Мой визави

Настасья Карпинская, 2019

Она – беспечная, ничем не обремененная и легкомысленная, пережившая совсем недавно первую неудачную любовь, разбившую не только ее сердце, но и детские мечты на счастливую жизнь. Он – циничен, груб и резок в словах и поступках. За его плечами уже есть ряд потерь, неудачный брак и развод. Он в одиночку воспитывает сына и строит бизнес. На нем лежит ответственность не только за свое будущее.Что же может свести таких непохожих друг на друга людей и поможет им обрести счастье друг в друге? Вторая книга серии "Одинокие". История Стаса и Дины.Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Я занимался рабочими вопросами, когда раздался звонок из дома, и Людмила Петровна взволнованным голосом начала что-то быстро говорить.

− Людмила Петровна, я ничего не понял, помедленней, пожалуйста, — шум автомобилей на заднем фоне делал дрожащий голос няни ещё более неразборчивым.

− Станислав Львович, я пришла за Ромой, а учительница говорит, что его уже забрали.

− Кто? — я едва не подскочил со своего места.

− Я не знаю. Рома ей сказал, что за ним пришли, и вышел из школы с остальными детьми. Она думала, что я его встречаю у ворот.

− Твою ж, − я выругался, сжав в руке трубку. — Людмила Петровна, успокойтесь, я еду, − схватив ключи от машины, направился прочь из офиса, понося по пути и няню, и эту долбаную школу с их безалаберными учителями. Подавляя в себе накрывающее меня волнение, я всё больше вдавливал педаль газа в пол, двигаясь по направлению к школе.

Уже подъезжая к школьным воротам, в кармане завибрировал телефон. С*ка, совсем не вовремя. Выругавшись, вытаскиваю его из кармана. На экране высвечивается сообщение от Лики, в котором она извещает меня, что забрала Рому из школы. Вот же… Шумно выдыхаю, запрокидывая голову, потираю переносицу. Что она за человек такой? Почему она никогда не делает всё вовремя? Набираю её номер.

− Вы где? — вместо приветствия рычу в трубку.

− И тебе здравствуй, Стас.

− Лика, вы где?

− В сквере, недалеко от школы, а что? — не отвечая, сбрасываю вызов и захожу в школьный двор. На скамейке сидит няня, вытирая носовым платком слёзы.

− Людмила Петровна, — окликаю женщину.

− Станислав Львович, Рома нашёлся?

− Нашёлся. Успокойтесь, пожалуйста. Его Анжелика забрала, только что сам узнал.

− Ох, − она снова опустилась на скамейку, прижимая ладонь к груди, — чуть окончательно не поседела.

Успокоив и отпустив няню на незапланированный выходной, я направился в сквер.

− Папа, — закричал Ромка и кинулся ко мне, а высвободившись из моих рук, снова побежал на детскую площадку.

− Лика, ты могла сразу предупредить, что в городе и собираешься забрать Рому из школы? Почему я узнаю об этом, когда Людмила Петровна уже в истерике, а меня трясет от тревоги за сына? — обратился к бывшей жене, едва не скрипя зубами от злости.

− То, что ты забрал Рому себе, не значит, что я не имею права видеть сына! — выдала эта безмозглая курица с таким видом, словно это истина в последней инстанции. Желание сомкнуть пальцы вокруг её тонкой шейки стало почти непреодолимым, или, как минимум, наорать и отвести душу, выплеснув бурлящие во мне эмоции. Но, посмотрев на её довольно уже выступающий живот, я сделал глубокий вдох и постарался успокоиться.

− Во-первых, тебе никто не запрещает видеться с Ромой. Во-вторых, решение о том, что ребёнок будет жить со мной, было принято нами сообща. Тебя всё на тот момент устраивало. В-третьих, немного включай мозги хоть иногда. Ты никого не предупредила. Как я мог понять, что с ребёнком всё в порядке? Да я пока до школы ехал, думал, с ума сойду. Уже все варианты событий перебрал, вплоть до похищения.

− Ой, Стас, не преувеличивай.

− Лика, я тебе первый и последний раз говорю: приезжаешь в город и хочешь увидеться с ребенком, сообщай, иначе мне придется принять меры.

− Ты что, угрожаешь мне?! — взвизгнула Анжелика, привлекая к себе внимание проходящих мимо нас людей.

− Громкость уменьши. Я прошу от тебя адекватных поступков, и не более того.

− Франц, ты… − начала она, снова переходя на повышенный тон, что и стало моей последней каплей. Вот, не хотел я на неё кричать, но эта дура и святого выведет из себя.

− Просто, бл*ть, звони! Возьми в руки телефон и пару раз тыкни пальчиком в экран. Неужели сложно, твою мать! Почему я постоянно вынужден тебе объяснять элементарные вещи!

− Не кричи на меня!

− Пап, не ругайтесь, пожалуйста, — произнёс внезапно подошедший Роман, взяв меня за руку.

− Мы не ругаемся, Ром, просто немного спорили с мамой.

− Я проголодался, — проговорил сын.

− Поехали домой, — я подхватил его рюкзак со скамейки, и мы направились к машине.

− Мы в кафе хотели пойти, — недовольно бросила Лика.

− В следующий раз сходите.

Оставив Рому с Анжеликой, вернулся к работе. Надо было менять одного из поставщиков, и сделать это необходимо как можно быстрее. Озадачив этим вопросом персонал, сел за просмотр отчетов за квартал. Закопавшись в бумаги, сам не заметил, как пролетело время. Взглянув на часы, потянулся, разминая затёкшие мышцы.

− Как у вас дела? Рома уроки сделал? — произнес я в трубку, набрав номер бывшей жены.

− Да, всё в порядке, Стас. Ужинаем. Твоя домработница довольно сносно готовит. Ты во сколько приедешь?

− Она не домработница, а няня нашего сына. Часа через два, не раньше. Ты сегодня у нас остаешься?

− Нет, Костя заедет в одиннадцать за мной, поедем домой.

− В ночь по трассе с беременной женой… Отчаянный парень − твой Костя.

− Ой, Стас, что я слышу. Это забота или ревность?

− Это здравый смысл. Ладно, вам решать, я приеду к половине одиннадцатого.

− Хорошо.

Порой я не понимал, как мог столько лет прожить с Ликой под одной крышей. Плохо, конечно, говорить о матери своего сына в негативном ключе, но Анжелика никогда не была той пресловутой хранительницей очага, о которой мечтает, наверное, если не каждый мужчина, но каждый второй точно. И она до сих пор была единственным человеком на моей памяти, кто умудрился сварить макароны так, что есть их было невозможно. Какое-то время нас связывала общая компания, любовь к тусовкам и шумной ночной жизни, а потом она забеременела, и нас стал связывать ребёнок. Но и это в определенный период перестало иметь смысл. Ромка рос, а мы всё больше отдалялись друг от друга. Склоки, скандалы стали неотъемлемой частью нашей жизни. Потом и вовсе каждый стал жить своей жизнью, но под одной крышей. Ромке было четыре с половиной года, когда мы решили развестись. Уже не было ни упреков, ни скандалов. Разговор начала Лика за ужином, я поддержал. Как выяснилось, тогда уже она познакомилась с Костей. Никого я держать не хотел, и чтобы меня держали тоже. Поэтому собрал вещи и вернулся в город, в котором вырос. Приезжал к сыну каждую неделю. А когда узнал, что Лика беременна и снова выходит замуж, предложил забрать Ромку к себе. Костя Ромке не нравился, и Лика, не желая обострять ситуацию, согласилась на моё предложение. Я наивно надеялся, что новый брак и вторая беременность заставят её повзрослеть и научиться брать на себя ответственность. Но, как показала сегодняшняя ситуация, я поспешил с выводами.

Переодевшись, спустился в зал размять мышцы и сбросить скопившееся напряжение.

***

Голова просто раскалывалась на части. Даже звук упавшей на пол чайной ложки был сродни сыгранной партии на барабанной установке. На работе легче не стало. До обеда меня преследовало жгучее желание забиться в тёмный угол подсобного помещения и никому не показываться на глаза. Ближе к вечеру я, наконец, избавилась от подкатывающей тошноты, и головная боль немного отпустила. Заполнив накладные и отправив их копию управляющей по электронной почте, я вместе с кассиром закрыла магазин, отзвонилась охране и направилась в сторону фитнес-центра.

Заниматься спортом сегодня было очень утомительно, тело было словно ватным. Тупая боль всё ещё стучала по вискам, но я упорно продолжала выполнять указание тренера.

− Сделайте перерыв в пять минут, и продолжим, — проговорила Алина и отошла к другой девушке. Присев на скамью, я положила локти на колени и, опустив голову, старалась отдышаться.

− Что, Болонка, ночь была весёлой? Зелёного змея из себя выгоняешь? — можно было даже не гадать, кому принадлежал этот голос.

− Франц, вот не до тебя сегодня, — ответила, поднимая взгляд на стоящего возле меня Стаса. Эта скотина лишь рассмеялась. — Тебе всегда становится хорошо, когда другим плохо, да?

− Не я причина твоей головной боли, а твоя глупость. Совсем хреново?

− А сам не видишь?

− Пошли, волшебную таблетку дам. Поди, весь день мучаешься.

− С чего это такая щедрость?

− Твой вид сегодня даже во мне вызывает сострадание, — видимо, я не только чувствую себя отвратительно, но и выгляжу также.

Предупредив Алину, я направилась вслед за Стасом. Мы поднялись на второй этаж, а потом, проследовав в другое крыло здания, поднялись ещё выше.

− Я думала здание в два этажа.

− Одно крыло двухэтажное, второе трёх, — пояснил Стас. — С улицы же видно.

− Не заостряла внимание, — он открыл дверь, и мы прошли в просторное светлое помещение, по-видимому, служившее кабинетом.

− Держи, — Франц протянул мне блистер с таблетками. — Вода в графине.

− Спасибо, − запив лекарство, я присела на диван. — Стас, я обратно по твоим коридорам вряд ли сама найду путь в зал.

− Тут лифт есть, — он так противно ухмыльнулся, говоря это, что я готова была его придушить.

− А вот раньше ты о нём вспомнить не мог?

− Нет, тебе полезно по лестницам побегать.

− Почему с каждой нашей встречей во мне всё больше растёт желание тебя хорошенько стукнуть?

− Скрытая агрессия? Что об этом говорится в твоих умных книжках?

− Что надо поменьше общаться с парнокопытными.

− Интересная у тебя благодарность. Я, вроде как, избавил тебя от головной боли.

− Я поблагодарила уже, могу ещё и поклон отвесить, — поднявшись с дивана, театрально поклонилась на манер крестьян, что в русских сказках кланялись барину.

− Тебе явно стало лучше. Иди уже, мне душ принять надо. Может, хочешь присоединиться?

− Увольте, такое зрелище моя нервная система сегодня не выдержит. За таблетку спасибо, — бросила, выходя из кабинета, услышав при этом смех Стаса за своей спиной.