Подлинная красота

Мишель Дуглас, 2012

После тяжелой болезни звезда мира моды Блэйр возвращается в родной городок, чтобы восстановить силы – и уверенность в себе. Но это трудно, когда все вокруг пытаются обращаться с ней как с ребенком, а из зеркала смотрит чужой человек. Одинокий отец Ник имеет свои счеты с миром моды и лично с Блэйр, но, когда знакомится с ней поближе, ему приходится серьезно пересмотреть свои представления. Смогут ли они излечить раны друг друга и найти новое счастье в жизни?

* * *

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

The Man Who Saw her Beauty

© 2012 by Harlequin Books S.A.

«Подлинная красота»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

Глава 1

Блэйр пристально всматривалась в зеркало. Обычно она так критично оценивала только одежду, которую демонстрировала на весенней Неделе моды в рамках своей линии «Блэйр Мак». Сейчас она, сосредоточившись, широко раскрыла левый глаз и аккуратно приклеила накладные ресницы. Моргнула. Проделала то же самое с правым. Всему этому она научилась двадцать лет назад, когда работала моделью. Но не ожидала, что ей снова понадобятся прежние навыки, даже когда она перестанет ходить по подиуму.

А вот клеить накладные брови ей пришлось научиться совсем недавно. По крайней мере, их не надо снимать каждый день, как ресницы. Если обращаться с ними осторожно, брови остаются на месте неделями.

Раньше ее брови были светлыми, но густыми, и Блэйр приходилось их подкрашивать…

Незачем вспоминать прошлое.

Прогнав ненужные мысли, она аккуратно сняла парик с подставки, провела ладонью по всей длине светлых синтетических прядей. Даже опытному взгляду трудно было бы отличить парик от ее прежних естественных волос. Дана, ее подруга и гениальный парикмахер, предупреждала, что парик слишком длинный, но Блэйр все равно выбрала именно его, находя утешение в том, насколько он похож на ее прежние волосы.

Надев парик и поправив его так, чтобы он сел на место, она снова взглянула в зеркало, проверяя, что еще нужно сделать. Что сделать, чтобы выглядеть нормально. Выглядеть здоровой. Что сделать, чтобы люди перестали обращаться с ней как с больным ребенком.

Наконец она отступила на шаг и окинула взглядом все лицо. Еще немного краски на щеках не помешает. Она потянулась за румянами, а потом — за золотисто-розовой помадой и в очередной раз порадовалась, что в прошлом освоила навыки макияжа.

Еще один шаг назад, и она оценивающе изучила свое лицо, сначала с правой стороны, потом с левой. Сердце у нее замерло. Блэйр наконец узнавала себя. Сегодня, когда она выйдет на улицу, никто не догадается… А сейчас никто не увидит, как у нее дрожат руки, закрывающие помаду, как трудно ей закрутить крышку баночки с румянами.

Хватит жаловаться. Надо быть благодарной судьбе…

Отвернувшись от зеркала, она развязала халат, надела бюстгальтер с протезом и как можно скорее натянула футболку. Но проблема была в том, что в ее сердце не было благодарности — только страх. Страх, что ее жизнь никогда больше не будет нормальной. Страх, что тетя Глори никогда не оставит ее в покое и тревогой за любимую племянницу загонит себя в могилу раньше времени. Она даже думала продать дом и переехать в Сидней, чтобы быть поближе к Блэйр! Хотя она всю жизнь прожила в Дангоге и ненавидела большие города.

Блэйр подперла подбородок пальцами, поднимая его выше. Она обязана Глори всем, и настало время успокоить тетины страхи. Для этого она и приехала. Блэйр в безопасности, она снова здорова.

Вскочив на ноги, она сгребла всю косметику в сумку. Она таскала с собой всю коллекцию, на всякий случай, чтобы поправить макияж, если что-то случится. Как только она убедит Глори, что можно больше над ней не трястись, жизнь вернется в нормальное русло. Только этого Блэйр и хотела — нормальной жизни.

Она сцепила пальцы перед собой. Оставалось блефовать. Если двадцать лет назад ей удалось блефом выиграть «Мисс Шоугерл», блефом сделать карьеру модели, блефом поступить на факультет дизайна — наверняка ей удастся блефом убедить всех, что она совершенно здорова.

— Блэйр! Только посмотрите на нее! — воскликнула Глори, как только Блэйр вошла в кухню. — Ты выглядишь потрясающе. Как будто…

— Как будто и не болела, — договорила Блэйр за нее.

— Ну да, но…

Нужно блефовать! Блэйр демонстративно развернулась на месте.

— Я как новенькая.

Она чмокнула тетю в щеку, уселась за стол и насыпала мюсли в миску. Во время операции и химиотерапии ей помогал не блеф, а Глори.

— Чаю? — Тетя приподняла чайник.

— Да, спасибо. И перестань на меня так смотреть, тетя Глори. Мне пришлось… нелегко.

— Ты через ад прошла! — воскликнула Глори.

Блэйр сжала ее ладонь в своей:

— Целый месяц ничего не делать и расслабляться здесь, дома, было здорово. Ты не представляешь, как я этого ждала.

— А ты не представляешь, как хорошо, когда ты дома. — У Глори задрожала нижняя губа. Блэйр мысленно едва себе не врезала за то, что торопится выйти на работу, что падает в обмороки, что снова всех беспокоит. Она знала, как сильно тетя ее любит. Знала, как боится ее потерять. Что Глори пришлось пережить.

Поэтому она и провела этот месяц как будто в отпуске.

Но теперь ей пришлось сглотнуть комок в горле и продолжить:

— Тетя Глори, врачи вырезали опухоль. Химиотерапия гарантирует, что это насовсем. Я с каждым днем становлюсь сильнее. Сейчас мое здоровье только чуть хуже, чем у любой другой женщины моего возраста. У меня будет долгая и насыщенная жизнь. Хватит обращаться со мной как с ребенком. Пожалуйста, пусть все будет как раньше.

— Не обращаться как с ребенком, — пробормотала Глори, качая головой.

— Именно. Пей чай, пока не остыл.

Блэйр подождала, пока тетя не съест тост, прежде чем сказать:

— Ты говорила, что сегодня у тебя собрание Сельскохозяйственного фестиваля?

— Да, милая, все там будут.

— Замечательно! Я тоже приду.

Тетя уронила чайную ложку на блюдце.

— О, но, Блэйр…

Она попыталась не морщиться от тревоги в голосе тети. Прошлой ночью она много часов не могла заснуть, придумывая, как доказать Глори, что с ней снова все в порядке. Появляться на людях, вести себя как обычно — это была ее лучшая идея.

— Я хочу повидаться с теми, кого давно не видела. И наверняка в следующие пару месяцев найдутся дела, с которыми я могу помочь.

— Тебе надо отдыхать!

— О, этим я тоже буду заниматься. — Блэйр потянулась и усмехнулась: — У меня отпуск, так что я планирую лениться и развлекаться. Планировать фестиваль — это развлечение. В детстве мне всегда нравилось это время года.

— Я помню… — От ностальгической нотки в голосе тети у Блэйр перехватило горло.

На встрече организаторов фестиваля Блэйр пришлось нелегко, как она и ожидала.

Конечно, на нее смотрели так, что внутри все сжималось; но фразы вроде «Как ты хорошо выглядишь!» и искреннее удивление облегчали ситуацию. Блэйр не хотела, чтобы ее жалели.

«Ах, бедняжка Блэйр. Как ужасно — потерять родителей в таком нежном возрасте». Она выросла под эту песню и ненавидела ее. И не позволит теперь добавить второй куплет: «Ах, бедняжка Блэйр, как ужасно молодой женщине лишиться груди».

Даже если это и ужасно.

Даже если она не может смотреть на себя без одежды.

Так что она болтала, смеялась, пила чай, ела торт, а потом, когда Джоан, глава оргкомитета Сельскохозяйственного фестиваля, призвала собрание к порядку, села со всеми за стол. В ходе собрания она внимательно слушала и иногда даже делала предложения.

— Ладненько, продолжаем… — Джоан посмотрела в план. — Конкурс «Мисс Шоугерл».

Блэйр села прямее. Конкурс «Мисс Шоугерл» в Дангоге сочетал конкурс красоты, благотворительность и соревнования в ораторском искусстве и был важной частью истории ее городка, сколько они все себя помнили.

И двадцать лет назад она его выиграла.

Под париком у нее выступил пот; она не могла не сравнивать настоящее и прошлое. Когда-то ее тело было идеальным, а она это не ценила. А теперь… Она сглотнула и заморгала. Незачем вспоминать и сравнивать.

Она покосилась на Глори. Может, получится сбежать незаметно… Но словно услышав ее мысли, Глори обернулась к ней. Блэйр немедленно нацепила улыбку.

— Замечательно! — Она всплеснула руками. — Сколько в этом году участниц?

— Девочки! — Джоан окликнула группу подростков на дальнем конце стола. — Кто из вас собирается участвовать в конкурсе? — Она пересчитала руки. — Десять? Чудесно.

Когда участвовала Блэйр, было двенадцать…

— Но у нас небольшая проблема, — сказала Джоан. — Лекси Гамильтон, которая обычно работает с участницами, в этом году не может ими заниматься. Так что нам нужна новая наставница. Кто-нибудь хочет за это взяться или предложить кандидатку?

Все молчали. Джоан повернулась к Блэйр:

— Блэйр, милая, ты надолго в городе?

Уголком глаза она видела, как тетя качает головой, и расправила плечи.

— Я здесь до конца месяца и с удовольствием помогу.

Взгляд Джоан на секунду метнулся к Глори, словно за подтверждением. Блэйр вздернула подбородок и широко улыбнулась:

— Я с удовольствием стану наставницей конкурсанток «Мисс Шоугерл».

Джоан откашлялась:

— Конечно, мы не хотим тебя перегружать, после всего, что ты пережила…

— Перегружать? — хмыкнула она и одарила Глори лично широкой улыбкой. — Насколько я помню, наставница встречается с участницами раз в неделю на два часа? Это совершенно меня не напряжет. — Пользуясь тем, что все ее слушают, она посмотрела на участниц. — Вечер четверга, с половины шестого до половины восьмого, всем подходит? — Десять голов кивнули одновременно. — Отлично! И у вас есть целый месяц на то, чтобы найти мне замену к тому времени, как я уеду обратно в город.

Джоан снова покосилась на Глори:

— Ну… я…

Блэйр улыбнулась тете с нарочитой беззаботностью, как будто не знала, какие возражения последуют, и тем самым помешала ей подать Джоан сигнал.

— Что ж… Спасибо, Блэйр. Ты нас очень выручаешь.

— Блэйр, милая… — Глори нашла ее у буфета после совещания. — Я задержусь еще на пару часов. Ты, наверное, устала. Отправляйся домой без меня.

— Я не устала, — автоматически сказала Блэйр и тут же добавила: — Но мне стоит заглянуть в газетный киоск и купить пару модных журналов. Мне нужно освежить знания.

Глори вздохнула:

— Как нехорошо со стороны Джоан взваливать все это на тебя! Ты уверена, что хочешь заниматься конкурсом? Я могу с ней поговорить…

— Ну что ты! Я очень хочу поучаствовать. — Блэйр вздохнула и положила на свою тарелку треугольные сэндвичи и пирог с изюмом. — Тетя Глори, я выучила урок, когда поспешила вернуться к работе. Но два часа в неделю — это не тяжелый труд. И… ты можешь присоединиться ко мне! Как ассистент наставницы!

— Я? — моргнула Глори. — Но я совсем не разбираюсь в моде! Ты же знаешь, я никогда ничего в этом не понимала. Твои школьные юбки были слишком длинными или слишком короткими. Если в моде были носки по щиколотку, я покупала по колено, или наоборот…

Блэйр рассмеялась. По-настоящему. Она уже и не помнила, когда это случалось.

— Ты сделала мое детство счастливым, тетя Глори. Ты сама это знаешь.

— Да, но… модного эксперта из меня не выйдет. Этим девочкам повезло, что у них есть ты. Но обещай, что ты не станешь себя перегружать.

— Обещаю. Но и ты не перегружай себя! Ты за весь день ни кусочка не съела. Так что я от тебя не отойду, пока ты не выпьешь чашку чая и не съешь это все.

Она вручила удивленной тете тарелку, налила чашку чаю и принялась излагать свои планы на встречи с участницами конкурса:

— Мы будем обсуждать прически, и макияж, и наряды, осанку и все такое — что может быть интереснее?

Она с трудом сдержала истерический смех. Прически и макияж больше не были для нее удовольствием. Они были необходимы, чтобы люди на нее не пялились, не жалели. Прически и макияж спасали ее от уродства.

— Ты всегда в этом разбиралась, — кивнула Глори, отставляя опустевшую тарелку. — Говоришь, интересно…

— Очень. — Блэйр заставила себя улыбнуться как можно шире. Она обняла тетю, но тут же пожалела об этом — протез, заменявший ей правую грудь, впился в шрамы на груди, заново напоминая, как изменилось ее тело.

— О, твое следующее совещание начинается. Увидимся позже, дома!

Блэйр напомнила себе, что Рим не за день строился, и за один день страхи Глори не рассеются. С этими мыслями она направилась к заднему выходу из здания. Но за дверью на улицу звучали голоса. Она замедлила шаги. Похоже, не она одна так сокращала дорогу на улицу…

Блэйр поколебалась, но лишь секунду. Хотя она устала от общения и была более чем готова передохнуть в одиночестве, но в Дангог она приехала не для того, чтобы изолировать себя от всех. Она заставила себя двигаться навстречу широким двойным дверям.

— Ты выставишь себя полной дурой, Стиви Конвей, — не говори, что я тебя не предупреждала! Ты недостаточно красивая, чтобы стать «мисс Шоугерл». Бросай сейчас, пока ты не стала посмешищем.

Несколько голосов захихикали, и у Блэйр перед глазами повисла красная пелена ярости. После черно-серых тонов депрессии и страха это было замечательно. Исполнившись силы, она распахнула двери так сильно, что створки стукнулись о стену. Четыре девочки, стоявшие на площадке лестницы, развернулись к ней навстречу.

— Девочки, послушайте меня очень, очень внимательно.

Она спустилась по ступеням своей подиумной походкой — колени высоко поднимаются, бедра покачиваются, подбородок гордо вздернут, — всем своим видом требуя внимания. На последней ступеньке она остановилась, глядя на девочек сверху вниз, и уперлась руками в бока, чтобы казаться как можно выше. И наклонилась вперед, нависая над ними.

— «Мисс Шоугерл» — это не просто конкурс красоты. В этом соревновании вы осваиваете навыки, которые помогут вам в жизни, и в то же время собираете деньги на важное дело. Вы учитесь использовать все, что у вас есть, — тело, душу и разум.

Девочки не отвечали. У Блэйр в душе беспомощность и уязвимость на секунду сменились силой. Это было просто потрясающе.

— В год, когда я выиграла конкурс, я была не самой красивой. Посмотрите на старые фото. Красавицей была Моника Далвуд. — Моника, рыжеволосая и сногсшибательная, не смогла справиться с парализующей застенчивостью.

Блэйр посмотрела каждой из девочек в глаза по очереди. Хватило нескольких мгновений, чтобы понять, кто из них Стиви Конвей, и не потому, что девочка не была красавицей. Она была очень хороша собой. Но еще она выглядела как типичная пацанка: в джинсах, с короткими волосами, без тени макияжа, без единого украшения. Она разительно отличалась от трех конкуренток.

Блэйр расправила плечи:

— Если вам интересно, кто из вас на свете всех милее, я прямо сейчас поставлю вам оценку, от одного до десяти. — На самом деле каждая из них заслуживала десятки. Но дело было не в этом. Блэйр видела, что ее слова их задели. Никому из них не хотелось, чтобы ее судили только по внешности. Это Блэйр порадовало.

— Но если сейчас вы попросите меня об оценке, я не пущу вас на встречи по четвергам. Что выбираете, девочки?

Все пробормотали: «Встречи в четверг, мисс».

— Хорошо. И последнее. Если я еще хоть раз услышу от вас подобные комментарии, то нам придется очень серьезно поговорить. Понятно?

Все закивали.

— Превосходно. — Она отряхнула руки. — Уверена, у вас еще есть планы на день.

Девочкам не надо было говорить дважды. Трое немедленно сорвались в одну сторону; Стиви направилась в другую.

— Стиви, постой.

Девочка замерла, а потом развернулась:

— Вы все слышали, да? И знаете, что я и есть Стиви, потому что я не такая красивая, как они.

— Я слышала не все, — возразила Блэйр, — но точно слышала достаточно. И догадалась, что ты и есть Стиви, потому что ты ушла одна, а остальные — вместе.

Плечи девочки чуть расслабились.

— Я надеюсь, — продолжила Блэйр, — что ты не обращаешь внимания на глупости, которые они говорят. У тебя такие же шансы стать «мисс Шоугерл», как и у них.

— Но это неправда! Даже мой папа считает, что у меня шансов нет.

Блэйр едва не ахнула. Любой стоящий отец должен поддерживать дочь, а не подрывать ее самооценку! Стиви тем временем взмахнула рукой:

— Сколько бы я ни старалась, я не смогу выглядеть как они!

— И слава богу!

Стиви вскинула голову:

— Что?

Блэйр подняла палец:

— При выступлениях на публике и в интервью мы говорим не «что?», а «прошу прощения?». И конечно, эти девочки красивые, но они же совершенно одинаковые блондинки. Их невозможно отличить друг от друга.

Стиви открыла рот:

— Вам не положено так говорить!

— Почему бы нет? — Блэйр пошла к воротам, увлекая Стиви за собой. — Я блондинка и, как многие считают, красивая; но поверь, если бы ты увидела меня утром, до того, как я уложу волосы и накрашу лицо, ты бы испугалась.

Какая жестокая правда. Блэйр сглотнула подступившую тошноту.

— Мы все работаем с тем, что есть. А у тебя есть многое: восхитительная оливковая кожа и великолепные волосы. — Волосы у Стиви были короткими, но темными, густыми и блестящими. — У тебя изумительный цвет глаз. — Серо-голубой. — Титул «мисс Шоугерл» достанется участнице, которая выделяется, докажет, что достойна. Если судьи не смогут отличить одинаковых блондинок друг от друга, они титул не получат.

Стиви на секунду задумалась:

— Но если одна из них сумеет выделиться, доказать…

— Если она так много работает, — мягко сказала Блэйр, открывая перед Стиви калитку, — то она заслуживает победы.

Стиви остановилась, и Блэйр тоже.

— Вы правда-правда считаете, что у меня есть шанс? Вы это говорите не просто потому, что вы наша наставница и должны нас подбадривать?

— Я правда-правда так считаю, — искренне сказала она. Но тут же нахмурилась: — Для тебя так важна победа?

Девочка покачала головой:

— Я просто хотела знать, что у меня столько же шансов, что и у остальных.

— И?.. — Блэйр чувствовала, что за этим стоит что-то большее.

— Иногда я хочу носить что-то кроме джинсов и футболок! — вырвалось у Стиви. — Моя мама умерла, когда я была маленькой, и некому меня учить женским штучкам, а когда я пробую сама, то выгляжу так глупо!

У девочки нет матери, а отец считает ее некрасивой? У Блэйр заболело сердце за нее.

— Шарфы, — заявила она вдруг.

— Что… прошу прощения?

— Я думаю, что рюши и украшения тебе не подойдут, Стиви. Они будут тебя раздражать. Но можно добавить невероятно женственную деталь с помощью шарфа. А если ты просыпаешься утром не в настроении выглядеть женственно, можно заменить шарф на что-то оригинальное или, наоборот, классическое. С твоими высокими скулами и длинной шеей шарфы будут выглядеть великолепно. Я бы целую лекцию про них прочитала.

— Правда? — выдохнула Стиви.

У Блэйр что-то сжалось в груди.

— Конечно, почему бы нет?

Стиви не сводила с нее глаз, словно Блэйр открыла ей тайну вселенной. Блэйр прокашлялась, прогоняя внезапное смущение.

— Хочешь узнать мой секрет?

Стиви подалась навстречу.

— Секрет победы в конкурсе? — завороженно спросила она.

Блэйр кивнула:

— Блеф.

— Блеф? — растерялась Стиви.

— Притворяйся, играй, заставь всех поверить в то, что ты умная, красивая и уверенная в себе. Если ты ведешь себя так, словно ты красивая и умная и тебе есть что предложить миру, если ты ходишь, говоришь и смотришь людям прямо в глаза, с уверенностью в себе, они увидят в тебе нечто особенное. И будут относиться к тебе с уважением. Это нелегко, — предупредила она. — Наоборот, очень тяжело. Но работает. И со временем ты поймешь, что уже не притворяешься. Обнаружишь, что ты действительно красивая, умная и уверенная. А потом случится что-то, что снова лишит тебя уверенности.

— Блеф, — повторила Стиви, словно пробуя слово на вкус.

Блэйр подняла подбородок и расправила плечи.

— Блеф. — Если в ее голосе и было слишком много напора, что поделаешь? — Итак, увидимся в четверг?

Едва заметив Стиви, Ник нажал на тормоза и завернул автомобиль на обочину. Она сказала, что весь день собирается печь кексы со своей лучшей подругой Поппи и ее матерью. Так что она делает в фестивальной зоне с какой-то женщиной, которую Ник раньше никогда не видел?

Фестивальная зона…

Конкурс «Мисс Шоугерл»?

Ник подавил стон и опустил голову на руль на мгновение, а потом решительно вышел из машины.

— Стиви?

Девочка обернулась, мрачнея на глазах. Как в мультиках. Но подбородок у нее поднялся ему навстречу.

— Привет, пап, — сказала она как ни в чем не бывало. Но Ник чувствовал, что она готова защищаться, и сжал кулаки. Она же сама ему солгала!

— Что ты тут делаешь? — Он старался не повышать голос, но знал, что его подозрения вот-вот подтвердятся, и от этого говорить спокойно было тяжело. — Ты сказала, что весь день будешь у Поппи.

Она со скучающим видом пожала плечами. Ник сжал кулаки крепче. Куда делась его сумасбродная, смешливая, веселая дочка? Когда она превратилась в эту замкнутую упрямую девочку?

Он даже не посмотрел на женщину, которая с ней разговаривала. Ее это не касалось.

— Итак? — Он топнул, хотя это не избавляло от напряжения. — Стиви?

Стиви мотнула головой; в ее глазах на мгновение мелькнуло что-то знакомое, но тут же сменилось выражением обиды.

— Я только что записалась на конкурс «Мисс Шоугерл».

Вот и подтверждение! Ник набрал воздуха в грудь:

— Я же говорил, что не дам разрешения на твое участие!

У Стиви сверкнули глаза, но Ник стоял на своем. Его Стиви в глупом конкурсе красоты? Только через его труп! Он отвечал за ее воспитание и не собирался позволять ей ввязываться в глупое шоу, которое учило девочек, что красота важнее всего. Он уже видел, что одержимость внешностью сделала с Соней, и не собирался навязывать такие ценности Стиви. Семья, преданность, будущее — вот что важно в жизни.

— Иди и немедленно отмени регистрацию! Прямо сейчас! В этом конкурсе ты участвовать не будешь!

— Нет.

От ее тона Ника пробрало холодом. Он моргнул.

Стиви никогда раньше с ним открыто не спорила.

— Мне шестнадцать. — Она уперлась руками в бока. — Через два года я смогу голосовать. Я имею право принимать решения! И это решение я приняла сама, нравится тебе это или нет. Поддерживаешь ты меня или нет.

Несколько мгновений Ник не мог думать. Хотя в глубине души признавал, что она права. Но Стиви продолжила:

— Ты можешь думать что хочешь, но Блэйр Макинтайр считает, что у меня есть шанс!

С этими словами она развернулась и побежала домой.

Блэйр Макинтайр? От одного этого имени Ник замер как вкопанный. Он мечтал, чтобы эта женщина не появлялась на свет. Или хотя бы не появлялась в Дангоге. Он никогда ее не встречал, но ее имя безостановочно звучало на протяжении всего его брака с Соней. Вот Блэйр Макинтайр на обложке какого-то глянцевого журнала. Вот Блэйр Макинтайр на подиуме в Париже. Или в Лондоне, или в Нью-Йорке… какая разница!

Если Блэйр Макинтайр может, то могу и я!

И Соня делала все, что могла. Но мир ее уничтожил. Ник не мог позволить, чтобы со Стиви произошло то же самое. Он все сделает, чтобы защитить свою малышку.

Его вернул в реальность звук прочищаемого горла. Черт, он совсем забыл о женщине.

— Извините, я Николас Конвей… — начал он, оборачиваясь, и тут же осекся, увидев ее лицо. Внутри у него все сжалось. Он грубо выругался, и тут же рассмеялся, невесело, горько: — Блэйр Макинтайр, правильно?

Соня совала ему под нос достаточно фотографий, чтобы Ник мог ее узнать. Она была великолепна. Идеальна. Как с обложки журнала. Но Ник знал, что это ложь: ни одна настоящая женщина не может так выглядеть. Такие, как она, наполняют головы подростков нереалистичными требованиями к себе и своему телу. Как будто у всех должны быть такие вот пухлые губы, длинные густые ресницы, идеально выгнутые брови и золотые локоны.

Нику тридцать четыре; ей не меньше тридцати шести. Но она выглядела ни на день не старше двадцати пяти. Еще одна ложь.

Однако, к его ужасу, тело отзывалось на все это совершенство. Раскаленные язычки желания лизали его изнутри, нервы вспыхивали жаром и голодом. По коже прокатилось тепло. У него буквально заныли пальцы от желания прикоснуться к ее щеке, проверить, действительно ли кожа такая шелковистая, как выглядит. Какая она на вкус? Каково ее обнимать? Или даже…

Он решительно прогнал возникающие в голове картины. Он взрослый, опытный человек. Если Блэйр может так манипулировать им, что она делает с впечатлительными шестнадцатилетними девочками?

Она неожиданно скривилась:

— Дайте угадаю. Я ничуть не изменилась?

Ее низкий голос как будто ласкал кожу. Блэйр выгнула одну идеальную бровь, и тело Ника отозвалось жаром. Но вслух он ответил гневом:

— О чем вы говорите, черт возьми?

Почему-то она от этого просветлела. Невозможная женщина! Но ее удовольствие растаяло в следующую секунду, когда Ник подался вперед и рявкнул:

— Держитесь подальше от моей дочери!