Тайна Альпийской жемчужины

Надежда Голубицкая, 2023

Если бы Святослава Клементьева знала, во что превратится ее отпуск мечты, то ни за что не отправилась в это путешествие. Покорению снежной вершины Монблана вдруг препятствует череда таинственных событий, погони, выстрелы и поиски ответов. А она из мирной туристки и любительницы гор становится объектом преследования. Удастся ли ей разгадать все тайны? А главное – сможет ли она спасти свою жизнь и жизнь своей подруги?

Глава 5

Меня будит луч яркого солнца, который пробрался на мою подушку. Я осторожно открываю глаза. Комната освещена жизнерадостным дневным светом, ворвавшимся через широкое окно. Должно быть, я забыла задернуть шторы… Но стоп — ни широкого окна, ни занавесок в мансарде не было прошлой ночью, когда я ложилась спать! Я сажусь на кровати и потираю виски, в которых еще пульсирует приглушенная боль. Неужели это глинтвейн сыграл со мной такую злую шутку?

Я пытаюсь восстановить в памяти прошлый вечер и ночь. Я помню прогулку, ребят-туристов, хмель, лестницу. Внезапно, воспоминания становятся более четкими. Спальня… но да, я уверена в этом, в путанице цифр, в моем восхождении на пятый этаж, в этом странном привидении в темном углу моей комнаты. Ну, не свихнулась же я на самом деле?

Я с трудом встаю. Мой мобильный лежит на тумбочке. Сейчас я могу им пользоваться только как будильником, ведь еще вчера администратор предупредила нас, что в отеле проблема со связью и интернетом, вышел из строя какой-то ретранслятор. Если честно, вчера меня это нисколько не волновало, даже обрадовало. Мы с Наткой философски решили, что нет худа без добра, и планировали наслаждаться отдыхом вдали от таких благ цивилизации, даже шутили, что наконец-то отпуск будет без утомительных телефонных звонков. Так вот, я смотрю на свой мобильный, уже восемь утра. Я осторожно открываю дверь, чтобы проверить, в каком я номере. Номер триста семь?!. Я больше ничего не понимаю. Это невозможно, вчера вечером в этой комнате был мужчина. В этом я уверена, но уже не на все сто процентов.

Возможно, мне приснился кошмар. Но он был таким реальным. И тут я провожу языком по внутренней стороне щеки и чувствую легкую припухлость в том месте, где я укусила себя. Разве я могла это сделать во сне? Хотя под влиянием хмеля… Кто его знает? А еще меня до сих пор преследует тот странный запах, кажется, что все мое тело напитано им. А разве чувствуешь ароматы, когда спишь? Как-то раньше не задумывалась над подобным вопросом.

Но я должна докопаться до сути. Так что спешу в душ, и здесь меня ждет еще одна странная вещь — я начинаю раздеваться и замечаю на изгибе локтя с внутренней стороны небольшой синяк. Такие у меня остаются обычно, когда мне делают укол в вену. Дело в том, что это особенность моих сосудов — какая бы опытная медсестра не делала инъекцию, все равно останется гематома. Вот только уколы мне делали давно, а сейчас при близком рассмотрении я вижу еле заметный след от иглы. И как это понимать? Или все-таки разлучница Натки и Русланчика сделала мне укол, когда я была без сознания. Потому что когда пришла в себя, я отказалась от обезболивающего. И почему я раньше не замечала этого синяка? Абсурд какой-то!

Я быстро одеваюсь и спускаюсь вниз на завтрак. Натка, свежая как майская роза, уже сидит за столом и радостно приветствует меня. Всегда удивляюсь ее способности выглядеть свежо и бодро, даже проведя ночь на дискотеке ночного клуба. Видя, как устало и обеспокоенно выгляжу я, она задает мне кучу вопросов, от которых голова еще больше гудит. Я отвечаю уклончиво, сначала хочу удостовериться в нескольких важных моментах, прежде чем рассказать ей свою невероятную историю прошлой ночи.

Поэтому, как только наши тарелки пустеют, я делаю вид, что мне нужно совершить важный телефонный звонок и пока поднимаюсь в свою комнату ругаю себя на чем свет стоит, потому что связь еще пока не наладили. Благо Натка, занятая перекидыванием красноречивыми взглядами с симпатичным официантом, не обращает особого внимания на мои слова. Похоже, она настроена реализовать вчерашние угрозы. Когда мы возвращались в отель, она намеревалась забыть своего «неверного козла и пуститься во все тяжкие». Я пыталась ее вразумить, говоря, что здесь выбор мужчин не очень широк, но это, кажется, ее не остановило.

Я вхожу в свой номер, еще раз сравнив цифры на двери с теми, что на бирке ключа. Все нормально. И внутри тоже: кровать не застелена, ванная в беспорядке, мой чемодан на полке в шкафу. Всё-таки я спала здесь, и все же…

Моя пытливость и любопытство заставляют меня осторожно подняться еще на два этажа. Там довольно узкий коридор с безликими одинаковыми дверями по правой стороне. Нет номера пятьсот семь. Вообще нет никаких номеров. Я озадачена, приблизившись к двери вплотную, пытаюсь рассмотреть каждый сантиметр ее поверхности, там, где обычно располагаются цифры. Я ищу какое-нибудь отверстие от гвоздя или остатки клея. Не знаю, чем они тут крепят эти цифры на двери номеров. Но ничего нет, ничегошеньки.

Внезапно дверь рядом с той, которую я так тщательно изучаю, открывается. И я чуть не падаю в объятья появившегося человека. На нем форма разнорабочего отеля с бейджиком, где указано «Адам Слэт». Он смотрит на меня, как на упавшую с Луны.

— Что вы здесь делаете, мадмуазель? Вы, должно быть, заблудились? Могу я вам чем-нибудь помочь?

Я заикаюсь, сбитая с толку:

— Мне сказали, что на этом этаже есть номер пятьсот семь, и я думаю, что это номер моей подруги. Но я не могу его найти.

— Простите, на верхнем этаже нет номеров. Здесь живет обслуживающий персонал отеля. Сейчас все на своих рабочих местах. Здесь только я. Я сантехник.

— Однако вчера вечером я приходила сюда со своей подругой и подумала…

— Нет, вы ошибаетесь. Вы, наверное, говорите о номере четыреста семь. Он расположен этажом ниже. А может, вы перепутали триста и пятьсот…

Неужели, я выгляжу как умственно отсталая, что он так терпеливо объясняет мне возможность спутать тройку с пятеркой? Или тут всё-таки дело нечисто? Безусловно, он видит мое выражение лица со всем спектром сомнения, поэтому любезно открывает дверь комнаты, из которой только что вышел, и приглашает меня войти.

— Смотрите, это моя комната, где я сплю, и еще есть туалетная комната. Убедитесь сами, что подобное помещение невозможно сдавать для туристов. Все очень скромно и по минимуму. Я не могу вам показать остальные комнаты на этом этаже, не имею права без разрешения их хозяев. Но поверьте, они точно такие.

Перед его доводами я могу только отступить и сдаться. Но что-то мне не позволяет ему поверить. Мой внутренний маячок сигналит мне, что этот человек лжет. Ему должно быть около тридцати пяти, его внешность не соответствует работе, которую он якобы выполняет. Я наблюдала за его руками; они точно не знают того ручного труда, который выполняет сантехник, как он утверждает. Его манера держаться, его правильная речь, какой-то лоск и ухоженность кажутся подозрительными для меня. Ничего конкретного, просто что-то настораживает. Возможно, потому что я привыкла к пьющим сантехникам в своей стране. К тому же, он кажется мне знакомым. У меня ощущение, что я видела его лицо где-то раньше. Опять же, нет уверенности, просто ощущение дежавю.

Когда я возвращаюсь к Натке, мой озабоченный вид не ускользает от нее.

— Что-то случилось? — беспокоится она.

Я лишь отрицательно качаю головой в ответ. Не вываливать же на нее весь тот хаос, что творится сейчас у меня в голове. Иначе она подумает, что легкое сотрясение оказало необратимое воздействие на мой мозг.

— Ты что не дозвонилась и расстроилась из-за этого? — предполагает она. — Но ведь вчера говорили, что у них тут проблемы со связью. Ты забыла? Вот починят свой ретранслятор, и позвонишь.

— Я вспомнила об отсутствии связи, когда поднималась к себе в номер. Все нормально, без телефона я выживу, — начинаю придумывать уклончивый ответ. — Просто голова начала болеть, и я поднялась принять таблетку.

— Только не говори, что ты не сможешь сегодня потренироваться, — восклицает Натка, складывая руки в умоляющем жесте. — Я тут с таким инструктором познакомилась! Просто закачаешься! Он обещал провести тренировку для меня и моей подруги.

И когда она только успела? Раньше я за ней такой ветрености не замечала. Тем не менее, день обещает быть прекрасным, сияющее небо, идеальная температура и умопомрачительной красоты горы, которые побуждают нас продолжать исследовать окрестности отеля и готовиться к восхождению мечты. Спорить с Наткой это все равно что пытаться остановить мчащийся без тормозов скорый поезд. Поэтому я сдаюсь. Я откладываю в сторону все подозрения и решаю в полной мере воспользоваться этим замечательным днем, а по возвращению в отель продолжить свое расследование.

Мы договариваемся подняться к себе, чтобы переодеться и взять все необходимое, и встретиться через пятнадцать минут в холле.

— Дорогуша, я конечно понимаю, что ты вышла на охоту, и всем особям мужского пола от шестнадцати до девяносто стоит тебя опасаться. Но помни, что мы идем тренироваться в скалолазании, шпильки и мини-юбки будут не «comme il faut», — на всякий случай пытаюсь хоть шуткой охладить пыл подружки.

Она лишь смеется в ответ:

— Как только ты его увидишь, сама в бикини будешь готова лазать по скалам.

Я представляю картинку и тоже не могу сдержать улыбку, а Натка перед тем как войти в лифт философски замечает:

— Действительно любовь делает влюбленных слепыми. Я ведь кроме своего козла Русланчика никого не замечала. А вокруг, оказывается, столько красивых мужчин, которые могут мной заинтересоваться.

И где та рыдающая Натка, на помощь к которой я вылетела? Глаза сияют яркой зеленью, свежесть лица, отливающая золотом шевелюра так и источают флюиды. Видел бы сейчас Русланчик, чего лишился. Ее энергетика заряжает и меня, и я почти в хорошем настроении направляюсь в свой номер. Но не успеваю подняться на два пролета, как до меня долетает раздраженный голос, который мне кажется знакомым.

— Решительно, она доставляет нам неприятности… Ты знаешь, как нужно действовать… На этот раз ничего не должно остаться на волю случая…

Я осторожно поднимаюсь еще на две ступеньки и сквозь витые перила пытаюсь рассмотреть того, кто говорит, при этом стараюсь остаться незамеченной. Я узнаю идеальную прическу Мадлен, которая говорит по телефону нервно расхаживая возле служебного лифта.

Конец ознакомительного фрагмента.