Приключения Адара Кленова

Мищенко Юрий

Как?! Вы еще не путешествовали в Космосе?.. Тогда мигом на космолет «Четыре космоплавателя» и вперед за приключениями с Адаром и его друзьями. Куда? Да куда понесет неуемная фантазия сочинителя-подростка…

Третье путешествие

Если уж сказать откровенно, то это путешествие состояло из трёх отдельных частей. Первая часть с аварией, вторая — при наблюдении… Хотя все по порядку.

Вскоре контракт кончился, и мы вышли на взлётное поле космодрома. Стало заметно светлеть и небо стало более ясным. Громада нашего корабля высилась посреди поля. Я подошел к нему и погладил трап. Элост подтолкнул меря вперед. Волнуясь, я вступил на гладкую дорожку. Дорожка двинулась вперёд и через несколько минут я оказался у входа в стальную скорлупу «Космоплавателя», или как его звали теперь «карсопфян фео», тоже самое, только на межзвёздном. Все дело в том, что мой друг пилот со сборщика «Фест» предупредил меня, что если мы не сменим название корабля с земного на межзвездный, нас будут задалбливать в каждом инопланетном космодроме. Ну так вот, в тот день я подождал в лифте Гришу, Инора и Элоста, после чего ми поднялись на верхний этаж. По коридору мы шли медленно и когда, в конце концов, дверь с мелодичной музыкой раскрылась, я не удержался, и чуть не прослезился, упав в свое кресло. Остальные тоже хлюпали носами. Но, поплакав немного мы принялись за работу. Нужно было все проверить, расконсервировать основные узлы, забрать из ремонтного бюро роботов, расставить вещи и грузы, заправить корабль. И на все эти довольно продолжительные дела отводились всего сутки. Выйдя из рубки, я направился вниз к двигателям. Там я и просидел до конца дня. А когда я вошёл в кают-компанию, был поражён ее красотой. Законсервированная с отключенными экранами и светильниками, она выглядела как обыкновенная комната, «как в морге», как выразился Элост. Теперь же вся комната сияла, а Элост и Инор уже расставили цветы. Я вошёл в комнату и ошарашено обвёл глазами сияющий свод. Экран голограммных изображений работал, видимо, по земной программе. Шёл какой-то видео репортаж. В одном из шезлонгов сидел Инор, Гриша, сидя в кресле, по другую сторону зала, азартно управлял воображаемым космолетом на экране игрового аппарата. Средняя дверь открылась, и вошел Элост. Он был в спортивной одежде, на лбу блестели капельки пота, через плечо было перекинуто полотенце.

— Ну, наконец-то, — сказал он, увидев меня, — мы уже волноваться стали. К тому же я голодный как фор, а тебя все нет и нет.

Инор повернулся и взглянул на нас, Гриша тоже.

— Я, что, виноват. Ты вспомни, хотя бы по описанию, что это за махина — двигатель. Если там вы втроем занимаетесь каютами и хозавтами, то я один проверял жизнеобеспечение всего корабля. Кстати, Гриша, что с роботами?

— С роботами всё в порядке, — ответил тот и, усмехнувшись, добавил. — Это тебе не Земля…

Зал огласила сирена и горе-игрок, чертыхнувшись, схватился за ручку файнера той игры, в которую он играл.

— Опять пропустил, — вырвалось у него.

— Ладно, давайте есть, — сказал я, поднимаясь, — с утра во рту ни крошки.

— У меня тоже, — добавил, вставая Инор.

Мы уселись за стол.

— Гриша, — позвал я Гришу, который никак не хотел оторваться от экрана.

— Сейчас! — отозвался тот.

— Ладно, — как-то странно сказал Инор, — официант!

В зале появился официант. Нa подносе стояли энергокубики.

— Так, — опередил наши обиженные возгласы Инор, — сейчас кубики, а потом я вам дам салат с кофе.

Я без желания проглотил пару кубиков, бросил взгляд на место навигатора, тот уже был там и съел уже свои кубики. Я доглотал свои и принялся за объявившийся передо мной салат. Когда же все закончили трапезу, потягивая кофе, Инор сказал:

— Слушай Адар, тебе не кажется, что все эти клички роботов, типа офицант, фориавтопилот, телек и прочие, ну, мягко сказать, неудобные?

— Ну, кажется. Что ты предлагаешь? Поменять? — я задумался. — Предложение заманчивое, но чтобы поменять все клички на цифровые код… Слишком трудоёмко и маловажно.

— Но всё-таки, — продолжал настаивать Инор. — И вот другие согласны.

Я обвёл взглядом команду.

— Ну, если вы мне будете помогать…

— Конечно, — воскликнул Гриша.

— Ну что ж, — сказал я, — Инфбюро, контакт! — «Инфбюро космолёта на…» — Ладно, ясно, — остановил я его, — с этого момента по команде «смена» название робота, его кличка меняется на названный цифровой код.

— Принято к исполнению.

— Ну что, довольны? Учтите у меня, код должен быт удобным.

— Конечно, — опять согласился Гриша.

— Ладно, — я поднялся, — пойду-ка посплю.

Выйдя из кают-компании, я оказался в коридоре. Пройдя чуть вперёд, подошел к лифту, нажал код. Через несколько минут уже был в каюте. «Какой же дать номер домашнему бытавтомату», — думал я, входя в провал двери. Из будки, которую я устроил рядом с кроватью, помахивая ушами, вылез кульколак и стал попрыгивать на меня, приглашая поиграть. «Н-да, — продолжал думать я, — эти имена типа Фера, Сека, Нейра, действительно… (Мики, отстань!), действительно неудобны. — Кульколак обиженно забрался в будку. Тут меня осенило… — Сека! — позвал я свой бытавтамат, давя ощущение какого-то предательства.

— Да! — прогундосил он. «Надо сменить и произношение», — в который раз подумал я.

— Сека, смена: 15—11.

— Ясно. Сека из памяти стёрто, записано обращение «15—11».

Я мысленно проследил путь сигнала. Сейчас сигнал поступил в центральный информблок, там стерлось обращение «Сека», и вставилось «I5—11», сейчас это сочетание забронировано…

— Всё? — снова прогундосил новоиспеченной пятнадцатник.

— Нет, сменить голос на… Давай-ка произношение на слове «фаренаустенод».

— Фареноустенод, фареноустенод, фа… — начал повторять на разный манер робот. Наконец я нашёл подходящий и остановил его. — Вот этот, — промолвил я, и добавил, — Постель!

От стенки отделилась платформочка, приняла горизонтальное положение и стала надуваться. Я разделся. Положил вещи в шкаф, после чего открыл маленькую дверку и вошел в душевую.

— Пятнадцать-одинадцать, — позвал я, — душ по классу «Б», — и согнулся под ударами тугих холодных струй. — Теплее и слабее, — наконец выдавил я.

Напор утих, вода потеплела. Я вдоволь поплескался послё чего растянулся на кровати и тут же провалился в сон.

Разбудил меня кульколак. Он призывно кулькал и дёргал меня за рукав.

— Мики, отстань, — попросил я, протирая глаза, — вчера устал как лошадь, а ты ещё тут будишь ни свет ни заря.

Я встал, огляделся. Зори, как и света, действительно не было. Взглянув на часы, я все же сделал зарядку, умылся и, достав из шкафа спортивный костюм, быстро съехал к дверям в кают-компанию. Дверь беззвучно разъехалась и войдя в зал я решил проверить, сменил ли Гриша код автомата зала и позвал:

— Мика, контакт! — Зал никак не отреагировал. — Инфбюро, — снова позвал я. — Контакт! — «Информбюро кор…» — Ладно, хватит, — с чего-то раздражился я. — Каков код автомата кают-компании?

— 3—1.

— Спасибо!

Я прошёл в спортзал, пару раз искупался в бассейне, после чего до изнеможения лазил по тренажёрам. Наконец, снова искупавшись, я направился к себе в каюту. По дороге я встретил Элоста, он входил в зал. Очутившись в своей каюте, я первым делом, раздобыл одежду и направился в рубку. Там, попереключав пару тумблеров, привёл в подготовительный режим системы корабля. После этого, дождавшись наконец команду, я повёл их в город. Там мы и провели оставшееся время до старта. Мы купили пару сувениров и одного робота. Наконец, часы, тоненько запищав, оповестили нас о том, что нам пора возвратиться. Возвращались мы на небольшом индивидуальном фануле. Приземлившись на взлетной площадке космопорта, мы распрощались с теми, с кем 2 года работали бок обок в «Мусир», и с теми, кто обеспечивал наши полёты. Распрощавшись со всеми ими, мы направились к кораблю. Я быстро добрался до своей каюты, нашел полётный костюм, записал основные свои сведения на флоундиск бортового журнала, и как на крыльях влетел в рубку. Там меня поджидал небольшой сюрприз.

Войдя в рубку, я по привычке окинул взглядом индикаторы и экраны. После того, как убедился в их исправности, плюхнулся в кресло…, и тут, его подлокотники мягко сомкнулись вокруг меня. Задыхаясь, я вскочил на ноги, бросил взгляд на регулятор мягкости.

— Какой придурок это сделал, — грозно прорычал я, сдвигая небольшой прямоугольник на шкале регулятора мягкости.

Гриша и Элост хохотали, хватаясь за животики. Тихо подобравшись к подлокотнику кресла Гриши (я уже понял, кто устроил эту западню), я дернул мягкорегулятор до упора назад. Гриша утонул в кресле, и теперь хохотал я. Правда, скоро мне пришлось вспомнить, что смеяться хорошо — очень даже плохо. Кто-то уже успел «подправить» мой регулятор мягко и я с размаху треснулся об жёсткое кресло… Наконец, развалившись в кресле, я осмотрел приборы. Повернув пару включателей, привёл корабль в предстартовую готовность. На экране центрального обзора появилось бескрайнее небо, затянутое тучами. Гриша, который возился с креслом, поднял глаза на экран:

— Чёрт, — пробормотал он, — небо в тучах.

— Да, — согласился я, включая задний и боковые обзоры. — Как бы гроза не грянула.

— Тут гроз на бывает, — успокоил нас Инор. — Пора бы знать.

— Да, — опять согласился я. — Пора.

— Внимание, — вдруг грянул громкий бас из сетки усилителя. — Космолёт №125, готовы?

— Да, — ответил Гриша. — А как там у вас дело?

— У нас-то ничего, — заверил голос из динамика. — Куда лететь-то собрались?

— Мы в сектор Е-8 собираемся махнуть.

— На ралли? Одобряю, одобряю. Ну, как там ваш конёк-горбунок?

Гриша бросил на меня вопрошающий взгляд. Я кивнул.

— Всё в норме, — ответил он, — ещё попрыгает. Сколько до взлёта?

— Десять минут, продуйте двигатель.

Я включил продувку, Гриша же завёл с диспетчером светскую беседу. Наконец диспетчер вымолвил:

— Ладно, пока. Объявляю предстартовую готовность.

Корабль чуть заметно задрожал, несколько стрелок на индикаторах отклонилось. На экране появились оранжевые цифры контроля работы ультрореакторов, справа от столбика выросло ещё несколько рядков цифр, контроль подачи текоунорадия.

— До старта две минуты, — сообщил динамик. — Возможен дождь, включите малое силовое поле.

— Ясно, — ответил Гриша, толкая Элоста и через несколько минут добавил: — Ну, Каун, ты прямо предсказатель.

— По невидимому куполу забарабанили довольно крупные капли.

— Минутная готовность!

Корпус завибрировал. На экране ниже оранжевых цифр появилось несколько ярко белых, больших — индикатор машинного контроля основного реактора. Я передвинул регулятор мощности на пять делений вперёд, нажал клавишу S на энергошкале и положил палец на кнопку старта:

— 33-х секундная готовность! Начинаю отсчёт: 25, 24,… 8, 7, 6, — корпус завибрировал сильнее, — зажигание, 4, 3, подъём! — Корабль поднялся, — 1, 0, CTAPT! — земля стала удаляться.

— Молодцы! — донеслось с динамика, — идёте по ниточке!

Корабль набирал скорость, капли падающие на силовое поле начали испаряться. Облака надвигались. На несколько секунд корабль попал в облако, после чего мы пошли в космос.

— Отлично прошли облака, — снова донеслось с земли.

Синева стала редеть, и вскоре появились звёзды.

— Небо заметно посветлело, и мусора почти нет, — заметил Инор.

Корабль удалялся от планеты.

— Смотрите! — воскликнул вдруг Элост. — Фунеры (космические животные)!

— Да, значит чистота космоса равна 25-ти, — пояснил я.

— Сколько ещё до конца системы? — спросил Инор вдруг.

— Около часа, — ответил Гриша.

— Ну что ж, — кряхтя, встал повар, — пойду погулять.

Элост тоже поднялся, постоял, разминая кости, и тоже вышел. Я же достал свой дискетник и, подключив его к видиомонитору, стал смотреть сведения о ралли «Олфай-Покласн».

— Ну, Адар, — сказал, постояв рядом со мной, Гриша, — ты скоро станешь у нас специалистом по делам дальнего Космоса. — Постояв ещё немного, он вышел. Но через час все снова были в сборе.

— Адар, — воскликнул Инор, взглянув в иллюминатор, — тут улимауты, а ты… — Адар, затормози! — попросил Гриша.

— Это ещё зачем?

— Хочется с улимаутами пообщаться.

— Ох, — выдохнул я и принялся тормозить.

Остановились мы в стояночном секторе и около часа «общались» с улимаутами, как выразился Гриша. Я тоже «общался» с ними, и могу вам достоверно сказать, это принесло мне немало удовольствия. Ну вот, постояв час в секторе, мы опять стали набирать скорость. Переход должен был состояться ночью, и мы вскоре легли спать.

Разбудил меня ужаснейший вой. По быстрому налепив костюм, я выскочил в коридор. Из другой двери выскочил Инор. Вдвоем мы вскочили в рубку. Сначала нас ослепил яркий свет, и, прежде чем я понял, что мы падаем на планету, в рубку ворвались Гриша, а затем и Элост. Я бросился к рычагам управления. Повернул один, другой, кинул взгляд на шкалу энергосчетчика: красные огоньки могли означать только одно — двигатели не работали… Я протянул руку к аварийному включателю, но ничего сделать не успел. Страшный удар свалил меня с ног, и я потерял сознание.

Очнулся я среди груды всякого хлама: дисков, дисплеев, цветов и стекла. Голова чуть болела. Я встал, подошел к пульту. В общем-то, он был цел, разве что пару мониторов разбилась, да по основному экрану пробежала трещина. Я развалился в кресле. За бортом пылал пожар. «Слава богу, хоть кислород здесь есть», — подумал я. На полу кто-то заворочался, я с трудом встал, подковылял к нему и помог подняться. Это был Элост. Я усадил его в кресло. Наконец Элост очнулся.

— Мы что, упали? — спросил он.

В рубке царила невыносимая тишина, и голос Элоста прозвучал как гром.

— Да, что-то вроде этого, — ответил я, не вставая.

Так мы и сидели до тех пор, пока не очнулись Инор и Гриша. Вместе мы пошли осматривать корабль. Когда мы снова собрались в рубке, в кают-компанию заходить не хотелось, Гриша сказал:

— В комнатах и в залах, ну и, естественно, в рубке основные системы в порядке. — Неплохой кораблик!

— Да, — согласился я с навигатором, — отличный. Двигатели в норме, правда, некоторые систем сломаны, но это ничего. А что с роботами?

— С роботами? В полном порядке, — ответил Инор. — Все исправны.

Видимо кибермозг успел их загнать в антиударные боксы.

— Ну, а как с внешним видом корабля?

— Ну, если честно, — неуверенно начал Элост, — то могу вас обрадовать, — Я насторожился, — весь корпус во вмятинах, пару иллюминаторов разбиты, а все ур-воронки сбиты, скорее всего, метеоритами.

— Н-да…, — после минутной паузы, произнес Гриша. — Что же делать? Я поднялся:

— Что, что. Включайте маяк, а я пока пойду посмотрю планетку. Кто со мной? — Поднялся Инор. — Ну что ж, пошли.

Через несколько минут мы вышли из корабля. Вокруг него сверкали, переливаясь на зеленом солнце, неправильной формы куски.

— Надо же, в третьем полёте так бессовестно сесть в лужу, — попробовал пошутить Инор.

Я не ответил, лишь посмотрел на солнце и спросил:

— Интересно, что это здесь солнце зелено? По-моему в том секторе, где мы должны были вынырнуть, звезда красная, — я взглянул на Инора.

— Это из-за атмосферы. Все цвета кроме зелёного, проходят сквозь неё, — ответил он, вытирая пот, — и инфракрасный тоже, видишь небо жёлтое, значит желтый проходит худше всего. — Инор повернулся к кораблю.

— Ты куда? — окликнул я его.

Он удивленно уставился на меня:

— Как куда, ты, что не видишь какая жарища, надо воды взять, ну и еще там… еды, сигнальные ракеты, ну и так далее.

— Ладно иди, — согласился я.

Вскоре Инор снова появился, таща на себе два тяжёлых рюкзака. Поравнявшись со мной, он сбросил один из рюкзаков, более тяжёлый и предложил:

— Этот потащишь ты. Не возражаешь?

Я не возражал. Взвалил мешок себе на спину и направился вслед за Инором. Всё, что мы увидели в тот день описать не возможно, но я попробую.

Сели мы, оказывается, не только в лужу, а посреди поля. Так что пока мы доплелись до леса, я уже раз десять успел проклясть свою идею исследовать этот район планеты, метеориты, сбившие сопла, и этот зелёный арбуз, сиявший в небе. Но, в конце концов, мои страдания кончились, и мы очутились в лесу. Фауна и флора здесь была самая разнообразная. Ну, начну с того, что мы каждые полминуты, чертыхаясь, перелазили через стволы метровой толщины (как оказалось потом, это были корни гигантского папоротника). Ну вот, только мы перелазили через эти корни, как попадали в заросли каких-то колючек, от которых к концу дня все ноги были в крови. Пройдя, таким образом, около 5 километров, мы, наконец, остановились на привал. Тут я и смог детально рассмотреть природу этой планеты. Жёлтые листья тихо скрипели, трясь друг о друга, что меня изрядно удивило. Я протянул руку и попробовал оторвать лист. Вообразите, все мои попытки были тщетны. Только, когда я догадался взять нож, дела пошли на лад. Отрезав лист, я пощупал его: он был твердым. Я попробовал проткнуть его — результатом оказалось погнутое лезвие ножа.

— Н-да, — промямлил я, — листик твёрдый как сталь, и лёгкий как пух…

Но это был не первый и не последний сюрприз. Не прошло и десяти минут, как листья закачались, и на полянку выскочило какое-то существо. Всё оно было в пятнах, и я еле-еле сумел рассмотреть его. Тело его было цилиндрически вытянутым, короткий хвост был поднят вверх, а лапки напряжены. Рука автоматически схватила бластер.

— Это что ещё за зверь? — смеясь, сказал Инор.

Мне же было не до смеха. Зверь явно готовился напасть. Возле уха просвистел нож, его видимо бросил Инор. Нож ударился о лапу зверя и, звякнув, отскочил. Зверь тихо зарычал, сжался, (палец прилип к курку) и прыгнул. Рука автоматически включила смертоносную машинку, и ярко-красный луч перерезал зверя пополам. Я откатился в сторону и тут же на том месте, где был я, оказалась окровавленная голова зверюги. Пошатываясь, я встал и, сделав знак Инору собираться, направился в рощу, держа бластер наготове. Как я и ожидал, иногепардов (так я прозвал этого зверя) в округе было навалом. Двоих мне даже пришлось убить. Но кроме иногепардов, здесь были и другие животные, похожие на обезьянок, тигров, попугаев, какие-то бегающие квадратики и плавающие диски, лазающие ромбики, прыгающие треугольники, летающие шарики, какие-то звери, похожие на дельфинов, но с крыльями и летающие. Были здесь и чисто земные виды: корольки, рыси, а также земные гибриды: ульнаресы, кулимы, персендеки, колнады, суигиты. Но вскоре я вышел к речке и, обнаружив воду, направился назад к Инору.

Конец ознакомительного фрагмента.