Грех юности моей

Натали Вебер, 2014

Герои романа Натали Вебер узнаваемы. Это те, кого мы видим на улице, с кем вместе работаем, едем в транспорте, встречаемся.… И поэтому так увлекают перипетии их судеб, отношений, тревог и горестей, радостей и удач. Стремительно развивающиеся, встречающиеся и разбегающиеся сюжеты романа, любовные коллизии и становление героев, их трудные судьбы в трудные годы не оставят читателя равнодушным. Роман построен, во многом, по канонам любимых телесериалов, что делает его только более интересным и легко читаемым. Закрывая последнюю страницу, не хочешь расставаться с героями и ждешь продолжения. И оно, конечно же, последует в новых романах Натали Вебер.

Глава 11

Вадим подскочил и испуганно посмотрел на будильник:

— Блин, вот это да, я весь день проспал. — Он попытался встать, но сразу застонал, схватившись за голову: — Ай, головушка моя… Ну, надо же было опять так набраться. Ведь знал, что Инну, встречать. Теперь будет обижаться, что не встретил, — с досадой произнёс он. Взяв бутылку минеральной воды, он жадно сделал несколько глотков. — Мать уже позаботилась, водичку оставила, — с благодарностью подумал он.

Голова гудела, а желудок выкручивало так, что казалось, сейчас всё его содержимое вырвется наружу. Вадим поспешил в ванную.

— У тебя всё в порядке? — услышал он за дверью озабоченный голос матери. — Ну, вот зачем так пить? Ну, так же нельзя, сынок.

— Ой мам, дай мне несколько минут, чтобы прийти в себя, — раздражённо промямлил Вадим.

— Может тебе помощь нужна?

— Мам… — прорычал он в ответ, — прошу тебя…

— Ну, хорошо, хорошо, жду тебя на кухне. Я кофейку пока сделаю, — озабоченно вздохнула она.

— Да твой кофеёк мне ещё поперёк горла станет, — пробурчал он себе под нос, зная, что мать сразу начнёт читать нотации.

Екатерина Васильевна действительно, как только сын сел за стол, принялась его ругать:

— Господи, ну, когда же ты, наконец, за ум возьмёшься. Стыдно прямо за тебя. Какой-то ты у меня непутёвый.

— Лучше надо было воспитывать, — буркнул он ей в ответ.

— Разве я тебя плохо воспитывала? — Екатерина Васильевна с обидой посмотрела на сына. — У тебя ведь всегда всё было.

Вадим горько усмехнулся:

— Да, всё кроме матери.

— Ну, зачем ты так? — дрогнул голос Екатерины Васильевны.

— А что, не так? — Хорошо зная старую истину, что лучшая защита — это нападения, он решил продолжить больную для матери тему: — Я, бывало, тебя месяцами не видел. Как же ты могла меня воспитывать? Мной только няня и занималась.

Екатерина Васильевна растерянно посмотрела на сына:

— Ну, зачем ты так, сынок? Я ведь сейчас тут, с тобой, и переживаю за тебя, у меня ведь кроме тебя никого нет.

— Да, сейчас ты тут, — наигранно рассмеялся Вадим. — А где тебе ещё быть? Состарилась ты, мамочка, не нужна стала никому. Сейчас в моде другие актрисы, молодые и красивые.

— Не правда, — с обидой бросила Екатерина Васильевна. — Меня по-прежнему часто приглашают сниматься. И не такая уж я и старая. Просто я сама отказываюсь от многих ролей, так как считаю их неподходящими для меня, недостойными.

— Ах, ах, какие мы важные, — развязано произнёс Вадим.

— Перестань мне грубить, — строго посмотрела на сына Екатерина Васильевна. Я этого не заслужила. Ты ещё, слава Богу, сидишь на моей шее. Вот как сам начнёшь зарабатывать себе на жизнь, вот тогда и будешь меня учить. А пока, будь добр, разговаривай со мной более уважительно.

Вадим недовольно скривился:

— Ой ладно, мамочка, не надо мне этого театра, и так голова трещит. А мне ещё к Инне ехать, извиняться за то, что не встретил её вчера. Тоже будет обижаться на меня. Так что, дай мне хоть кофе спокойно попить.

Екатерина Васильевна ничего не ответила. Тоскливо посмотрев на сына, она молча ушла в свою комнату.

Вадим прекрасно понимал, что немного перегнул палку, но на извинения у него просто не было сил. Быстренько допив свой кофе, он вышел из квартиры, даже не попрощавшись с матерью.

Оказавшись на улице, он с наслаждением вдохнул свежего осеннего воздуха. Пройдя к стоянке, где был припаркован его «фольксваген», подаренный матерью на его двадцатилетие, он достал ключи и открыл машину. Докурив сигарету, он сел за руль, завёл двигатель, и посмотрев на своё отражение в зеркале, обречённо произнёс:

— Ну, что, дружок, поедем получать выговор. Ох, как я это не люблю, — самодовольно улыбнулся он, и тронулся с места.

Когда он подъехал к общежитию, уже начинало темнеть. Не выходя из машины, он набрал на своём сотовом телефоне номер Инны. Та почти сразу ответила.

— Привет, родная, — виновато произнёс Вадим, — ты обижаешься на меня?

— Нет, — сухо ответила Инна.

— Всё понятно… Ну, прости меня, родная. Я так по тебе соскучился.

— Я заметила, — тон Инны оставался таким же сухим.

— Ну, милая, прости меня. Выходи ко мне. Я здесь, возле твоего общежития.

Инна какое-то время не отвечала, и Вадим занервничал:

— Ты что, не хочешь меня видеть? Ну, я же попросил у тебя прощения.

— Для тебя уже это норма — сначала обижать меня, а потом просить прощения. Знаешь, Вадим, я уже устала от этого. Я думаю, нам стоит немного отдохнуть друг от друга, и поразмышлять о наших отношениях.

— А что о них размышлять? — раздражённо произнёс Вадим. Ему и без того было очень плохо, так что, у него совсем не было сил на все эти разборки. — Самые обычные отношения.

— Вот именно, — горько ухмыльнулась Инна, — самые обычные. Это ты сказал правильно. А я не хочу обычных, я хочу настоящих.

— Ну, Инн, ну, не придирайся к словам. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

— Да, это я тоже хорошо знаю. Я у тебя вместо подушки, в которую ты можешь поплакаться, которой ты можешь пожаловаться на свою судьбу, о которой ты вспоминаешь только тогда, когда тебе плохо. А когда тебе хорошо, то ты мотаешься по клубам, гуляешь со своими друзьями и подругами, а я должна сидеть дома и ждать твоего следующего появления. Всё, Вадим, мне надоело. Прощай, — устало произнесла Инна и отключила мобильник.

Вадим зло ударил кулаком об руль:

— Вот же принцесса! — нервным движением бросил он на соседнее сиденье телефон. — Строит тут из себя. Думает, я сейчас побегу её уговаривать. Вот и ошибается, — исказилось от ярости его лицо. — Пусть помучается, сама прибежит. Одна она пропадёт в Москве, — злорадно подумал он, и, заведя мотор, резко тронулся с места.

Вернувшись домой, он сразу прошёл на кухню, так как услышал, что от туда раздаются чьи-то голоса.

— О!.. — наигранно улыбнулся он, заходя на кухню, — милая парочка! Мама и её любимая подружка. Добрый вечер, тёть Аня.

— Привет, разгильдяй, — грубым голосом произнесла Анна.

— Что, мама позвала, чтобы пожаловаться на свою несчастную судьбу? — с ехидством произнёс Вадим.

— Так, сопляк, ты тут не злорадствуй, а садись лучше с нами да чайку попей.

— А почему чайку? Вы тут ликёрчик потягиваете, а мне чайку?.. Нечестно.

— Ты своё уже выпил, дорогой, — окинула его недовольным взглядом Анна.

— А может у меня сегодня горе, — подсел к ним за стол Вадим.

— Что у тебя там за горе? — неодобрительно покачала она головой. — Живёшь, вон, как кот в масле, ещё и мать обижаешь. Ох Вадим, не ценишь ты то, что имеешь. Вон, мать опять до слёз довёл…

— Да ладно, Анюта, — виновато произнесла Екатерина, — не будем об этом.

— Как это не будем, — рассердилась Анна, — он тебе уже совсем на голову сел, а ты всё его защищаешь. Пороть его надо, да посильнее, — строго посмотрела она на Вадима.

— О!.. — недовольно протянул тот. — Опять пошли профилактические работы. Тогда я пошёл, — он встал и насмешливо произнёс: — Вы чем других учить, лучше на себя посмотрите: одинокие, старые девы. Вы, тётя Аня, когда своего ребёнка заведёте, вот тогда и будете его учить. А мне и моей мамули хватает.

— Ну, и подонок же ты, Вадим, — кинула на него презрительный взгляд Анна. — И как тебя мать только терпит.

— Что воспитала, то и терпит.

Екатерина Васильевна, не смотря на сына, устало прошептала:

— Иди к себе, Вадим.

— Уже иду, мамочка, — равнодушно произнёс он и покачивающей походкой вышел из кухни.

— Да… Екатерина, — обречённо вздохнула Анна, упустили мы твоего сына.

— Да, родная, упустили, — горько ухмыльнулась Екатерина, — одного упустили, а другого потеряли.

— Тише ты, — испугалась Анна, — а то, не дай Бог, Вадим услышит.

— А может мне давно надо было ему об этом рассказать.

— И не вздумай, он потом вообще тебя оскорблениями замучает. А ты ни в чём не виновата. Это мой грех. Я тебя тогда на такой шаг подтолкнула. Но разве я думала, что так получится. Ох, Екатерина, какая у нас с тобой судьба несчастная.

— Да нет, Анна, — грустно протянула Екатерина, — мы сами её такой сделали.

— А в чём наша вина? — Анна вопрошающе посмотрела на подругу. — В том, что такие наивные и доверчивые?

Екатерина какое-то время задумчиво молчала.

— Да… — протянула она потом виновато, — я ошибку сделала тогда, когда доверилась Алексею. Но он ведь мне таким хорошим, чистым показался, я ему так верила…

— А главное, что любила безумно. Вот он этим и воспользовался.

— Но я до сих пор не могу поверить, что он меня просто так бросил. Ведь он так искренне радовался, когда я ему сказала о своей беременности, он так серьёзно к свадьбе готовился…

— А в последний момент испугался и исчез. Подонок. Вот и сынок в него пошёл, — разъярённо произнесла Анна. — Ну, и везёт же нам, Катерина, на подонков.

— Не знаю, — неуверенно покачала головой Екатерина, — не могу я поверить, что он подлецом оказался. Может с ним и правда, какая беда случилась? Ведь даже его друзья о нём ничего не знали.

— Или не хотели тебе об этом говорить.

— Но нет, — отрицательно замахала руками Екатерина, — я ведь с Виктором столько лет дружу. Если бы он что знал, то обязательно бы уже проболтался.

— Ага, — злорадно ухмыльнулась Анна, — как раз Виктор тебе и проболтается. Так ему то, как раз, и выгодно, что Алексей пропал. Он-то как кочка вокруг тебя.

Екатерина осуждающе посмотрела на подругу:

— Ты же знаешь, что у меня с ним чисто дружеские отношения. Да, он мне очень помог тогда, когда я осталась одна с Вадимом. Если бы не он, мне бы пришлось тогда вернуться в деревню к отцу. Я ему очень благодарна и весьма ценю нашу дружбу, но не более того.

— Но он то любит тебя. Нужно быть слепым, чтобы не видеть этого. И поверь, все, что он для тебя сделал, он сделал не из дружеских побуждений.

— Да, — виновато произнесла Екатерина, — он пару раз пытался намекнуть, что ему надо от меня чего-то большего, чем просто дружба, но я сразу дала ему понять, что от меня он этого не дождётся.

— Вот видишь, — победоносно произнесла Анна, — ты его отталкиваешь, а он всё равно надеется…

— Ну, и зря, — равнодушно пожала плечами Екатерина.

— Ты только ему об этом не говори, — поучительно произнесла Анна, — нам его дружба очень даже полезна. Как-никак, очень важная птица. Нам в правительстве свой человек нужен.

Екатерина добродушно улыбнулась:

— Я всегда говорила, Анюта, что ты хитрая.

— Не хитрая, а умная. А по-другому в жизни нельзя, — довольно улыбнулась Анна. — И я тебе тоже всегда говорила, что со мной ты не пропадёшь. И что? — значительно произнесла она. — Я оказалась права. Мы с тобой очень даже неплохо устроились в этой Москве.

— Устроились то мы не плохо, моя родная, — грустно протянула Екатерина, — только вот счастья у нас нет.

— Да, — поддержала её Анна, — счастья можно было бы немного побольше. Но ничего, я довольна тем, что есть.

— Чем? — Екатерина осуждающе посмотрела на подругу, — тем, что твой суженный отрывает минутки у своей семьи и два раз в неделю забегает к тебе.

— Я этим довольна. У тебя и того нет. Столько к тебе хороших мужиков подбивалось, солидных, а ты всех отталкиваешь. Чего ждёшь?

— Не знаю, — тоскливо протянула Екатерина, — я после Алексея никого полюбить не могу.

— Только не говори, что ты веришь, что он может вернуться, — ошеломлённо посмотрела на подругу Анна.

Та застенчиво пожала плечами:

— Не знаю… Мне очень хочется, чтобы он вернулся, попросил у меня прощения, сказал, что всё это время за мной скучал…

— Ну, ты и идиотка, моя дорогая, — поражённо произнесла Анна. — Я столько лет с тобой дружу, но даже не подозревала, что ты способна на такую глупость. И ты из-за этого все эти годы жила одна?

Екатерина смущённо отпустила глаза:

— Не знаю, Анют, может ты посчитаешься меня полной дурой, но чувствует моё сердце, что он также как и я до сих пор меня любит и тоскует.

— Ну, ты, родная, до стольких лет дожила, а ума так и не набралась.

Екатерина проигнорировала слова подруги:

— Это то же самое, как я своего Володю чувствую. Я совершенно уверена, что он жив. Только иногда у меня ни с того ничего начинается такая паника, такое беспокойство, что я прямо места себе не нахожу. Мне кажется, что это от того, что ему очень плохо, — задрожал голос Екатерины. — Вои и последние дни, у меня просто душа изнывает, мне кажется, что мой сын в опасности…

— Но, но, родная, успокойся, — Анна почувствовала, что ещё немного и подруга расплачется. А если та начинала плакать, то её уже трудно было остановить. — Перестань себя накручивать…

— Господи, Анна, — посмотрела она на неё глазами полными слёз, — ну, где мне его искать, как мне помочь ему? У меня просто нет больше сил терпеть эту душевную боль, — в отчаянье закрыла она лицо руками и заплакала.

— Ну, вот, так я и знала. Что мне теперь с тобой делать? — беспомощно всплеснула руками Анна. — Милая, — подскочила она к подруге, — немедленно прекрати.

Но Екатерина безутешно плакала, постоянно повторяя, что сама во всём виновата, что из-за своей минутной слабости она потеряла сына, и теперь неизвестно, что с ним стало.

— Ну, дурдом какой-то, — разозлилась Анна. — Сейчас буду тебя лечить, — прошла она к холодильнику и достала оттуда начатую бутылку водки. Разлив по рюмкам, из которых они перед приходом Вадима уже было выпили немного ликёра, она протянула одну, Екатерине:

— А ну-ка, дорогая, выпей!..

Екатерина подозрительно посмотрела на рюмку:

— Не хочу я, — сквозь рыдания произнесла она.

— Нет, выпей…

Екатерина, зная, что Анна теперь всё равно не отстанет, залпом выпила содержимое рюмки.

— Вот умница. Полегчало?

Екатерина безнадёжно отмахнулась, продолжая рыдать.

Анна налила ещё одну, рюмку, которую Екатерина выпила без сопротивления.

— Вот умничка, — довольно улыбнулась Анна. — Уже лучше?

— Давай с тобой ещё по одной, — всхлипывая, жалобно посмотрела на подругу Екатерина. — Давай, меня поддержишь.

— Ну, давай, — согласилась Анна. — Мне, вообще-то, нельзя, я за рулём, но что ради хорошего человека не сделаешь. Одну, можно, — опустошила она свою рюмку, и, закусив шоколадом, назидательно произнесла: — Ты дорогая, перестань страдать романтикой, а начинай жить. Тебе надо подходящего мужчину, найти, и вся твоя жизнь наладится.

— Да ну, — отмахнулась Екатерина, — Вадим никогда его не примет.

— А ему и не надо его принимать. Главное, чтобы он тебе нравился.

— Ах, — безразлично протянула Екатерина, — ничего мне не надо.

— Надо, надо, родная, я теперь тебя в покое не оставлю, — командирским тоном произнесла Анна. — Теперь я тобой серьёзно займусь.

— Только не сегодня, — устало зевнула Екатерина, — что-то я устала.

— Так уж и быть, — нехотя согласилась Анна, — сегодня я оставлю тебя в покое. Вид у тебя сегодня никудышный, — скривилась она, неодобрительно посмотрев на подругу, — да и поздно уже. Так что, пойду я.

— Пойдём, я тебя до дверей проведу, — осторожно привстала Екатерина, но почувствовав слабое головокружение, снова села: — Ой, что-то мне нехорошо.

— Вот даже пить ты не умеешь, — недовольно хмыкнула Анна, — никакой практики.

— Иди лучше домой, подружка, — едко улыбнулась Екатерина, — споила меня, а теперь ещё злорадствуешь.

— Уже иду, провожать не надо, — наиграно обиженным тоном произнесла Анна. — Только обещай, что не будешь больше рыдать.

— Да какие тут могут быть рыдания, после твоего лечения…

— Вот и умничка, — Анна подошла к подруге и чмокнула её в щёчку. — До завтра, родная. Я позвоню. Только смотри, ты мне обещала, что никаких слёз?

Екатерина согласно кивнула, пообещав, что будет держать себя в руках. Но только за Анной закрылась дверь, она, положив голову на стол, горько заплакала.

И чем дольше она плакала, тем острее была боль, которая душила её так, что она вскоре почувствовала нехватку воздуха, отчего непроизвольно громко вскрикнула.

Вадим, испуганный этим криком, поспешно вбежал на кухню. Увидев, рыдающую мать, он растерянно произнёс:

— Мам, что с тобой? Это из-за меня? — подошёл он к ней и обнял за плечи. — Ну, прости меня.

— Нет, родной, ты тут не причём, — Екатерине было стыдно за свои слёзы, но она ничего не могла с собой поделать.

— Мамуль, перестань плакать.

— Я уже не плачу, — постаралась она успокоиться.

— Ты меня прости, — Вадим прошёл и сел напротив матери, — я иногда и сам не понимаю, что делаю.

Екатерина Васильевна приподняла голову и тоскливо посмотрела на сына:

— Чужими мы стали с тобой, а я ведь так тебя люблю, сынок.

— Я знаю, мам, и в душе очень это ценю, поверь мне, — нервно сглотнул Вадим, — но не могу я показывать свои чувства. Вот и сегодня опять с Инной поругался. А я ведь так хотел её увидеть. Но уехал, даже не попытавшись с ней помириться.

— Ой, сынок, как же так? — Екатерина вмиг забыла о своих переживаниях. — Тебе нельзя её терять. Ты должен обязательно с ней помириться.

— Не хочет она больше со мной мириться, — отчаянно произнёс Вадим. — И она права, я действительно очень часто заставляю её страдать. Я понимаю, что веду себя неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Эта отрицательная энергия так и прёт из меня.

Екатерина Васильевна озабоченно вздохнула:

— Я бы рада тебе помочь, но не знаю как. Ты прав, что я тобой совсем не занималась, когда ты был маленьким, — виновато посмотрела она на сына, — вот и упустила тебя. А теперь трудно тебя изменить. Но надо, сынок. Нам вместе надо бороться с твоим плохим характером. Но ты ведь отталкиваешь меня. Пойми, родной, я тебе не враг. Ты мне самый родной человек, мне для тебя и своей жизни не жалко, — Екатерина еле справлялась со своими чувствами. Она была на грани нервного срыва.

Вадим почувствовал это и сильно сжал руки матери.

— Прошу тебя, мам, успокойся, не начинай снова плакать. Мне тяжело смотреть на твои слёзы. Ты у меня самая лучшая на свете, — его голос дрогнул, но справившись с волнением, он уверенно продолжил: — Я обещаю тебе, что теперь будет всё по-другому. Я исправлюсь. И первое с чего я начну, так это помирюсь с Инной. А потом подумаю и про учёбу.

Екатерина Васильевна ошеломлённо посмотрела на сына:

— Ты это серьёзно?

— Да, мамуль, пора браться за ум.

— Вадимушка, милый, я тебе верю, — растроганно произнесла она.

— Вот только не надо снова слёз… — почувствовал волнение в голосе матери Вадим.

— Всё, родной, на сегодня хватит, — нежно посмотрела Екатерина на сына.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул он. — Тогда идём спать.

— Да, уже пора, — охотно согласилась Екатерина. — Устала я сегодня что-то, пойду я. — Она подошла, поцеловала сына, и, пожелав ему спокойной ночи, направилась в свою спальню. После этого разговора с ним у неё так спокойно стало на душе, что она почти сразу умиротворённо уснула.

Зато Вадим долго не мог уснуть. Ему было над чем поразмышлять. Он серьёзно намеревался изменить свою жизнь. И начать он хотел со своих отношений с Инной. Уснув уже под утро, он твёрдо решил назавтра пойти к ней, умолять о прощение.