Сколько длится тишина на Сатурне. (сны, записанные под утро)

Настасья Яницкая

Воспоминания и бытописания Настасьи, очерки текучей и текущей жизни, смешные истории, размышления о литературе, природе и наблюдения за растущим сыном.Волшебная нить литературного творчества. Книга содержит нецензурную брань.

про медитацию

иногда, я, как настоящее высокодуховное, назовём это — существо, — обесцениваю всё и всех вокруг себя, а себя особенно упоительно. Т.е. маленькая баба внутри моей головы создаёт тандем садист-мазохист. И это даже не «жертва-агрессор-а, спасателя мы забили ногами», это чистой воды адец. Подозреваю, что в такие моменты со мной даже говорить бесполезно, так как скорбь множить могу/умею/практикую, а фраза «мы все умрём» говорится с такой мельпоменской интонацией, что вот я сама бы с собой только за одно это не говорила. Никогда.

Ну так вот, когда-то очень давно, я пыталась завалить диплом. В этом мне усиленно помогала техника из типографии. Лет мне было — не помню сколько, но младенец уже имелся. Как все понимают, наличие младенца нисколечко не влияет на адаптивность к миру. Всех участников данного процесса я до сих пор вспоминаю с огромным теплом, нежностью, и пусть у них будут множественные радости, потому что карма всё видела. Так вот, мне грозил полный провал диплома, почему-то тогда это казалось жутко важным. Дипломной работой был журнал, который я придумала, написала, и почти что нарисовала, короче, делала готовую продукцию с бизнес-планом. И, разумеется, иначе быть не могло, на мне сломался типографский станок. Вместе с моим журналом. Как Настя поступила? Правильно, как взрослая девонька, вышла на улицу, села на асфальт, закурила сигаретку и упоительно зарыдала. На виду у людей, что характерно. Не знаю сколько это длилось, но рядом остановилась большая, черная машина с тонированными стёклами, и со стороны водителя окно несколько опустилось. Но, Настя не сдавалась. Она же уже почти завалила диплом, и образования высшего не будет, а это (в мире той девочки) равносильно умереть с голода. Некоторое время спустя из окна вылезла голова и поинтересовалась нужна ли мне какая помощь. Кажется, в ответ я продолжала самозабвенно реветь. Тогда голова спряталась, не заглушив мотор открыла дверь и оказалась дядькой с отличным чувством юмора. Короче, я этой вселенной должна как земля колхозу. Дядька со мной очень долго говорил. Настолько долго, что из типографии вышли люди на поиски той, из-за кого сломалась техника, увидели сидящую на асфальте зарёванную девочку, стоящую рядом машину ржущего мужика, и естественно пришли разбираться, не обидел ли кто эту нелепицу. Так вот, дядька этот мне, среди прочего, сказал важные три вещи:

— Я оставался ни с чем столько раз, что тебе, девочка, это может показаться сказкой. Люди, которым я доверял больше всего, пытались убить меня столько раз, что я уже и сам себе не верю. Но это всё фигня, обстоятельства не могут повлиять на тебя, пока ты понимаешь, что обстоятельств не существует. Есть ты и ты ось. Всё остальное декорации. Декорации создают атмосферу, но не создают ось.

— Однажды, ты вспомнишь этот разговор. Лет сорок назад я был мальчишкой, и тоже так сидел. И ты тоже, однажды, встретишь какое-то чудо, что будет размазывать сопли по лицу, и найдёшь нужные слова. А потом, когда ни тебя, ни меня уже не будет — мир станет совсем другим потому что люди научатся понимать простые вещи.

— Медитируй. Это всегда помогает найти слова. Медитация это диалог доведённый до уровня, когда тебе уже не нужно говорить. Ты не должна пытаться усмирить свой разум, не должна рассказывать себе что правильно, что не правильно. Просто иди мой плиту или кафель. Я всегда так делаю, и знаешь, еще ни разу в жизни не пожалел.

Какой же у меня позорно нечистый кафель.