Сад нашей памяти

Мэри Эллен Тейлор, 2020

Там, где пересекаются прошлое и настоящее, нередко можно найти будущее. Мэри Эллен Тейлор рассказывает историю о глубокой утрате, горькой правде и заросшей оранжерее, полной старых секретов. Истории женщин разных эпох, чьи судьбы связаны с оранжереей, которая хранит секреты поколений. Либби пригласили в качестве свадебного фотографа в старое поместье Вудмонт. Его владелица, Элейн Грант, планирует привести в порядок зимний сад и заброшенную оранжерею, которая с первых минут поражает Либби своей красотой. Либби с радостью соглашается сделать памятные фотографии. Она переживает нелегкие времена, и работа помогает ей отвлечься от недавних потрясений. Старое поместье хранит тайны поколений. Когда-то в этих краях жила Сэйди. Она вдыхала сладкий аромат цветущей жимолости и не знала, что уготовила ей судьба. В этом окутанном тайной месте Либби познакомится с молодым вдовцом Колтоном, а позже найдет письмо, которое навсегда изменит ее жизнь. Впервые на русском. Для любителей увлекательных историй, действие которых происходит в нескольких временных пластах. Мэри Эллен Тейлор рассказывает историю о глубокой утрате, горькой правде и заросшей оранжерее, полной старых секретов. Герои американской писательницы Мэри Эллен Тейлор, как и реальные люди, пытаются найти свое место в мире, исследуя темы семьи, дома, любви и своего происхождения. Ее истории неизбежно переплетаются с удивительными событиями мест, в которых они происходят, а тайны, лежащие в их основе, охватывают прошлое и настоящее. Мэри Эллен Тейлор входит в списки лучших авторов по версиям New York Times и USA Today. «Сад нашей памяти» – абсолютный бестселлер Amazon Charts. Для любителей увлекательных историй, действие которых происходит в нескольких временных пластах. «Эта запоминающаяся история обязательно заденет читателей за живое». – Publishers Weekly «Очаровательная и очень увлекательная история о природе семьи и значении любви». – Seattle Post-Intelligencer «Мэри Эллен Тейлор пишет романы, наполненные глубиной… Если вы ищете чтение для отдыха, это история для вас». – Steph and Chris’s Book Review

Глава 3

Либби

Суббота, 6 июня 2020 г.

Поместье Вудмонт

Утренняя предсвадебная фотосессия продлилась дольше, нежели ожидала Либби. («В дополнение к наихудшему сценарию: бабушка жениха может хорошо „намимозиться“ коктейлем».)

До начала церемонии осталось пятнадцать минут, и почти все гости уже расселись по белым деревянным садовым стульям лицом к нисходящему к реке склону холма.

Когда в восемнадцатом веке построили дом, парадный вход в него был обращен к реке, ибо в те времена именно Джеймс являлся здесь этакой «супермагистралью». Путники в большинстве своем приезжали и уезжали по реке. Та дорога, что ныне вела к поместью Вудмонт, во времена Эзры Картера была не более чем оленьей тропой. За два с лишним века транспортная система претерпела сильные изменения, однако дом так и остался привязан к своей исходной точке строительства.

Из установленных диджеем динамиков в исполнении струнного квартета лилась мелодия «Are You Gonna Be My Girl». К счастью, сам диджей и его музыкальный пульт были прозорливо размещены внутри дома.

За последние пару лет Либби уже привыкла к тем песням, что многие новобрачные обычно заказывают играть у себя на свадьбе, причем довольно скоро она заметила присущую этим песням похожесть. Большинство пар в свой знаменательный день стремятся отличиться от других — и при этом почти все попадают в предсказуемые рамки.

Она оглянулась через плечо на густые и пухлые тучи, неотвратимо надвигающиеся на них. Квартет между тем заиграл тему из композиции инди-группы «Jaws»: «Duunnn, duunnn».

Все ж таки никакое позитивное мышление и никакой закопанный в саду самогон не способны были остановить этого дикого зверя, грозящего смять и сорвать церемонию свадьбы!

Со следующим раскатом грома Либби посмотрела на свой кроссовер вдалеке, загруженный зонтами. Взглянула на часы. Если сейчас помчится бегом, то успеет до него добраться и вернуться с зонтами даже с некоторым запасом времени. Она снова метнула взгляд на грозное небо. Решение было принято. Когда квартет заиграл следующую мелодию — «Я буду всегда любить тебя», Либби развернулась и пустилась бежать к машине, ощущая обволакивающий, душный воздух подступающей грозы.

Первая капля упала ей на макушку, когда Либби открыла дверцу багажника. Она быстро натянула на камеры чехлы и подхватила охапку зонтов. Пока ногой пыталась закрыть багажник, небо извергло новый раскат грома.

Нагруженная фотокамерами и зонтами, она потрусила обратно, видя, как гроза уже поливает противоположный берег реки. Либби бросилась со всех ног. Из-за густой влажности воздуха и жара от движения у нее между лопатками и над верхней губой потекли струйки пота.

Еще несколько капель упали на Либби, когда она уже вовсю мчалась к месту церемонии, надеясь укрыть зонтами хотя бы невесту, ее мать и жениха.

Внезапно заиграл свадебный марш — церемонию решили начать на десять минут раньше, чем было запланировано. В большинстве случаев на свадьбах у Либби имелся под рукой второй фотограф, чтобы делать снимки в разных ракурсах. Однако Джинджер была уверена, что Либби такой помощник не потребуется. И вот теперь Либби оказалась вообще не в состоянии заснять церемонию. Еще минута — и она рискует пропустить главный момент всего события!

Сзади с тихим рокотом к ней подъехал красный пикап и остановился.

— Забирайтесь, — велел водитель.

В мужчине она узнала управляющего поместьем Коултона Риза, брата невесты. Одет он был в темный костюм и белую парадную сорочку, однако галстука не имел. Темные его волосы были зачесаны за уши, привлекая внимание к лицу — не то чтобы красивому, но чем-то очень притягательному.

Две недели назад на прогоне Коултон был немногословен. Он внимательно выслушал соображения сестры по поводу устроения праздника и снисходительно согласился взять напрокат деревянные стулья. Еще он предложил на всякий случай арендовать шатер, однако Джинджер велела ему не заморачиваться этим вопросом.

— А вы почему не на церемонии? — спросила Либби.

— Я увидел, что вы куда-то сорвались бежать. А значит, либо вы удираете с корабля, либо спешите за поддержкой. И что это было?

— За поддержкой. — Либби закинула в кузов пикапа зонты и забралась в салон.

— Похоже, сейчас грянет.

— Да, похоже на то. — Низко нагнувшись своей крепкой подтянутой фигурой над рулем, Коултон взглянул на небо. — Гроза быстро пересекает реку.

— Церемонию начали раньше времени.

— Это Джинджер дала отмашку. Жаль, нет шатра или навеса.

— Гоните так, как будто вы его украли. Я уже должна быть там!

Усмехнувшись, Коултон вдавил педаль газа и помчался навстречу черным тучам. Ему было лет тридцать пять или чуть больше, и постоянно нахмуренный лоб, как подозревала Либби, придавал облику Коултона столь любимый дамами шарм брутальности.

— А я ведь их еще утром предупредил, чтобы проводили церемонию в доме.

— Как раз ради ваших цветущих садов Джинджер и решила устроить все снаружи.

Крупные капли дождя начали шлепаться на лобовое стекло, расплющиваясь в этакие водяные блинчики.

— И каков наш план? — спросил Коултон.

— Вы раздаете зонты, а я щелкаю снимки. Первый вручите невесте, второй — матери невесты, — деловито проинструктировала его Либби. — Затем — обойдите всех, кто как-то похож на бабушек. Мужчинам — в последнюю очередь.

— Прямо как на «Титанике», — усмехнулся Коултон.

Он припарковался в двадцати шагах от места церемонии и торопливо обежал пикап. В этот момент небо разверзлось, и на поместье обрушился нешуточный ливень. Некоторые гости прикрыли головы программками, рассчитывая продержаться до окончания церемонии. Другие уже устремились к узкой террасе парадного крыльца, которая быстро заполнялась толпой.

Раскрыв зонт, Коултон быстро передал его Либби. Удерживая зонт одной рукой, Либби другой подняла фотокамеру и стала снимать, как мать невесты ведет новобрачную по проходу между гостями. Коултон вручил матери зонт, однако Джинджер, отказавшись укрыться, невозмутимо прошла под арку, где ее ждал жених. Оба они смеясь глядели, как гости срываются с мест и мчатся под сень парадного крыльца.

Оставив идею держать одновременно и камеру, и зонт, Либби отдала его некоему трусящему позади нее гостю и быстро двинулась к невесте с женихом по центральному проходу мимо быстро пустеющих стульев.

Быстро сменяя камеры, она все ближе подходила к новобрачным. Священник начал зачитывать клятвы верности, причем с каждым раскатом грома его лицо делалось все бледнее. Невеста с женихом взялись за руки… И вот тут действительно полило как из ведра!

Наконец священник торопливо объявил их мужем и женой и тоже ринулся в сторону дома. Невеста с женихом повернулись, держась за руки, и побежали вдвоем по размокшему центральному проходу. Разбрызгивавшаяся под их ногами грязь попадала на платье невесты и смокинг жениха. Прическа и парадный макияж Джинджер были практически испорчены, наряд уже промок насквозь. Либби запечатлевала каждый их шаг, каждый плеск грязи из-под ног, сознавая, что урвала поистине золотые снимки. С камерами она сопроводила пару до особняка и взошла, непрерывно снимая, на парадное крыльцо под дружные приветственные возгласы гостей. Персонал из кейтеринга и Коултон поспешно раздали каждому по полотенцу, которые, могла поспорить Либби, он загодя предусмотрительно заказал.

Когда Либби оказалась наконец под крышей террасы, брюки и блузка у нее вымокли насквозь, в кроссовках хлюпала вода.

— Зато никто не заскучал, — молвила Сьерра, передавая ей полотенце и удерживая в равновесии поднос с «манхеттенами».

— Лучше бы они закопали самогон, — фыркнула Либби.

— Или взяли напрокат шатер. Коктейльчик?

— Не, спасибо. Я лучше воздержусь.

— Если что, ты знаешь, где меня найти. — Сьерра с подносом отошла, с улыбкой предлагая коктейль первому из промокших гостей.

Либби же прошла внутрь особняка, ненадолго задержавшись в вестибюле, чтобы сделать несколько снимков цветочной композиции в старинной фарфоровой вазе. В исходном виде дом был построен около 1735 года, а в 1750-е и 1790-е приобрел значительные дополнения. Просторные комнаты слева от Либби были со вкусом оформлены, будучи восстановлены в изначальном очаровании своего колониального стиля. Одна была выкрашена в насыщенный защитно-зеленый, другая — в темно-бордовый оттенок. Камин в каждой из них был отделан белым с прожилками мрамором, а стенки его были цвета индиго. И мрамор, и столь яркие краски в отделке являлись в те времена редкой роскошью и всем в этой Вирджинской колонии ясно давали понять, что Картеры и в самом деле процветают.

Привлеченная узорчатой лепниной под потолком, мраморными каминами и окнами с выдувными стеклами ручной работы, Либби сделала несколько снимков, зная, что делает это скорее для себя самой, нежели для невесты.

Свадебным фотографом Либби работала уже пять лет, и с каждым месяцем ее бизнес рос и расширялся. Она всегда питала страсть к фотографии и еще в детстве коллекционировала старинные фотоаппараты. Однако отец предупредил ее, что искусство никогда не платит по счетам, и в итоге убедил дочь поступить в колледж, готовящий медсестер. Ей пришлось тяжело и упорно там учиться, и наконец Либби окончила его с отличием и с дипломом медсестры онкологического профиля. К собственному ее удивлению (и к не меньшему удивлению отца), у нее обнаружился настоящий талант ухода за больными. Быстро пронеслись пара лет, и она встретила Джереми, влюбилась, вышла замуж. Жизнь шла своим чередом… пока вдруг не остановилась в мертвой точке.

С минуту понаблюдав за толпой гостей, что неспешно прогуливались по парадной части нижнего этажа дома, уставленной композициями с маргаритками и бархатцами, Либби свернула, чтобы сменить линзы, в маленькую боковую комнатку, где она загодя оставила кое-что из своего снаряжения.

Сьерра попятилась за ней туда же. Коктейлей на подносе у нее заметно поубавилось.

— Ты уже прониклась тем, что снимаешь первую свадьбу в поместье Вудмонт?

— Да, потрясающее место.

— Как думаешь, оно привлечет к себе желающих отпраздновать здесь свадьбу или еще какое важное событие?

— Однозначно. Это прекрасное имение, однако миссис Грант уже отклонила несколько подобных предложений. Хотя, случись им влиться в этот бизнес, они сорвут огромные деньги.

Многие гости разошлись по двум барным стойкам, установленным по бокам от фуршетного стола. Жених с невестой скрылись в одну из закрытых от публики комнат, дабы немного прийти в себя от суматохи. В небе за окнами то и дело вспыхивали росчерки молнии, а в доме диджей запустил «The Devil Went Down to Georgia» Чарли Дэниелса.

— Надо бы мне заснять свадебный торт и цветы. — Либби пошарила в кармане, ища полученный от Джинджер список гостей, которых необходимо запечатлеть. Бумага тоже насквозь промокла, но все же чернила шариковой ручки не размылись.

— Пойду пощелкаю с другого конца зала.

— Удачи!

Тут же к Либби подошли мальчик и девочка с одинаковыми иссиня-черными волосами и зелеными глазами — явно брат и сестра. Следовавшая за ними тридцатилетняя женщина с такими же зелеными глазами легонько подтолкнула детей вперед, тихонько напомнив им улыбнуться.

— Госпожа МакКензи, — заговорила она, — вы вряд ли помните меня или моих детей, Роберта и Кейт. Ваш отец был их детским доктором — равно как некогда и моим.

— У него всегда были вишневые леденцы, — широко улыбнувшись, вставил мальчик.

— А когда он делал мне укол, я даже этого не чувствовала, — добавила девочка.

— Мы очень огорчились, услышав о его кончине, — сказала женщина.

Либби сосредоточенно стала возиться с диафрагмой. Возвращаясь в Блюстоун, она понимала, что еще долго будет слышать отовсюду светлые воспоминания об отце. И, слушая о нем, будет тосковать по папе еще сильнее. Но как бы ей ни хотелось оградиться от этих чужих воспоминаний, она не могла этого сделать. Это был своего рода ее долг перед отцом, который за три десятка лет излечил от разных хворей, наверное, тысячу местных детишек.

Когда в январе он умер, Епископальная церковь Блюстоуна была битком набита скорбящими, охватывающими разные поколения семей, подобной этой. В сводчатом приделе люди плотно стояли в пять рядов. Отец бы этим гордился. Он всегда считал, что малолюдные похороны — весьма красноречивый комментарий к пройденной жизни человека.

— Спасибо, — ответила она.

Тем временем невеста с женихом выскользнули из боковой комнатки, и гости разразились восторженными приветствиями. Джинджер казалась такой же счастливой, как некогда и Либби в день своей свадьбы.

— Я слышала, вы насовсем вернулись в родной город, — продолжала женщина.

— Пока что просто остановилась в доме отца, — отозвалась Либби.

В маленьком городке ничего не утаить! Всю оставшуюся зиму и весну она провела в основном перед компьютером, редактируя снимки со свадеб и принимая новые приглашения, а все остальное время разъезжала по фотографируемым празднествам. Плотная работа помогала Либби приглушить непреходящую тоску по отцу, отключиться от трех выкидышей и от развода.

— Что же, добро пожаловать в Блюстоун, — сказала женщина. — Я — Молли.

— Приятно познакомиться, Молли.

— А муж ваш тоже с вами сюда вернулся? Я от кого-то слышала, вы в ожидании.

«Детский вопрос» по-прежнему нет-нет да поднимался. Когда они с Джереми объявили во всеуслышание, что планируют завести ребенка, вокруг началась настоящая охота за тем, чтобы увидеть ее подросший живот. Всякий раз, как Либби делала глоток вина, люди брали это на заметку. Когда она отказывалась от возлияния — тоже замечали. Когда первый ее домашний тест выдал положительный ответ, Джереми купил крохотную детскую футболку с надписью «Nationals». Спустя несколько недель после первого выкидыша она нашла в шкафу эту малюсенькую футболочку.

— Боюсь, что мужа у меня больше нет, — ответила ей Либби. — Равно как и нет детей. Так что я ныне в одиночном полете. — В словах ее сквозил явственный вызов.

— Что ж, удачи вам, — медленно кивнула Молли, усваивая, насколько устарела ее информация насчет Либби. — Благослови вас Бог.

В южных штатах эта фраза обыкновенно означала: «Сочувствую твоей никчемной заднице».

Продолжая улыбаться, Либби вернулась к фотографированию свадебной вечеринки.

Следующие два часа пролетели быстро. В какой-то момент Либби заметила Коултона рядом с матерью и с двумя мальчонками лет пяти-шести, выглядевшими как сам он в миниатюре. Догадавшись, что это его дети, Либби с невольным разочарованием подумала, что где-то среди веселящихся гостей затерялась и его супруга.

Не переставая снимать, Либби запечатлела, как Джинджер скармливает новоиспеченному супругу кусок торта, затем сделала ряд фотографий, как жених танцует с матерью, в то время как Коултон танцевал со своей.

Пока гости двигались под «Y.M.C.A» группы «Village People», Либби сверилась с перечнем обязательных фото. Убедившись, что все они уже сделаны, она набрала на тарелку угощений и выскользнула на террасу. Дождь уже закончился, однако воздух оставался густым и жарким. Из-за края пухлой серой тучи выглянуло солнце, и над рекой вдали стал подниматься туман. Этот невероятно прекрасный вид сразу напомнил Либби, почему здешние места так набирают популярность среди приезжих.

Потом она заметила, как в стоявший поодаль большой амбар зашел Коултон и спустя считаные секунды выкатил оттуда бордовый ретроавтомобиль. Плавно переключая передачи, он подогнал машину к парадным ступеням особняка. «Есть все же что-то такое в человеке, умеющем ездить на механике», — подумалось Либби.

Коултон заглушил двигатель — мотор напоследок рокотнул, и капот легонько вздрогнул. Позади автомобиля закреплена была большая табличка с надписью «Новобрачные».

Когда Коултон обходил машину спереди, Либби поймала на себе его взгляд.

— Мне еще не представилась возможность вас поблагодарить. Вы мой спаситель.

— Рад был помочь.

— Прекрасная машина для бегства новобрачных.

Коултон успел переодеться в джинсы и белую рубашку. Черные его волосы, мокрые от недавнего дождя, были зачесаны назад.

— Это авто — достояние Вудмонта. В гараже стоят еще несколько ретроавтомобилей. Сколько у нас осталось до торжественных проводов?

— Двадцать минут.

— Отлично. Значит, успею вернуться. Забыл привязать жестяные банки.

— Вы, я вижу, стараетесь не жалея сил.

— Конечно же! У старшей сестры — самый главный в жизни день.

Улыбаясь, она глядела вслед убегающему Коултону и никого не замечала поблизости, пока не услышала осторожное:

— Либби?

Знакомый низкий голос заставил ее повернуть голову к широким ступеням крыльца. К ней, неуверенно улыбаясь, поднялся бывший муж.

— Джереми? Что ты здесь делаешь? — В ее полушепотом произнесенных словах явственно звучали любопытство и страх.

— Я заехал к тебе, но твоя соседка сказала, что ты снимаешь здесь свадьбу. Надеялся, вдруг у тебя возникнет маленький перерыв.

Джереми был на дюйм ниже ее. У него было атлетическое телосложение, которое он старательно поддерживал, бегая трусцой и по несколько раз в неделю качаясь в спортзале. Светлые его волосы уже начали понемногу редеть, а морщинки вокруг рта и карих глаз сделались глубже.

Либби едва не наклонилась его поцеловать, но вовремя спохватилась. Развод их прошел достаточно цивилизованно — но все же развод есть развод.

— Я решил привезти кое-какие твои вещички, оставшиеся у нас в доме в Дэйле. Я взялся расчищать и перекрашивать свободную комнату и наткнулся на них.

Свободную комнату они предполагали отвести под детскую. Так что имело смысл использовать ее как-то более практично. Когда Либби съехала из их трехэтажного жилища, Джереми выкупил ее часть дома. Эти деньги помогли ей временно обосноваться в Ричмонде, а также обзавестись более шустрым компьютером и новыми линзами к фотокамерам.

— Устроишь себе дома кабинет, о котором всегда мечтал?

Джереми пожал плечами и опустил взгляд к своим рукам, выставив лишенный кольца безымянный палец:

— Я снова женюсь.

— О, вот как. — Она ожидала ощутить укол грусти, однако почувствовала словно легкую пощечину, хотя уже и видела в интернете их фотографии. — Поздравляю, рада за тебя.

— Ее зовут Моника Петерсон.

— Точно. Помощник адвоката у тебя в конторе. — Либби мысленно сравнила облик этой спортивной, подтянутой женщины с короткими черными волосами и цепким взглядом с собственным нынешним видом, к которому напрашивалось сравнение разве что с тонущей крысой. Джереми с Моникой вместе состояли в группе бегунов своей фирмы, и Либби даже несколько раз примыкала к ним в соревнованиях.

— Да, — кивнул Джереми.

— Поздравляю, рада за тебя, — повторила она, точно поцарапанная пластинка.

Взгляд его скользнул по широкому парадному крыльцу, роскошно убранному цветами.

— Совсем не так, как было на нашей свадьбе.

— Ага.

Они поженились втихую, однако месяц спустя после их свадьбы ее отец закатил пышный званый ужин в загородном клубе с родственниками и друзьями.

— Очень жаль было услышать о твоем отце, — сказал Джереми.

— Признательна тебе за цветы и открытку с соболезнованиями.

— Мне нравился твой отец. Он был достойный человек. Когда он поднимал за нас тост на той вечеринке, он как будто был счастлив за нас.

— Он и впрямь был за нас счастлив.

Это был поистине идеальный уикенд. Где-то ближе к полуночи они вдвоем покинули вечеринку и отправились на машине в старинную мини-гостиницу, где предались любовным ласкам. Это был один из считаных случаев, когда ни на одного из них не давила работа и надвигающиеся сроки. Отец однажды обмолвился Либби, что их развод украл у него сына.

— Тебе вовсе не надо было пилить в такую даль, — сказала она. — Мог бы отправить мне по почте или вообще выбросить. Если я до сих пор этих вещей не хватилась, то вряд ли они мне так необходимы.

Джереми всегда был очень внимательным и деликатным. Он старался не выдавать своего огорчения, когда Либби раз за разом теряла плод. Однако его тихая доброта лишь еще больше подогревала в ней ярость. Как он мог не бесноваться из-за этого?!

— Я думал сообщить тебе о своей женитьбе лично. Не хотел, чтобы ты узнала об этом из «Инстаграма». — Он сунул руку в карман и с глухим позвякиванием стал перебирать в нем мелочь.

Либби по-прежнему следила за его существованием и время от времени заглядывала на его страничку. Она надеялась, что жизнь у Джереми, как и у нее, застряла на нейтрале. Но, по всей видимости, это было не так.

— Пошли, — предложила Либби. — Показывай, где ты припарковался. Переправлю вещички к себе в машину.

— Отлично.

В молчании они двинулись по усеянной лужицами гравийной дорожке в сторону парковки. Когда они были мужем и женой, Либби никогда не угнетало такое взаимное безмолвие, равно как не беспокоило и Джереми. Теперь же это будто вызывало в нем дискомфорт.

— Хекманы наконец переехали, — сообщил он.

Супруги Хекман были их престарелыми соседями по дуплексу^[1]. Они оба были вегетарианцами, и миссис Хекман пила столько морковного сока, что, казалось, и сама сделалась такой же оранжевой.

— Сколько, интересно, они там прожили? Лет тридцать — тридцать пять?

— Сорок. Сейчас переехали в Теннесси, поближе к своим детям.

— За них можно порадоваться.

Миссис Хекман была помешана на здоровом образе жизни и с фанатичной настойчивостью поила Либби свежевыжатым морковным соком всякий раз, когда та оказывалась в положении.

Джереми оглянулся на оставшийся позади особняк, из которого начали понемногу выходить на воздух гости.

— С работой у тебя, я вижу, все отлично.

— Да. Я бы даже сказала, преуспеваю.

Как только они с Джереми решили завести ребенка, Либби пришлось прекратить проводить своим больным сеансы химиотерапии. А после двух оборвавшихся беременностей ее намерения ухаживать за больными и умирающими вообще иссякли напрочь. Тогда-то, с благословения Джереми, она и начала профессионально заниматься фотографией.

— Моника ждет ребенка.

Ее словно ударили в живот, и только что сидевшее в ней самообладание, которое усилием воли удалось собрать, вдруг разом исчезло. В сознании тут же закружились мысли о так и не рожденных детях, и вся ее давняя боль, с таким старанием запертая подальше, отчаянно забарабанила, просясь наружу. Несколько мгновений Либби не в состоянии была сказать ни слова, боясь, что ее тон выдаст безысходную, страшную тоску.

— Я понимаю, насколько для тебя тяжела эта тема, — поспешно добавил Джереми.

Это была их тяжелая тема. Их потери. Их боль. Теперь же это был лишь для нее больной вопрос.

— Мне следовало сказать тебе об этом еще несколько месяцев назад. Но я знал, как тяжело ты переживаешь потерю отца.

— Несколько месяцев? Когда же у нее срок?

— Через пару недель.

Либби кашлянула, прочищая горло.

— Вот это да! Потрясающая новость.

Интересно, он припас уже футболочку с эмблемой «Nationals»?

— Ты очень расстроена.

— Нет. Просто удивлена. — В доказательство того, что не питает мрачных чувств и что нормально все восприняла, Либби обняла его. — Я знаю, как долго ты этого желал.

— Уверена, что все в порядке?

— Разумеется. — Голос ее звучал как будто с расстояния, со странной непривычной вибрацией, напоминая далекий гром перед надвигающейся грозой. — Что ж, удачи вам обоим.

Он внимательно поглядел на Либби. В глазах у него темнело замешательство.

— Я понимаю, что выбрал не самое лучшее время…

— Лучшего времени, я думаю, и не представилось бы.

Джереми вытащил из «Вольво» коробку и отнес к ее машине. Либби заглянула внутрь:

— О, мои беговые кроссовки! Мне и впрямь их не хватало.

— Вот и я подумал, что они тебе, наверное, нужны.

— Очень заботливо с твоей стороны. Спасибо. Но мне пора бы вернуться к работе.

— С тобой точно все будет в порядке? — спросил Джереми с совершенно искренней заботой, которая почему-то вызвала в ней раздражение.

— Со мной все отлично. Не волнуйся за меня. — Либби излишне громко захлопнула дверцу машины. — Мне правда необходимо вернуться к работе. Мои молодожены вот-вот уже отъедут.

Джереми взял ее за руку. Его сердечное рукопожатие немного согрело ее ледяные пальцы.

— Удачи тебе, Либби. Я буду всегда любить тебя.

Она тихонько кашлянула.

— Ну, прям как в песне! Взаимно.

Бросив ему напоследок улыбку, Либби направилась к крыльцу особняка. Ноги ее были будто деревянные, от напряжения даже свело поясницу.

Поднимаясь по ступеням, она на миг лишь оглянулась на приготовленный для новобрачных старинный автомобиль и едва не уткнулась в женщину, стоявшую на самом верху лестницы.

— Прошу прощения, — обронила Либби, но тут подняла голову и обнаружила, что перед ней сама хозяйка имения, Элайна Грант.

Миссис Грант, которой было уже за пятьдесят, одета была в хорошо шитый, по фигуре темно-синий костюм и черные туфли на каблуках. Ее каштановые, с легкой проседью, волосы были убраны на затылок в «ракушку». Сьерра назвала бы ее стиль французским шиком.

— Ничего страшного, — отозвалась миссис Грант.

— Простите, задумалась на минуту. Быть может, хотите, чтобы я сделала еще какие-нибудь снимки? — спросила Либби, глядя с крыльца, как «Вольво» Джереми набирает ход, удаляясь по длинной подъездной дороге.

— С вами все в порядке? — пристально вгляделась в нее миссис Грант. — Вы как будто бледны.

— О, не беспокойтесь, все отлично. Просто мой бывший муж решил вдруг нарисоваться и вернуть кое-что из моих вещей. А заодно сообщить мне, что снова женится и что скоро у них будет ребенок. Но знаете что? — улыбнулась Либби. — Он привез мои любимые беговые кроссовки, в которых мне было просто потрясающе. Знаете, когда уже как следует разносишь пару, и все же они хорошо поддерживают ногу. Этакая золотая середина. Мне действительно их очень не хватало.

— Вот как? Так с вами точно все в порядке?

Ее пространная тирада прозвучала исключительно нелепо. Будь ее жизнь телевизионным ситкомом, Либби сейчас бы даже ухмыльнулась, услышав за кадром неестественный в записи смех.

— Простите, наговорила вам лишней информации, миссис Грант. У вас прекрасный дом и изумительные сады.

Миссис Грант улыбнулась:

— Жаль только погода подкачала. И пожалуйста, называйте меня Элайна.

— Хорошо, Элайна, — кивнула Либби. — Погода — всегда фактор риска. — Она кашлянула, прочищая горло, в надежде, что миссис Грант уже забыла про ее ненужную болтовню насчет Джереми. — С вашей стороны было так мило открыть свой дом для свадьбы Джинджер.

— Я ее знаю с малолетства. И ее мать всегда была очень ко мне добра. Мы практически одна семья.

Надеясь побыстрее переключиться от признаний Джереми на что-нибудь другое, Либби поспешила добавить:

— Если вы когда-нибудь решите сдавать в аренду свое имение для частных мероприятий, то сможете получить от этого большую выгоду.

— Я еще несколько лет назад обдумывала эту идею, но, пока сады не будут как следует восстановлены, мы мало что можем предложить публике.

— Они и сейчас уже в прекрасной форме.

— Приятно слышать это от вас, поскольку я подумываю составить каталог с фотографиями дома и цветников. И если мы решимся-таки на это предприятие, то нам также понадобится и свой сайт.

— Да, без этого не обойтись.

— Подходите в понедельник в одиннадцать часов в мой кабинет. Обсудим это поподробнее.

— Конечно. Это было бы замечательно.

В доме раздались восторженные приветствия, и Либби поняла, что невеста переоделась в свой дорожный наряд и готова к отбытию.

Либби тут же подняла фотокамеру и, отступив от собеседницы, направила объектив на жениха с невестой. Следующие несколько минут были наполнены радостным смехом, порханием нежно-желтых лепестков роз и торжественным отъездом молодоженов на ретроавтомобиле.

Не переставая снимать, Либби некоторое время следовала за машиной, неторопливо ехавшей по длинной гравийной дороге, и все поглядывала на привязанные к автомобилю жестяные банки, что отчаянно брякали, предвещая новобрачным только самое лучшее.

Примечания

1

Дуплекс — дом, разделенный общей стеной на две половины под общей крышей, рассчитанный на проживание двух семей. (Здесь и далее прим. перев.)