Тайны Вивьен

Нана Рай (2024)

Две эпохи. Две женщины. Одно проклятье. Месть пожирает гордую Вивьен Росс. Она жаждет отомстить сектантам, обезглавившим ее родителей. Спасаясь, девушка бежит в далекую Русамию к графу Мавросу — единственному человеку, которому доверял ее отец. Однако он отказывается помочь Вивьен найти убийц, и тогда она призывает древнюю магию, не ведая о расплате. Сто лет спустя Лилия Тигрова смиренно несет звание «Ледяной принцессы», но предстоящее замужество с графом Мавросом пугает ее. Она боится разозлить Смерть. Семейные скелеты жениха только усугубляют положение. И Лилия оказывается втянутой в древнюю вражду Ордена Мятежных сердец и секты «Просветленных». Вторая часть дилогии «Хроники Русамии».

Глава 4. Ведунья и роковое любопытство

Русамия. Велидар. 1859 год

Мы уезжаем!

Вивьен стояла посреди родительской спальни, не понимая, как здесь оказалась. Посередине комнаты распахнутый сундук, и отец лихорадочно бросал внутрь вещи, какие только попадали под руку.

— Леон, что ты делаешь? — Мама в растерянности заламывала руки и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами.

Только сейчас Вивьен заметила, что она была немногим старше ее самой. Темно‑каштановые волосы небрежно распущены. Худенькая, с бледной кожей, которая словно просвечивалась на свету. В русамийской речи прорезался акцент. Рокочущая буква «р» все так же слетала с ее губ.

— Амели, — Леон схватил жену за плечи и с мольбой заглянул в глаза. Высокий, с выразительными зелеными глазами, которые Вивьен унаследовала от него. — Демьян предал нас. Он оказался сектантом. Граф Маврос поможет нам сбежать из Русамии, но придется отказаться от прошлой жизни.

— Нет. — Амели побледнела и почти превратилась в тень. — Твой лучший друг — сектант?

— Да. И он хочет заполучить статуэтку.

Леон отпустил жену и продолжил закидывать в сундук вещи, все подряд без разбору.

— Но зачем ему статуэтка? Разве он не знает цену желания?

Амели растерялась еще больше. Подняла с кресла голубую шаль и прижала к груди. Ее взгляд был устремлен на кровать, где в коробке была бережно упакована фарфоровая куколка.

— Знает, Амели, но не верит. Ему на все плевать! — сорвался на крик Леон и резко умолк. Спустя время осторожно продолжил, но грудь продолжала тяжело вздыматься, словно после бега: — Ему нужна ты. И ради тебя он пойдет на все, даже на убийство.

Картинка смазалась перед глазами, и Вивьен провалилась в огненную яму, где сверкали мечи и головы летели с плеч.

— У нее лихорадка.

Мягкий, напоминающий мед с молоком голос потревожил тишину. Пожилая женщина в черном шерстяном платье отступила от девушки, которая металась в бреду, и выложила из потрепанного саквояжа связки трав, но Кир даже приблизительно не представлял, для чего они.

— Давайте ей настои три раза в день и заставляйте много пить. Через несколько дней она пойдет на поправку. Организм сильный, молодой, — она закашлялась и прикрыла кулаком рот, — не то что я.

— Азалия, ты переживешь всех нас, — усмехнулся Кир и перевел взгляд на Вивьен.

Кожа девушки прозрачная, как снежная наледь, и так же легко могла треснуть. Рыжие волосы извивались на подушке мокрыми змеями. А в скомканном одеяле Вивьен напоминала маленького ребенка. Беззащитного, упрямого и…несчастного.

Ведунья подхватила саквояж и подошла к Киру:

— Откуда она?

Короткий вопрос звучал как выстрел.

— Насколько я понял, из Парижа. Ее семью убили, и она проделала долгий путь, чтобы найти моего отца.

— Она уже знает, что искать надо на кладбище? — Темные глаза женщины устремились в самую глубь души Кира.

— Да.

Они замолчали, словно больше не осталось вопросов и не нужны ответы.

— Кир, мы знакомы так давно, что я уже и не помню, сколько лет. — Азалия печально смотрела на Вивьен. Девушка тяжело дышала, хриплый стон вырывался из груди, напоминая крик раненой птицы.

— Мне было шесть, когда я впервые увидел тебя. — Кир наполнил стакан водой из графина и прислонил к пересохшим губам Вивьен. Он легонько поддерживал ее макушку, пока девушка жадно пила, и озадаченно вспоминал, когда успел превратиться в сиделку.

— Спасибо, что напомнил о моем возрасте, — проворчала ведунья, — но я о другом. Эта девушка — она на распутье. Присматривай за ней. Ей предстоит сделать тяжелый выбор, и он может оказаться для нее роковым.

— Ты что‑то чувствуешь? — Кир поставил стакан на тумбочку и обернулся.

Женщина в наглухо застегнутом платье стояла сгорбившись. Седые волосы давно потеряли блеск, но глаза — нет. Они сверкали как звезды на чистом ночном небе.

— Мой дар уже не тот, что прежде. Я больше не вижу знаки, и духи навещают редко, но шестое чувство до сих пор со мной. И оно шепчет. Нет! Кричит об опасности, когда я смотрю на твою гостью. — Пальцы ведуньи до хруста стиснули ручки саквояжа. — Поэтому я умоляю тебя. Когда она поправится, пускай идет своей дорогой. Ты и без нее страдал слишком много.

Кир глянул на Вивьен, но ничего не услышал. Его интуиция молчала. Лишь упрямые мысли постоянно возвращались к странному свертку, который девушка хранила в сумке.

— Ты лечила отца, меня, мою… — Голос дрогнул. — Ты лечила всю мою семью, и я всегда доверял тебе. — Кир подошел к женщине и ласково положил руку на ее хрупкое плечо. — Но Август прав. Она искала моего отца, потому что ей больше не к кому пойти. А значит, теперь я несу за нее ответственность. Но спасибо за предупреждение, Азалия. Я буду настороже.

Ведунья вздохнула и накрыла его руку ладонью:

— В этом весь ты, упрямец. Береги себя, дерзкий мальчишка, — улыбка осветила худосочное лицо Азалии. — Ты знаешь, где меня искать. Но помни: девушка до добра не доведет.

— Видимо, это моя карма, — усмехнулся Кир. — От судьбы не убежишь. Не это ли ты мне говорила пять лет назад?

Взгляд Азалии потемнел и наполнился таинственным сиянием, от которого мурашки волной пролетели по спине. В молодости она несомненно была красива. И опасна.

— Тогда я говорила тебе все, лишь бы уберечь от смерти. А сейчас могу только умолять. Беги!

Вивьен больше не стонала. Она тяжело дышала и изредка вздрагивала. Холодная испарина блестела на лице, колечки локонов прилипли к щекам. Кир велел кухарке заварить настои Азалии и через силу влил травяную жидкость девушке в рот. Сам.

Он не понимал, почему возится с ней. Почему не отдаст на попечение прислуге? Что его подтолкнуло на это? Разочарование в глазах Вивьен, когда она узнала, что он не тот граф? Навязанный отцом долг перед ней? Кир не знал, какой из ответов верный. Возможно, никакой. Возможно, он рядом с Вивьен, потому что хочет этого. И все. Беспричинно. Бескорыстно.

Он прикоснулся пальцами к прохладному лбу девушки. Жар спал. Значит, настои ведуньи помогали. Кир сел в кресло, вглядываясь в неправильные черты лица Вивьен. Вспомнил предупреждение Азалии. Отправить Вивьен другой дорогой? Но куда? У нее не осталось дома. Она пала жертвой Секты, как и он сам. Поэтому Кир не мог отослать ее. Он знал, каково это — лишиться всего. Когда проваливаешься на самое дно, ползти наверх придется, срывая ногти. Выгрызать путь, чтобы отвоевать маленький кусочек мира. Но не счастья.

Вивьен перевернулась на живот и одеяло сползло вниз. Ночная рубашка задралась вверх, оголяя щиколотки. Изящные, стройные. Кир смущенно отвел глаза. Стоит позвать служанку, чтобы посидела с Вивьен. Но мысли остались мыслями, и он продолжал сидеть, украдкой поглядывая на спящую девушку, словно влюбленный мальчишка.

Неясный лепет привлек его внимание. Вивьен тихо вскрикнула и снова забормотала. Пальцы судорожно сжимались. Она пыталась отмахнуться от чего‑то, но не получалось. Дернула ногой. И снова лепет. Постепенно звуки сложились в слова, и Кир нетерпеливо наклонился вперед, но не мог уловить суть.

— Беги… беги… За утесом… спасение! Никому не отдавай. Только кровь, твоя кровь! — Вивьен застонала, лицо сморщилось. — Головы с плеч, головы с плеч! — Она зашлась в истошном крике.

Кир поспешно перевернул девушку обратно на спину:

— Тихо, тихо. — Он погладил мокрые от слез щеки девушки, и она постепенно затихла. Дыхание выровнялось. — Ты видела смерть родителей, — прошептал Кир, — и этот кошмар станет для тебя вечным.

Но ради чего они погибли? Он наткнулся взглядом на холщовый мешок, который Вивьен принесла с собой и рьяно защищала. Возможно, это и была причина гибели ее семьи. То, с чем она не расставалась.

Кир присел на корточки возле мешка. Нерешительно дотронулся до него. Пальцы замерли, а затем импульсивно развязали тесемки. Хватит загадок. Начиная с Азалии и заканчивая Вивьен, у всех был воз секретов, которые они холили и прятали. Орден и Секта существовали в тайне. Сам Кир жил изолированно от окружающих. На то были веские причины… Но, если бы люди перестали скрывать свои грехи, всем бы жилось проще. Возможно.

Он достал сверток, и сердце забухало в груди чаще. Еще вчера Кир понял, что это — плохая вещь. Но почему? Не знал. Просто чувствовал липкое зло, которое исходило от свертка. Кир коснулся ледяными пальцами ткани и осторожно размотал ее. Оттягивал неизбежный момент, когда последний слой упадет и он увидит то, из‑за чего погибли родители Вивьен. Из‑за чего она пустилась в столь далекий путь.

У него на руках лежала фарфоровая статуэтка в белом платье с миниатюрной шляпкой и зонтиком. Игрушка для богатых детей. Изящная куколка, которую создал настоящий мастер своего дела. Только лицо у нее не отличалось красотой. Искаженное, злое. Холодные волны прокатились по телу, и Кир поспешно закрыл статуэтку тканью, лишь бы не видеть ее лицо.

— Черт…

Он понятия не имел, что это. Знал только, что при первой же возможности постарается избавиться от куколки раз и навсегда.

Тупая боль разлетелась по затылку. Кир пригнулся и схватился за голову, сдерживая рык. Обернулся, и в лицо тут же ткнули подсвечником.

— Положи статуэтку, сектант. — Дрожащий от слабости голос выдал панику.

Кир заморгал, чтобы восстановить зрение, и медленно опустил куколку. Вивьен была бледной, как фарфор, и пошатывалась от любого колыхания воздуха. Дрожащие пальцы упрямо сжимали канделябр. Потухшие свечи валялись на полу, несчастные и брошенные.

— Я — не сектант, Вивьен. — Он поднялся и отвел в сторону направленное на него «оружие».

— Вы лжете! — выплюнула она. — Вы бы не полезли в мешок, если бы не были из Секты. Я знаю, ваш Глава жаждет заполучить статуэтку!

— Кажется, у вас бред, — пробормотал Кир.

Глаза девушки превратились в две блестящие линии. Лоб сморщился, а круглые капельки пота скатывались по вискам. Она дрожала от боли, страха и усталости. Но стояла на вялых ногах и держала тяжелый подсвечник, который оттягивал руки вниз.

— Я ненавижу вас! — закричала Вивьен и замахнулась, зацепившись за подол длинной рубашки.

Канделябр с гулким стуком упал на пол, а сама девушка угодила в объятия Кира. Он подхватил легкое тело Вивьен и прижал к себе. Ему передалась ее необузданная дрожь. А на бледном лице отчетливо проступил страх.

— Вы пришли ко мне вчера ночью за помощью, Вивьен! Я — граф Маврос.

— Нет, вы не можете им быть. Граф Маврос — ровесник моего отца.

Вивьен высвободила руку и потянулась к лицу Кира, но он вовремя перехватил. С каждой секундой силы покидали девушку. Тело тяжелело и из невесомого превращалось в каменную статую.

В ее глазах промелькнуло далекое прошлое. Ресницы затрепетали.

— Я вам не верю, — прошептала она, — не верю.

— Вивьен, — Кир встряхнул ее, потому что глаза девушки медленно закрывались, — что это за вещь? Это из‑за нее ваших родителей убили?

Она вздрогнула. Слова Кира ударили больнее, чем плеть. И он сам поморщился от боли, которой пульсировало тело Вивьен. Она ухватилась за его рубашку и зажмурилась. Слезы покатились по щекам друг за другом, по одной и той же дорожке.

— Они умерли… — Вивьен распахнула глаза и рывком приблизилась к лицу Кира. — Сектанты не должны получить статуэтку. Никто. Слышите, никто не должен ее заполучить. Это проклятье моей семьи. Моей…

Губы девушки исказились в немом крике, судорога волной пролетела по телу. Голова Вивьен упала на грудь, и она лишилась сознания.

Кир подхватил ее на руки, пытаясь прийти в себя после странной речи девушки. Длинные волосы Вивьен свесились вниз темно‑алым потоком. Он осторожно перенес ее на кровать и укрыл одеялом. Даже больная, Вивьен защищала семейную реликвию.

Ты должен рассказать обо всем Совету. Кир, она пришла к тебе за помощью.

Слова Августа всплыли надоедливым воспоминанием. Кир стиснул зубы. Жизнь отшельника, которую он вел последние годы, его устраивала больше, чем роль спасителя молодых девушек. Кир нахмурился и уставился на спящую Вивьен. Будет лучше держаться от нее подальше. По крайней мере, пока она не поправится. Но перед тем, как уйти, он тщательно завернул статуэтку в ткань, заглушая могильную мелодию, которая заунывным ветром звучала в голове.