатюры

Миша Волк

Эти обрывки моей жизни словно выпали из рваного многострадального чемодана, соединить, сшить их – невозможно, попробуйте сами…

Маркизде мой сад

Ночь слизняком оставила на травах мокрый след.

Ростки, как жиром намазанные, скатили с себя слезные отдушины рассветной росы, выпрямили стрелы стебельков, и уснувшие цветы развернули свои головки к солнцу.

Разлилось по небу топленое молоко полуоблаков-полудымки.

Я вышел на дачное крыльцо, втянул сжатыми печным угаром легкими хвойный успокаивающий воздух и, словно бутончик, повернул лицо зарнице.

Она прошмыгнула по моим морщинкам, полоснула граблями щеки, опалив конец ночи, и вызвала внутреннюю дрожь, похожую на трепетание нутра под хирургическим ножом.

Загудел шмель, не спеша, величественно он жужжал над сладкими лепестками, потом, вобрав пыль растений, спланировал, сделав круг над садом, на пригретую полянку и затерялся среди буйных перелесков трав приволья.

Небесный сплав золота тем временем начал растоплять весенний утренний холодок.

Плеснув расплавленным металлом по стеклам окошек, рассвет почти съел обугленную тушку тени.

Прилетели птахи.

Наперебой, будто раскраивая сарафанное радио, они начали беспокойно щебетать треском.

Видимо, приученные и почти ручные синички ждали ежедневного лакомства.

Набрав жменьку пахнущих маслом семечек, я вытянул руку, и они облепили ее тонкими щекотными лапками, затем ловко подцепляя клювом семечку, птички шелестели крыльями и, усевшись на ветку возле забора, дробили сладковатый подсолнух.

Пошел осматривать владения — шесть соток земли и пробуждающееся в огнях между туч бесконечное небо.

Как же хорошо на природе, будто похмельный синдром города, исчезнувший на даче!

Вдавил внутрь штырек моего одногодка умывальника, и нехотя потекла почти вязкая струйка, а я, ополоснув морозящей водицей лицо, вкусил покалывание холодной дождливой ночи.

Но все внимание на лужайку.

Такое интересное зрелище — эти растения, которые, несмотря на заморозки утром, неизменно радуют новыми проявлениями, аж сердце открывается отмычкой равновесия и умиления.

Вытягиваясь по струнке, колышутся росточки еще не окрепшим стеблем от выдыханий приземленного ветра.

Словно гусеница почки, разорвав свое тельце, на ветках распахивается листок за листком.

Человек и природа нуждаются друг в друге, ничто так не отвлекает от раздражений и нервных переживаний, как слияние с ней.

Но вот стайкой бабочек меня облепили уже прожигающие лучи и, опылив бурым загаром, начался теплый садовый день.

Копошишься в зелени, как в море свежего воздуха купаешься.

Ворошишь прически грядок, сдергиваешь пучком непокорные волосы травы.

А вечерком раскаленные камни баньки смоют налетом крупного пахучего пота тяжесть приусадебных работ.