В Мышином Королевстве

Настасья Чигирина (2023)

Когда на линейке объявляют конкурс новогодних постановок, Бажена понимает — это её шанс. Она всю жизнь мечтала стать театральным режиссёром, и никто не заслуживает этого больше. Но свою кандидатуру на участие также выдвигает холодный и нелюдимый Феликс. На кону стоит рекомендательное письмо, с которым будет в разы проще поступить в вуз. Она — самоуверенная выскочка, одержимая мечтой. Он — отпрыск влиятельной театральной династии. Оба жаждут победы, и оба… «не соответствуют формату». Именно так звучит ответ организаторов конкурса, когда герои отправляют им свои сценарии. Теперь, чтобы получить хотя бы шанс на победу, Бажене и Феликсу остаётся только одно — объединиться и поставить «Щелкунчика и Мышиного короля» Эрнста Гофмана. Вдвоём. В качестве сорежиссёров. Новоиспечённым напарникам предстоит слишком много: не ссориться хотя бы день, подготовить новый сценарий, совладать со своенравными актёрами и… вспомнить, что такое «новогодняя сказка».

Глава 11

О том, что уже вся школа слышала об этом скандале, Бажена узнала еще вечером. Кто-то из тех самых «школьников» записал крики голосовыми сообщениями и скинул в беседу класса. Галдеж поднялся еще тот — кому-то показалось, что это похоже на инфернальные вопли полтергейстов, вторые удивились тому факту, что Феликс вообще умеет кричать, а третьи… Черт бы побрал этих третьих! Третьи решили, что если парень и девушка запираются в одном помещении, а потом еще и начинают спорить, то у них обязательно должны быть отношения. Тем более, предмет спора так и не записался. «Хабалка!», «Индюшара!», динамик зашуршал, «Я думаю только о себе?!» — и снова шорохи. Дальше было только падение вазы.

Всем, кто спрашивал, Бажена отвечала: дело в спектакле и только в спектакле. Феликс поступил проще и просто ограничил отправку сообщений. Пришлось отдуваться за двоих. Неудивительно, что идти в школу утром было… тревожно.

Вот черт! Знакомы всего две недели — а уже друг другу репутацию попортили!

«Сегодня в школу придешь?»

Не разглядев имя отправителя, Бажена решила, что пишет Аля. А потом пришлось удивляться — Феликс. Утром их решение работать вместе казалось каким-то странным идиотским сном.

«Да», — ответила Бажена.

«Вероника хочет взять у нас интервью».

«В смысле?»

«Как у режиссеров постановки».

И почему она подумала, что речь про ссору? Бажена мотнула головой и уточнила:

«Когда?»

«На большой перемене».

Говорить больше было не о чем. Бажена продолжила собираться, еще обдумывая вчерашний скандал, и всерьез побаивалась — а вдруг отстранят от работы? Нет-нет-нет, они не могут, это же… Да ничего не доказано! И вообще, в объяснительной все написано: просто поссорились, задели тумбу, опрокинули вазу…

«Да, мы с Баженой вчера поспорили, но это касается только нас. Нет, мы не состоим в личных отношениях, не применяли насилие в отношении друг друга и просто вместе работаем над постановкой. Спасибо за понимание».

Именно это было написано на самодельной табличке, которую Феликс соорудил из тетрадной обложки. Он установил ее домиком и показывал всем, кто хотел что-то спросить. С Баженой он поздоровался равнодушным кивком.

— Может, стоит загладить вину? — начала Аля, стоило только Бажене сесть на свое место. — То, что случилось между вами, просто случайное недопонимание…

— Так ему это и скажи, — буркнула Бажена.

— Я уже сказала, а он только посмотрел на меня и сказал, что это касается только вас.

— Ты говорила с Феликсом?!

— Пожалуйста, только не кричи…

— Значит, так. — Захар, который сидел рядом с Алей, обернулся. — Вы давайте по-человечески вопросы решайте, а не вот так… — Он наклонился к самому уху и перешел на шепот. — А если он еще раз Але таким тоном ответит, я ему все зубы выбью, ясно?

— Любовь моя, не стоит. — Она положила свою руку поверх его. — Не стоит давать агрессии взять верх над тобой…

— Агрессия берет надо мной верх, когда всякие говнюки тебя расстраивают.

Аля потянулась и ласково поцеловала его в щеку. Бажена ничего не имела против, правда, побаивалась, что от такой дозы сахара можно и дерматит заработать. Ну ребят, ну люди же смотрят…

Марьяна так же целовала Эдика. На камнях у цветника, среди календул и васильков. Только просто «в щечку» Эдичке было мало, и, пригладив ее волосы, он жадно поцеловал сестренку в губы. А Бажена стояла за калиткой. И вместе с пакетом из магазина рухнул ее маленький мирок…

Весь урок Бажена задавалась только одним вопросом — почему девчонки вокруг целуют, а она, как дура, вынуждена только бить?

Бажена разглядывала свое отражение в экране телефона. Сравнивала. Что же такое было в Марьяне, если Эдик влюбился в нее с первого взгляда?

Сестренка красивая. Очень красивая, все это говорят. Ее золотисто-рыжая коса спадает до самого пояса, а изумрудные глаза «завораживают» — по крайней мере, так считает папа. Бабушка отмечает женственную фигуру, а тетя Тася (папина жена) постоянно нахваливает ее «острый ум».

А что у Бажены?

Волосы — темнее, с медным отливом. Два года назад хозяйка их коротко подстригла, и теперь они едва-едва доходят до лопаток. Веснушки. Не аккуратная россыпь на носике и щечках, а ядреные грязные пятна по всему телу, которые бледнеют только зимой. Лицо совсем неправильное (Марьяне нравится называть его «свиным рылом»), глаза… болотные. Ничего «завораживающего». Ум… не «острый», а «прыткий». Обыкновенная смекалка, как у дураков в сказках.

И что в этом хорошего?

В положенное время Феликс поджидал у двери. Вместе с напарницей они побрели до кабинета математики.

— О вчерашнем спросят? — между делом бросила Бажена.

— Во вселенной школьных газет конфликтов не существует.

Бажена только повела плечом и сделала вид, будто Феликса рядом нет. Даже немного отстранилась, чтобы не подумали, что они идут вместе.

— Приветствуем ветеранов библиотечных войск, — улыбнулась Вероника, встретив Феликса на пороге кабинета. — Сильно орали?

— Заставили убираться. — Феликс сел в кресло. Здесь, в конце класса, их было два — как раз для режиссеров. — Только давай побыстрее. По физике работа будет.

Вероника кивнула и включила диктофон.

— Я задаю вопрос, вы отвечаете по очереди: сначала Бажена, потом Феликс. Итак, почему вы участвуете в этом конкурсе?

— Я хочу стать режиссером, — пожала плечами Бажена. — Я просто не могла не поучаствовать.

— Феликс?

— Тот же ответ.

— Ладно, идем дальше. Почему вы выбрали именно «Щелкунчика»? Так, ребят, только давайте без вот этой вот истории с оргкомитетом. Ваши личные какие-то мотивы, побуждения…

— Самый счастливый день в моей жизни — это день, когда мы с папой ходили на «Щелкунчика». — Поняв, что от волнения выпалила слишком личное, Бажена посерьезнела. — Ну… Это красивая сказка. Зимняя такая, атмосферная… Волшебная. Мне очень нравится.

А Феликс вдруг взглянул на нее… с любопытством. Не с интересом, как вчера, а именно с любопытством — каким-то более детским чувством.

— А меня «Щелкунчик» пугает, — пожал плечами он. — Это история побега от реальности. Мари променяла дом на какое-то нереальное Кукольное Королевство со всякими марципановыми замками и ожившими игрушками. Там все такое… слишком идеальное. — Феликс чуть улыбнулся. — Я бы больше почитал про Мышиное Королевство. Оно, наверно, где-то в подвале…

— Не, на кухне, рядом с Тараканьим, — хмыкнула Вероника.

Феликс усмехнулся и кивнул. А Бажена оцепенела — впервые увидела этого парня смеющимся.

— Короче, напиши, что мне психология там нравится, — добавил он.

— С каким персонажем вы бы себя ассоциировали?

— А почему я должна с кем-то себя ассоциировать? — буркнула Бажена.

— Мышиный Король.

— Мышиный Король? — Вероника искренне удивилась. — Почему?

Он пожал плечами.

— Он вечно голодный уродец, живущий в каком-то подвале. Думаю, это мой типаж.

Насчет уродца он нагло прибеднялся. В чем Витовский уродец? В парочке мелких прыщиков, оставшихся после неудачного бритья? Пф, да прыщики проходят. Косоглазие? Так оно же… красивое. Феликс мог оттолкнуть от себя только постоянным занудством и гадючим взглядом, который включался как по щелчку.

— Ла-адушки, идем дальше, — стрекотала Вероника. — Что вы ни за что не допустите в своей постановке?

— Плохих декораций и костюмов. Я не поверю сказке, которая происходит в какой-то фанере.

— А я не поверю сказке, если актеры играют неубедительно. — Феликс облокотился на подлокотник и подпер рукой подбородок. — Я должен поверить актерам, иначе все остальное просто не будет иметь смысла.

И ведь спорит еще. Нашелся умник.

— Так, еще немного осталось… Ой, один вопросик пропустила… Почему вы решили стать театральными режиссерами? Почему не кино?

— Потому что, если я пойду в кино, моя семья выгонит меня из дома, — пробурчал Феликс, совершенно забыв о напарнице. Тут же опомнился. — Бажен, извини. Сейчас твоя очередь.

— Ну… — Бажена поежилась. — Вообще-то, в Новосокольниках не особо много развлечений. Ну, музей есть краеведческий, парк, памятник Ленину… — Она усмехнулась. — Есть один-единственный дом культуры. Это и кинотеатр, и клуб, и… ну, что-то вроде театра. Меня водили туда на новогодние спектакли, потому что зимой маме было лень тащиться до Великих Лук. Там играли актеры-любители, но я-то, когда мелкая была, настоящих актеров никогда не видела… И они играли… так здорово…

Бажена поняла, что голос срывается. Ну правда, как он может не срываться, когда она, дурочка из провинции, рассказывает об актерах захолустного ДК, а рядом сидят люди, для которых это… пшик. Глупости.

Вероника с самого детства могла ходить в настоящие театры, а у Феликса вообще мама режиссер. Настоящий режиссер. А не какой-нибудь завхоз, который по совместительству возглавляет любительскую труппу для новогодних праздников, работающую чисто на энтузиазме.

Этим людям неинтересно. Они могут только посмеяться. Как смеялась Марьяна, как смеялся Захар — еще до того, как Аля попросила его не поднимать эту тему…

От этой мысли в глазах закололо. Бажена попыталась разозлиться или подумать о чем-то смешном, но ничего хорошего из этого не вышло. Наоборот — она просто поняла, что выглядит жалко. Шмыгнула носом. Все вокруг замолчали, и захотелось провалиться под землю, чтобы не разреветься в голос.

— Бажен, все нормально? — осторожно спросила Вероника.

Феликс ткнул Бажену в плечо. Она чуть повернула голову — совсем немного, чтобы не показывать покрасневших глаз, — и с удивлением обнаружила, что Витовский сует ей упаковку салфеток.

— Ты еще скорую вызови, — буркнула Бажена. — Вероник, просто напиши, что я всегда хотела быть режиссером, ладно?

— Ну… как хочешь, конечно.

— Не стесняйся своих чувств, — вдруг сказал Феликс.

Тон, которым он это сказал, был особенным. Совсем неядовитым. Мягким, как кошачье мурлыканье, и даже немного убаюкивающим. Только от этого стало еще противней. Жалость — иногда она бывает хуже ненависти.

— А вы в них не лезьте, — огрызнулась Бажена.

А Феликс как будто издевался. Взглянул своими сказочными глазами и чуть склонил голову набок, разглядывая ее все с тем же любопытством. И так задумался о чем-то, что очки вдруг соскользнули с его носа. Вероника рассмеялась.

— Что, «ежиков» никогда не видел? — хихикнула она. — Так, ладно. Фель, как ты пришел к театральному искусству?

— А по мне, она больше похожа на свинку, — улыбнулся Феликс, поправляя очки. — Так, да. Я вырос в театральному искусстве. Папа драматург, мама и оба деда режиссеры, бабушка актриса и так далее. Короче говоря, у нас династия.

На свинку, значит. Что там Марьяна говорила про «свиное рыло»? Значит, и вправду свиное. Бажена взглянула на зеркало, висящее напротив кресла, и потупила голову.

— Ладушки, теперь последний вопрос. На какое место вы рассчитываете?

— Ну, явно не на последнее.

— На второе. Обычно этому месту дают приз зрительских симпатий.

— Отлично! — Вероника выключила запись. — Бажена, на время работы над спектаклем ты освобождаешься от деятельности в активе. Феля — ты обещал мне роль.

Бажена отделалась нерешительным «спасибо». Выходя, она ненадолго остановилась у зеркала, чтобы поправить волосы, и искренне удивилась — Феликс снова ее ждал.

— Как тебе интервью? — спросил он.

— Нормально.

— Знаешь, я тут подумал… почему бы нам не обсудить постановку в другом месте? Более… нейтральном. Подойдет?

— Что за место?

— В зависимости от того, какую кухню ты предпочитаешь.

Бажена подняла глаза. Для того самого Феликса из библиотеки он говорил какие-то совсем уж фантастические вещи. А вот выражение у него максимально отстраненное.

— Я люблю пышки, — сказала Бажена. — Только у меня денег нет.

— Я заплачу.

И что сегодня за день сюрпризов?..