Я все знаю

Мэттью Фаррелл, 2019

Детективу Сьюзен Адлер поручают непростое дело: наследница многомиллионного состояния и глава крупной благотворительной организации попадает в аварию, но, по словам криминалистов, причина ее смерти кроется совсем не в этом. Полиция прилагает огромные усилия, чтобы найти убийцу, но почти не обращает внимания на то, что мужу погибшей, известному психиатру Рэндаллу Броку, не дает покоя таинственный незнакомец в надвинутом на глаза капюшоне. У Рэндалла есть свои тайны и жестокое прошлое, о котором он не хотел бы вспоминать. Единственное, в чем Рэндалл уверен, – он не убивал свою жену. Незнакомец в капюшоне предлагает психиатру сделку: он раскроет личность убийцы в обмен на то, что Рэндалл поделится с ним секретами, которые скрывал годами.

Глава 2

В комнате воцарилась тишина. Рэндалл выключил видео, положил пульт на стол и скрестил руки, наблюдая за реакцией сидящих перед ним мужчин.

Доктор Лайнхарт, глава департамента психиатрии Кваримского университета, продолжал смотреть на погасший экран. Его поза и выражение лица не изменились — однако он едва заметно покачивал головой.

— Мне казалось, вы сообщили, что делаете успехи, — наконец произнес он.

Питер несколько раз потер свои колени:

— Так и есть. Мы лишь просим вас учесть, что в ходе эксперимента могут наблюдаться периоды улучшения и ухудшения. Путь к выздоровлению не бывает легким. По моему мнению, Джерри понадобится еще как минимум от восьми до десяти терапевтических сессий, лишь тогда можно будет говорить о каких-либо значительных изменениях. Мы работаем над их достижением.

Сидевший до этого спиной к Питеру и Рэндаллу доктор Лайнхарт подвинулся к краю кресла и обернулся к своим собеседникам. Он рассеянно почесал покрытый пигментными пятнами лоб.

— Я только что увидел, как пациент, который до этого демонстрировал отчетливую положительную динамику, регрессировал до возвращения к своим насильственным фантазиям. Как, по-вашему, я должен буду просить совет о выделении дополнительных средств, если у нас нет никаких результатов по итогам использования предыдущей порции финансирования? Это не успех, а шаг назад — и пребольшой, да позволено мне будет это заметить.

Питер поднялся и встал перед экраном.

— И все же, сэр, в целом это можно считать свидетельством прогресса. Более того, он заметен и в отношении других наших испытуемых. Джерри, как вы знаете, наш третий пациент. Его можно назвать высокоинтеллектуальным одиночкой: ни друзей, ни семьи. Его отец умер, когда мальчику только исполнилось восемнадцать, а мать — за два года до этого; схожая картина наблюдается и в анамнезе двух других наших пациентов. Когда я впервые увидел Джерри, то сразу же заметил у него некоторые психопатические наклонности, которые тогда как раз угрожали проявиться в полную силу. Изначально его фантазии об убийстве этой секретарши включали также эпизоды пыток и насилия. Он рассказывал, что хотел бы ее расчленить, избить и придушить, но не дать умереть — а затем отпустить, подождать, пока она отдышится, и повторить это. В такие моменты он демонстрировал полное отсутствие эмпатии и рефлексии; его полностью захватывали гнев и желание полной власти над этой девушкой.

Пожилой профессор перевел глаза на Рэндалла. Тот продолжал молчать.

— Джерри болен. Разница заключается лишь в том, что человек, которого я видел ранее, был на пути к выздоровлению — а теперь снова вернулся к мыслям о том, чтобы сжечь эту девушку заживо. Я не могу представить это совету.

— На видео, которое мы вам показали, зафиксирована наша двадцать первая по счету встреча с Джерри, — ответил Питер. — Это означает, что в течение двадцати предыдущих встреч он повторял, что хотел убить эту секретаршу, и объяснял, как именно собирался это сделать. Я ни на чем не настаивал и ни к чему его не подталкивал, но постепенно Джерри начал изменять подробности своего рассказа. То, что изначально задумывалось как акт жестокой личной мести — акт изнасилования и удушения, исторжения ее последнего вздоха, — превратилось в серию расплывчатых образов. Он перестал играть в этой истории главную роль и стал как бы наблюдать ее со стороны. Произошла деперсонализация. На видео он рассказывает, как связывает ее и уходит прочь; по сути, он практически ее не касается. Да, он выливает на нее бензин и зажигает спичку, но при таком раскладе его больше нельзя считать напрямую ответственным за ее гибель. Девушка умирает от огня, а не от его рук.

— Но во время двух предыдущих встреч он рассказывал, что решил не убивать ее, — возразил Лайнхарт. Он скрестил руки на груди: — Ранее вы заявляли, что разработали теорию, согласно которой психопатическое поведение может быть сглажено в результате многоразового проговаривания подобных фантазий. Вы сказали, что в том случае, если испытуемые будут как можно более подробно описывать свои мысли, это ослабит их желание реализовывать их на практике. Я признаю, что поначалу эта тактика работала, однако, если в конечном итоге пациент возвращается к насильственному образу мыслей, мы просто теряем время.

— Подобные навязчивые идеи продолжат ослабевать, — настаивал Питер, — то, что мы видели, можно считать всего лишь небольшой ретардацией. Джерри продолжит дистанцироваться от желания совершить спровоцированное личными мотивами убийство до тех пор, пока оно не исчезнет. Однажды я спрошу его об этой секретарше — и он просто сменит тему. Исчезнет сама мысль об этом преступлении.

— А если он все же воплотит какой-нибудь из этих сценариев? — спросил Лайнхарт. — А вдруг, ставя этот эксперимент, мы гонимся за своими надеждами, а не исследуем факты? Более того, насколько мне известно, мы можем заронить в его душу что-нибудь, что облегчит совершение подобного убийства.

Питер покачал головой.

— Нет, — ответил он, — это так не работает. Я не предлагаю пациенту ничего, что могло бы как-то повлиять на его мысли. Я просто прошу как можно более подробно рассказать мне, что он представляет, как хочет убить свою жертву. Все происходящие изменения абсолютно естественны, а любое вмешательство исключено, вот почему мы продвигаемся с такими задержками. Джерри исцеляет сам себя. Как и любому другому пациенту, ему нужно самостоятельно пройти этот путь.

Доктор Лайнхарт переводил взгляд с Питера на Рэндалла. Он все еще не выглядел убежденным.

— Расскажите мне об остальных. На каком они этапе?

— У пациента номер один, Стивена Салливана, какие-либо фантазии насильственного характера на текущий момент полностью отсутствуют. Он негативно реагирует на малейший намек о возможности насилия над его бывшей девушкой, так что скоро мы, по всей видимости, сможем попрощаться навсегда. Стивен даже не упоминает свою бывшую девушку; он уже пережил их расставание и движется вперед. Пациент номер два, Джейсон Харрис, также больше не имеет подобных фантазий, однако все еще проявляет гнев при упоминании своего отца. Мы работаем над тем, чтобы минимизировать это.

— Итак, в общей сложности у нас есть три пациента — или испытуемых, или как вы там еще хотите их называть, — и двое из них все еще проявляют склонность к насилию, а один из этих двоих к тому же демонстрирует явную регрессию? Не думаю, что этого достаточно. Вам нужно постараться.

Питер кивнул.

— Я понимаю.

Рэндалл поднял руку:

— Сэр, разрешите мне ненадолго прервать вас. Вы знаете, что я нахожусь рядом с доктором Римсом с самого начала этого исследования. Я абсолютно уверен, что он все делает правильно. Результаты этого эксперимента могут кардинально изменить методику исцеления подобных психозов; они произведут настоящую революцию в науке. Я клянусь, что все мировое сообщество по достоинству оценит то, что сейчас происходит.

Доктор Лайнхарт с заметным трудом поднялся из кресла и разгладил свой пиджак.

— Я верю, что вы, возможно, нащупали верный путь, — произнес он, — но я не могу сообщить совету, что ситуация находится на том этапе, который вы сегодня продемонстрировали. Вам придется пока что рассчитывать на то финансирование, которое вы уже получили. Это все, что я могу предложить на сегодняшний день.

Питер поник:

— Да, доктор.

— Предоставьте мне полный отчет с приложением всех записей, сделанных во время сессий, и подробный план следующих стадий эксперимента. Я рассчитываю получить все документы сразу же после праздников. Посмотрим, сколько вы успеете сделать до окончания второго семестра. Если я увижу, что вы продвинулись… господа, я имею в виду по-настоящему продвинулись — тогда мы сможем поговорить о пятилетнем гранте. Я знаю, это не самые приятные новости, но вы не единственные, кто ищет поддержки для своего проекта.

Питер пожал костлявую руку Лайнхарта:

— Мы все подготовим к вашему возвращению.

Профессор приоткрыл дверь и кивнул в сторону Рэндалла:

— Какие у вас планы на праздники, доктор Брок?

— Работа, — отозвался тот.

— А как насчет того, чтобы навестить семью и как следует отметить Рождество?

— Нет, сэр, в этом году мы празднуем вдвоем, только я и жена. Все будет тихо и мирно. Никаких планов, кроме подготовки отчета, который вы запросили.

Лайнхарт сделал шаг к двери, но остановился и еще раз взглянул на Питера и Рэндалла.

— Я понимаю, что вы трудитесь изо всех сил, и знаю, что то, что мы сегодня обсуждали, может оказаться лишь незначительной заминкой на пути к чему-то грандиозному. Однако, если вы хотите предложить способ излечения подобного типа психозов, мы должны быть уверены в нем на все сто процентов. Я хочу, чтобы вы ни на секунду не забывали, что такие люди слишком опасны. Жизнь, которую вы пытаетесь спасти, может в итоге стоить нам многих других, если вы окажетесь неправы. Ваша методика должна быть идеальна.

Питер аккуратно закрыл дверь за пожилым профессором и прислонился к ней, закрыв глаза:

— Чего и следовало ожидать.

— Может быть, не стоило показывать ему видео? — спросил Рэндалл. — Можно было сказать, что Джерри пропустил встречу и нам пришлось назначить ее на другой день.

— Нет, так нельзя. Мы не должны скрывать что-либо или манипулировать результатами, чтобы добиться возобновления финансирования. Это так не работает.

— Я знаю, как это работает, но я также знал, чем кончится эта встреча. Мы ведь так много сделали! Было понятно, что подобная заминка заставит Лайнхарта занервничать; эта затея не нравилась ему с самого начала.

Питер с усилием отодвинулся от двери и взглянул на Рэндалла.

— Что же произошло? — спросил он. — Как так вышло, что Джерри снова вернулся к мыслям о насилии? Что заставило его так поступить?

— Не знаю.

— Думай.

Рэндалл услышал в голосе друга сильное разочарование.

— Не знаю, — повторил он. — Ты же сказал, не бывает легкого пути к выздоровлению. Мы всего лишь столкнулись с неожиданным поворотом.

— Все же было замечательно, — задумчиво сказал Питер. Он вернулся к своему столу и упал в кресло. — Ты же понимаешь, что мы можем изменить саму методику диагностирования и лечения подобных наклонностей? Мы можем изменить то, как с такими людьми обращается полиция, то, как их воспринимают в тюрьмах! То, что случилось с твоим братом, больше никогда не произойдет ни с одним ребенком на свете. Мы можем все изменить.

— Сэм тут ни при чем, — нахмурился Рэндалл.

— Знаю, — поправился Питер, — просто к слову пришлось.

Он начал собирать разбросанные по столу бумаги и сортировать их по папкам.

— Тебе следует поторопиться, если хочешь успеть к Аманде. Нехорошо опаздывать на вечер в честь собственной жены!

— Увидимся там?

— Конечно, я такое не пропущу.

Рэндалл взял ближайшую стопку бумаг и поднес ее к папкам на столе Питера. Он наконец смог как следует рассмотреть, какое огорчение читалось на лице его друга, ведь они действительно работали изо всех сил.

— Мы практически у цели, — сказал он, — не сдавайся. Все скоро закончится, надо только еще немного постараться. Мы справимся — с заминками и со всем остальным.

Питер наклонился вперед, оперся о стол и сцепил руки в замок.

— Как бы я хотел, чтобы ты был прав, — сказал он, пристально глядя на Рэндалла, — ведь от этого зависят наши жизни.