Mint

Натали Пономаренко

Говорят, чувства надо держать на замке. Она же кидала их к ногам. Говорят, с годами боль проходит. Она до сих пор помнит тот бар на Блекроуз. Говорят, все что она делает – недопустимо. Она же не останавливается. Говорят… он говорил.«Mint» – роман о любви, большой и самоотверженной. О такой не пишут в сказках.Джейн никогда не считалась с правилами и устоями своей семьи, а взбалмошный характер вечно загонял в жгучие проблемы. Но Хендерсон стал ее единственным спасением в сломанной жизни.

Глава 2

Как и полагалось всем безупречным по крови, к тому же выходцам из обеспеченных семей, учиться на гуманитарном факультете Бристольской гимназии, так и Джейн попала на него год назад за все вышеупомянутые особенности жизни и биологические достоинства.

Здесь по-настоящему был ее дом, эмоционально намного ближе и роднее своего отчего. Этакая глубокая норка, где можно спрятаться от токсичных родственников. И даже если бы стоял выбор: весь год изучать астрономию со строгим профессором в гимназии или же провести целый год в родном доме, девушка без малейших запинки и раздумий выкрикнула бы первое.

В общей спальне, в женской части которой располагалась сырая, темная комнатушка, рассчитанная на трех девушек, вместе с ней проживали ещё две соседки, с одной из них у Джейн сложились довольно неплохие отношения, чего не скажешь о другой, которую за глаза называли «мопсом» из-за грубых черт лица и скверного характера.

В целом, в школе Джейн тесно не общалась ни с кем, кроме Мэта, который был для неё, как брат, а женскую дружбу она пресекала, считая, что за каждым углом найдутся предатели, да и не было желающих, ведь характер у этой буйной девицы был похлеще вихря торнадо, сметавшего все вокруг.

Покидав вещи возле деревянной кровати, ученица глянула на своё отражение в зеркале. Три месяца в отчем доме не прошли бесследно. Стресс и потеря аппетита сделали своё дело, и теперь на неё глядела не та жизнерадостная семнадцатилетняя девчушка с каштановыми волосами и янтарно-карими глазами, доставшиеся от матери, а побледневшая, с искусанными до крови губами, студентка.

Она вертелась у зеркала и внимательно рассматривала свой внешний вид: белая рубашка сочеталась с ее бледным, как смерть, лицом, а клетчатая юбка выше колен, выглаженная до идеала, струилась вниз. Хоть что-то безупречное в этом отражении.

Джейн достала небольшую косметичку из бархата и улучшила свой макияж, по крайней мере, убрала синюшные круги под глазами от вечных бессонниц, и отправилась в Обеденный Зал на праздничный ужин в честь начала нового учебного года.

Не успела девушка переступить порог огромного и шумного Зала, с высокими потолками по пять метров и богатым убранством из дерева и камня, как аромат ужина одурманил ее, заставляя прибавить шаг к столикам ее факультета. Лакированные ботинки клацали по светлой плитке, а глаза бегло перескакивали с макушек присутствующих, в надежде найти светловолосого парня. Косые и осуждающие взгляды однокурсников она игнорировала, впрочем, как и все то, что они считали «нормами поведения для истинных аристократов», включающие главное правило: «Держи осанку и невозмутимое лицо!».

«Плевать я хотела на их мнение. И мне даже все равно, что думает отец» — с этими мыслями девушка уселась за круглый стол, рассчитанный на пять персон, рядом с Мэтом, молча глянула на длинный преподавательский стол, в самом конце помещения и увидела его, в чёрном костюме и с фирменным равнодушным выражением лица, ставшее его визитной карточкой.

«Ну, здравствуйте, сэр. Вы все также наводите ужас… Брр».

От мыслей о преподавателе по астрономии и, по совместительству, декане ее факультета, девушку отвлек Маккарти, который, по-видимому, звал ее не первый раз.

— Ты что-то сказал? — она обернулась к нему и положила подбородок на сцепленные в замок ладони.

— Говорю, неважно выглядишь. Все в порядке?

— В полном, — раздраженно выдавила девушка, прожигая пустым взглядом дырку в столе. — Это я ещё полчаса перед зеркалом прихорашивалась, но и на том спасибо.

— Я рад приветствовать вас, дорогие студенты, в новом учебном году. Занятия начнутся завтра, согласно расписанию, которое выдадут ваши старосты, — мужчина средних лет, в очках и сером сюртуке приподнялся с места и обратился к студентам. Своей речью директор гимназии открыл праздничный ужин, сообщив о небольших изменениях в преподавательском составе.

«Лучше бы Вы поменяли профессора по астрономии» — с ухмылкой отреагировала Джейн на слова мужчины и потянулась к тарелке с запеченным картофелем. Столы студентов ломились от разнообразия вкусной еды: мяса, салатов из свежих овощей, дурманящие запахом ягодные пироги и апельсиновый сок.

Добродушный директор продолжил свою речь, после того, как новый профессор по фармакологии кивнул всем присутствующим в знак приветствия:

— В этом году в нашей Школе пройдёт Рождественский Бал! — торжественно заявил мужчина и развёл руками в сторону. Звук разносился по всему залу и возвращался эхом, придавая его словам ещё большей зачарованности. — Совет директоров решил, что мероприятие поднимет дух гимназии и сблизит студентов всех факультетов. Вам необязательно выбирать образ средневековых лет, достаточно хорошо подготовиться и продумать образ, в соотвествии с вашими предпочтениями.

В зале послышались перешёптывания, все обсуждали предстоящее мероприятие, которое за много лет впервые будет проходить в стенах школы. Общее напряжение в помещении достигло своего апогея. Мужская часть присутствующих то и дело поглядывала на очаровательных молоденьких студенток, решая, какую из них пригласить на Бал, в качестве пары.

Одной только Джейн было глубоко плевать, и на происходящее вокруг, и на мужские взгляды со стороны, и на Бал, поэтому она даже не вслушивалась в слова директора, а неохотно ковыряла вилкой картофель в своей тарелке. Все ее мысли были заполнены предстоящим учебным днём, встречей с ненавистным преподавателем на уроке астрономии и планом выживания с ним на одной территории школы.

Ее неприязнь к декану появилась ещё на первом курсе, в шестнадцать лет, когда он слишком часто задирал ее за плохо выполненное задание или неподобающее поведение, а характер Джейн никак нельзя назвать снисходительным. Она отстаивала свою честь и не позволяла едким фразам Ужаса всех студентов долетать до ее ранимой натуры.

Впрочем, защитная реакция ей не помогала, преподаватель очень расчётливый и непробиваемый мужчина, держащий в страхе из-за своей агрессивности чуть ли не всю школу, в том числе и юную студентку. Его безупречный и строгий внешний вид, состоящий исключительно из чёрной одежды, придающей ту неповторимую суровость и ледяной отрешенный голос, заставлял внутренности сжиматься в одночасье.

Он работал в гимназии многие годы и в свои тридцать лет плотно заработал репутацию самого враждебного и скрытого преподавателя, у которого были индивидуальные, строгие методы обучения, с которыми, как вы поняли, не согласна Джейн. Она вообще ни с кем не была согласна, потому за время учебы друзей не завела. Ее мировоззрение подобно розе среди ромашек — полная противоположность тому, к чему привыкли многие собравшиеся здесь.

«Слава всему живому, уроки начинаются с завтрашнего дня. Надеюсь, отосплюсь нормально впервые за три месяца» — рассуждала девушка, надкусывая картофель с ароматными специями.

— Джейн, держи, — Мэт протянул свернутый пергамент, который он секундой ранее забрал из рук старосты факультета, и девушка задержала дыхание в предвкушении. — Наше расписание на неделю.

Она с отвращением развернула лист и пробежала глазами по строчкам, оставленные чернилами каллиграфическим почерком. Изучив таблицу с предметами, опустила руки и на одном дыхании жалко вымолвила:

— Первым уроком совмещённая астрономия.

— Да ладно тебе, не паникуй, — юноша усмехнулся из-за реакции подруги на расписание и сделал глоток апельсинового сока из гранённого железного стакана.

«А вот мне плакать хочется…»

Свернув пергамент пополам, она встала из-за стола и направилась к выходу, окинув взглядом весь просторный Обеденный Зал.

Студентке хотелось поскорее разложить вещи в своей комнате, в спокойствии почитать книгу и отдохнуть перед предстоящей учебной неделей. Что-то внутри неё сжималось, вызывая чувство тошноты, то ли от волнения, то ли от съеденного ужина в Зале.

В мрачных коридорах здания веяло запахом сырости, который так нравился Джейн. Она неспешно переставляла ноги по тёмному полу первого этажа и всматривалась в большие арочные окна с маленьким узором витража, через которые пробивался лунный свет, и тень повторяла очертания решёток на полу. Нет, решетки совсем не выглядели вычурно, словно в тюрьмах, наоборот, придавали атмосфере коридоров эффект готического стиля. Девушка ощутила чувство спокойствия, наконец оказавшись вдали от дома. И даже хмурая обстановка гимназии ее не пугала, скорее, подчеркивала ее душевное состояние.

Общая гостиная ее факультета располагалась в дальнем крыле первого этажа, где не ступала нога других учеников смежной специальности. Эта часть здания была ещё мрачнее остальных, сам декан выбрал такое недоступное расположение для собственного кабинета и, чуть дальше по коридору, комнат учащихся, подбирая все исключительно по вкусу и настроению.

Крыло гуманитария состояло из двух частей спален, мужской и женской, и общей гостиной с большим кирпичным камином, кожаным диваном, креслами и прилегающим столиком, где часто собирались студенты и проводили тёплые вечера за книгами или душевными разговорами. Но сегодня Джейн хотелось поскорее завалиться в тёплую и мягкую кровать и погрузиться в бессознательный сон. Распахнув дверь женской спальни, она увидела, что соседки ещё не вернулись с ужина, а значит есть время неспешно разложить вещи из чемодана, минуя лишние и бессмысленные разговоры.

Она потянула за ползунок молнии, и тот с громким звуком распахнул чемодан. Внутри аккуратно были сложены повседневные вещи, несколько вариантов школьной формы, рубашки, тёмные юбки, да пара книг, которые отец ей отдал в руки ещё дома, чтобы свободное время в школе зря не проходило. Однако читать их Джейн даже не планировала, абсурдное название «Почему важно сохранить чистоту крови» и «Пять шагов к богатой жизни» не вызывали никакого доверия, отчего она оставила их пылиться в чемодане, а вещи аккуратно разложила в деревянный низкий комод возле стены.

«Спать. Обо всем другом поволнуюсь завтра» — с этими мыслями, не желая отвлекаться на переживания о предстоящем дне, она завалилась в мягкую кровать, укрылась с головой под одеяло и закрыла глаза в наслаждении, погружаясь в мир грёз.