Эндервелл: проклятье Найтири

Настасья Дар, 2022

Влюбиться в своего палача… Интригует, не правда ли? Нет, нет! Я вовсе не сумасшедшая, и совсем не жажду погибнуть от руки любимого мужчины.Хотя…Глядя на все перспективы, которые предоставляет мне жизнь, я начинаю понимать, что и это не худший вариант. Ведь я потомок ламии. А еще видящая из пророчества, которой предназначено погубить целый мир… Его мир.И только ему решать, жить мне или умереть.****Анита проживает далеко не самые радужные дни своей жизни – смерть родителей, жуткие приступы галлюцинаций, появившиеся после пожара, в котором они погибли, а теперь еще и единственная родственница выгоняет ее из дома без гроша в кармане. И, казалось бы – эта черная полоса никогда не кончится, но появляется он… Странный мужчина, заставший Аниту во время очередного приступа, и знающий о ней гораздо больше чем нужно. В этот день изменилось все… И многое для нее наконец-то встало на свои места.

ГЛАВА 5

Когда мы отъехали от дома, я спросила:

— Что ты ей наплел?

— Лишь то, что ты наконец-то обрела свое счастье в моем лице, и переезжаешь жить ко мне.

Я фыркнула и, взглянув на дом, который был еще виден в боковом зеркале авто, вспомнила, что мне нужно забрать серьги.

— Мы можем по пути кое-куда заехать?

— Куда?

— В ломбард, в соседнем районе.

— Интересный выбор… Позволь узнать, что ты там забыла?

— Когда мне негде было жить, и не было денег на съем, то пришлось заложить свои серьги. Это подарок мамы, и я обязана их выкупить обратно.

— Понятно. Тогда говори, куда ехать.

Я назвала адрес, и Инар ввел его в навигаторе. Когда мы подъезжали к ломбарду он спросил:

— Почему ты так расстроилась, когда я назвал тебя — родная?

— С чего ты взял? Ничего я не расстроилась, — я отвернула голову в сторону окна.

— Да брось, я не слепой. Скажи мне.

Шумно выдохнув, я ответила:

— Так всегда называл меня папа…

— Прости, малышка, я не знал… Больше не буду, — нахмурившись, пообещал Инар.

— Все нормально, тебе не за что извиняться. — Я тряхнула головой, добавив, — И вообще! Прекращай называть меня деткой, малышкой и другими уменьшительно-ласкательными. Раздражает.

Он ухмыльнулся с улыбкой, сказав:

— Ну, нет, мне нравится то, как ты злишься в эти моменты.

Я бросила в него гневный взгляд.

— А если серьезно, смирись. Для меня ты ребенок, потому и называю так.

— Чего? Ты не настолько уж и старше меня! Сколько тебе? Двадцать семь? Двадцать восемь?

Он хмыкнул.

— Не угадала. Ты даже примерно не представляешь, насколько я тебя старше.

Я прищурилась, не осознавая до конца, что это может значить, и подумала о том, что вообще почти ничего не знаю об Инаре.

— Расскажи о себе.

— Я уже рассказал все, что тебе нужно знать, остальное услышишь позже.

— Почему?

— Не хочу напугать тебя.

— Что, все настолько плохо? Пьешь по ночам кровь девственниц?

Он засмеялся и сквозь смех произнес:

— Может быть. Но тогда тебе стоит опасаться меня.

— Почему это?

Инар многозначительно поднял брови. Я покраснела.

Завернув в переулок, мы остановились у ломбарда, и я, выходя из машины, бросила:

— Постараюсь быстро вернуться.

— О чем ты? Я иду с тобой, вдруг ты там еще в обморок хлопнешься.

— Эм… Ладно, идем.

Войдя в здание, за кассой я увидела все того же дедка оценщика.

— Здравствуйте, вы не помните меня? Я месяц назад заложила в вашем ломбарде золотые серьги с бриллиантами. Хочу их выкупить.

— Доброго денечка. Да, припоминаю, сейчас посмотрим. Так-с, серьги, серьги, серьги… Вот же они! Посмотрите.

— Да, это они! Сколько я должна вам за хранение вместе с суммой выкупа?

Дедок достал из-под прилавка калькулятор и начал считать:

— Основная сумма, плюс проценты… Получается вот такая циферка.

В момент, когда он развернул ко мне калькулятор, мои глаза стали размером с блюдца, из которых тетя Аля так любит пить чай.

— Да вы с ума сошли! Здесь верно какая-то ошибка. В прошлый раз вы оценили серьги в девять тысяч, конечно, плюс проценты за месяц, но все равно должно было получиться не более пятнадцати. А здесь сумма в два раза больше!

— Пожалуйста, тише, никакой ошибки нет. За изделия с бриллиантами сумма процента повышается во много раз.

— Да? А почему же вы месяц назад мне об этом не сказали?! Спекулянт!

Инар, до этого стоявший у входа, подошел, и отодвинул меня от кассы. Неприступной скалой нависая над оценщиком, он спокойно произнес:

— Значит так. Слушай сюда, недоразумение экономическое. Либо ты сейчас же отдаешь девушке серьги по настоящей цене, либо я начинаю медленно сдирать с тебя кожу. Сантиметр за сантиметром. А потом, брошу здесь подыхать в одиночестве, истекая кровью. Ну, как тебе перспективы? — в его глазах блеснул уже знакомый узкий серебристый зрачок.

Дедок в ужасе бросил на прилавок серьги и, отойдя подальше от Инара, испуганно пробормотал:

— Забирайте так, не нужно денег, только уходите отсюда!

— Замечательно, — Инар забрал серьги с прилавка и, вложив их в мою руку, сказал, — Идем, нам здесь больше делать ничего.

Последний раз, взглянув на перепуганного оценщика, я вышла из ломбарда вслед за Инаром.

— Эй, подожди! Так нельзя. Нужно отдать хотя бы сумму займа.

Инар остановился и резко повернулся ко мне.

— Нельзя?! Нельзя кидать людей на деньги ради наживы! Ты серьезно думаешь, что этот старый хрыч заслуживает хоть монеты из твоего кошелька? Ты только представь, скольких он еще обманул, и обманет в будущем?

Я опешила, задумавшись над его словами…

— Ладно, извини, ты прав. И спасибо за то, что помог. Это единственная память о маме. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Не за что. Идем, нам уже давно пора ехать.

Когда мы отъехали от ломбарда, я надела сережки и спросила:

— Куда мы теперь направляемся?

— Темные ведьмы обитают на Алтае, на берегах мертвого озера. Туда мы и поедем.

— Звучит жутко… — поежилась я, — Почему озеро мертвое?

— Потому что в нем не водится вообще никакая живность. Рыб нет, даже птицы на воду не садятся. Местные уверены, что там живут злые духи.

— Ого. А эти твои ведьмы не думали перебраться поближе к цивилизации?

— Запомни на будущее, если ляпнешь при них что-нибудь подобное, можешь остаться без языка. Темные ведьмы с древних времен живут сестринскими общинами, взаимодействуя только с природой. Мужчин используют лишь для зачатия. Ни одна ведьма никогда не пойдет замуж, и не станет принадлежать мужчине.

— Суровые женщины, — задумчиво протянула я, — В целом их принципы понятны… Самодостаточность и независимость — это не плохо. Особенно в нашем мире. Но такая обособленность — это уже на грани безумия, по-моему.

— То есть ты смогла бы всю жизнь прожить в одиночестве?

— Не знаю…. С одной стороны, понимаю, что у меня очень свободолюбивый характер, и тяжело будет под кого-то подстраиваться. Но одиночество… В общем, когда рядом совсем никого нет — это не просто. Мама, пока была жива, говорила мне, что когда встречаешь человека, которого действительно любишь, то все меняется. Забываешь и гордость, и принципы, и самого себя…

— Твоя мама была очень мудрой женщиной.

— А ты когда-нибудь любил? — вдруг спросила я, сама не понимая, какой ответ хочу услышать.

Инар сжал руки на руле так, что побелели костяшки и, нахмурившись, произнес:

— Любил. Только вот меня не любили.

— Извини, я не хотела…

— Все нормально, это все осталось в далеком прошлом.

Следующие несколько часов мы ехали в тишине, лишь изредка перекидываясь парой слов, и останавливаясь, чтобы дозаправить машину, или размять уставшее от долгой дороги тело.

Когда на землю опустилась непроглядная темнота, Инар сказал, что нужно искать место на ночлег.

Вскоре мы увидели объявление о том, что на озере в трех километрах отсюда сдаются комнаты в коттеджах. Свернув с трассы, Инар проехал к этому месту, и остановился у красивого двухэтажного дома, сложенного из огромных круглых бревен. Позвонив по номеру, висевшему на высоком заборе, мужчина спросил, есть ли у хозяев свободные места. Судя по удовлетворенному выражению его лица, места были. Положив трубку, он сказал, что сейчас нам откроют.

И, правда, вскоре ворота отворились, и показался невысокий мужчина средних лет, который махнул рукой, приглашая заехать.

Оставив машину на территории, мы прошли вслед за хозяином. Внутри дома бревна были гладко отшлифованы, а структура дерева четко выделена, благодаря лаковому покрытию. Все было обставлено дорогой мебелью в эко стиле и выглядело очень тепло и уютно.

Пропустив нас в холл, мужчина сказал:

— Сейчас есть только одна свободная спальня на двоих, большинство апартаментов пока на ремонте. Удобства в комнате, гостиная общая…

— Нас устраивает! — перебил его Инар, и спросил, сколько будет стоить одна ночь.

Услышав сумму, я поперхнулась, а мужчина, как ни в чем не бывало, начал доставать деньги. Попросив хозяина подождать минутку, я дернула Инара за рукав куртки, и отвела в сторону.

— Послушай, это слишком дорого, у меня нет таких денег! Давай поищем вариант подешевле, — шепотом произнесла я.

Инар поднял левую бровь и, наклонившись к моему лицу, прошептал наигранно испуганным тоном:

— А у тебя кто-то просит деньги?

Я стукнула его кулаком в грудь и сказала:

— Прекращай издеваться! Я должна буду оплатить свое место, поэтому будь добр, сними комнату подешевле. Откуда у тебя вообще столько нашей валюты? Ты же из другого мира!

Он, раздраженно закатив глаза, произнес:

— Золото, Анита. Его ценят и на земле, а главное — обменивают на деньги. А уж золота у меня предостаточно! И не знаю, как в вашем мире, но у нас, если девушка путешествует в компании мужчины, то он платит и за себя, и за нее.

— В нашем мире девушка, которая знакома с мужчиной несколько часов, платит за себя сама!

Инар устало потер глаза.

— Значит так. Я собираюсь ночевать в комфортных условиях. Денег с тебя не возьму, можешь не стараться. Если что-то не нравится, спи в машине.

Я посмотрела на него, сердито прищурив глаза, и, сложив руки на груди, отвернулась, ничего не отвечая.

Инар взял меня за локоть и, наклонившись, горячо прошептал:

— Если и дальше будешь вести себя, как ребенок, придется поставить в угол… — и, заправив мне, волосы за ухо, вернулся к хозяину.

— Мы согласны.

Я же стояла, пытаясь скрыть покрасневшее лицо под волосами, и понять, что это было.

Оплатив комнату и забрав ключ, Инар пошел за нашими вещами, а мне было приказано остаться в холле.

Комната находилась на втором этаже. Отперев дверь ключом, мужчина посторонился, пропуская меня первой. Перешагнув порог, я окинула помещение взглядом и замерла в дверном проеме.

— Что-то не так? — заглянув в комнату через мое плечо, спросил он.

— Кровать…

— Что, кровать? Изъясняйся, пожалуйста, понятнее.

— Кровать одна. А нас двое. Ты что не понимаешь?

— И что? Не вижу проблемы, она же двуспальная. Мы прекрасно поместимся.

Я взглянула на него с возмущением.

— Ты издеваешься? Я не лягу в одну постель с незнакомым мужчиной!

— Да брось, не съем я тебя, — он прошел мимо меня в комнату, и бросил сумки на постель.

— Разве что покусаю, — добавил, и рассмеялся этот… Даже не знаю, как его обозвать!

— Не смешно. Я посплю на кушетке.

— Серьезно? Она же длиной в половину тебя. Да ты свалишься с нее во сне, если вообще сможешь уснуть.

— Справлюсь как-нибудь. Один раз во время приступа я четыре часа пролежала в отключке на узкой лавочке, — ответила я, вспоминая обморок у ломбарда.

— Как хочешь — твое дело. Если передумаешь, вторая половина кровати свободна.

После этого он ушел в душевую, а я перетащила одну из подушек и плед на кушетку, и стала ждать своей очереди, достав свежее белье и пижаму зеленого цвета, состоящую из шелковых шортиков и рубашки с длинными рукавами. Комплект мне подарила тетя Аля на девятнадцатилетие, и это было настолько неожиданно, что в тот момент я не смогла сдержать слез. Мой единственный подарок за последние четыре года.

Я переложила пижаму и белье в рюкзак, в котором хранились предметы личной гигиены, и в этот момент услышала, как щелкнула ручка двери. Повернувшись, я увидела полностью одетого и сухого мужчину, который выходил из ванной комнаты.

— Ты не был в душе? Я же, вроде, слышала шум воды.

Он, молча, подошел к тумбочке рядом с кроватью, на которой стоял графин с водой, и плеснул его содержимое на рукав толстовки. В тот же момент вода с шипением испарилась с одежды.

— Как ты это сделал? — я подошла к нему и потрогала рукав, он был абсолютно сухим.

— Моя магия позволяет управлять водой и воздухом.

— А я буду уметь что-нибудь такое? — с восторгом спросила я.

— Это мы узнаем, когда твой дар раскроется до конца.

— А если…

— Ну все, на сегодня вопросов хватит. Иди в душ, — перебил меня Инар.

— Легко тебе говорить, ты-то все это с рождения видишь!

Я грустно вздохнула и направилась в ванную. Остановившись перед дверью, сказала:

— Последний вопрос. Вот чисто теоретически, а если мне здесь нечем будет высушить волосы, ты сможешь это сделать?

— Иди уже!

Я подняла руки в примирительном жесте.

— Все, все, молчу я! — и, зайдя в ванную, услышала за дверью голос.

— Да… В качестве фена меня еще не использовали.