Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья

Натали Бизанс

Бывший католический священник Эрик Вишневский покинул служение в Церкви ради любви. Но найти себя в обычной жизни ему непросто. Впереди новый период становления, поиски ответов на вечные вопросы, зов призвания. Не избежать искушений, труден и тернист путь души, жаждущей реализовать заложенные в ней уникальные способности, быть полезной людям, дарить счастье своим близким. Внезапно в нём открывается память прошлого, с которой нужно научиться жить, вопреки всем прописным постулатам религии.

Часть 1. Глава 12

К счастью, недалеко от нас находится лавка подержанных вещей, там за небольшую плату мы с продавцом подобрали товарищу по размеру чистую одежду, не «от кутюр», конечно, но перебиться на первое время можно. А в бутики я и сам не хожу, не по карману.

Когда вернулся в квартиру, глазам своим не поверил, Владимир помылся и сидел, закутанный в полотенце, совершенно лысый как коленка.

— Что ты сделал с собой?!

— Навёл чистоту! Начинаем жить с нуля, если я правильно тебя понял.

— Правильно, — я улыбнулся, было странно видеть такие резкие в нём перемены. — Примерь, всё чистое, одежда у них проходит стерилизацию, так меня уверил продавец. Прости, вещи не новые, но добротные, я взял лучшее из того, что нашёл. Стиль не милитари, как ты любишь, но достаточно современный.

У него заблестели глаза как у ребёнка перед новогодними подарками:

— С войной покончено, я в долгу перед тобой, — он горько вздохнул. — Не знаю, как тебя благодарить!

— Надеюсь, что тебе всё подойдёт.

— Сейчас проверим.

— Подожди, сначала бельё и носки.

— Ты и об этом позаботился?!

— В моё ты просто не влезишь.

— Для меня ещё никто такого не делал…

Он скрылся за дверью душевой и через минуту вернулся в обновках.

— Теперь точно никто не узнает!

Вещи пришлись впору и были хорошего качества, брюки слегка длинноваты, он закатал их снизу, всё остальное смотрелось вполне прилично.

— Совсем другой человек!

— Спасибо!

— Носи на здоровье, сейчас поесть чего-нибудь приготовлю.

— Могу помочь?

— Конечно, если хочешь, почисти картошки.

Мы разговорились, как будто знали друг друга целую вечность. Он рассказывал о своей жизни, местами смешно, а порой очень грустно. О том, как попал во Францию, хотел поступить во Французский Иностранный легион, нужны были деньги, но по здоровью из-за старого ранения не прошёл, а вернуться домой было не на что, так и стал болтаться по ночлежкам, бродяжничать. Питался в бесплатных столовых для бедняков, на выпивку зарабатывал сам, иногда подворовывал. Кто-то надоумил попросить политическое убежище, так и сделал, история была полуправдой: уехал он потому что его на родине не ждало ничего, кроме криминальных группировок. Немного политики, несколько фактов, и через три года ожидания он получил заветный вид на жительство и право на работу. Но идти работать уже не хотел, разучился за эти годы, бомжатский образ жизни куда проще и удобнее: днём поиграл в метро, вечером купил бутылку, выпил и спать завалился, и так по кругу день за днём.

— Почему у тебя на лице столько шрамов?

— Осколочные, ещё в первую чеченскую на мину напоролись, напарника на куски сразу, мне больше повезло, морду, правда, по кускам собирали, чудом глаза целые остались! Куда уж с такой «красотой» потом? Бабы шарахаются как от чудовища, — он ел с таким аппетитом, словно неделю голодал, вполне возможно, что так оно и было.

— Сыр будешь?

— А вино есть?

— Нет.

— Тогда не буду, сыр без вина, что день без солнца! А ты вкусно готовишь, давно такого удовольствия не получал.

— Много лет жил один, научился.

— Давай, теперь ты о себе рассказывай, а то всё я, да я…

Вечер пролетел незаметно. Между нами больше не было ни враждебности, ни страха. Владимир оказался интересным собеседником, приятным в общении. Словно это совсем другой человек.

— Разрешишь остаться? Если выйду отсюда, опять нажрусь. А надо бы перетерпеть. Я завтра уйду, обещаю.

— Оставайся, только у меня одна кровать.

— Я на полу, мне так даже привычнее, уже то, что под крышей, полный уют: не дует, пол сухой и сверху не капает. Что ещё нужно человеку с улицы?!

Постелил ему на пол тёплое одеяло, хотел отдать подушку, но Владимир отказался, ему так привычнее, в одежде уснул, скрутившись калачиком.

«Таким людям и тюрьма — комфортабельный отель!» — подумал я, закрывая глаза. Прочёл вечерние молитвы, под храп незваного гостя с трудом заснул. Привиделся дом, в котором когда-то жил наставник отец Язеп, а теперь расположился Юрис. Места там хватило бы на всех, но самое интересное не в этом, а в том, что во сне Владимир предстал для меня в образе монаха-францисканца.

Когда проснулся долго думал о том, чтобы это могло означать. Сосед продолжал протяжно храпеть, сотрясая тонкие стены моего жилища. Поутру юноша-индус, встретив меня на лестничной площадке, даже не поздоровался, и так странно на меня посмотрел, видимо, ему тоже не пришлось как следует отдохнуть этой ночью.