И развеется пеплом сердце моё…

Наргиза Таш, 2018

В книгу включены три рассказа о любви. Где-то счастливый финал, а где-то лишь мрачное предопределение судьбы. Первая любовь, вихрь познания первой чувственности, ошибки, которые невозможно исправить, злой рок… Драма, слёзы, мистика… но в то же время, счастье познания этого высшего дара небес под названием "любовь".

В оформлении обложки использована фотография с ресурса https://pixabay.com/photo-1841781/ с лицензией ССО

* * * *

Маленькая жена

Это твоя тоска, мальчик мой…

Дланью Аллаха досталась тебе жена, что ненавидит тебя. В тебе она видит все свои беды, винит в своей разбитой жизни, ибо соединили вас насильно, против желания. Но, волею Небес уготовано было тебе полюбить её, хоть и смотрит она на тебя глазами маленькой волчицы, ведь ты и твои родственники отняли у неё радость детства, сделав невестой в тринадцать лет. Но никто и не спросил, что ТЫ потерял, когда Имам зачитывал суры из Книги, соединяющие в обряде Никах два ваших плачущих сердца!

После всего пережитого, боли, потерь, ошибок и ненависти, суждено было тебе полюбить свою маленькую жену, у которой при виде тебя глаза наполняются ужасом, и, застилающем душу воспоминанием насилия, совершенного над нею, не оправданного законами цивилизации, но оправданного законами Шариата. Ты лишь исполнил свой долг, жёстко и неумело…,также потеряв при этом весёлую мальчишескую беззаботность, болезненно и неловко скинув завесу некогда вожделенной взрослой жизни. Тебя воротило от этой своеобразной инициализации молодого мужа, успешное прохождение которой, ознаменовалось несколькими кровавыми пятнышками на вашей простыне, выставленной на обозрение ликующих родственников.

Что остаётся тебе делать, кроме как не проявить вселенское терпение и неюношескую мудрость, что остаётся тебе, как не согреть её остывшее колючее сердечко? Сердце маленькой девочки, ставшей юной женою, но так и не осознавшее тяжесть груза несправедливой судьбы, свалившейся на неё. Что остаётся тебе делать, как не разделить с ней этот груз?

Судьба… Это слово стало печатью, отнявшей свободу радужных мечтаний и надежду каждого из вас, соединившей вас в обете, но разделившей ваши души холодной пропастью. Через неё, позже, ты проложишь мост лишь в одну сторону — мост безответной любви…

Я знаю, как велико бремя мук твоей совести, когда проходит она мимо тебя, словно пронёсшийся холодный ветер, забравший с собой все твои отроческие сны… Ты пытаешься понять и принять её лёд, желая отречься от своего чувства, но глаза твои останавливаются на её миниатюрной фигурке, что начинает меняться, превращаясь из угловатого подростка в соблазнительную юную пери. Ты немеешь при виде её бездонных глаз, её красивого лица, вдруг ставшего открытием и бедою для тебя. Её лучистые глаза, в которых застыло небо, прямой анатолийский нос манят тебя оторваться от реальности, а чувственные губы призывают прильнуть к ним, сорвав робкий поцелуй… Всего этого не замечал ты ранее, считая её маленьким писклявым воробушком, навязанным тебе жестокой судьбой.

Ты хочешь убежать от себя, злишься и грубишь ей в ответ, но, когда чувствуешь запах её утреннего тела, длинных шёлковых волос, которые облепляют твоё лицо в порыве встречного ветра, это почти лишает тебя рассудка. Как ты любишь родной, неповторимый запах твоей юной жены, ТВОЕЙ от макушки до пальчиков на ногах, но такой далёкой от тебя, недосягаемой и нетерпимо желанной.

Иногда тебе хочется овладеть ею насильно, использовав своё положение законного супруга, но ты останавливаешь себя, остужая свой пыл, больше не желая делать ей больно. В то же время, ты испытываешь бесконечный страх, узнай вдруг она твою тайну… тайну твоей любви, как ночами ворочаешься ты в своей постели, думая о ней, томясь и любя её всей энергией своего молодого сильного тела…

Взаимная ненависть объединяла вас, ставя на равный уровень вашей общей беды, но возникшая любовь к этой маленькой, но сильной женщине с лицом и душою ребёнка, бросила вас по разные стороны вашего горя. Эта любовь способна превратить тебя в верного пса, что отдаст жизнь, за толику ничтожного расположения, проявленного ею.

А она, словно птица в клетке, всё ещё мечтает о свободе, мечтает продолжить жить в своих розовых детских грёзах, наполненных ароматами конфет, сладостей, весёлых школьных компаний и тинейджерских песен в музыкальном плейере. Она улетает, ведомая своими иллюзиями, но вынуждена каждый раз возвращаться к тебе, пронизывая твою обессилившую душу стрелами ненависти и упрёка. А ты так наивно пытаешься примерить на себя роль взрослого мужчины, скрывая за напыщенной важностью и бравадой, утраченную юность со ставшими уже далёкими и призрачными мечтами о первом романтическом свидании с девушкой-соседкой.

Ты с неохотой и напускным равнодушием отпускаешь свою маленькую жену на свободу, но через пять минут, движимый страхом потерять её навсегда, бросаешься в погоню за ней, иногда настигая её и грубо возвращая, а иногда, все же упуская свою птичку из рук. И тогда ты просто ждёшь, пока Судьба не возвратит твою суженную обратно, изломанную под тяжестью обстоятельств, но никогда не сломленную.

Ты часто завидуешь её душевной силе и начинаешь ненавидеть свою привязанность к ней. Ведь ты сломался, а она продолжает бороться за то, чтобы не растерять и не предать свои мечты, которые до сих пор держат её живой на этой земле. Ты же сдался, полюбив её, приняв как свою жену, свою первую и единственную женщину, в то время как она мечтает стереть даже память о тебе. И тогда, потеряв контроль и волю, поддавшись разрушительной злобе, ты причиняешь ей боль…, видя в её разбитом лице перевёрнутое отражение своей любви, отвергаемой ею, любви, которую она жестоко растопчет, ни разу не пожалев, оставив тебя одного с твоим окровавленным саднящим сердцем…

Потом ты безумно жалеешь о содеянном, бесконечно прося у неё прощения, и запираясь в своей комнате, снимая все маски, ты выпускаешь наружу свою натуру трогательного юноши, в голос, рыдая в подушку. Ты умираешь от отчаяния… Но, ты понимаешь, что ваза разбита, и пропасть, разделяющая вас, увеличилась в разы. Это понимание только усиливает твою зависимость от неё. Ты кричишь о любви к ней, затыкая себе рот и глотая слезы. Так, безмолвно проходят твои мучительные ночи, а утром, ты устремляешься к ней, движимый желанием только посмотреть в её глаза, столь любимые и родные, хоть и наполненные ненавистью и презрением.

Судьба… это слово — твоя трагедия, но и твоё спасение, ведь пройдёт время и маленькая твоя бунтарка поймёт, что определены вы друг другу судьбой. Однажды, она смирится, ибо противиться судьбе — это противиться Богу.

Это твоё открытие, мой сильный маленький зверь…

Время — твой друг, оно подыгрывает тебе, и настаёт день, когда она, под давлением родных, обречённо и покорно заходит в твою комнату, чтобы разделить с тобой одно ложе. Словно на идущая на плаху, безмолвно ложится она рядом с тобой, закрыв глаза, будто это поможет ей избежать весь ужас, носящий твоё имя. Ты, тем временем, умираешь от смущения, обещая себе не касаться её никогда против воли, но увлекаемый нетронутой красотой, околдовывающим тебя ароматом женщины-ребёнка, ты сдаёшься… Пожирая её глазами, и выпуская наружу огонь твоей горящей в ожидании и вожделении плоти, ты приближаешься к ней, осторожно, зачарованно….

Ты сдаёшься… Ты падаешь ниц перед ней, сломив свою волю, все твои благородные порывы исчезают, сгорая в бурлящем адском слове — Желание. Воспользовавшись её обречённым согласием, ты решаешься…, но не сразу, постепенно. По наитию, ты, словно наученный каким-нибудь гуру любовных утех, шаг за шагом, приближаешься к своему раю. Слыша биение её сердца, и чувствуя её страх, ты, все же используешь свой последний шанс — шанс вернуть её себе, усыпив в ней ребёнка, но пробудив чувственность молодой женщины. Ведь время играет на твоей стороне, и твоя маленькая пленница становится старше, превращаясь из бутона в розу, подчиняясь законам умной и безжалостной природы.

Ты несмело стаскиваешь с неё платье, обнажая тело. Кровь пульсирует в твоих висках, и кажется, что голова твоя лопнет от созерцания её мраморной идеальной кожи, имеющий золотистый оттенок персика. Ты с упоением рассматриваешь её грудь, маленькую и упругую, находящуюся в процессе своего формирования. Её соски, торчащие и зрелые, цвета вишни, приковывают твой взгляд, словно два наглых магнита. Ты дотрагиваешься до них руками, осторожно, словно боясь разрушить эту нежную красоту. Ты гладишь ее грудь, чувствуя, как у тебя спирает дыхание, а в нижней части твоего тела твердеет плоть. Ты стараешься контролировать своё пробудившееся тело, но соки молодости не поддаются тебе, ты ощущаешь, как вместе с горящей плотью, в недрах груди просыпается восторг… Твоя юная мучительница продолжает лежать безмолвно, только вздымающаяся грудь выдаёт её волнение и страх. Она отворачивает лицо, и ты не видишь слёз, стекающих по её щекам.

Ты дотрагиваешься до её грудей губами, поочерёдно целуя их нежно, но все более интенсивно. Не будучи уже способным остановить себя, ты захватываешь ртом её соски, посасывая их, и играя с ними языком, ощущая на вкус их вишнёвую сладость. Ты замечаешь, как они твердеют и становятся больше. И ты понимаешь, что против её желания, тело жены реагирует на твои ласки. Это придаёт тебе смелости, и ты продолжаешь открывать свой вожделенный рай… Ты покрываешь поцелуями её тело — грудь, живот, а затем, подымаешься наверх к трепетной шее, также торопливо осыпая её поцелуями. На время ты зарываешься в её волосы, отдыхаешь опьянённый их запахом. Немного бесцеремонно ты поворачиваешь её лицо к себе, словно слепой щенок ищешь её рот, чтобы воплотить наконец твои грёзы дотронуться до него губами. Она поддаётся… Уже разогретый страстью, ты не замечаешь её слез, а только пробиваешься языком внутрь её тёплых уст. Нащупывая ровные ряды белых зубов, ты дотрагиваешься до языка…, пробираясь всё глубже и глубже. Ты обсасываешь её губы, нежные и мягкие, словно стараясь выпить всю их влагу. Ты никак не хочешь и не можешь оторваться от них, пока она сама не отталкивает тебя, жалуясь, что ей трудно дышать.

Реакция твоей жены распаляет тебя ещё больше — ты блуждаешь руками по её телу, торопливо снимая с неё последнюю одежду. Ты уже не можешь терпеть, раздвигаешь ей ноги и входишь в неё… Её тело напрягается и оседает, а ты, тем временем, начинаешь двигаться, пока ещё не сильно, медленно. Ты стараешься сдерживать учащающее дыхание, ты не веришь этому моменту… Ты чувствуешь зарождающуюся тёплую волну, исходящую из той самой точки твоего живота, чувствуешь этот приближающийся ураган сладких волнительных ощущений. Стремление усилить долгожданные вибрации, заставляет тебя двигаться все быстрее, меняя ритм, увеличивая амплитуду своих движений. Ты движешься внутрь неё всё резче, проникая глубже. Поглощённый своими чувствами, ты не замечаешь всхлипывания жены, задыхающейся под твоим жарким телом.

Придя в себя на мгновение, и дав ей вздохнуть, ты, однако, не планируешь останавливаться. Ты сгибаешь её колени, шире раздвигая бёдра. Обхватив ладонями её ягодицы, ты прижимаешься к ней, продолжая рваться в неё. Ты опять льнёшь к ней в поцелуе, не отпускаешь её губы, засунув язык в глубину её уст, словно устремляясь в неё со всех фронтов, не желая ни на секунду ослабить свою хватку. Ты не видишь утомление своей жены, глаза которой просят тебя остановиться. Это ты умираешь и рождаешься сейчас единовременно, но она лишь терпит, испытывая ещё большее омерзение. Но ты неспособен думать… Ещё момент, и вихрь сладостных чувств унесёт тебя на самую вершину удовольствия. Ты предвкушаешь этот миг, приближая его необузданностью телодвижений, ты не слышишь, замирающий голос своей плачущей девочки-жены, умоляющей тебя прекратить. Наконец, достигнув этой точки невозврата сильнейшего наслаждения, ты падаешь, и из разрывающейся груди твоей вырывается стон… Обессиленный, ты лежишь на своей спутнице, тяжело дыша ей в ухо, стараясь как можно больше времени удержать пульсирующую негу, охватившую все твоё тело и чуть ли не лишившую тебя сознания.

Спустя минуту, ты приподнимаешь голову и смотришь на свою жену, дыхание которой начинает успокаиваться. Ты замечаешь слезы в её глазах… Она отводит взгляд, и ты виновато сползаешь с неё, пробубнив тривиальное «Прости». Ты сдерживаешь своё желание поцеловать ей руку в благодарность за подаренный рай, и просто смотришь, как она, сомкнув и поджав ноги, устало отворачивается от тебя, от твоего лица, от твоего сумасшествия по ней. Вслед упоительному восторгу свершившегося акта сближения, как ты надеялся, ты чувствуешь, что боль пронизывает твою душу, ибо с этой минуты ты осознаешь, что больше не сможешь жить без неё…

Ты засыпаешь, незаметно притронувшись рукой к её дивным волосам, раскиданным по подушке, словно, боясь разорвать странную связь, возникшую между вами с этого момента.

Утром, пробуждаясь, ты протягиваешь руку, желая убедиться, что это был не сон, но рука твоя нащупывает лишь холод пустой постели. Ты мчишься прочь из комнаты, терзая себя страхом, что твоя птичка выпорхнула из клетки, при этой мысли тело твоё покрывается холодной испариной. Но, вздох облегчения — ты застаёшь жену, хлопочущей на кухне за приготовлением завтрака для твоей огромной семьи. Она отводит взгляд, в её глазах ты видишь холодное безучастие обречённости. Она равнодушно обслуживает тебя, словно и не было той сумасшедшей ночи, словно и не были вы так близки, словно не видела она твоего подчинения ей… Ты хочешь погладить её руку, но она возвращает тебя в реальность, сверкнув взглядом и резко одёрнув свою маленькую ладошку, будто притронулась она к чему-то неприятному…Опять оставила она тебе боль и угрызения совести.

Это твои надежды, мой юный лев…

Днями, выполняя свой долг перед родными, ты проводишь время на семейной фирме, но каждый раз, улучшив момент, ты срываешься домой, чтобы быть рядом с той, которой заполнены все твои мысли, вся твоя жизнь. Бедная твоя маленькая жена проживает день, помогая обслуживать огромный особняк, ставший вашей общей тюрьмой. Ты пытаешься приблизиться к ней и облегчить её участь, предлагая совместные прогулки или чтение книг, но она жестоко осаживает тебя, вынося приговор, что, забрав её тело, ты никогда не сможешь забрать её душу и сердце. Поверженному, тебе лишь остаётся исподтишка наблюдать за ней, за её фигуркой, порхающей мимо туда-сюда, в водовороте домашних дел.

В часы затишья, ты тихо подкрадываешься к ней со спины, когда она отдыхает, читая любимые книги. Ты не в силах оторвать взгляд от её тонкой шейки, от пушка светлых волос у основания головы, от её золотистых длинных кос. Ты так любишь наблюдать за ней, когда она погружается в чтиво, надкусывая какой-нибудь фрукт и мило опустив головку набок. В такие моменты тебе кажется, что она бывает счастлива. Ты начинаешь грезить, как подойдя к ней сзади, ты целуешь её шею и подняв на руки, уволакиваешь вашу комнату, чтобы получить очередную дозу насыщения наркотиком, названным в её честь…

Ты обладаешь ею почти каждую ночь, а иногда и по утрам, не зная усталости и пресыщения, открывая для себя новые вершины наслаждения её телом, набираясь опыта любви, что превращает тебя из незрелого юноши в искушённого мужчину. В такие жаркие моменты, тебе хочется познать все тайны, скрытые в твоей маленькой жене, исследовать все уголки её прелестного тела. В прелюдии ласк, ты опускаешься вниз, целуя её стройные маленькие ножки, сначала одну, затем другую. Ты осыпаешь поцелуями бёдра, их внутреннюю часть, все ближе подбираясь к заветному месту, но она одёргивает тебя, называя извращенцем и богохульником. Ты улыбаешься, но уважаешь её желание, компенсируя этот запрет долгими и утомительными поцелуями в губы.

Однажды ты с восторгом замечаешь, что усилия твои не прошли даром. По — прежнему холодная и жестокая днём, жена твоя с наступлением ночи даёт тебе малую часть надежды на взаимность. В моменты соития с ней, ты обнаруживаешь, как тихо-тихо, её тело начинает извиваться под тобой, но не в порыве вырваться… Её полуоткрытый рот, уже высохшие от слез закрытые глаза с дрожащими длинными ресницами выдают, то что знакомится она с новыми для неё ощущениями тела и это ей больше не противно. В минуты апогея, постанывая, она неосознанно обхватывает руками твою спину и согнутыми ногами прижимается к твоим бёдрам, ритмично приподнимая нижнюю часть тела в такт твоим движениям, словно желая усилить эти странные и незнакомые, но захватывающие чувства, потихоньку овладевающие ею. Ты счастлив, ты ощущаешь себя победителем, ты видишь, что природа взяла вверх над упорным желанием твоей жены остаться в безбедном, не отягощённым плотским грехом, отрочестве.

Не без удовлетворения, ты отмечаешь для себя, что то, чего она так боялась и ненавидела, в итоге, стало отправной точкой вашего сближения. А может быть, она просто приняла необратимость судьбы… Она все ещё отводит глаза, когда ты пытаешься проявить своё внимание к ней, но лишь отводит, больше не изрыгая из себя потоки обидных горьких слов, причиняющих тебе боль… Она терпеливо сносит смешки твоих старших братьев, когда, хлопоча по дому, случайно роняет покрывающий её платок, — он спадает, обнажая миру багровые отметины твоей любви на её шее.

Это твои мечты, мой молодой барс…

Твоя бесконечная неутолимость своей юной женой, однажды, приводит к весьма предсказуемому результату. Её утренние недомогания, тошнота и обмороки, стали предметом радостных подозрений твоих родных, а подтверждение врача о беременности, вызвало шквал восторга у обитателей всего особняка. Аксакалы семьи устроили настоящий праздник по поводу важной новости, предвещающей миру о скором рождении ещё одного носителя вашей славной фамилии. Посреди всеобщей суматохи, накрытых, ломящихся от еды столов, шариков и цветов, приглашённых музыкантов, скворчащих котлов с едой, предназначенной для раздачи всем соседям и обездоленным, голов зарезанных баранов, выстроенных в ряд вдоль гранитного забора особняка, ты видишь своё маленькое чудо, растерянно принимающее поздравления от многочисленных родственников и знакомых. С распущенными завитыми волосами, одетая в нарядное платье и лакированные балетки, обвешанная с ног до головы золотом, подаренным по случаю такого важного события, она стоит, глотая слезы. Невероятно красивая, похожая на грустную куклу, она явилась развлечением для толпы тёмных мракобесов.

Ты же, стараешься быть незаметным в свете Её дня. Смущённо опустив голову, ты тоже принимаешь поздравления и дружеские похлопывания по плечу от твоих друзей и старших мужчин. Известие о скором отцовстве не то, чтобы не радует тебя, скорее вводит в ступор от мысли — каково это иметь собственного ребёнка в твои неполные двадцать один…

Вечером, когда стихает шумное празднество, войдя в комнату, ты застаёшь жену, плачущей на кровати. Игнорируя твои расспросы, она, вдруг накидывается на тебя, награждая твоё лицо царапинами и пощёчинами. Она вновь кричит о своей разрушенной юности, окончательно испорченной тобой. Она ставит тебе в вину твои бесконечные любовные притязания к ней, твою ежедневную ненасытность и одержимость ею. Она грозит карой небесной, что постигнет вас всех за её украденную жизнь.

Онемевший и ошарашенный, ты смотришь на неё, не зная, что и думать. Ты вдруг понимаешь, что, казалось бы, налаживающаяся жизнь с ней, это всего лишь иллюзия, созданная твоими мечтами. Никогда не полюбит она тебя, никогда не простит. Даже, будучи с тобой каждый день, она все ещё мечтала освободиться из этого ада. Но, маленький кусок мяса, живой и уже растущий в её лоне, поставил крест на всех надеждах. В истерике, она произносит ужасные слова проклятия вашим традициям и роду, клянётся в ненависти к этому ребёнку, для которого она никогда не станет матерью. Понуро, ты сморишь, как её тело сотрясают рыдания.

Неужели, слоило переживать все эти коловращения вашей жизни, веря в лучший шанс, чтобы опять вернуться к исходной точке взаимной ненависти? Ты приносишь ей стакан воды и успокоительные духи. Молча, ты растираешь её руки и щеки. Она перестаёт противиться твоему сочувствию, лишь крупные слезы стекают по её щекам. Ты говоришь ей о своей любви, впервые… Она поднимает на тебя воспалённые глаза и долго смотрит, словно не поняв смысл сказанных тобою слов. Преодолев робость перед ней, ты садишься рядом, обнимаешь её за плечи, предлагая вместе покинуть этот мир, ибо без неё тебе не будет уже жизни…

В эту ночь, вы спите одетыми. Ты гладишь свою жену по голове, держишь её руку у себя на груди. Ты знаешь, что не приняла она тебя, лишь устала сопротивляться. Вдруг, повернувшись, она придвигается совсем близко, почти касаясь тебя. В безмолвии ночной тишины ты слышишь её шёпот: «Что же мы наделали с нашей жизнью? Что же с нами сделали?!»

Она сказала «Мы…» — эти две буквы приобретают для тебя особый смысл, становятся символом преодоления ещё одного этапа. Сбросив тяжёлую ношу горестных подозрений, ты осознаешь, что юная твоя жена уже навсегда будет принадлежать только тебе…

* * * *

Дни проходят за днями, и кажется, что твоя маленькая жена приняла ещё один удар судьбы, а может не удар вовсе, а подарок… Женщины вашего дома стали проявлять к ней повышенное внимание, освободив от домашней работы. Теперь в её обязанности входит только ухаживать за тобой — её супругом и делать все, чтобы плод, развивающийся в её чреве, рос без единой проблемы. Жена твоя приняла и то, что все родственники рассматривают её как сосуд по вынашиванию бесценного отпрыска их благородной династии. В окружении квохчущих женщин, предлагающих ей отведать бесконечной разнообразной еды, навязанных книг о материнстве, стопок новой детской одежды, проводит свои дни твоя юная суженная, безразлично и безрадостно принимая все эти знаки фальшивой заботы.

Почти лишённый общения с ней днём, ты терпеливо ожидаешь наступающей ночи, чтобы «смыть» снеё лживый пафос её нового положения в доме, зажечь в ней искру веры в неподдельную любовь и будущее, несмотря ни на что, вопреки всей тяжести жизни взрослой женщины, упавшей на её отроческие плечи. Ты надеешься, что её пробудившаяся чувственность, укрепляющаяся и возрастающая в ней раз от раза, открывает вам обоим совсем не призрачные перспективы устремить свои мечты и желания в одном направлении.

Ты чувствуешь, как становится ей близким твоей запах, ты знаешь, как привыкает обладать она твоим телом, получая от него наслаждение, ты веришь, что настанет день, и она также будет нуждаться в тебе, в твоих ласках и любви, просто в твоём присутствии рядом с нею.

Ты с интересом наблюдаешь метаморфозы, происходящие с телом твоей жены. Тебе нравится её увеличившаяся грудь, что стала ещё соблазнительнее, тебя умиляют округлые формы её меняющейся тяжелеющей фигурки. Ты замечаешь, что поменялся и её запах, он приобрёл новые оттенки, отдалённо напоминающие сладко-молочный запах младенца.

Её уже не плоский животик, наталкивает тебя на мысль о новых вариациях удовлетворения вашей жажды насытиться друг другом. И соединяясь с ней, сначала распалив её до предела, зацеловав чувствительную грудь — индикатор её возбуждения, а также, засунув руку в промежность, усиливая своими пальцами степень её вожделения тобой, ловя момент, ты резко водружаешь свою юную любовницу на себя верхом. Разгорячённая плоть усыпляет в ней чувство смущения, увлекаемая инстинктом, она сама находит своё правильное положение на тебе. К твоему восторгу и удивлению, она смело и уверенно начинает двигаться, ей нравится этот самостоятельный контроль интенсивности своих ощущений, самостоятельный выбор ритма и глубины твоих страстных проникновений в неё.

Она двигается на тебе, запрокинув голову назад, похожая на амазонку-наездницу. Она не может больше сдерживать звуков, что издают её уста в процессе познания твоего тела. Ты смотришь на неё зачарованно, предчувствуя надвигающуюся волну. Ты желаешь в самом прямом смысле слиться с ней воедино — взяв её за бёдра руками, ты усиливаешь частоту и размах движений, затем, ненасытный ею, ты приподнимаешься и садишься. Ты смыкаешь руки на её спине, прижав к себе. Она льнёт к тебе, обхватив тебя ногами. Её двигающаяся вверх-вниз грудь с торчащими возбуждёнными сосками, задевает твоё тело, усиливая импульсивность ощущений вашего единения. Ты касаешься ртом её губ, чувствуя разгорячённое дыхание, опаляющее твоё лицо. Она сама проявляет инициативу, — не ослабевая своих движений, она примыкает к твоему рту, почти нахально и агрессивно проникая внутрь, ищет твой язык и найдя, захватывает. Она, словно желает взять чувственный реванш за все обиды и боль, причинённые ей. Она обнимает твою шею, ещё более усиливая свои порывы, двигаясь все интенсивнее, и вдруг, отрывается от тебя, толкает обратно на ложе. Положив свои маленькие ручки на твою грудь, она нагибается, доставая до твоей шеи, прильнув ней, кусая ее, продолжает неистово двигать бёдрами. Чуть ли ни убитый ею, ты уже чувствуешь приближение кульминации ваших совместных сладострастных усилий, ты хочешь почувствовать этот миг вместе с ней секунда в секунду. Осязав вибрации её тела, ты ловишь с нею это, затуманивающее разум, состояние, продлевая его вожделенную сладость. Ты замираешь, умерев и воскреснув, а она бессильно опускается тебе на грудь и затихает… Ты слышишь биение её сердца.

Минуту спустя, в порыве нежных эмоций, ты целуешь жену в макушку, вдыхая запах её волос. Ты запускаешь руку в её волосы, массируя и гладя голову.

Ты чётко осознаешь, что тебе недостаточно быть просто хозяином её тела, ты нуждаешься в чем-то большем. Ты знаешь, что её способность любить исчезла в момент выдачи книжечки вашего брачного свидетельства подкупленным представителем власти. Но все равно, ты робко спрашиваешь жену, смогла бы она когда-нибудь полюбить тебя, разделив с тобой все свои душевные тайны. Немного помолчав, она отвечает сиплым голосом: «Я приняла тебя как мужа, перестав ненавидеть. Я принадлежу тебе и ношу твоего ребёнка. Но я не знаю, что такое любовь, не требуй от меня слишком много».

Лунный свет, пронизывающий тёмную комнату обличает слезы, стекающие по твоим щекам…

Это твоё счастье, мой черноглазый красавец…

Черно-белая фотография из клиники с определением медиков о том, что будет рождён мальчик, явилась ещё одним поводом для празднования в вашей семье. Ты сам был приятно удивлён, что все складывается, согласно какому-то высшему предписанию небес. Статус твоей юной жены поднялся намного выше, чем у остальных невесток в этом доме. Но этот факт её совсем не трогает, она лишь радуется, что её оставили в покое, начав проявлять хоть какое-то уважение. Она была совершенно равнодушна к своему сыну, росшему, как на дрожжах в животе. Это повергало твоих родственников в раздражительное беспокойство. Им невдомёк, что и ты горестно переживаешь её неспособность полюбить тебя, так как же возможно заставить её полюбить твоего ребёнка?

Несмотря на эти маленькие разногласия, в целом, ваша жизнь приобрела спокойный размеренный ритм. По-прежнему, сбегая с работы пораньше, ты делаешь все, чтобы больше времени проводить с женой. Ты видишь, что взгляд её стал заметно мягче, теперь она садится всегда рядом с тобой на мероприятиях, обедах. Посещает с тобой длинную череду твоих родственников по их домам, на свадьбах, похоронах, родах и так далее, всегда покорно давая согласие сопровождать тебя. Ты лишь мечтаешь, что придёт день, когда она возьмёт тебя под руку, подтверждая своё положение жены, или расслабившись, при всех, прильнёт к тебе, положив голову на твоё плечо.

Но ты не жалуешься… Днями, вы вместе отдыхаете в вашей комнате, словно забыв об обидах и распри, стараясь вычеркнуть их из памяти. Вместе вы читаете много книг, разных, от детективов до любовных романов, а затем, увлечённо обсуждаете героев. Вы даже спорите и совсем по-детски ссоритесь, если ваше мнение по какому-то поводу кардинально расходится. Она проявила особый интерес к «Лолите» Набокова, просила тебя по нескольку раз зачитывать вслух отдельные главы и места, тихо слушая твой голос и задумчиво уставившись в потолок. Тебе кажется, что она сравнивает себя с героиней книги — девочкой, по имени Долорес Гейтс, думая об их странных переплетениях судеб, о необратимых и тяжёлых жизненных обстоятельствах, похитивших их светлое безбедное детство.

Устав читать, вы, уткнувшись в планшет, ковыряетесь в интернете, мечтая, что неплохо было бы съездить развеяться в другие страны, купить гаджеты последних марок, посетить те или иные концерты, и прочее. Словно забыв обстоятельства, соединившие вас, вы с упоением перечисляете весь набор интересов обычной молодёжи — ваших сверстников. Затем вспомнив, вы молча лежите на кровати, задумавшись каждый о своём.

Ваши ночи становятся все более спокойными по мере увеличения её живота. Ты просто спишь с ней рядом, нежно обхватив рукой. Но, иногда видя твоё томление по ней, да и сама, скучающая по твоему телу, она позволяет тебе нарушить правило, и тогда, придвинувшись к ней со спины, ты деликатно входишь в неё, осторожно, не желая навредить ей и ребёнку. Двигаясь в ней мягко, ты гладишь её груди, чуть массируя их, целуешь мочки ушей, ароматные щёчки… Ты умираешь, но сдерживаешь свою страсть…Она же, отвечает тебе, запрокинув руку назад, гладя и теребя твои волосы.

Её возросшую степень доверия ты осознал в тот день, когда почувствовав боли в позвоночнике, ринулась твоя жена к тебе, не обратившись ни к кому, ни к старшим женщинам, что бдели, буквально, каждый её шаг, ни к мужчинам, что могли ей помочь и отвезти в клинику. Она стремглав побежала к тебе, ища защиты, с круглыми глазами от страха и возрастающей боли внутри живота. Она взволнованно оповестила тебя, что, кажется, уже началось и заплакала, совсем как маленький ребёнок. Ты испытываешь умиление и вселенскую нежность к своему пузатому чуду, так доверчиво прильнувшему к тебе. Ещё не подросшая, твоя жена еле достаёт тебе до плеч и ты, буквально, нависаешь над ней, обнимая её, успокаивая, что все будет хорошо. Ты желаешь защитить её от всех, в том числе, и от себя самого.

Тяжело описывать весь ужас твоих дальнейших часов, когда провёл ты больше суток в больнице, дежуря и смертельно боясь даже думать о том, что может случиться. Паники добавляют и строгие врачи, что официально предупредили всю делегацию болеющих родственников, что нет никакой гарантии в утешительных последствиях родов в таком раннем возрасте, ссылаясь на статистику по региону.

Чувствуя, как холодеют твои ладони, ты бегаешь за медиками, умоляя их сделать все возможное, но только вытащить твою жену ЖИВОЙ из этого жернова, в который она попала и по твоей вине тоже.

Ты клянёшься себе собственноручно убить этого бедового младенца, если по его вине случится что-нибудь страшное. Здесь, сидя в тишине больничных палат, ты осознаешь во всей полноте, насколько дорога тебе твоя маленькая жена, насколько привязан к ней ты телесно и духовно, насколько сильно ты любишь её.

Но Аллах великодушен к тебе и ней, — ваш родившийся ребёнок, ваш сын, громким плачем возвещает миру о своём приходе.

Ты рвёшься к ней в палату, желая увидеть больше её, нежели ребёнка. Ты ещё не осознал события, что оставит далеко позади безоблачность твоих юных лет, наградив тебя пожизненным бременем взрослого мужчины. Ты пробиваешься к ней, сквозь толпу твоих воркующих и ликующих родственников. Она не смотрит ни тебя, ни на ребёнка. Потеряна и раздавлена тяжёлыми родами, она даже думать не хочет о том, чтобы прижать к себе существо, доставившее ей столько мучений.

Ты растерянно выходишь из палаты, забыв оставить любимой большой букет цветов. Ты чувствуешь, как чья-то сильная рука берет тебя за грудки и толкает в соседний кабинет. Ты поднимаешь глаза и видишь разъярённое лицо врача, здоровенного мужика средних лет. Еле сдерживая гнев, он обзывает тебя маленьким похотливым животным, любящим насиловать несовершеннолетних девочек, он рассказывает о своей дочери, ровеснице твоей жены, и угрожает, готовый при случае разорвать тебя на мелкие части. Он предупреждает тебя, «безмозглого амбала», сдержать свои извращённые порывы и не приближаться к жене хотя бы месяц. Так, опущенного и униженного, он выталкивает тебя обратно в шумный людный коридор.

Ты возвращаешься домой, не желающий никого видеть. В твоих ушах застыли те обличительные слова, которые ты сам себе не решался сказать. В твоих глазах созрели слезы, готовые разразиться в обильный печальный поток, в твоей голове пульсирует одно: «Я не насильник, я не животное…»

Тебе вспомнился день вашего бракосочетания, когда ты был на грани самоубийства из-за тотальной несправедливости судьбы, ты безудержно ревел, не желая становиться разменной монетой чьего-то греха, ты не хотел быть жертвой, обеляющей трепетно-оберегаемую честь вашего древнего рода, да будет он проклят!

Ты падаешь на кровать и плачешь от обиды. Вдруг, зарывшись в подушку, ты осязаешь этот узнаваемый из всех запахов, самый лучший и любимый запах твоей жены. Мысли и воспоминания путаются в твоей голове. Утомлённый, ты забываешься во сне. Впадая в тяжёлую дрёму, ты понимаешь, что скучаешь по ней.

Вот и отгремели очередные торжества, сотрясавшие ваш особняк в честь рождения твоего сына. Вопреки тревожным ожиданиям родственников, юная твоя супружница стала фанатичной матерью. Сама от себя не ожидая, полюбила и привязалась она к этому ребёнку, увидев в нем радость и надежду. Иногда тебе кажется, что она приобрела долгожданную любимую игрушку, ставшую столь бесценной для неё, что отдала бы она жизнь за этот маленький вечно голодный и вечно плачущий комочек мяса. В отличии от неё, инстинкт отцовства не спешит развиться в тебе, ты испытываешь к ребёнку лишь жалость и определённый интерес. А ещё, ты видишь в нем существенную часть твоей жены, этого достаточно для тебя, чтобы принять и полюбить его.

Унизительные слова, произнесённые врачом, открыли для тебя настоящую реальность, разнящуюся с иллюзорным миром высокой и чистой любви, придуманным тобой. Ты осознал, что люди, находящиеся и живущие за пределами вашего мира, особняка — рассадника мракобесных традиций и обычаев, — все адекватные люди думают также, как и тот врач. Для них ты и твоя семья — это позор средневековья, адская мельница, перемоловшая жизнь маленькой девочки. Это осознание раздавило тебя, дезориентировав в будущем. Ты не знаешь, как жить дальше.

Ты все также сильно любишь свою жену, все также нуждаешься в ней, но что-то оборвалось внутри… Ты не сказал ей о разговоре с врачом, боясь, что это всколыхнёт в ней отзвуки прошлой ненависти и обиды. Когда она вернулась домой, ты лишь дотронулся губами до её руки, поблагодарив за подаренного сына.

Вы спите также в одной комнате, но она поглощена всецело своим ребёнком. Она проводит с ним все свои часы, и днём, и ночью, не доверяя даже твоей матери. Тебе умилительно наблюдать за ребёнком, убаюкивающим другого ребёнка. Ты с нежностью смотришь, как она кормит его грудью и тебе вспоминаются картины давно ушедших художников, изображавших юных матерей с младенцами. Они назывались Мадоннами, кажется… Мадоннами эпохи Возрождения, странного, но привлекающего другого мира, под названием Европа.

Она находится рядом, но тебе кажется, что она стала ещё более далёкой, чем раньше. Ты с болью думаешь, что на этот раз, ваш мост будет сожжён тобой. Ты нежно целуешь её в щеку, а затем, отворачиваешься и делаешь вид, что засыпаешь. Ты замечаешь в глазах жены некое недоумение, но не смеешь взглянуть на неё, боясь распознать в ней боль отнятой тобою жизни.

Днями, ты стараешься больше времени проводить на работе, отвлекая себя от грустных мыслей. Ты видишь, как долго и внимательно смотрит на тебя жена, желая понять причину перемен, происходящих с тобой. Ты замечаешь, как пытается она привлечь твоё внимание разными разговорами и расспросами, но ты лишь виновато улыбаешься, уверяя её, что все в порядке. Ты читаешь в её глазах вопрос: «Ты разлюбил меня?»Тебе хочется закричать, что нет, что любишь ты её также сильно и безудержно, но ты устал бороться…, бороться за своё право быть счастливым.

Уложив ребёнка и убедившись, что сын крепко спит, она тихо ложится рядом. Ты слышишь её дыхание, чувствуешь каждое её движение. Ты стараешься угомонить предательский трепет, что рождается внутри тебя. Ты ощущаешь затылком её взгляд на себе. Она придвигается и дотрагивается до тебя рукой. Словно электрический ток проходит по твоему телу, так велика сила её прикосновения. Ты оборачиваешься и долго смотришь в её глаза, не смея шевельнуться. «Ты нужен мне», — шепчут её губы, — «ты мой единственный друг здесь, не бросай меня!»

Она осторожно приподнимает твою одежду, целует в грудь. Вы словно, поменялись ролями, — теперь она ищет наслаждение в твоём теле. Она берет в рот твои соски, теребит их губами и языком. Ты чувствуешь жар, что пробуждается внутри тебя. Твоё дыхание меняется, когда ты гладишь рукой её голову, играя с волосами. Она помогает тебе раздеться, садится верхом, покрывает поцелуями твою шею, лицо, глаза… Она приближается у твоих губ, льнёт к ним, целуя тебя крепко… долго…

Ты больше не можешь сопротивляться, отвечая ей на поцелуй, ты обхватываешь её руками и бросаешь на постель. Тебе хочется сейчас быть над ней… Ты продолжаешь жадно целовать её, освобождая от одежды. Ты уже не можешь думать, сколько времени прошло с момента наложения запрета на тело твоей жены — месяц или два, ты просто остервенело проникаешь в неё, соединяясь с ней в погоне за наслаждением. Ты слышишь её жаркий шёпот: «Я скучала…Я люблю тебя… Ты выиграл…» и чуть ли не теряешь сознание.

Она держит тебя за шею, обхватив ногами твою спину. Ты закрываешь рукой её рот, чтобы никто не услышал слишком громких проявлений любви. Она сгибает колени, поднимая их почти до уровня груди, желая чувствовать тебя как можно сильнее. Маленькая женщина, поддавшаяся зову природы, познавшая её тайны, не успевшая запятнать её первозданную чистоту. В этом порыве вы оба приближаете момент Х, а достигнув его, замираете, словно, родившись заново, не желаете оторваться друг от друга.

Ты чувствуешь, как некая сладковатая и тёплая жидкость стекает по её телу. Поняв, что это, ты впиваешься в набухшие груди, и познаешь этот чудный сок, производимый её организмом. Ты, словно, очищаешь себя от прошлого, соединившись с женой и вашим ребёнком на каком-то нематериальном уровне, оставляя только эту реальность, где Она и ваш маленький сын — стали отныне твоей вселенной.

Обнажённая, безумно красивая, похожая на сказочную русалку, вскакивает твоя жена на плач сына. Она кормит младенца, а ты жалеешь, что не родился художником, дабы запечатлеть на века эту извечную неподдельную красоту человеческого бытия. Затем, она кладёт засыпающего сына между вами и ложится напротив. Так, молча, без лишних слов, вы смотрите друг на друга улыбаясь, до того момента, пока сон не сомкнёт ваши веки.

В этот момент вы оба познаете истину первородной любви, открывшуюся вам всеми своими гранями, доступную далеко не каждому. Только сейчас вы понимаете силу Предопределения. Только сейчас вы осознаете, что сплелись в цельный монолит, который не разрушат ни средневековые постулаты семьи, ни пафосная правдивость поборников морали и цивилизованных клише.

Вы, двое юных существ, сумевших преодолеть боль, обиды и беды, в своей любви вы парите над этой шелухой различных табу, навязанных вам со всех сторон человеческого общества. Вы отрекаетесь от выдуманных категорий правильного и аморального, имеющих весьма условное значение и трактовку, и работающих в угоду их идеологов. Вы просто любите и счастливы… Вы столь чисты и наивны по-детски, что даже ненависть — неизменный атрибут души взрослого человека, не смогла удержаться в вас, уступив место бесконечной вере в лучшее, в новый рассвет — предвестник светлой надежды.

Несмотря ни на что, взявшись за руку, ступаете вы в зарождающуюся зарю следующего дня, уверенные в себе, обладающие силой красоты, молодости и горячих сердец, не затронутых пороком. Вы упиваетесь этим выстраданным и взлелеянным счастьем, что приобрело для вас высший смысл его познания и несоизмеримую ценность, усомниться в которых не решится уже никто.

* * * *