Зло во мне

Настя Фан, 2023

Если твоя точка отчета «за гранью», а любимый опускает тебя на дно, можно ли когда-нибудь взлететь? Повесть о взрослении девушки из 90х, которая ищет себя в новом мире, несмотря на всю серость, боль и насилие, которое её окружает.

Глава четвертая

Кстати, у Ленчика с ее Гришаней, я познакомилась с ещё одной моей женской симпатией — чудом-чудным Альбиной. Двадцативосьмилетняя голубоглазая брюнетка. Очаровашка, стриженная под мальчишку. Весёлая вдова. Наша не ближайшая соседка, но частая гостья общаги. Она счастливая обладательница трёшки на втором этаже. Мужчины общаги Алю иначе как «прости господи, экстрасекс» не называют. Такое название прицепилось к ней, не только потому, что она в поисках простого женского счастья частенько привечает «моряков дальнего плавания», да зажиточных мужчин «несчастных в браке». Последние, естественно, по жизни на грани развода со своими мегерами, чтобы вскоре уйти к этой прекрасной во всех амплуа женщине. «Экстрасекс» к ней плотно приклеился также в связи с её неординарными способностями. Они заключаются в том, что не позднее, как после третьего бокала вина, эта «богиня» начинает со стеклянным взором сквозь тебя вещать всю твою подноготную, страхи, мечты, прошлое и будущее.

Так вот, в первый раз я её увидела, когда однажды вечером забежала к Ленке за луком. У них как раз гостила Альбина. Она мне сразу показалась какой-то странной, так как очень активно создавала двусмысленную ситуацию, не характерную для нормальной среднестатистической семьи. Сняв носок, Альбина совала Гришке в нос свою правую ногу и при этом зазывно-кокетливо улыбалась: «Гришаня, ну ты и валенок, это не синий цвет ногтей, а ультрамарин…мне педикюрша моя сказала, что последний писк…» Я ошарашено шепотком спросила: «Лен, а чё это за Клеопатра?» Она закатила смеющиеся глаза, махнула в её сторону рукой и в пол голоса снисходительно произнесла: «Это же Альбинка! Поверь мне, мы все уже, включая мужчин, привыкли… и ты тоже привыкнешь».

Тут гостья, с нежно-розовым носком в руках, резко разворачивается, впяливает в меня через всю комнату свой стеклянный взгляд и безапелляционно молвит:

— Какого ты боишься, что не сможешь родить? Херня это всё!.. Будут у тебя дети и не один… сто процентов даю! — потом, как будто задумавшись, тише добавила — Просто Бог тебя почему-то любит…

Я остолбенела, так как, действительно, в моей голове на данном этапе это был самый глобальный вопрос. А начал он формироваться ещё тогда, когда я, приглашенная в качестве моральной поддержки и держа за руку каждую из своих подруг, возила их одну за другой на аборты. Начались эти поездки, естественно, с начала нашей половой жизни, ещё в старших классах школы и некоторых я «держала за руку» уже не по одному разу.

Но сама я, тоже птаха дюже ранняя, да не постоянная, в смысле партнёра, умудрилась так ни разу и не «залететь», за более чем двух летний стаж моей половой жизни. Но что я знала точно, да и до моей «мутер» было это предельно доходчиво доведено, что дитят кромсать не буду, ни при каких обстоятельствах. Так мамаше с папашей и говорила: «Чтобы добраться до моего чада, вам придётся сначала меня и только потом его, а не то, ведь, я вас всех…» Так что не знаю, кого боженька больше бережёт, оставляя меня неоплодотворённой, моих батюшку с матушкой, парнишек, детишек или меня неразумную…

А тогда это заявление «посторонней тёти» было для моей неокрепшей психики, конечно, сильным потрясением, потому что меня за такую изнанку дёрнули, о которой ни одна живая душа не знала.

Я только и смогла промычать: «А?..»

Она: «Ничего сейчас больше не скажу. Кстати, я — Аля»… и вопросительно посмотрела на меня.

Я выдавила: «Настя»

Она пять секунд задержала на моей персоне свой, пронизывающий до пяток, взгляд, потом также резко хладнокровно отвернулась и протяжно, но задорно крикнула: «Го-огий, милый, наливай!»

Я рассеяно поблагодарила Ленчика за лук и ушла. Правда, она секундным движением всё же успела показать мне отношение к соседским бредням. Её выразительное подмигивание и незаметно покручивающийся палец у виска, четко говорили мне: «Не бери в голову. Что не ляпнет в пьяном угаре одинокая женщина?».

Но и после нашего незаурядного знакомства Альбина продолжала «жечь»…

Однажды, на её дне рождения она нам с Женькой сказала, что у нас родится непременно дочка. Вылитая «папа» и даже имя девочки назвала, но это будет много позже, через несколько лет. В этот момент мы с Женькой переглянулись и поняли друг друга без слов: «Делать нам нечего, этим именем ребёнка называть!» В огне противоречия мы решили, во что бы то ни стало не назвать дочь именно так! Хе, да и не факт, что дочь!

Но на перекуре «муза» не отпускала Альбину и, когда Жени не было рядом со мной, она сказала: «У тебя родится мальчик, очень похожий на тебя, ну просто вылитый. Это будет не скоро, лет через 10, но он будет от другого мужчины».

Мы хохочем, но всё же поражаемся её пьяному дару, а я так в душе замерла тогда: «Не могу представить, что кто-то другой будет моим мужем когда-либо… Неужели чёрт попутает и в подоле от другого принесу? Стрёмноватая перспективка… Да, не-е… Не может быть… гон-гон-гон! Притом, пьяный!..»

Что удивительно, Альбинка, как неожиданно начинает «вещать», так неожиданно и обрывает это. А обрывает она обычно всё довольно эксцентрично. Говорит-говорит и вдруг вскакивает, бежит и, например, одевает свой немыслимый, прозрачно-красный, длинный пеньюар в перьях. Хватает такого же кровавого цвета боа, набалтывает музыку, прыгает на стол и начинает, на радость нам, танцевать кухонное, страстное танго со своей замысловатой, то поднимающейся, то опускающейся люстрой.

Странная мадам… то ли эзотерик, то ли алкоголик…

Да, кстати, «третий глаз» у неё не так, чтобы давно стал «зрячим». Открылся он, в связи с трагическими событиями в её семье. Аля вышла замуж в двадцать один год. Жила хорошо, так как родственники и с одной, и с другой стороны смогли организовать паре отдельную трёхкомнатную жилплощадь. Три года они прожили отлично. Детей Бог не давал, да никто из них пока и не стремился сковывать себя обязательствами и такой ответственностью.

Но вот однажды теплым, весенним вечерком Альбина птичкой прилетает с работы и застаёт в своём гнёздышке жутчайшую картину. В центре зала, на добротно-присверленной, хрустальной люстре висит её благоверный. Ужас, усугублялся неожиданностью поступка, так как ничего не предвещало такой трагедии. И только на похоронах она узнаёт от дальних родственников мужа, что его отец, дед и даже прадед точно также расстались с жизнью.

Но молодость и время всё же осушили слёзы молодой женщины, превратив печальную, неутешную вдову в приму районных сплетен. А бабульки на лавочках так вообще, непрерывно и ядовито «медитируют» на это порочное, свободное и разгульно-развратное дитя. Их «Санта Барбара» отдыхает против похождений нашей «Клёпы».

Отвлеклась я очень. В шестой и заключительной комнатухе живет, уже мною упомянутый всуе, Толясик. Я как-то одинаково слабо разбираюсь в возрасте людей, которые за собой как усиленно следят, так усиленно и не следят. Вот мой дядя Толя-алкоголя, естестно, из числа вторых. А ваще меня не парит сколько ему лет, да он скорее всего и не помнит…

Толян — это бич, наших чистоплотных, общажных курочек. Так как он через день может превращать места общего пользования, но чаще, конечно, туалет, в настоящую, ужасающую срачем, скунс-камеру!

Вот вроде, казалось бы, антисоциальная и антисанитарная личность, а какой-то ген у нас с ним вибрирует на одной волне. Я его назвала «ген-выродок», «ген-отброс общества». Я комфортабельно себя чувствую рядом с ним, а у всех остальных из нашей общаги на Анатолия Семёновича рвотный рефлекс. И сказать, что это из детства, так нет, это могло быть, если б я выросла с родителями-алкоголиками, но у нас другие заморочки были, и ни отец, ни мать сильно-то никогда не бухали и даже не курили. Просто мне легко с Толясом… да, и хрен с ним знает почему… просто потому! Потому что, может, он более-менее без маски… «На дне» масок не носят…