Развод по любви

Натали Лавру, 2021

С вами когда-нибудь разводились из-за того, что слишком сильно любят? Со мной вот – да. И где, спрашивается, хвалёная мужская логика? В отличие от всяких там козлов, я грязью в лицо… Ой, то есть в грязь лицом не ударю. Да, больно. Расставание – это вам не старую куртку выбросить. Расставание – это маленькая "С". И, нет, не надо мне тут приползать с раскаянием. Любовь, которую предали, умирает. А если и не умирает, то притворяется таковой. Ну а что я? Я всё по жизни делаю с любовью. Даже развожусь.

Глава 4. Рисковые забавы

Артур оказался джентльменом и не рассказал друзьям о том, что срун с дороги — это наш парень. А Толик так и не узнал, что соперники из соседнего лагеря — те самые, которые застали его в неловком положении. К счастью, история замялась.

Со вторника грохнула жара, и нашему скалолазному отряду пришлось перекроить распорядок дня.

Подъём перенесли на семь утра, а в восемь мы уже отправлялись на скалы, пока солнце не сильно палит.

В полдень мы, взмыленные и уставшие после тренировки, обедали, устраивали сон-час в палатках, а затем загорали и купались до самого вечера.

В чемодане с ненужными, как мне казалось, мелочами я нашла купальник, резиновые шлёпанцы и молочко для загара.

Костя, конечно, молодец, что всё предусмотрел, но я всё равно на него злюсь. И трубку не буду брать ещё дня три. Пусть думает, что хочет. У меня тоже есть чувство собственного достоинства.

Однако опасно вступать в контры с Костей. У него в заложниках мои цветы, и он запросто может «забыть» их полить. А две недели без полива да в жару — это верная мучительная смерть моих зелёных друзей. Нет, на такие жертвы я не пойду.

Поэтому вечером вторника, когда Костя позвонил мне, я взяла трубку.

— Чего? — ответила я неприветливо.

— Что за фокусы опять, Наташа? — заругался на меня муж.

— А ты думал, мне захочется с тобой разговаривать после такого? — защищалась я.

— Я хотел приехать, но я не могу разорваться!

— Это я уже поняла. Цветы не забудь полить. Всё, — и я отключила звонок.

Куда уж понятнее: у Кости был выбор, и он выбрал не меня. Кое-кому стыдно перед маман, что женился на малолетней пигалице, вот и бегает за оскорблённой мамочкой хвостиком, принеси-подай.

Шиш мне без масла, а не медовый месяц.

Ладно, я понимаю, что мы не стали делать из росписи праздник. Но в чём я облажалась, что мною в открытую пренебрегают?

Эх, худо мне, худо. Не хочу я быть номером два.

Пойду я, что ли, с горя поплаваю. А то с кайфовым дружеским общением у меня в этот раз не задалось. С Сашей нас разъединили собаки: Боня скалилась на нас с Дружком, как на злейших врагов. Толик демонстративно делал вид, что я — пустое место. Игорь с Яриком надули лодку и на вёслах уплыли за раками. С остальными ребятами у меня было только шапочное знакомство.

Я расстелила своё покрывало подальше от наших, чтобы не мешать друг другу.

Вода в озере была холодная, несмотря на стоявшую последние три дня жару. Дабы сильно не мучиться, я с разбегу запрыгнула в воду и, всё ещё вопя от слишком свежих ощущений, поплыла.

Бр-р, будто в прорубь окунулась. Холодища несусветная!

Всё, хватит страдать. Надо брать от жизни всё и наслаждаться отдыхом. Лето, жара, пляж… Вечером можно через костёр попрыгать, вдохновить Ярика на новые непотребные стишки. И ни в коем случае не думать о… Пф! Да я уже о нём не думаю.

Я перевернулась на спину и поплыла с закрытыми глазами вдоль берега. На спине плавать легко, можно шевелиться еле-еле и не утонуть. Я бы задремала, вот только вода холодит, не даёт окончательно расслабиться.

Вдруг моя макушка врезалась во что-то мягкое. Я мигом нащупала ногами дно и встала.

— Ой! — вырвалось у меня.

Мягкой преградой оказался зад Артура, игравшего с приятелями в водный волейбол.

— Какие у тебя изощрённые способы познакомиться ближе, — кокетливо улыбнулся он.

— Да больно надо! — фыркнула я и направилась к берегу.

Холодно, блин. Всё тело некрасиво покрылось мурашками. Маловато у меня мясца, до костей продрогла.

— Будешь с нами играть? — донеслось до меня из компании столичных мажоров.

— Нет! — крикнула я Артуру.

Ещё не хватало, чтобы этот красавчик вообразил, что я на него запала. Вот угораздило же меня врезаться. Хорошо, что не втрескаться. Ибо любовь ко всяким там идолам — это ещё хуже, чем любовь к Косте, который сначала в упор не замечал моих чувств, а теперь променял меня на Светлану Изверговну.

Нет, Костя, конечно, внешне тоже ничего, но, уверена, у Артурика поклонниц будет побольше раз этак в десять. А конкуренция — это мучение. Мне ли не знать. Так что богоподобные красавчики — это не наш вариант.

Однако этих самых богоподобных аполлонов мои рассуждения мало интересовали.

— Как дела? Чего убежала? — нагло подсел на моё покрывало мокрый Артур.

— Холодно. Хватит с меня на сегодня воды, — ответила я, не поворачивая к собеседнику головы.

— Ты меня стесняешься что ли? — очередной неловкий вопрос.

— Нет. Просто держу дистанцию.

— Зачем? Боишься влюбиться?

— Ты не в моём вкусе, — честно призналась ему.

— Вот и отлично, — очаровательно улыбнулся Артур. — Думаю, мы с тобой подружимся.

— Очень сомневаюсь, — покачала я головой.

Ну, ясно же, к чему он клонит. У него свой шкурный интерес. Такие как он любят только себя и свои денежки, потому что знают, что бабёнки сами набегут — у них на альфа-самцов чуйка.

Эх, какая я прошаренная в этих вопросах стала, аж тошно. А так хотелось верить в сказку…

— Это почему же? — Артурик подставил свой аполлонообразный лик пред мои очи и как бы невзначай коснулся меня своим заледенелым боком.

Каков нахал! За тактильные приёмчики взялся!

Но я и сама не промах, так что на лягушачьи прикосновения не отреагировала. Ибо любовь свою я уже нашла и влачиться за всякими там мачо не собираюсь.

Так то! На том и стоим.

— Мы из разных кругов общества, — объяснила ему предельно бесстрастным тоном. — Ты даже не представляешь, насколько.

— Разве это помеха дружбе?

— Конечно, помеха. Ну, что ты ко мне прицепился? — возмутилась я. — Думаешь, я не понимаю, что ты всё это делаешь ради того, чтобы заманить меня на своё шоу?

— Допустим. Но разве тебе не хочется заработать гору денег честным и, хочу отметить, вполне приличным трудом?

— Гору денег — это сколько? — уточнила у него.

— Сто тысяч.

— Да разве это гора? — ухмыльнулась я. — Так, горсточка…

Не то чтобы у меня в кармане водились такие вот «горсточки», но стало даже как-то обидно: это мой-то бриллиантовый талант стоит сто тысяч?! Да этот жадина опупел!

Всё-таки жизнь с Костей неплохо подняла мне самооценку. Бродяжка Наташа согласилась бы на участие даже ради жалкой тыщонки.

— Сто пятьдесят плюс оплата отеля? — начал торговаться Артур.

— Пятьсот тысяч, и ты покупаешь мне билеты туда-обратно и полностью спонсируешь проживание в отеле, — в шутку выдвинула я свои условия.

— Ну, ты загнула! — развеселился он. То ли понял, что я шучу, то ли решил деликатно пойти на попятную.

Тут меня спасли. Две девицы модельной внешности, одинаковых с лица, остановились напротив моего покрывала.

— Артурик, вот ты где! — прощебетали они. — На кого это ты нас променял? — и красотки инфантильно захлопали ресницами.

— Мы с тобой позже договорим, — сказал мне Артур и, обняв девах за талии, красиво удалился в закат.

Я повернулась набок и уставилась на мокрое пятно, оставленное шортами Артура. Сфоткать что ли? Вот станет Артурка известным, а я всем буду хвастаться, что у меня есть фото покрывала с отпечатком его задницы. Продам раритет фанаткам за миллион долларов и куплю себе дом, а может, крутую тачку.

Отвлечься от глупых мыслей меня заставил летящий мне в голову песок. Это Дружок решил вырыть себе яму рядом со мной.

— Фу! А ну пошёл отсюда! — я стянула с себя полотенце и стегнула пса-землеройку по заднице.

Дружку — хоть бы штучка. Он начал рыть ещё более интенсивно, и мне показалось, что я услышала его смех.

Нет, больше в воду я сегодня не полезу. Хватит с меня экстремального купания. И я, собрав свои пляжные принадлежности, вернулась в лагерь.

***

Игорь с Яриком привезли два ведра раков и восемь рыбин.

Одно ведро с раками сразу же поставили вариться на костре.

Я не смогла на это смотреть. До сегодняшнего дня я не знала, что бедных членистоногих варят живьём.

Уже после, когда мои товарищи вовсю лакомились деликатесом, рачье мясо попробовала и я.

Разочарование века! Убивать зверушек ради чайной ложечки не пойми какого на вкус мяса. Жуть! Чтобы распробовать, надо съесть их штук десять. А это, товарищи, варварство. И любители деликатесов — чистой воды варвары.

То ли дело рыбка. Одну разделал, закоптил, съел — и сыт, как бухгалтерша на корпоративе. Рыба — это вещь!

Похоже, мои друзья тоже поняли, что раками сыт не будешь, и перекинулись на прочие запасы.

Из ящика, который полвечера охлаждался в озере, достали пиво и хвойную таёжную настойку, и началось веселье.

Ярику хватило пары глотков горячительного, чтобы словить вдохновение. И он, дрынькая на гитаре и пропуская через рваную душу каждое слово, продекламировал:

Моих ты чувств не разделила.

Да как же так, ну ё моё!

Жизнь — хромоногая кобыла,

А я — подстилка под неё!

Стиха про жизнь-жестянку никто не оценил, поэтому Ярик решил сочинить что-нибудь адресное:

Увидали Игорька

У пивного у ларька.

Он сказал: идите в зад!

Пиво — это лимонад!

— Э! — возмутился Игорь. — Чего сразу про меня-то? Я что ли здесь главный алкаш?

Нашего горе-поэта не пришлось просить дважды. Он обвёл нас цепким взглядом и выдал:

Александра всю неделю

Сладости в три горла ела,

А сегодня ест шпинат

И садится на шпагат.

— А-ха-ха! Откуда ты знаешь? Шпионил за мной? — сегодня Саша была в прекрасном настроении, да и стишок вышел на удивление не обидным.

Ярик, ободрённый похвалой, воспел и моё имя:

А Наташа не скучает,

Толк она в забавах знает:

Лишь состроит томный взгляд —

Все мажоры к ней летят.

— Это точно, — буркнул себе под нос Толик, но его все услышали.

Ага! Следили за мной, значит? Эх, парни-парни, всё об одном думают…

— Ничего ко мне не летит! — отмахнулась я от кружащегося вокруг комарья.

— Ну да, ну да, — усмехнулась Саша, — напомни-ка мне, где работает твой муж?

— Пф! — фыркнула я. — И ничего он не мажор.

Уж кто-кто, а Костя пропахал свой путь с самых низов. Конечно, в чём-то ему повезло, в чём-то его поддерживали родители, но сам он — трудяга, каких поискать.

Никого переубедить мне не удалось. Ребята припомнили мои уединённые разговоры с Артуриком и не дали мне объясниться. Так я и осталась в их глазах сердцеедкой.

Ярик тем временем выдал новый шедевр, после которого все забыли про меня:

Мы пытаемся не ржать,

Но не получается.

Член резиновый ожил,

К Толе направляется.

Толин обиженный возглас и посылания нашего трубадура на хутор бабочек ловить потонули во всеобщем хохоте.

Толик размахивал руками, будто его со всех сторон обложили ожившие резиновые предметы из стишка.

Ну, разве можно так серьёзно воспринимать шутки?

Мне представилась щекотливая картина: резиновый агрегат, вообразив себя гусеницей, целенаправленно пробирается к лакомому деревцу, чтобы повиснуть на нём куколкой и превратиться в бабочку. Какая экспрессия! Какой накал эмоций!

Трубадур воспел следующую жертву:

Как-то поутру Карина

Набрала моей урины,

Чтоб исследовать"Пэ Аш"

И сказала:"Ты алкаш"!

— Фу, Ярик! — взвизгнула Карина. — Ты мерзкий! И правда, алкаш!

Ребята снова грохнули.

Всё-таки Ярик у нас — талантище. И как тут самому себя не похвалить?

Ярослав стихи поёт

Про любовь и задницы

Хоть беруши ты вставляй,

А ему без разницы!

Вот это я понимаю: устойчивая высокая самооценка. Как бы мне заразиться от него здоровым пофигизмом?

Не приехал ко мне Костя? — пофиг на фиг! Живём и кайфуем дальше! Улыбку пошире и не думаем о нём… Не думаем, кому говорю!

Лёгкий нестройный мотивчик срывался с гитарных струн, и непристойные стишки лились как по маслу:

Обожрался я горохом –

Перепутал пук со вздохом.

И подобно я ежу

Громко задницей дышу!

— Да ты задрал уже со своими говняными шуточками! Можешь спать про что-нибудь нормальное? — пристыдил его Игорь.

— Легко! — фыркнул артист.

Я буду груди твои цаловать,

Я стану жезлом во чреве твоем.

Но я в френдзоне, етить твою мать!

Пойду отрежу сопернику ч… — горланил Яричек, стреляя глазками в Толика и подбивая его пойти на мокрое дело.

Но то ли нашему пупсику не хватило решимости, то ли он вознамерился утопить горе в таёжной настойке.

В общем, Толик квасил не по-детски.

Эх, Толя-Толя, тяжела твоя доля. Пьянство не сделает тебя мужчиной. Только бухим упоротым пупсиком.

Доска за мною гонится!

За ночь не заплачу!

Оставь меня, паскудница!

Забыть! Тебя! Хочу! — перепел он незабвенный хит Аллы Борисовны.

Ну, у меня вот тоже грудь небольшая. Но чего сразу «доска»? Мне вот, к примеру, буфера помешали бы покорять скалы. Так что каждому своё.

Всё перемешалось в нашем веке.

Выпечку готовит наш берсерк.

Мстительно, гадёныш, улыбается.

Значит, в чебуреках человек.

Любви полны мои куплеты!

Не стихнет обо мне молва!

Да я ваще рубаха-парень,

Влюблённый в самого себя!

Усё! — завершил выступление наш гений слова, дрынькнул гитарой и убрал инструмент в чехол.

Пока все веселились, я тихонечко взяла ведро с живыми раками и выпустила бедолаг обратно в озеро. Пускай живут. А то жаль зверушек.

В этот вечер я всё-таки отвлеклась от ссоры с Костей и забыла про тоску-одиночество. Именно о таком отдыхе я и мечтала. Всё-таки не зря поехала. Правда, я ожидала, что приключений у меня будет побольше. Хотя…

Не накаркать бы.

***

В пятницу не второй неделе нашего житья-бытья в лагере парни решили взять от жизни всё и изо всех сил наслаждались последними днями отдыха и прекрасной погодой.

Ярик залез на сосну на самом берегу озера и прыгнул. То ли не рассчитал траекторию полёта, то ли не замерил глубину перед прыжком, то ли угодил в корягу…

Открытый перелом голени.

Игорь с Толиком сразу же вытащили друга из воды и доставили к автобусу.

— Я могу отвезти, — сказал Артур, который стал свидетелем происшествия. — Моя машина быстрее. За час до Выборга домчим.

Парни переглянулась и кивнули.

Саше поплохело от вида торчащей наружу сломанной кости. А я всякого навидалась, пока жила в бомжарнике, «гнёздышке». Там у каждого третьего была гангрена на ногах, и это пострашнее, чем открытый перелом. Тут хоть можно вылечить, а там только ампутация.

— Я поеду с ним, — вызвалась я, и мне никто не сказал слова против.

Ярика осторожно погрузили в тачку Артура и вручили мне целых три аптечки, чтобы не дала товарищу истечь кровью в дороге.

Раненый вёл себя мужественно, даже пытался шутить, что откосит от армии этой осенью, если перелом окажется сложный.

Артур гнал машину, будто участвовал в гонке. Надо отдать ему должное: до больницы в Выборге он доставил нас за час с небольшим, будто всю жизнь катался по этой трассе.

Ярика немедленно отправили на операцию, а нам сказали, что можно не ждать. После операции пациенту всё равно придётся полежать на больничной койке до отправки в родной регион. Всё как со мной год назад.

Мы с Артуром поехали обратно.

— Надумала что-нибудь насчёт участия в шоу? — снова начал он о своём.

— Ещё нет, — пожала я плечами.

— Завтра мы уезжаем. Пора бы нам с тобой обменяться номерами.

— А твоя девушка не будет мне потом названивать с выяснением отношений? — поинтересовалась я.

— Хороший предлог, чтобы узнать, есть ли у меня девушка, — по-маркеловски пластмассово улыбнулся он. — У меня нет постоянной девушки.

— А как же близняшки?

— Они лишь для того, чтобы потешить самолюбие. Для серьёзных отношений мне нужен кто-то более настоящий, — разоткровенничался Артур.

Опять намёк. Типа девушка я должна подумать, что это он меня считает особенной и настоящей. Ага-ага, так мы и проглотили этот крючок!

— Настоящий — это как? С глубокими моральными принципами, бездонной душой и большими сиськами? — предположила я.

Артур усмехнулся.

— А с тобой не соскучишься. Теперь-то я понимаю, почему твой муж обратил на тебя внимание, — высказался мой спутник.

— У него не было шанса не обратить, — ответила я.

Действительно. Как тут пройдёшь мимо, когда к тебе в квартиру залезла воришка, да ещё и застряла попой в форточке? Никак. Я о том и говорю.

Номерами мы с мальчиком-красавчиком всё-таки обменялись.

— Ты как хочешь, а я проголодался по старому доброму гамбургеру, — сменил тему Артур. — А то одни бичи, шашлыки да похлёбка на тушёнке, — и скривился, будто отведал помоев.

Неженка.

— А я бы от шаурмы не отказалась… — вслух помечтала я.

Мы заехали на заправку.

Бензин нам залили быстро, шаурму с кофе мне тоже выдали почти сразу, а вот котлета для гамбургера, достатая из морозилки, передавала привет и обещала приготовиться к полуночи.

Мы сидели за столиком, где я с аппетитом поедала шаурму, дразняще постанывая от удовольствия.

— Я тебя шавухой угостил, а ты ещё издеваешься, — глотая слюну, предъявил мне Артур.

— То-то же! А ты ещё хотел дружить со мной, — кивнула я.

Вдруг входная дверь заправки хлопнула и мимо меня прошёл… Костя!

Что он здесь делает, блин? Он же должен ехать к нам в лагерь по другой трассе! И не сегодня, а завтра.

Кусок вкусной, надо сказать, шаурмы попал мне не в то горло. В считанные милисекунды я осознала, что, если я сейчас закашляюсь, Костя повернёт голову в мою сторону, и тогда мне несдобровать.

Я пулей выскочила на улицу, в темноту, оставив Артурика в непонятках.

— Ты чего? — вышел он следом за мной.

— Ничего, кхе-кхе, — прочистила я горло. — Открой мне машину.

Шаурму я доедала уже в понтовой ярко-алой Артуровой тачке. Жаль, кофе забыла, пока уносила ноги. Но зато Костя меня вроде как не узнал, и есть ещё шанс скрыть от него, что я катаюсь по ночам с полузнакомым парнем.

Чёрт… Или узнал? Мою чёрную толстовку с нарисованными на спине белыми крылышками мы покупали вместе.

А-а-а!

Через стеклянную стену заправки я видела, как мой спутник за что-то выговаривает работнице, видимо, требуя, чтобы его гамбургер скорее приготовился. Потом Артур попёр на Костю и между ними завязалась перепалка.

«Трындец! Трындец!» — запаниковал мой внутренний ворчун.

Девичье сердечко затрепыхалось в груди от переживаний за Костю и, главное, за себя.

Филейка напряглась, предчувствуя грядущие неприятности.

Подраться Косте с Артуром не дали.

Артуру вручили заказ, и он, прихватив со стола мой кофе, вернулся в машину. Он деловито включил свет, чтобы есть не в потёмках.

— Выключи, придурок! — завизжала я, пригибая голову к коленям.

— Эй, ты чего? — не понял он.

— Мужик, с которым ты чуть не подрался на кассе, — мой муж.

— Да ладно! — теперь настала Артуркина очередь давиться, но свет в салоне он, так уж и быть, выключил.

И вовремя. Потому что из заправки вышел Костя. Злющий.

— Вот как хочешь, но гони! — велела я.

— Я же ещё не поел! — возмутился Артур.

— Ничего. Я за тебя съем. Смотри, он уже выехал на трассу! Гони, говорю! — потребовала ещё настойчивее.

Гамбургера мне так и не досталось. Оказалось, наш золотой мальчик умеет рулить даже левой пяткой через спину. И одновременно есть, ага.

И если Ярика Артур вёз быстро, то сейчас мы летели, стремительно нагоняя Костю, который, словно почуяв неладное, тоже ехал нехарактерно для себя быстро.

Ой-ёй…

— Не ссы, моя тачила быстрее какого-то там «мерса», — заверил меня Артур, которого гамбургерами не корми, а дай посоревноваться с кем-нибудь.

Где-то на середине дороги к лагерю Артур пошёл на рискованный обгон. Трасса в этом месте поворачивала, и из-за впереди идущей фуры нам было не видно встречку.

Фурист, которого обгонял мой знакомый, начал сигналить, но напрасно: нас уже вынесло на встречную полосу, а в глаза мне ударил яркий свет ещё одной фуры.

Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. Вон, и крылышки ангельские за спиной у меня очень кстати. У боженьки как всегда специфическое чувство юмора.

Прости-прощай, Костя. Мне как-то неловко помирать в машине с чужим парнем.

Боженька, пусть меня превратит в лепёшку быстро и безболезненно…